«Памирский вопрос» в Таджикистане / Мадина Тураева

24 июля исполнился год старту спецоперации по разоружению незаконных вооруженных формирований (НВФ), которую в июле 2012 года внутренние войска Таджикистана начали в административном центре Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана (ГБАО) – городе Хороге.

В эти дни в знак скорби и солидарности в своем отношении к «хорогским событиям» некоторые пользователи социальных сетей изменили свои фотографии на изображение траурной черной ленты и присоединились к инициативе отметить годовщину массовым молебном и минутой молчания.

«Памирский вопрос» в Таджикистане – это одна из тех деликатных тем, о которой следует говорить весьма корректно. Горные бадахшанцы, отличающиеся от большинства своих соотечественников из других регионов республики эмоциональной искренностью и прямодушием, традиционно считают себя в определенном смысле обособленной группой. Этому дополнительно способствует и географическая изолированность региона, и принадлежность большинства жителей ГБАО к шиитско-исмаилитской культуре.

Официально июльская спецоперация в прошлом году началась из-за убийства контрабандистами, входящими в криминальную группировку Толиба Айёмбекова – бывшего начальника Ишкашимского погранотряда, воевавшего в годы гражданской войны на стороне Объединенной таджикской оппозиции (ОТО), начальника Управления Госкомитета национальной безопасности по ГБАО генерал-майора Абдулло Назарова. Убийство было совершено в 2 км от города Хорога, расположенного у самой границы Таджикистана с Афганистаном.

Генерала А. Назарова, вернувшегося в 1997 году в систему госбезопасности Таджикистана в рамках квоты от ОТО, считали причастным к трагическим событиям 2010 года в Ошской области Киргизии. Некоторые киргизские источники обвиняли его в участии в этнических зачистках на стороне свергнутого президента Курманбека Бакиева и в предоставлении убежища брату К. Бакиева – Жанышу на территории Таджикистана. После гибели генерала появилась информация о его коррупционных связях с другими представителями ОТО – бывшими полевыми командирами в ГБАО, трансформировавшимися в местных криминальных авторитетов. В частности, речь о таких неформальных лидерах, как Толиб Айёмбеков, Ёдгор Мамадасламов, Мамадбокир Мамадбокиров и Имум Имумназаров. По данным Генпрокуратуры Таджикистана, бывшие полевые командиры в последние годы занимались контрабандой наркотиков, табака, драгоценных камней и сексуальным трафиком.

Всего, по официальной версии, в результате спецоперации был уничтожен 21 член НВФ, погибло 18 солдат и офицеров правительственных структур, а также двое мирных жителей (один – от шальной пули, другой – от сердечной недостаточности). Отдельные источники, между тем, утверждают, что число пострадавших среди мирных жителей составило не менее нескольких десятков человек.

12 августа Т. Айёмбеков, которого таджикские силовики объявили виновным в гибели А. Назарова, добровольно сдался правоохранительным органам «в целях сохранения мира и спокойствия в стране» и обратился по областному телевидению к бадахшанцам (которых также принято называть памирцами) с призывом сложить оружие. А в ночь на 22 августа неизвестными лицами был убит И. Имумназаров, которого после начала спецоперации некоторые источники стали называть «неформальным памирским лидером». Через 6 месяцев, в феврале 2013 года Верховный суд Таджикистана признал виновными в убийстве генерала А. Назарова Окила Айёмбекова (брата Т. Айёмбекова) и Хамзу Муродова.

Итоги произошедших в прошлом году событий в Хороге имеют неоднозначный характер. С одной стороны, сама операция, последовавшее за ней противостояние жителей в ГБАО и нарастающие оппозиционные настроения (в большей степени в среде бадахшанцев) в преддверии президентских выборов свидетельствуют о слабости национальных институтов, невысокой квалификации таджикских силовиков, ограниченных возможностях для краткосрочного прогнозирования ситуации и вскрытии колоссального нарыва социального недовольства в стране. Кроме этого, из-за того, что в ходе спецоперации власть столкнулась с таким сопротивлением местного населения, приведшим, в том числе, к жертвам среди мирных жителей, Эмомали Рахмон лишился своего главного козыря – имиджа миротворца, прекратившего войну в Таджикистане.

С другой стороны, последствием, катализированным «хорогскими событиями», стала возросшая активность граждан, сначала представлявших в основном бадахшанцев, а затем всех тех, кто причисляет себя к оппозиции правительству Э. Рахмона. На волне произошедших в Хороге событий о себе заявили многие из тех, кто сегодня считается «новой генерацией» таджикской оппозиции. А представители прежних генераций, о которых стали уже забывать, в частности оппозиционер в эмиграции Дододжон Атовуллоев, благодаря спецоперации и ее последствиям вновь напомнили о себе. Примечательно, что крупномасштабная операция таджикских спецслужб 2010 года в Раштской долине (когда вместе с участниками своих группировок были уничтожены бывшие полевые командиры ОТО – Али Бедаки и Мулло Абдулло, 28 солдат и офицеров таджикской армии погибли, и почти три десятка местных жителей осуждены за пособничество НВФ) подобного общественного резонанса не имела.

Опробованные летом прошлого года методы мобилизации граждан (прежде всего, через социальные сети), способы и каналы распространения обращений в международные инстанции и СМИ, акции у посольств Таджикистана в разных странах, и даже массовая смена таджикскими пользователями своих аватаров на изображения траурных символов или фото известных оппозиционеров – всё это стало теперь «инструментами», которые охотно используют все партии и движения Таджикистана. Несмотря на то, что большинство «гражданских» акций носит характер стихийных «флешмобов», и на то, что многие организаторы этих «флешмобов» – фальшивые сетевые пользователи, никогда не существовавшие в реальности, власть в Таджикистане должна была понять, что между «Раштом-2010» и «Хорогом-2012» в стране произошли значительные изменения. Вероятно, по этой причине таджикские интернет-провайдеры периодически получают распоряжения по блокированию доступа к социальным сетям.

Вместе с тем, нельзя не заметить два бонуса, которые получило правительство Таджикистана. Во-первых, благодаря «хорогским событиям» численность тех, кто когда-то входил в Объединенную таджикскую оппозицию, еще более сократилась: генерал А. Назаров убит, а оставшиеся в живых памирские бывшие полевые командиры, то исчезающие, то появляющиеся в базах данных международных преступников, в том числе Интерпола и антитеррористической сети правоохранительных структур СНГ, обречены теперь или пожизненно находиться в ГБАО, или пересечь мост через реку Пяндж и оказаться в Афганистане. А во-вторых, как сообщил министр юстиции Таджикистана Рустам Менглиев, «на состоявшемся в начале июля в Женеве заседании Комиссии ООН по правам человека, где был заслушан отчет Таджикистана, никакого требования или просьбы о предоставлении отчета о прошлогодних событиях в Хороге не было».

Таким образом, официальный Душанбе пребывает в уверенности, что в глазах мирового сообщества, прошлогодние события в Хороге не явились свидетельством нарушения властями Таджикистана прав человека. Иллюзия это или реальность - покажет время.