Стрельба во все стороны Всеволода Кочетова: "Чего же ты хочешь?" / М.М. Гершзон

Ко времени выхода романа "Чего же ты хочешь?" В. А. Кочетов был уже очень известным писателем. Остановимся на основных и малоизвестных фактах о писателе, а также о его романе.

Всеволод Анисимович Кочетов родился в 1912 году в Новгороде. В 1927 году переехал в Ленинград. Здесь он работал на судоверфи, а с конца 1930-х журналистом в главной газете северной столицы  - «Ленинградская правда». Известность пришла к Кочетову в 1952 году, после публикации романа «Журбины». Надо сказать, что в тот период издавались и популяризовались произведения, созданные в стилистике, характерной для «бесконфликтности». В этих произведениях конфликт строился на борьбе хорошего с лучшим. В 1952 году партийная верхушка дала установку на отход от «бесконфликтности». Роман В. Кочетова, вышедший тогда и посвященный жизни рабочей династии - строителям на судоверфи был сразу же замечен как партийными идеологами, так и читателями. Более того, на основе романа было решено создать фильм. Для того, чтобы было ясно, в каком исключительном положении оказался автор «Журбиных», отметим, что в 1951 году в Советском Союзе было создано всего 7 полнометражных картин (причем не все они были художественными), а в 1952 году – 15 фильмов[1]. План и тематика фильмов рассматривались и утверждались в Правительстве и лично Сталиным. В этот период в плане производства фильмов преобладали картины на историко-биографические темы, фильмы на современные темы были трафаретными, невыразительными, серыми. Несмотря на то, что снимали их талантливые режиссеры, а играли в них выдающиеся актеры. Некоторые сценарии на современные темы, ранее включенные в план производства фильмов, позднее были из него исключены. Процедура создания фильмов в тот период была достаточно сложной и многоступенчатой. Режиссер на фильм утверждался Министерством кинематографии, ход работы над сценарием и постановкой фильмов неоднократно обсуждался на художественном совете Министерства кинематографии[2]. Затем ход производства кинокартин обсуждался на коллегии Министерства кинематографии СССР. И на худсовете, и на коллегии высказались замечания и предложения к фильмам, большая часть которых носила не рекомендательный, а директивный характер. Режиссера на фильм в конце 1940-х – начале 1950-х гг. выбирал не автор произведения (зачастую он вообще не имел никакого влияния на выбор) - он подбирался Министерством кинематографии.

На «Журбиных» в качестве постановщика был утвержден И. Е. Хейфиц[3]. В качестве соавтора сценария к не имеющему опыта работы в кино В. Кочетову назначили С. Кару. Сохранилась стенограмма худсовета, на котором обсуждался литературный сценарий «Журбиных». Выступавшим А. Суркову, Л. Леонову и Д. Заславскому, нравилось, что в произведении «конфликты есть, много конфликтов»[4]. А Сурков даже подсчитал количество конфликтов в книге. В этом смысле роман совпадал  с новыми указаниями, поступавшими от тех, кто руководил идеологией в стране. В то время считалось, что основой сюжета в художественном фильме на современную тему должна быть  производственная тема, а «семейная и бытовая линия» должна была оставаться в тени. Приходилось даже отстаивать то, что «произведения о рабочем классе, о людях производства могут быть различными и если в фильмах будет выявлена внутренняя жизнь людей, быт, культура, то это не является чем-то отрицательным, а даже положительным»[5]. Критика сценария В. Кочетова была достаточно резкой. Порицали авторов сценария в основном за то, что они не смогли переработать роман в хороший сценарий для фильма.  Вот, что Кочетов сказал в ответ на обвинения: «Меня обижает, когда отдельные члены Художественного совета говорят так – авторы мало поработали, авторы не поработали. Это совершенно за пределами знаний членов Художественного совета. Авторы поработали много, но может быть недостаточно наработали. Но работали очень много. И просто обидно слышать, когда говорят – мало поработали»[6]. Полемика велась и с руководством Министерства кинематографии. Заместитель министра Н. К. Семенов в январе 1953 года вспоминал о своем споре с В. А. Кочетовым по поводу конфликта Андрея и Кати в сценарии[7]. Семенов утверждал, что этот конфликт решен писателем очень упрощенно. О непростом пути произведений В. Кочетова и его сложных взаимоотношениях с властью мы расскажем еще не раз.

Заметим еще, что успех к писателю Кочетову пришел достаточно поздно – когда ему было 40 лет. К упомянутым выше Л. М. Леонову и А. А. Суркову признание пришло гораздо раньше.

Для тех, от кого это зависело принятие решений в сфере кино, в начале 1950-х гг., идеалом советского общества была некая «большая семья». В 1951 году писатель В. Н. Ажаев[8] создал сценарий «Строгая любовь», который, без его согласия, переименовали в «Большую семью». Сценарий этот подвергся очень жесткой критике. Автор, выслушав много упреков и замечаний, отказался от его переделки, и сценарий был снят с производства. Сценарий В. Кочетова и С. Кары, изначально утвержденный с названием «Журбины», в ходе работы также был переименован руководителями кинопроизводства в «Большую семью». Работа над фильмом совпала с периодом значительных и резких перемен в истории страны и в истории культуры. В апреле 1953 года по указанию Правительства был в корне пересмотрен план производства художественных фильмов. Теперь главными в нем должны были стать картины на современные темы, а историко-биографические сюжеты практически полностью исключены из плана. В том числе и поэтому, созданию фильма «Большая семья» уделялось очень большое внимание. С весны 1953 года большинство фильмов, находящихся в производстве, уже не обсуждалось на уровне Министерства. Кинокартина «Большая судьба» стала одной из последних, которая рассматривалась и принималась на высоком уровне – на коллегии Министерства культуры СССР[9] 7 августа 1954 год под руководством министра Г. Ф. Александрова, без участия автора – В. А. Кочетова, но в присутствии съемочной группы во главе с режиссером-постановщиком[10]. В числе прочего, коллегия Министерства рекомендовала «режиссеру И. Хейфицу и авторам сценария В. Кочетову и С. Кара продумать возможность дополнительной съемки массовой сцены, показывающей трудовой энтузиазм большого коллектива завода, имея в виду, что такая массовая сцена усилит эпическое звучание фильма»[11].

Успех картины, которая достаточно часто демонстрируется по телевидению и сейчас, во многом обеспечили не только В. А. Кочетов и талантливый режиссер И. Е. Хейфиц, но и исполнитель одной из главных ролей (в то время начинающий актер) А. В. Баталов. Картина явилась одной из первых работ периода «оттепели» и, безусловно, добавила популярности писателю В. А. Кочетову.

В середине 1950-х гг. В. А. Кочетов переезжает из Ленинграда в Москву и назначается редактором ведущего советского писательского издания – «Литературной газеты» (она выходила в раз неделю). Редактировал её Кочетов вплоть до 1959 года. Не оставляет он и творческую деятельность - следующим, после «Журбиных» крупным произведением В. А. Кочетова был роман «Братья Ершовы», опубликованный в 1958 году. Он вызвал бурные дискуссии в литературной среде.

В 1961 году В. А. Кочетов становится главным редактором литературного ежемесячного журнала «Октябрь». С этого времени и до смерти в 1973 г. писатель неразрывно связан с этим журналом. Во времена В. А. Кочетова он считался и считается охранительным. В противоположность «Новому миру». Не споря с этим определением, отметим, только, что редколлегия любого журнала в советские времена не была однообразной, а взгляды членов редколлегии могли значительно отличаться от позиции главного редактора[12]. В частности, в составе редколлегии «Октября» был и писатель С. П. Бабаевский, который известен лакировочными и бесконфликтными романами «Кавалер Золотой Звезды» и «Свет над землей», вышедшими в конце 1940-х гг. Первое же произведение Кочетова, принесшее ему известность – «Журбины», вышедшее в тот же период, когда популяризировались указанные творения Бабаевского, полностью противоположно стилистике последнего. Что касается полемики между двумя журналами, то разве не является нормальным в литературе, когда журналы занимают разные позиции и ведут полемику? Не прибегая при этом к публичным оскорблениям.

Среди основных оппонентов В. А. Кочетова в период 1960-х гг. – на другом фланге был известный кинорежиссер М. И. Ромм (1901-1971) – автор  фильмов «9 дней одного года» и «Обыкновенный фашизм». В середине 1950-х гг. кинорежиссер оказался в глубоком творческом кризисе, а к началу 1960-х гг. его взгляды претерпели серьезную эволюцию. Ромм неоднократно публично критиковал Кочетова за консервативную позицию, относя его к ретроградам. Ни в коем случае не осуждая позицию и взгляды М. И. Ромма, напомним и такой факт. Режиссер Ромм не первый, кто участвовал в мифологизации  образа В. И. Ленина на экране. Но именно его фильмы, созданные в конце 1930-х гг., с оригинальным и запоминающимся сюжетом, мастерски поставленные, заслуженно считались классикой в кинолениниане. Для читателя, который родился после 1985 года, напомним также, что каждый год на ноябрьские праздники, иногда и в другие памятные даты, фильмы Ромма «Ленин в Октябре» или «Ленин в 1918 году» демонстрировались по центральному телевидению (на большей части территории Советского Союза  даже в 1980-е гг. было только два телевизионных канала, интернета не было и в помине, также как и видеомагнитофонов у подавляющего большинства населения страны).

В 1962 году вышел роман В. А. Кочетова «Секретарь обкома», который был экранизирован в 1964 году режиссером В. Чеботаревым (он один из постановщиков таких известных и совершенно разных фильмов, как «Человек-амфибия» и «Батальоны просят огня»). Впрочем, картина «Секретарь обкома», несмотря на звездный состав исполнителей ролей[13], такого успеха, как «Большая семья» не имела.

В конце 1960-х гг. В. А. Кочетов работал над крупным романом «Чего же ты хочешь?» вышедшем в номерах 9-11 за 1969 год редактируемого им журнала.

Вспомним обстановку в стране и мире в то время. В октябре 1964 года лидером партии и страны стал Л. И. Брежнев. За идеологию в стране конце 1960-х гг. отвечали, прежде всего, М. А. Суслов и П. Н. Демичев[14]. После отставки Хрущева прекратились публичные проработки деятелей культуры. Ряд его начинаний был признан ошибочным. Контроль в области идеологии не ослаб, но был несколько подкорректирован. С середины 1960-х гг. прекратилось упоминание Сталина в печати исключительно в резко отрицательном ключе (как это было в первой половине 1960-х гг.). Руководители страны стали говорить о заслугах Сталина в период Великой Отечественной войны[15] (а вслед за ними иногда было разрешено говорить об этом в печати), факты репрессий сталинского времени стали замалчиваться (по меньшей мере, не афишировались). Не будем давать оценку этим фактам. Быт (условия жизни) рядового советского человека улучшается. Одним из самых ярких проявлений этого стало введение в середине 1960-х пятидневной рабочей недели (до этого был только один выходной день).  В 1967 году в Советском Союзе широко отмечалось 50-летие Октябрьской революции. Кстати, в этом году в основном закончена концентрация власти в руках Брежнева и его сторонников. В 1970 году готовились торжественно отметить столетие со дня рождения Ленина.

В области международной обстановка для СССР была очень напряженной и сложной. Единство в социалистическим лагере трещало по швам.  В 1968 году в Чехословакии прокатились протесты, которые были названы «Пражской весной». Продолжалась вьетнамская война, хотя и победивший на выборах в США в ноябре 1968 года Р. Никсон обещал её закончить. Но даже не победа Р. Никсона (до него президентом США был демократ Л. Джонсон) стала главной новостью 1969 года.  Противостояние с Китайской народной республикой (второй по размеру страной социалистического лагеря), которое началось в конце 1950-х гг., перешло в активную фазу к 1964 году, достигло апогея. В марте 1969 году между СССР и КНР произошли военные столкновения на острове Даманский, которые закончились только осенью того же года. Серьезным ударом по престижу Советского Союза на международной арене стал космический полет американцев и высадка человека на Луне в июле 1969 года. Этот факт свидетельствовал (по крайней мере, для большинства стран мира) об утрате Советским Союзом лидерства в космической гонке. Безусловно, здесь указаны только главные события, происходившие в конце 1960-х гг. Именно на таком фоне происходило создание одного из самых известных кочетовских романов. В 1969 году в СССР проводились мероприятия, связанные с подготовкой к празднованию к 100-летия со дня рождения основателя Советского государства В. И. Ленина[16].  Именно в рамках подготовки к юбилею редакцией «Октября» и позиционировалась публикация романа В. А. Кочетова в журнале[17]. 

Не будем подробно разбирать роман с художественной точки зрения, предоставляя читателю сделать собственные выводы. Остановимся на нескольких моментах. Роман сложен по композиции. К достоинству отнесем то, что ряд сцен, в том числе и тогда, когда действие происходит за границей, написан со знанием дела, а не карикатурно. Сказывается то, что писатель был за рубежом и, в частности, в Италии. Один из критиков говорит о хорошей фантазии автора при описании других сюжетов – об этом ниже. Автору этих строк доводилось читать о том, что роман «антиинтеллигентский». Отметим, что роман практически полностью об интеллигенции. Причем о её высшем, столичном срезе. Неудивительно поэтому, что роман оказался не понятым или не принятым частью интеллигенции, жившей в провинции. И таких рабочих, которые были в «Журбиных», в «Чего же ты хочешь» просто нет. Обратим внимание и на тот факт, что автор не замалчивает серьезные недостатки советской системы в области быта. Любому человеку, жившему во времена Советского Союза (и гораздо позже, чем в 1960-е гг.) очень хорошо знакомы изъяны социалистической системы – в частности, в сфере обслуживания.

Роман вызвал ажиотаж среди читающей публики уже с момента публикации в журнале первой части. 10 октября 1969 года заместитель главного редактора «Октября» Н. Горбачев в письме к директору издательства и типографии «Правды» сообщал: «Роман В. Кочетова привлек к себе огромное внимание как в нашей стране, так и за рубежом. Через неделю после поступления в продажу №№ 9 и 10 они были повсеместно раскуплены. В редакции раздаются десятки звонков от организаций и частных лиц с просьбой помочь приобрести 9-й и 10-й номера «Октября»[18].  С частью тиража десятого номера произошел курьезный и непредумышленный случай. На месте, где должен был быть кочетовский роман оказались размещены 32 полосы романа Ю. В. Бондарева «Горячий снег», который печатался в то же время и в той же типографии, что и «Октябрь». Это произошло несмотря «на очевидную разницу в шрифтах и колонтитулах, в брошюровочном цехе допущена столь элементарная ошибка при брошюровке».

В 1970 году режиссер Б. Н. Докутович[19] на основе романа написал пьесу в 2-х частях. Она была отдана в московский театр имени К. С. Станиславского. Но к постановке пьеса так и не была принята[20].

Несмотря на широкий резонанс и отклики, партийные идеологи и цензура не разрешили широкое публичное обсуждение романа Кочетова. Советская печать находилась под тотальным контролем со стороны партийного аппарата и органов цензуры. Тем не менее, к весне 1970 года появились 9 рецензий на роман. Самая известная из опубликованных  - в «Литературной газете». Надо сказать, что авторы двух главных критических статей (одна из них так и не была напечатана) были весьма именитыми.

Юрий Андреевич Андреев (1930-2009), автор упомянутой рецензии в «ЛГ», доктор филологических наук, в разное время был заместителем директора Института русской литературы (Пушкинский дом), редактором серии «Библиотека поэта» в издательстве «Советский писатель». Объемная критическая статья с незамысловатым названием «О романе Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь» была напечатана в «Литературной газете» в начале 1970 года. Отмечая, что в романе «есть немало запоминающихся точно написанных страниц» и упоминая о положительных героях книги, автор переходит к критике. Один из основных упреков к автору в диспропорции положительных и отрицательных героев в романе – отрицательных персонажей гораздо больше. Порция Браун, по мнению Ю. Андреева, предстает эдаким всесильным Джеймсом Бондом. А упрощенное «изображение методов борьбы наших идеологических противников скорее способно ослабить нашу бдительность, чем обострить ее». Сабуров (он же Гофман, он же Карадонна) – «давнишний враг нашей страны». Но именно он «стал в романе своего рода символом истинного патриотизма и в определенной степени – учителем советской молодежи! Нуждается ли это в комментариях?..» И именно Сабуров задает главный вопрос книги «Чего же ты хочешь?». Образ же писателя Булатова, фигуры явно положительной, несущей «на себе основную идейную нагрузку – «схематичен и не обладает силой художественного воздействия. Он, Булатов, - главная и почти единственная фигура в романе, способная противостоять всем проискам классовых врагов, любому влиянию чуждой идеологии».

Автор рецензии в «Литературной газете» оценивает роман «в целом, как произведение, не дающее верной картины окружающей действительности».

Автор другой рецензии, которая так и не была напечатана, – Е. Ю. Сидоров (род. в 1938 г.). На момент публикации «Чего же ты хочешь» Сидоров был критиком в журнале «Юность», а впоследствии ректором Литературного института имени А. М. Горького и первым министром культуры Российской Федерации. «Юность» сразу откликнулась на публикацию романа. В декабрьском номере журнала за 1969 год планировалась критическая статья Е. Сидорова «Стрельба наугад» - сохранился макет статьи. Главный редактор «Юности» Б. Н. Полевой[21] в письме к заведующему отделом пропаганды ЦК КПСС В. И. Степанову указывал: «статья эта в 12 номере не появилась и была снята органами цензуры»[22]. В этой цитате очень интересно, помимо прочего и то, что писатель Полевой, обращаясь в ЦК, открыто называл вещи своими именами. А ведь официально считалось, что цензуры в Советском Союзе не существует. Далее Полевой сообщал: «Потом в ЦК мне разъяснили, что не следует открывать критику этого романа в таком многотиражном журнале, как «Юность», что тон должна задать литературная печать, а после этого можно будет выступить и в журнале»[23]. После того, как в «Литературной газете» была в начале 1970 года размещена рецензия Ю. Андреева, редакция «Юности» вновь решила опубликовать критическую статью, внеся в неё незначительные правки. Но «органы цензуры» опять не разрешили публикацию и сказали, что по данному вопросу нужно обращаться в отдел пропаганды ЦК КПСС. Б. Полевой, прокомментировал рецензию Е. Сидорова так: «это нормальная литературная статья, без всяких перегибов и перехлестов, спокойно рассматривающая вновь вышедшее произведение автора известной хорошей книги «Журбины».

По мнению этого критика роман «затрагивает немало острых вопросов, связанных с усилением идеологической борьбы на современном этапе. Главное его действие развертывается в Москве в среде творческой интеллигенции и молодежи. Перед читателем проходит галерея окололитературных подонков, юных фарцовщиков, разложившихся «модных» писателей, аполитичных художников, развратных девиц, профессиональных анонимщиков»[24].

Методы, которые применяли отечественные критики по отношению к главному герою романа писателю Булатову «удивительно совпадали и по форме и по существу с теми методами, которыми в борьбе против советской литературы пользовались буржуазные зарубежные носители. Насмешка, фельетонность, передергивание, подтасовка цитат, намеки и догадки, полное игнорирование существа произведения, того главного, во имя чего оно написано»[25].

Помимо писателя Булатова, «все передовое, связанное с советским характером» олицетворяют «влюбленная в него ориенталист-полиглот» Ия Паладьина, инженер Феликс Самарин, историк Валерия Васильева.

Говоря о деятельности Порции Браун, критик делает следующее заключение: «Когда речь идет о сексуальной диверсии, фантазия романиста неистощима. Я вынужден опустить многие подробности…»[26] Кажется, можно только порадоваться за автора, которому на момент публикации романа было уже за 55 лет, способному в те весьма патриархальные (по нынешним меркам) времена неистощимо фантазировать на сексуальные темы. В среде творческой интеллигенции по мнению Егорова, не все обстоит благополучно, но картина написанная Кочетовым «не соответствует подлинной атмосфере в столичной писательской организации». Касаясь своих оппонентов и «справедливо восставая против «намеков» и «догадок», содержащихся, по словам автора, в иных статьях советской печати, сам В. Кочетов охотно использует оружие, теоретически им отвергаемое. Примеров тому в романе множество…»[27] По мнению Егорова, «фигура Сабурова написана В. Кочетовым наиболее убедительно. Его мысли об искусстве, о русском патриотизме, о Советской власти во многом совпадают с мыслями Булатова, но выражены гораздо естественней, человечней».

Автор этой критической статьи заключает: «Я понимаю простую мысль В. Кочетова: «Все сложно в этом мире; вчерашние соратники могут изменить общему делу, вчерашние враги могут стать твоими единомышленниками… Наилучшим, наиболее привлекательным человеком в мире кочетовского романа является эмигрант и преступник, который весьма эффектно предстает на фоне наших сограждан – «положительных» картонных героев, изрекающих банальности, и героев отрицательных», окарикатуренных, поголовно рвущихся к сладкой жизни» [28].

Относительно упреков в том, что В. А. Кочетов воспользовался служебным положением и опубликовал роман в редактируемом им журнале. Ответственный секретарь «Октября» Ю. В. Идашкин еще в 1970 году дал изящный ответ одному из возмущавшихся: «Позвольте Вам напомнить о традициях «Современника» и «Отечественных записок», о традициях Пушкина, Некрасова, Чернышевского, Добролюбова, Салтыкова-Щедрина, которые печатались в «своих» журналах, считали это долгом и честью»[29].

На роман сразу после создания были написаны несколько пародий. Они, в определенной степени способствовали росту интереса к роману. Немалая часть читателей[30] сначала ознакомилась с пародиями. После них, возникло желание прочитать сам роман. Пародии не публиковались в прессе, а передавались из рук в руки. Не останавливаясь на них подробно, отметим лишь, обыгрывать фамилию человека в пародии (как это сделал один из авторов) – это уровень шутки, достойный начальных классов средней школы. Даже сейчас, когда СМИ пресыщены разного рода юмористическими и пародийными передачами они, в большинстве своем, не опускаются до подобного. К тому же фамилию автора одной из «пародий» можно, при желании, исковеркать очень хорошо, но крайне неприятно для её носителя.

Несмотря на большой читательский интерес к роману и определенный ажиотаж, он так и не был напечатан отдельной изданием, которое бы смогло удовлетворить читательский спрос. Книга вышла мизерным тиражом в белорусском издательстве в 1970 году. Издание это практически сразу стало раритетным. Между тем, роман был переведен на иностранные языки и издан за рубежом. Парадокс заключался и в том, что роман автора, который выступал против экспансии капиталистических стран и западных ценностей, можно было купить на Западе, а на Родине издание приобрести было не просто. Таким образом, этот роман писателя (который считался консерватором и ретроградом), также находился фактически замалчивался, он под частичным негласным запретом. По крайней мере, распространение его не приветствовалось. Об особом расположении к Кочетову со стороны властей в конце 1960-х – начале 1970-х гг. говорить не приходится. В отличие от полностью благонадежных писателей он не был награжден высшими орденами в связи с 60-летием (в 1972 году).

В связи с судьбой романа, вспоминается начало творческого пути В. А. Кочетова,  задолго до «Журбиных» (хотя, как выяснилось, за отдельные моменты романа «Журбиных», признанного в конце 1970-х гг. классическим [31],  автор в свое время подвергался жесткой критике). В начале Великой Отечественной войны В. А. Кочетов был корреспондентом «Ленинградской правды». В одной из докладной записок на имя ответственного секретаря будущий известный советский писатель сообщал:

«Рассказывая о боевых действиях, мы печатаем преимущественно "боевые эпизоды". Все они на один лад. В каждом "фашисты трусливо бегут" и дело кончается их разгромом. Полагаем, что большинство людей даже не читают эти материалы, а кто читает — не верит, хотя сами эти факты и не выдуманы. Весь народ прежде всего смотрит сообщения Советского Информбюро. Он видит, каково положение на фронтах, и теряет уважение к нам из-за то­го, что мы не говорим ему всей правды. Не убаюкивать нужно народ, а открыто и мужественно говорить ему правду, как бы тяжела она ни была... Надо помнить, что мы сейчас фронтовая, а не гражданская газета и что вопрос стоит о нашей жизни и смерти. А мы часто делаем секреты из таких вещей, которые отлично известны не только противнику, но и всему населению»[32].

Эта записка послужила причиной увольнения В. А. Кочетова из редакции, исключения его из партии. Но самое главное, в условиях войны, в блокадном городе, потеряв работу, Кочетов остался без продовольственных карточек. Это важный штрих к биографии В. А. Кочетова, очень непростого человека (впрочем, таким и бывает любой творческий человек). Для полноты картины (впрочем, ни в коем случае не оправдывая ни цензуры, ни, тем более, репрессий) сравним «страдания» некоторых его оппонентов, лишившихся хорошей должности, служебной машины, пайка, или отдельных постановок в «оттепельное» или брежневское время.

С октября 1943 года журналист В. А. Кочетов служил корреспондентом в газете «На страже родины». Она существует и сейчас и является ныне газетой Западного военного округа. Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО) хранит документы о боевых наградах Кочетова. В 1944 году он был награжден орденом «Красная звезда». В представлении к ордену сообщается: «Лейтенант Кочетов – один из опытнейших ленинградских журналистов отличился во время зимних боев на Карельском перешейке. Он исполняет обязанности начальника фронтового отдела газеты и показал себя отличным организатором, умеющим четко руководить в трудной обстановке. Благодаря четкой работе т. Кочетова газета получала материал, точно освещающий ход боевых действий, безукоризненный в военном отношении». В наградном листе говорилось и о том, что Кочетов проявил храбрость и мужество, находясь на передовых позициях. А «очерки о героях, написанные т. Кочетовым, всегда отличались яркостью, глубиной мысли и правдивостью. Несмотря на болезнь, т. Кочетов работает исключительно-самоотверженно, не считаясь со временем»[33]. На фронте будущий писатель вновь был принят в партию. В ходе Великой Отечественной войны В. А. Кочетов получил несколько ранений.

Близко знавшие Кочетова, отмечают его неприхотливость в быту, щепетильность в денежных вопросах. Например, есть свидетельства о том, что он всегда возвращал положенные ему командировочные в редакцию. Справедливости ради надо сказать, что известному советскому писателю было доступно многое из того, о чем рядовой советский человек, живший в 1960-1970-х гг. и позднее, не мог даже и мечтать. Здесь не имеется в виду дача в элитном писательском поселке, которая, безусловно, должна полагаться популярному и успешному писателю. Но личная машина и поездки за границу были недоступны большинству советских людей.

Финал В. А. Кочетова был трагичным. Длительное время он был болен онкологическим заболеванием, о котором ему не сообщали. Кочетов перенес несколько операций. Последний год жизни провел в тяжелых мучениях, фактически был прикован к постели. 4 ноября 1973 года Кочетов застрелился. Подробнее об этом  рассказывается в упомянутой статье Ю. Идашкина. Похоронен В. А. Кочетов на Новодевичьем кладбище. После его смерти, в журнале «Москва» вышел с купюрами его последний неоконченный роман «Молнии бьют по вершинам». Позднее, в 1983 году, он был издан отдельной книгой с достаточно большим тиражом - 100000 экземпляров. Неизвестно, связаны эти события каким-либо образом или нет, но книга была сдана в набор в августе 1982 года, после смерти главного идеолога М. А. Суслова (умер в январе 1982 года). Роман «Чего же ты хочешь?» в советское время не переиздавался.

Сейчас, когда нет идеологической шелухи, роман читается иначе, чем в то время, когда он был создан. На восприятие художественного произведения современниками (а тем более коллегами) зачастую накладывает серьезный отпечаток то, что происходит вокруг него – личность автора, отзывы известных людей, происходящее вокруг и т.п.

Одна из деталей. В романе Кочетов не выступал (как ему приписывают иногда) против хорошей и популярной (и в наше время) песни «Черный кот». Если обратиться к тексту романа, то одна из главных героинь, Ия Паладьина размышляет так:

«Человек – такое удивительное, совершенное существо, что не может быть, чтобы природа много миллионов лет потратила на его создание, на его совершенствование лишь для того, чтобы это высокоразумное существо, homo sapiens, наделенное сложнейшими органами – мозгом, сердцем, хитрейшими и тончайшими сплетениями нервов, жило лишь для того, чтобы, выпив стакан водки, бренчать на гитаре, петь про кота или про шарик, рассказывать анекдоты и от девяти утра до пяти или шести вечера сидеть в каком-нибудь учреждении за столом и прокалывать дырки в бумагах».

Сейчас, когда нередко исповедуется беспринципность во всем (не обсуждая хорошо это или плохо) роман, автор которого пишет о собственных принципах, воспринимается несколько иначе, чем во времена его создания.

В. А. Кочетов давно стал неотъемлемой частью советской литературы. Без его произведений невозможно представить отечественную прозу периода второй половины XX столетия.

Вспоминая название одной из рецензий и собственно роман, его можно было бы охарактеризовать вкратце (но отнюдь не всеобъемлюще) скорее не как «Стрельбу наугад», а как «Стрельбу во все стороны».

В наши дни, которые иногда называют временем информационного общества, когда интернет и пресса пестрит различного рода скандальными публикациями, которые определенная часть публики ставит во главу угла, легко найти однообразные данные о В. А. Кочетове. То, что принято иногда называть жареными фактами. В этой связи вспоминаются простые истины, открытые не вчера или позавчера. Главное, что остается после писателя - его книги. А не скандалы, диспуты и пена.  Для того, чтобы составить мнение о писателе, надо просто прочитать его произведения.