Антисемитская пропаганда Гитлера на территории СССР / А. В. Мартынов

Немецкий историк Вольфрам Ветте не без иронии писал, что «германский вермахт, конечно, проиграл II Мировую войну, зато добился победы после 1945 года, а именно в борьбе за представление о себе в глазах общественности — немецкой и международной». В принципе, эти слова можно отнести и к отечественной коллаборации, представители которой сформировали устойчивый миф, согласно которому они лишь использовали нацистскую Германию как временного союзника в борьбе за освобождение России от большевизма. Согласно этому мифу, коллаборанты не совершали преступлений, а, напротив, сами стали жертвой гитлеровцев. В частности, редактор власовской газеты «Воля народа» Александр Казанцев (Като) называл стремление вермахта использовать части Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (ВС КОНР) «ударом в спину и Освободительной армии, и движению в целом». Ведь «политически это было убийством… выступая против советских частей, они (власовцы. — А. М.) должны были выступать, как защитники Берлина… Со стороны немцев это было открытой провокацией, — дискредитировать части Движения как прямых пособников Гитлера». Естественно, согласно коллаборационистской мифологеме, власовцы и иные пособники нацистов не были ответственны и за Шоа — гибель европейского еврейства.

Московские историки Дмитрий Жуков и Иван Ковтун разоблачают этот миф. Анализируя место антисемитской пропаганды в политике Третьего рейха, они подчеркивают, что ее радикальные формы, «безусловно, являлись наиболее характерной чертой идеологии и практики национал-социалистической Германии» (с. 7). Ученые отмечают «расово-террористический характер войны с Советским Союзом» (с. 35). Также ими представлена структура германской пропаганды и место в ней коллаборантов. В исследовании анализируются различные формы и методы антисемитской пропаганды («технологии лжи»). Авторы знакомят читателя с основными ее видами: листовками и воззваниями, плакатами, радио- и кинопропагандой, газетами, журналами, брошюрами. Общее число периодических изданий превышало 500 наименований, а  их  тиражи колебались от  1 500 – 5 000 (районные газеты) до 150 000 – 250 000 (газеты таких крупных центров, как Смоленск или Орел). Наибольший тираж имели издания, адресованные чинам коллаборационистских формирований (500 000– 682 000) (с. 157).

Одновременно историками рассмотрены основные темы антисемитской риторики. К ним, в числе прочего, относятся утверждения о «еврейских корнях» революции в России (с. 182), «еврейском засилье» в СССР (с. 190). Также писалось о связи еврейства с «мировой плутократией» (с. 257) и «виновности» в развязывании II Мировой войны (с. 279).

Отдельно ученые пишут, какую роль в ней играли русские эмигранты и коллаборанты на оккупированных нацистами территориях. Касаясь эмигрантов, Жуков и Ковтун поднимают малоизученную проблему участия русских изгнанников в становлении нацизма. В частности, еще до прихода гитлеровцев к власти в Германии функционировало общество «Возрождение» (Aufbau), созданное главным финансистом НСДАП, погибшим в ходе «пивного путча», Максом Эрвином фон Шойбнер-Рихтером. Целью Aufbau было сближение консервативных сил русского зарубежья и нацизма. В нем, в числе прочих, работали будущий глава министерства оккупированных территорий Альфред Розенберг, генерал Эрих Людендорф и будущий руководитель управления делами русской эмиграции в Германии генерал Василий Бискупский (с. 15).

Анализируя власовское движение, исследователи справедливо пишут, что «вопреки распространенному мнению», его пропаганда «была пронизана антисемитизмом. При этом речь идет не о какой-то “уступке” нацистам (как об этом писали после войны сами власовцы и их апологеты), а в большинстве случаев совершенно осознанной — хотя и зачастую конъюнктурной — идеологической позиции лидеров» (с. 350). Действительно, даже первые 33 номера власовских газет «Заря» и «Доброволец», которые, по мнению некоторых мемуаристов и исследователей, вышли фактически без всякой цензуры, тем не менее, содержали достаточно риторики, направленной против евреев. Имели место рассуждения о «еврейском засилье», «воинствующем жидовстве», «проклятье иудеобольшевикам», борьбе против «всеподчиняющего, всех гнетущего господства сынов Израиля». В «Добровольце» прямо объяснялось, что «наш враг — жидовство — пытавшееся отнять у нас наши лучшие чувства — товарищество, взаимоуважение и взаимопомощь и насадить в наших душах взаимное ненавистничество, чтобы нас поработить, грабить нас и жить всласть нашими трудами».

Касаясь оппортунизма лидеров движения, Жуков и  Ковтун приводят свидетельство начальника 583-го тылового района генерал-лейтенанта Оскара ван Гинкеля  — Власов посетил подведомственную ему территорию в ходе поездки в группу армий «Север»: «Все, что исходило от него в разговорах, выступлениях и высказываниях на чей-то счет, сводилось к одному… в помешательстве русского духа виноваты евреи» (с. 354).

В дополнение к книге можно сказать, что после войны власовцы всячески старались скрыть свое участие в Холокосте. Иногда ради этого ими сочинялись фальшивые источники. Так, в частности, полковник ВС КОНР Владимир Поздняков в своей книге о Власове приводил свидетельство экономиста профессора Александра Билимовича, в котором генерал признавался мемуаристу: «Недостает мне евреев… Скажу откровенно, я не разделяю антисемитских увлечений. Это немецкая, а не русская позиция. Мы всегда были терпимы ко всем народностям, и в этом наша особенность. Не стоит отрекаться от этого… Разве прилично делать выступления против евреев после проведенного гитлеровцами их физического уничтожения и при предательском отношении к ним советской власти во время войны». По мнению внучки профессора, американского слависта Оль[1]ги Матич, Билимович подобное «не мог написать». Во-первых, она отрицала возможность самого факта его встречи с  лидером ВС КОНР. В 1944–1945 гг. ученый «был занят отъездом из Любляны — об этом у меня есть письма маме». Во-вторых, в отличие от приведенных Поздняковым «воспоминаний», «к нему не могли приходить в  редакцию (он в  редакции никогда не  работал, а всегда был профессором) офицеры (с ними он вообще не имел дела)». Наконец, текст написан словами и выражениями, «которые дед не использовал»: «вождь», «людьми его настроения кишела интеллигенция», «мужички» (в последнем случае «он всегда говорил крестьяне»).

Возвращаясь к книге, необходимо сказать, что, историки, как представляется, абсолютизируют факт антисемитизма во власовском движении. Следует отметить, что, ни в одном из программных документов, как, например, «Смоленское воззвание» (1942), «Открытое письмо генерала Власова» (1943), «Пражский манифест» (1944), не содержится заявлений, направленных против евреев. Вероятно, это привело к разочарованию в нем немцев. Так, доктор Эберхард Тауберт (рейхсминистерство пропаганды), написавший в свое время сценарий к фильму «Вечный жид», отмечал: «Власовское движение не национал-социалистично… Важно и то, что оно не борется с еврейством и вообще не признает еврейского вопроса».

Из  других мифов, созданных коллаборантами, можно отметить утверждение, будто они не  знали о  существовании концлагерей. Важно учесть, что часть предателей рекрутировалась в РОА не из числа лиц, прошедших лагеря военнопленных, а напрямую из  концлагерей, в  частности, из  Бухенвальда, «где под осень 1943 года… появились вербовщики во власовскую армию. Их представители ходили по баракам и рассказывали пленным, кого они представляют и за что борется их армия. Большая ставка делалась на плохое питание и неважные условия содержания пленных».

Когда-то французский философ Ролан Барт писал, что «миф — это похищенное и возвращенное слово… Просто… при возвращении его поставили не совсем на свое место». Важно только иметь в виду, что в итоге, вне зависимости от того, содержит миф положительную или отрицательную коннотацию, он остается ложью.