В марте 2000 года Россия проголосовала за Путина как за «зеркало ожиданий». Распадающаяся и расколотая страна увидела в новом лидере уникальную возможность социально-психологического консенсуса. Возникло «путинское большинство», национальное согласие, построенное по «отрицательному» принципу: Путин устроил всех, потому что для каждой группы он по самому важному для этой группы вопросу не был врагом. Именно поэтому Путин объединил всех — социально-незащищенных, средний класс, бизнес-элиту и политический класс, стал лидером национального возрождения России.

Сегодня Путин стремительно теряет очки. Те, кто раньше доверяли ему, больше не любят его и ненавидят друг друга. Сегодня к Путину имеются претензии у всех без исключения — от его врагов до его друзей и союзников. «Россия без Путина» — это сегодня не лозунг. Но это и не объективный процесс, который пошел. Это проект, у которого есть авторы и исполнители.

1.

В 1999-2000 гг. для народа, уставшего от непредсказуемости и рывков ельцинского периода, Путин оказался идеальной альтернативой.

Для уставших от унижений и невнятицы силовиков — не слабаком: способным на позицию силы в отношении наглых дикарей-террористов.

Для измученных разборками, налоговиками, губернаторами, бандитами и олигархами представителей бизнеса — человеком «из бизнеса», который «лично меня оставит в покое».

Для олигархов, бандитов и т.д. — человеком, который никого не будет зачищать, если пойти ему навстречу (по схеме «равноудаления»).

Для «простого народа» — «своим», не из «умников»: «мочить в сортире» действительно оказалось словом-ключиком к сердцам большинства.

Для интеллигенции — не аппаратчиком-дуболомом, а интеллигентным «ревизором из Петербурга», другом Собчака и преемником Ельцина.

Для международного сообщества — не пугалом и не подчиненным: спокойным, надежным, готовым поддержать в трудную минуту (911), отстаивающим свой международный статус, но не нарывающимся на скандалы.

Для либералов — не чуждым рыночной истории новой России, понимающим проблемы посттоталитарной экономики, способным на умеренный протекционизм, но однозначно принимающим «общечеловеческие принципы» рынка.

Для государственников — силовиком, способным остановить либеральное засилье, не шарахающимся от патриотизма и военной риторики.

Злобный карлик с НТВ в передаче «Куклы» назвал Путина «Крошкой Цахесом», желая задеть его. Но главным волшебным свойством Цахеса из сказки Гофмана Путина действительно наделила судьба: его персональный стиль соединился с массовыми ожиданиями так, а его интуиция позволила ему вести себя так, чтобы каждый почувствовал себя в его присутствии успокоенным, обретающим (после большого перерыва) завтрашний день. Путин, о котором никто ничего не знал и не мог уверенно сказать, был в одной из первых публикаций назван «президентом понятного завтра». Не «известного», а именно «понятного» — потому что в «завтра» понятным может быть только то, что оно обязательно наступит.

2.

Сегодня Путин по всем перечисленным позициям воспринимается совершенно иначе.

Путин — неспокоен, предельно эмоционален, раздражен, опасен.

Путин — не может справиться с близлежащим, наглым злом (губернаторы, «равноприближенные» олигархи, разворовывающие Олимпиаду, и доверенные министры, растаскивающие бюджеты).

Для бизнес- и политической элиты — нарушитель конвенций, прямая и непосредственная угроза.

Для простого народа — умник, рассуждающий о «духовных скрепах» в тот момент, когда конкретно достали тарифы.

Для интеллигенции — Угрюм-Бурчеев, дон Рэба, враг интеллигенции, вождь быдла.

Для международного сообщества — недруг, нервозный, непредсказуемый, способный обмануть и подставить, но не способный дать отпор всерьез (что особенно раздражает).

Для либералов — проводник олигархического госкапитализма, похоронивший надежды на свободное конкурентное развитие.

Для государственников — вожак либерально-олигархической стаи, грабящей страну.

Для всех и для каждого — хотя бы чем-нибудь задевший, «доставший» его лично.

Как в первом случае — 12 лет назад — так и сейчас речь идет исключительно о психологическом восприятии. Об имидже. Как тогда, так и сейчас — имидж решает всё.

Как тогда никому не известный, не обладающий сверхспособностями и стратегией политик — в результате уникального совпадения ожиданий и действий — прыгнул выше головы на десять уровней и практически единолично удержал страну на краю пропасти, так и сейчас опытнейший лидер, опирающийся на институты, команды и инструменты, привычный и понятный, традиционно уважаемый — имеет все шансы лишиться всего и сразу. Отличие очевидно — отличие порядка от хаоса. Тогда победа Путина стала результатом уникальной синергии множества объективных трендов и субъективных воль — везения, судьбы, драйва, удачных и правильных действий множества людей, и в первую очередь самого Путина. Сегодня дегенерация и распад становятся результатом наложения множества глупостей, трусостей, ошибок и вполне конкретных конспиративных проектов.

«Россия без Путина» — это проект. Проект, который порождает процесс социальной дегенерации и экономико-политического распада страны. Это — проект манипулируемый, направляемый, провоцируемый. У него несколько «площадок» проектирования, несколько со-интересантов, несколько центров, мнящих себя единственными. Не обладая полнотой информации, проанализируем проект «Россия без Путина» в его информационно-политическом развитии.

3.

Обозначим основные этапы дискредитации Путина и его отторжения от России.

На первом этапе процесс забуксовал по причинам объективным, системным, а ответственность за развитие событий была отчетливо коллективной. На исходе политического цикла 2007-2008 гг. Путин и его команда не смогли отказаться от «ручного управления» экономикой и политикой, пошли на глубоко ошибочное решение о назначении Медведева зиц-президентом. Выполняя пожелания и указания Путина, Сурков и другие выстроили систему «управляемой демократии» и «управляемой рыночной экономики», в которых сохранялись каналы поступления информации о реальной ситуации, но при этом институционализация государственного управления откладывалась на потом.

В результате так и не сформировалась система самовоспроизводства элит. Застойные явления и отчетливое снижение морального комфорта лидера привели к его недовольству сложившейся ситуацией. Тем временем дала свои результаты гнилая кадровая политика Суркова — на первые позиции вышли люди, начисто лишенные каких бы то ни было критериев и приоритетов, кроме личной лояльности.

Качество «человеческого материала» реформ и характер «внутриэлитного пакта» (политическая централизация в обмен на бизнес-автономию) породило новое качество коррупции — из «наименьшего зла», с которым приходилось мириться ради сохранения стабильности, она превратилась в единственную «материальную скрепу» стабильности, в единственный, но очень сильный стимул сохранения политико-бюрократической лояльности.

Как развивались события в 2011-2012 гг.?

Сначала вопрос о преемственности власти был табуирован и выведен из поля реальной общественной дискуссии. Вместо этого — в условиях завершения политического цикла и послекризисного спада доверия к власти — началась беспрецедентная борьба аппаратных группировок за «передел политического рынка».

В рамках этой борьбы неудачная и неэффективная, но реально существующая и развивающаяся партия «Единая Россия» была, по инициативе нового аппаратного центра силы в лице Вячеслава Володина (бывшего секретаря президиума генсовета «Единой России», а теперь руководителя аппарата правительства Путина) и Дмитрия Пескова (пресс-секретаря Путина) отодвинута и заменена несуществующим «Народным фронтом». Летом 2011 г. «Народный фронт» поломал удачную или неудачную, но относительно проработанную под руководством Суркова предварительную схему кампании «Единой России». В течение нескольких месяцев все силы партии были брошены на имитацию «народных праймериз», а также сбора предложений в «народную программу» и «народный бюджет». 24 сентября результаты этой работы, в которую были открыто и публично втянуты сотни тысяч активистов и руководителей, представляющих власть, были аннулированы. Вместо широко разрекламированной «народной программы» предвыборной программой партии были объявлены речи Путина и Медведева о рокировке. Во главе списка партии был поставлен уходящий Медведев, оперативное руководство кампанией полностью возвращено в администрацию президента (Суркову), которая в предыдущие месяцы была от кампании отстранена, а ведущие вице-премьеры и другие лица, непосредственно близкие к Путину и связанные с ним особым уровнем отношений, возглавили не окружные списки (как предполагалось), а списки проблемных регионов.

События 24 сентября 2011 г. нанесли обществу глубокую моральную травму, были осознаны как массовое унижение.

В результате крайне неудачной рекламной кампании, второго за один год слома стратегий, входа в кампанию вице-премьеров, которых не координировал никто (и в первую очередь — разбросавший их по спискам руководитель аппарата Правительства), «Единая Россия» была обречена. «Подставлены» были и ключевые фигуры из путинского окружения.

Низкий результат ЕР репутационно подорвал позиции: Медведева, не сумевшего в роли президента обеспечить большинство голосов своей партии, а также Сечина, Нарышкина, Шойгу, Шувалова, Жукова, Козака, Зубкова, не сумевших получить «нормальные» результаты в своих регионах (с учетом того, что кампании во всех этих регионах были полностью деструктурированы и умышленно поставлены в ситуацию неуправляемости). Репутация Суркова была уничтожена (отчасти заслуженно), а сам он немедленно отстранен от должности и демонстративно заменен Володиным (заслужившим — по результатам его летней активности — не меньшего, чем Сурков).

На президентские выборы 2012 г. власть пошла в другом режиме. Это была уже не «управляемая демократия», а в чистом виде мобилизационный административный процесс, демонстративно и грубо управляемый Володиным.

В результате Путин: потерял доверие к команде традиционных соратников; оказался завязан исключительно на Володина и Пескова; получил мощный эмоционально-психологический удар; был изолирован от объективной информации и «подсажен» на провокационную стилистику своей новой кадровой базы.

4.

Что происходит сегодня?

Активнейшим образом, во всех средах, информационно поддерживается тот образ Путина, о котором сказано выше: лидера, чужого и враждебного всем вместе и каждому в отдельности. Падение рейтинга Путина от 50 до 30 процентов — это очень медленный процесс, связанный исключительно с инерцией рейтинга. Все для того, чтобы превратить Путина в «Николашку», «Леньку» и т.д., т.е. в символ и имя главного политического врага народа, уже сделано.

Заметим, что в «управляемой» и «подконтрольной» прессе — от интернета до «Известий» и «МК» — развязана война на уничтожение против всего политического класса во главе с Путиным. Активнейшими авторами «Известий» вдруг стали Лимонов и Делягин. Они, а также многие другие — в том числе Кургинян, Проханов и др. — уничтожают репутацию российского периода новейшей истории как таковой. Дискредитируются все люди и институты — в том числе президентство и президент Путин, а также все его соратники и вся система его власти, хотя делается это как бы от его имени.

Следует обратить внимание, что якобы санкционированная Путиным кампания по «зачистке элит» выглядит как самоубийство Путина — и никак не рифмуется с активизацией пропаганды образа Сталина и сталинизма, развернутой в СМИ. С апофеозом «нового Сталина», призванного спасти загубленную Россию, выступил Михаил Делягин, противопоставляющий «нового Сталина» именно Путину и его «компрадорскому режиму». Жесткая травля идет в отношении Медведева. Допускаются выпады в отношении Сечина («МК»), Иванова, Козака, Шойгу, Суркова и др.

Единственным, кто остается в зоне «табу», является Вячеслав Володин.

Володин — человек, который по простой и единообразной схеме уничтожил на сегодняшний день в политическом плане всех (кроме одного) лидеров, кому он прислуживал в качестве самого близкого и верноподданного помощника. Назовем только Аяцкова, Примакова, Лужкова, Суркова. Во всех случаях Володин быстро переходил от абсолютного подобострастия к войне на уничтожение.

Сегодня Володин, действуя в режиме орграспреда ЦК ВКП(б) (начальник — Н.И.Ежов), сосредоточил в своих руках необъятную власть, касающуюся номенклатурных решений по подбору и расстановке кадров, по управлению процессами имитации выборов и фальсификации общественного мнения, и вовсю пользуется этой властью. У многих ангажированных участников процесса возникает полное ощущение того, что новый «кукловод» Кремля, в отличие от всех предыдущих, осознанно проектирует политическую войну не за Президента, а за то, чтобы занять его место, предварительно расшатав позиции Путина и дискредитировав его. Но при такой «анатомии проекта» политический театр России рискует превратиться в анатомический.

5.

«Неосталинизм» по-володински сегодня невозможен, прежде всего потому, что на самом деле всё совсем по-другому.

Сталинско-ежовские зверства опирались на доведенное до состояния массовой истерии классовое общество (в основном, на полуграмотное пролетарское и сельско-пролетарское большинство, а также на «новую интеллигенцию», выращенную или укрощенную режимом и абсолютно лояльную ему, при практическом отсутствии способных к сопротивлению социальных слоев) и жесткую идеологически мотивированную государственную стратегию (тотальная милитаризация народного хозяйства с целью осуществления международной экспансии). Сталинские репрессии были мотивированы, внутренне и внешне логичны (или псевдологичны). Социально-экономическая политика не извращала публично свою суть — она была тем, чем предъявлялась: жесткой планово-бюрократической административно-командной системой. Ложью были пиаровские преувеличения про «счастливых людей» и «неуклонный рост уровня жизни» (впрочем, сила болевой дрессуры была такова, что многие верят до сих пор).

Сегодняшняя легенда Сергея Маркова о «правящем моральном большинстве» (МБ), которое проживает в мелких городах и деревнях, получает мало денег и хочет побольше власти Путина, церкви, морали и армии, и о «активном меньшинстве» (АМ), которое жирует в крупных городах, хочет свободы, демократии и гомосексуализма и вынуждено будет смириться с тем, что их время ушло, — плоха не своей несусветностью, а своей злостной дезинформационностью. Сергей Марков — по простодушию ли, или по глупости тех, кто его попросил озвучить такое, — вскрывает и делает наглядной совершенно другую историю.

Да, если пользоваться безграмотным делением на АМ и МБ, то сам Марков выступает сегодня от лица одной из мелких, но могущественных группировок АМ, которая, контролируя систему власти и управления и пытаясь защититься от претензий на «долю пирога» со стороны большей части АМ, агрессивно и шумно выдает себя за выразителя интересов МБ. Тем самым она, конечно, консолидирует и настраивает резко враждебно против себя все остальные группы в АМ — от политических маргиналов до бизнес-тяжеловесов. Только ничего общего с интересами МБ у этих их «официальных выразителей интересов» нет и близко! На самом деле они ведут в отношении интересов большинства политику жесткую, недружественную и нечестную (свидетельством чему — последние действия в образовании, здравоохранении, муниципальном управлении, борьбе с мелким и средним собственником и т.д.), но при этом еще и очень опасную.

6.

Потому что, постоянно выгоняя (часто — силой) на улицы недовольных и раздраженных представителей обобщенного «Уралвагонзавода», чтобы попугать прочих меньшевиков и подбодрить себя и Путина, они испытывают очень непрочную систему на остатки прочности.

Пассивное (пока еще) молчаливое большинство давно уже не ведется на провокации меньшинств — будь то Володина, будь то Навального. Не отвлекается всерьез ни на борьбу с курением, пропиской и промилле, ни на защиту детей от пиндосов, ни на «анатомию протеста» и «добрую машину пропаганды». Ненависть, которую со всех сторон закачивают в массовое сознание многочисленные отряды постсурковской пропаганды, при этом усваивается, но становится всесторонней, универсальной.

«Меньшинства» исходят из ошибочной предпосылки. Даже в Румынии 1989 г. — классический пример того, что делает выгнанный на улицы в защиту вождя доведенный до ручки «Уралвагонзавод» — заговорщики из числа партноменклатуры, спецслужб и их симпатизантов из КГБ и ЦРУ, провоцируя Чаушеску на глупые и опасные публичные действия, не теряли чувства самосохранения: они опирались на систему реальную, сильную и всепроникающую. Эта система выдержала даже кровавое народное восстание, как ни в чем ни бывало взяв на себя исполнение соответствующих функций.

Сегодня за «кукловодами», «неосталинистами», «изборцами», «православными активистами» и белоленточниками нет ничего вообще. Система функционально разбалансирована даже по сравнению с тем, какой она была во времена Медведева (потому что тогда работала Администрация Президента и работало Правительство). При этом она поражена жесточайшей кадровой деградацией — прямым следствием убогой, необъективной и непрофессиональной кадровой политики, исходящей из критерия абсолютной лояльности как единственно существенного.

Сложившаяся ситуация начисто лишена элементов внутренней устойчивости. У власти не осталось искренних публичных сторонников — благодаря грубой и непрофессиональной «работе лицом». Ее боятся все, у кого есть свои интересы — она показала, что не собирается с ними считаться. У нее нет ни морального авторитета (особенно после последних крупных разоблачений), ни внутренней «силовой уверенности» правящего класса (особенно после последних крупных разоблачений). Самое же опасное — это зараза аппаратных интриг, которые, как никогда в новейшей истории России, бесконтрольны и могут привести к полной потере управляемости.

Конспирология учит нас гипертрофировать вопрос «кому выгодно». С ее точки зрения, все сказанное свидетельствует о том, что аппаратные группировки (как «володинская», так и ее конкуренты от Дворковича до Навального) сейчас действуют практически заодно, переводя все стрелки на Путина. Все эти годы именно его фигура была для них (и для бюрократии, и для бизнеса, и для оппозиции) защитой и гарантом сохранения устраивающего всех статус-кво. Теперь, ощущая грозные изменения в ими же изнасилованном и раздраженном массовом сознании, они хотят превратить Путина в громоотвод, принести его — ради сохранения себя — в жертву народному гневу. Фатальной ошибкой всех этих мелких и крупных интриганов является их уверенность в том, что, вышвырнув уничтоженного ими же Путина в набежавшую волну, они оседлают волну следующую. А не будут ею немедленно растерзаны и утянуты на дно воронки грандиозной социальной катастрофы.

7.

Путин может уйти. Возможно, он даже должен уйти, а Россия захочет остаться «без Путина».

Но это — вопрос будущего «пакта Монклоа», вопрос социально-политического конструирования постпутинского будущего России, который должны решать только те, кто имеет право его решать — собственно Россия и Путин на протяжении ближайших лет, сколько бы на это их не понадобилось — от одного до пяти или одиннадцати. Но конспиративно-провокаторский проект «Россия без Путина» — проект внешний, безответственный, лишенный стратегии и «подушки безопасности», чреватый кровавым хаосом и распадом государственности, должен быть немедленно закрыт.

Чем Путин лучше своего окружения — как сторонников, так и врагов? И разве его личная ответственность за дегенерацию российской политики меньше, чем ответственность его команды?

Не лучше — ничем. Не меньше — нисколько.

Дискредитировано всё: законодательная и исполнительная власть, суды, законы и Конституция (изнасилованная 24 сентября 2011 г.), СМИ и оппозиция. Дискредитировано в результате радикализации и маргинализации элит, в результате системного отторжения от ключевых рычагов управления большей части умеренных, респектабельных, профессиональных элементов, в результате вынужденной криминализации процесса частно-государственного партнерства в политике и бизнесе.

Но в дискредитированной и почти разрушенной — в том числе и по вине Путина — системе российской государственности Президент — последнее легитимное звено. Президент остается конституционным главой государства, избранным в надлежащем порядке абсолютным большинством голосов (даже если это большинство в результате фальсификаций и немного меньше объявленной процентной доли).

Чудовищной, катастрофической точкой невозврата в 1916-1917 гг. стала утрата русским обществом чувства грани, за которой справедливая критика в адрес неудачливого и слабого царя и его бездарного окружения превратилась в пренебрежение долгом беспрекословной защиты от уничтожения страны, государства и монарха как государственного символа. Сотни тысяч, миллионы русских патриотов отшатнулись не только от «царицы и Распутина», Горемыкина и Штюрмера и т.д., но и от Державы — и допустили к власти сатанинскую орду человеконенавистников, заливших Россию кровью, лишивших её Бога, будущего и миллионов, десятков миллионов лучших сыновей и дочерей.

Вот почему, отдавая должное обоснованности всех имеющихся претензий и обвинений в адрес Путина, общество не имеет сегодня права отдать его, легитимного лидера российского государства — вместе со всей Россией — на растерзание авторам и соисполнителям проекта «Россия без Путина». У граждан России, у вменяемой части истеблишмента, у всех слоев и групп общества сохраняется еще шанс зачистить политическую площадку от результатов бюрократической дегенерации, чтобы сохранить демократическую и суверенную преемственность российской государственности в XXI веке.