Путь Хрущёва к личной власти, заговор и чистка: Пленум ЦК КПСС (1957) / Екатерина Корнеева

В 1957 году Никита Хрущев утвердил себя, как единоличный лидер Коммунистической партии Советского Союза. Важной вехой в его победоносной борьбе стал июньский Пленум ЦК 1957 г.  Победа Хрущева пришла в результате битвы двух поколений, расчистившей путь к власти следующей когорте советских лидеров. Хрущев же едва пережил заговор с целью его свержения.

Главные заговорщики, В. М. Молотов, Г. М. Маленков и Л. М. Каганович, вели козни против Хрущева не из-за его политических взглядов или неэтичного поведения, а потому, что, подтверждая свою власть, он принижал их. Маленков конфликтовал с Хрущевым с 1955 года. Молотов конфликтовал с Хрущевым еще раньше, а Каганович ненавидел Хрущева, потому что его бывший протеже отказывался оказывать Кагановичу должное уважение. Молотов презирал и Кагановича, но они объединились, потому что их неприязнь к Хрущеву была сильнее чувства взаимной неприязни.

Главные заговорщики завербовали других. Одним из них был К. Е. Ворошилов, номинально глава государства, а на самом деле не более чем подставное лицо, или дедушка - свадебный маршал. Тем не менее, заговорщики непременно хотели его участия, потому, что он был одним из старейших выживших большевиков, и это придало их борьбе за власть дополнительную легитимность.

Были и мелкие сообщники, в том числе Н. А. Булганин, М. З. Сабуров, М. Г. Первухин, Д. Т. Шепилов, оказавшиеся втянутыми в эту схватку титанов. Они, особенно Шепилов, бросали вызов Хрущеву и критиковали его «крестьянское» поведение и отсутствие должного образования. Хрущев, в свою очередь, презирал академический статус Шепилова, поскольку он напоминал ему о его собственных недостатках.

Такова была «банда восьми» (семеро из которых составляли большинство полноправных членов Президиума ЦК КПСС). Сначала они сопротивлялись инициативам Хрущева, критиковали его предложения и требовали его смещения. Через некоторое время они попытались взять под свой контроль КГБ и вооруженные силы.

18 июня 1957 года главные заговорщики созвали заседание президиума Совета министров, в состав которого уже входило большинство участников, за исключением Хрущева. Президиум собрался якобы для обсуждения поездки Хрущева в Ленинград. Однако после заседания заседание было объявлено заседание самого Президиума партии, что было той же уловкой, которая применялась против Л. П. Берии.

Это был открытый акт неповиновения в попытке сместить Хрущева и установить полный контроль над партией и правительством. Последовали лихорадочные маневры. Микоян и Жуков, поддерживавшие Хрущева, настаивали на том, чтобы многие члены встали на их сторону. Было составлено письмо двадцати членов ЦК с требованием срочного созыва Пленума ЦК.

Этой же ночью, с помощью КГБ и военных, Хрущев переправил региональных членов ЦК в Москву на военных самолетах. Это была массовая переброска по воздуху, поскольку многие сторонники Хрущева находились в отдаленных местах. Удалось собрать почти 200 человек. К 20 июня заговорщики отступили, и Президиум согласился созвать Пленум ЦК на следующий день после полудня. Пленум начался 22 июня и закончился 28 июня.

После провала заговора официально осудили и назвали Маленкова, Молотова и Кагановича главными зачинщиками. Шепилов был осужден как «примкнувший к ним». Сабуров, Первухин, Ворошилов и Булганин даже не упоминались в официальных документах. Пленум единогласно подтвердил лидерство Хрущева.

Пленум 1957 года традиционно характеризовался как борьба за новый курс на десталинизацию и либерализацию. В других интерпретациях он определялся, как борьба за власть, приведшая к победе хрущевского политического лагеря над «антипартийной» группой внутри советского чиновничества. Однако есть еще одно очень важное и игнорируемое измерение этой борьбы за власть и победы сторонников Хрущева. Пленум явился открытым столкновением двух поколений, результатом которого стало отстранение от власти «старой гвардии».

В то время как многие ученые спорят об определении «поколений» и их классификации, они согласны, что поколения, как категория, должны быть включены в исторический дискурс, поскольку они представляют собой конкретные социальные группы, не отличающиеся от классов. Люди прочно идентифицируют себя «с другими людьми своего поколения», чувствуют себя ближе к своим современникам, чем к любой другой группе. Поколение можно охарактеризовать как караван, внутри которого человек движется узником. Каждый караван идет по жизни вместе с другими караванами и в то же время отдельно, в то время как каждый человек внутри него таинственным образом узнает всю остальную часть своего коллектива, как муравьи в каждом муравейнике узнают друг друга по своеобразному запаху.  Таким образом, поколение объединяет членов близкой возрастной группы, сформированной историей.

Статистический анализ партийной номенклатуры 1950-х годов дает много информации о проблемах поколений, которые преследовали советское чиновничество. Исследования и анализ партийной элиты показывают, что 66% из 411 членов Пленума 1957 года были в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Большинство представителей этой группы родились в период с 1905 по 1910 год, то есть этим высокопоставленным лицам в 1957 году было от сорока семи до пятидесяти двух лет. Они начали свой карьерный подъем примерно в 1935-1939 годах. Им понадобилось около двух десятилетий, чтобы подняться по партийной лестнице и занять важные посты во власти. Лишь несколько человек родились после 1917 года.

В то время как 47-летние сановники определялись как «молодые», представителям старшего поколения было приблизительно 62 года, и они родились между 1895 и 1900 годами.

В быстро меняющемся обществе формирующий опыт обязательно будет разным для каждого последующего поколения. Неизбежным результатом являются все более радикальные различия между самими поколениями. У группы 1895-1900 г.р. и 1905-1910 г.р. был разный опыт подросткового и юношеского взросления, что способствовало формированию их взглядов на жизнь, культурного выбора и политических взглядов. В то время как «старшие» стали взрослыми в хаосе Первой мировой войны, революции и гражданской войны, младшие были тогда подростками и не пережили тех же испытаний.

Существовали также различия в образовании и профессиональной подготовке, обусловленные разным историческим периодом, в котором выросли оба поколения. Старшие были нэповскими «выдвиженцами», а младшие продвигались в первую очередь за счет социальной мобильности в годы первой и второй пятилетки.

Еще одно важное отличие заключалось в количестве представителей каждого поколения у власти. Система советского чиновничества была жесткой и иерархической, а партийные чиновники служили до самой смерти или выхода на пенсию в конце жизни.

В 1950-е годы должно было быть значительное количество «старшей» группы чиновников. Однако в 1957 году шестидесятидвухлетние чиновники составляли меньшинство. Их относительно небольшая численность и отсутствие значимой группы лишь немногим моложе свидетельствует о том, что отсутствовало целое поколение партийных чиновников. Чистки 1930-х годов и Вторая мировая война прервали естественный путь развития бюрократии.

Однако к 1950-м годам «молодые» сами стали «старшим поколением» и, в свою очередь, опасались за свою власть. Хотя старшие были в меньшинстве, они занимали самые влиятельные и престижные посты, а остальные были лишены доступа к высшей власти. К лету 1957 г. ситуация в советском руководстве стала взрывоопасной. Любая дискуссия между двумя лагерями могла привести к кризису. Компромиссы стали невозможны, и каждая группа готовилась к борьбе.

Эти различия между поколениями следует описывать как конфликт «отцов и дедов», а не «отцов и детей». Отцы, движимые упрямым отказом своих старших уступить место, должны были заставить дедов отречься от своей власти. Летом 1957 года их борьба увенчалась успехом: они вытеснили пожилых членов и открыли для себя новые возможности.

Пленум 1957 года был ритуалом чистки старой гвардии. Целью июньского Пленума якобы было «утвердить власть ЦК под руководством Хрущева во имя социализма и советского народа». Однако материалы Пленума были связаны с советской идеологией лишь на очень поверхностном уровне. Сторонники Хрущева изображали из себя истинно верующих, в то время как обвиняемые «заговорщики»  вычищали сами себя причудливой процедурой. Пленум больше походил на племенные и крестьянские общинные ритуалы, родственные французскому «шариаари» или японскому «кегаре», чем на официальное собрание Коммунистической партии. Хрущев уловил самую суть Пленума, сравнив его со своей деревенской практикой: «Провинившихся периодически пороли крапивой, чтобы они совсем не потеряли нюх».

Таким образом, Пленум был социальной манифестацией, утвердившей господство коллектива над «извращенцами». Это была групповая деятельность, посредством которой они унижали достоинство противника и указывали ему его надлежащее место в иерархии власти. Подобно тому как в традиционной деревенской среде старейшины, которым пришлось смириться с потерей статуса в обществе после того, как они потеряли свои прежние физические способности, у старой партийной гвардии не было другого выбора, кроме как ускорить свое собственное наказание, потому что такое унижение спасало их жизни.

Младшие участники Пленума чувствовали слабость старейшин и яростно нападали. Старая гвардия демонизировалась. «Властолюбцы» и «двуликие Янусы», пытавшиеся узурпировать власть, отбивались из последних сил.

Язык борьбы особенно ярко проявился в дискуссиях о расколе поколений между старой гвардией и новыми лидерами. Точно так же во время Культурной революции в Китае, молодые борцы требовали компенсации за свои годы самопожертвования. Время было выбрано идеально: могучий Бог-Сталин ушел, и без его покровительства было легко пинать и без того «беззубых» идолов.

Пленум проходил по определенному сценарию, и его исход был предопределен: старая гвардия должна была быть осуждена и должна была освободить свои высокие посты. Тем не менее, слушания продолжались двенадцать изнурительных дней, по два заседания в день. Какова была цель такой продолжительной психологической пытки? Более 200 лидеров партии и государства заявили, что ищут Истину, чем был обусловлено это продление.

В результате расследования на заседаниях всплыло множество важных и весьма тревожных фактов. Однако ни один из этих фактов не был осмыслен и не был использован для судебного преследования преступников. Молотова, Маленкова, Кагановича, Сабурова, Первухина, Шепилова и Булганина заставляли давать показания о своих злодеяниях и держали на скамье подсудимых до тех пор, пока они не изложили все деяния в мельчайших подробностях. Утверждалось, что многие из обвиняемых лично участвовали в многочисленных арестах, чистках и казнях сотен тысяч невинных людей.

Пленум имел возможность отреагировать на эти утверждения и обвинения, но этого не сделал. Это не было его целью. Факты приводились лишь для того, чтобы проиллюстрировать характер подсудимых, чтобы запугать, а не для того чтобы наказать их за их преступления. Таким образом, пафос поисков Истины не имел ничего общего с реальностью. Это было частью риторической стратегии, защищавшей интересы правящей элиты. Николай Бердяев писал в 1937 году, что современная эпоха не знает критического интеллектуального спора, а хочет только разоблачения, изгнания и наказания. Хрущев объяснил это гораздо лучше, сказав: «Мы должны обращаться с отщепенцами, как хорошая домохозяйка, которая учит кошку, суя ее нос в собственную мочу».

Ритуальные методы заседаний также напоминали покаяние - «признания ошибок перед своими братьями, братского исправления, проверки совести, принятия ошибок ради праведности». Обвиняемый должен был сознаться и покаяться, просить прощения и получить наказание. Судьи, т.е. участники Пленума, должны были простить «грехи» и определить наказание. Фуко утверждал, что исповедь стала одним из наиболее ценных методов установления истины, который не имеет ничего общего с настоящей истиной. Вместо этого исповедь стала ритуалом дискурса, разворачивающимся в рамках властных отношений. Такой ритуал, утверждал Фуко, «оправдает, искупает и очищает человека, произносящего исповедь; он снимает с него бремя его ошибок, освобождает его и обещает ему спасение».

Выступавшие обвинители утверждали, что заговорщики были вселенскими лжецами и заключили договор с дьяволом, что вдохновило их на нападение на ЦК. Поэтому действия обвиняемых были охарактеризованы как раскол единого братства. Все обвиняемые в итоге признались в умышленном умысле, попросили прощения и покаяния.

Многие современники были озадачены таким исходом Пленума, разочаровавшего их отсутствием насилия. Итоги длительного Пленума казались многим нелогичными. Никаких официальных обвинений предъявлено не было, и стенограмма не была доступна в течение почти четырех десятилетий. Молотов, Маленков, Каганович и Шепилов были публично осуждены и сняты со своих постов, но до выхода на пенсию оставались частью партийного аппарата. Даже Молотов остался членом ЦК и был направлен в Вену. Сабурову, Первухину и Булганину просто объявили выговор. Об успехе борьбы за власть следует судить, однако, не по ее снисхождению к обвиняемым, а по тому, что произошло после устранения заговорщиков. Во втором акте спектакля сторонники Хрущева - А. Б. Аристов, Н. И. Беляев, Л. И. Брежнев, Н. Г. Игнатов, А. И. Кириченко, Ф. П. Козлов, Н. А. Мухитдинов, А. П. Косыгин, А. П. Кириленко, К. Т. Мазуров и другие пополнили Президиум. Переворот успешно завершился.