Последний «Иван Грозный» Сталина: проект фильма 1952–1953 гг. / Михаил Гершзон

О том, что в 1952–1953 гг. велись работы по созданию художественного фильма об Иване Грозном, был написан сценарий, велась активная подготовка к съёмкам, мало известно. Документы об истории создания фильма «Иван Грозный» отложились в нескольких фондах Российского Государственного архива Литературы и Искусства (РГАЛИ) в Москве: в фонде Министерства кинематографии СССР, Министерства культуры СССР, киностудии «Мосфильм», а также в личном фонде И. А. Пырьева. Информация об этом была относительно недавно опубликована в издании «Летопись российского кино 1946–1965», а затем в сборнике «Иван Пырьев: правда творчества». В этом сборнике впервые опубликован ряд архивных документов относительно неснятого фильма. К сожалению, это интересное издание в замечательном полиграфическом исполнении содержит, по крайней мере, одну серьёзную фактологическую ошибку. Так, публикуемый документ «Обсуждение художественным Советом Министерства кинематографии СССР литературного сценария «Иван Грозный — собиратель России» («За Великую Русь»)» — ошибочно озаглавлен как обсуждение худсоветом киностудии «Мосфильм».

Существенным недостатком сборника является отсутствие в нём сценария фильма. Возникает вопрос: почему, опубликовав стенограмму обсуждения, в нём не разместили материалы литературного или режиссёрского сценария фильма, по которым читателю можно было составить собственное представление о сюжете и масштабе фильма? Нет указания о создании фильма и в двухтомнике трудов Пырьева, изданном в 1978 году.

Идея съёмки фильма об Иване Грозном возникла не позднее июля 1952 года — первое упоминание о создании нового фильма в материалах коллегии Министерства кинематографии датируется 23 июля 1952 года. «Иван Грозный», так же как и ряд других фильмов на историко-биографическую тему, был включён в тематический план по личному указанию И. В. Сталина. Об этом в витиеватой форме сообщил министр кинематографии СССР И. Г. Большаков на коллегии, состоявшейся в сентябре 1952 года: «Мы сейчас, как вы знаете, по указанию Правительства должны подготовить ряд новых исторических и историко-биографических фильмов – «Александр Невский», «Дмитрий Донской», «Иван Грозный», «Пётр I», «Кутузов». Пятнадцать лет спустя в записке руководству Госкино СССР Пырьев указывал на то, что было дано специальное указание ЦК партии по созданию сценария фильма «Иван Грозный».

А в материале «О ходе выполнения плана подготовки сценариев художественных фильмов на 1952–1953 гг.», подготовленном заместителем министра кинематографии Н. К. Семёновым в июле 1952 года, просьба о включении в план новых фильмов, мотивировалась тем, что они «подсказаны жизнью и творческими предложениями писателей и режиссёров». На новые фильмы тогда же были утверждены авторы сценария и режиссёры: «Александр Невский», автор сценария — Л. Рахманов и режиссёр — А. Иванов; «Дмитрий Донской» — Н. Вирта и В. Петров; «Иван Грозный» — Н. Погодин и И. Пырьев; «Пётр I» — Б. Чирсков и В. Пудовкин, «Кутузов» — А. Первенцев и М. Чиаурели. Надо заметить, что по четырём из пяти указанных темам ранее уже были сняты фильмы.

В годы Великой Отечественной войны в эвакуации С. М. Эйзенштейн работал над первой серией фильма «Иван Грозный». Она охватывала период с момента венчания Грозного на царство (1547 год) до отъезда Грозного в Александровскую слободу. Вторая серия фильма (сказ второй, в котором действие происходит в период опричнины) была запрещена к показу и вышла на экраны только в 1958 году. Основная причина запрета согласно Постановлению ЦК ВКП(б) от 4 сентября 1946 года: «Режиссёр С. Эйзенштейн во второй серии фильма «Иван Грозный» обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие американского Ку-Клукс-Клана, а Ивана Грозного, человека с сильной волей и характером, — слабохарактерным и безвольным, чем-то вроде Гамлета». Планировались, но не были осуществлены съёмки третьей серии. Интересно, что Ивана Грозного в детстве сыграл старший сын Ивана Александровича Пырьева — Эрик. В личном фонде Пырьева сохранились две фотографии Эрика из эйзенштейновского фильма. С. М. Эйзенштейн в 1938 году снял фильм «Александр Невский». Режиссёр В. М. Петров в 1938 году поставил «Пётр I», а в 1943 году картину «Кутузов». Таким образом, только образ Дмитрия Донского ранее не был представлен в советском кино.

Министр кинематографии СССР И. Г. Большаков на заседании коллегии Министерства 3 сентября подчёркивал, что «Правительство считает, что мы не должны повторять фильмы об Иване Грозном, Петре Первом и т.д. Мы должны сделать эти фильмы с учётом наших новых достижений в области исторической культуры, огромного опыта, который мы накопили в деле создания историко-биографических фильмов».

Согласно решению, принятому Министерством кинематографии на коллегии 12 сентября 1952 года, сценарий для фильма «Иван Грозный» должен был быть подготовлен на «Мосфильме» в январе 1953 года, для «Петра I» и «Кутузова» — в апреле того же года на той же студии. Решение о съёмке полнометражных художественных фильмов в начале 1950-х гг. оформлялось постановлением Правительства. 17 ноября 1952 года Совет Министров СССР постановлением №4807 включил картину с названием «Иван Грозный — собиратель России» в план производства фильмов.

Почему Пырьев взялся за постановку историко-биографического фильма? И почему из предложенных пяти тем он приступил к работе именно над фильмом об Иване Грозном? Ведь Пырьев до того никогда не работал в жанре историко-биографического кино. А фильмы в этом жанре снимались и до войны. К середине XX столетия Пырьев считался мэтром в области комедии. После войны снял две комедии: «Сказание о земле Сибирской» в 1947 году и «Кубанские казаки» в 1949. В начале 1950-х гг. он создал документальные фильмы: «Песня молодости», «Спортивный праздник молодёжи» и «Мы за мир» — две последние кар[1]тины совместного производства киностудии «Мосфильм» и германской студии «ДЕФА».

Картина «Мы за мир» была закончена автором в начале 1952 года и вышла на экраны кинотеатров в марте того же года. Почему после удачных опытов съёмок комедийных фильмов И. Пырьев взялся за съёмки документалистики, а затем сам вызвался поставить картину на историко-биографическую тему?

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, вкратце рассмотрим ситуацию в советском кинематографе, сложившуюся к началу 1950-х гг. Это — тяжёлое время для советского кино, период «малокартинья». В 1948 году было принято постановление, смысл которого «лучше меньше, да лучше» — было намечено снимать меньше фильмов, но лучшего качества. Антирекорд по количеству фильмов был поставлен в 1951 году, когда было снято всего 7 полнометражных фильмов (причём не все из них являлись художественными). Этот год позднее министр кинематографии назвал «тяжёлым годом» потому, что «после пересмотра Правительством плана производства картин, многие запущенные кинофильмы в процессе их съёмки были сняты с производства». Значительное место в фильмографии начала 1950-х гг. составляли историко-биографические фильмы, фильмы-спектакли и полнометражные документальные фильмы. Один из участников заседания коллегии Министерства кинематографии 7 декабря 1951 года заявил, что жанр комедии «постепенно начинает вымирать, потому что наши режиссёры боятся своей профессии». Министр кинематографии несколько ранее, в марте 1951 года, назвал комедию «вырождающимся жанром». Сам И. Пырьев говорил о том, что автор, пишущий комедийные сценарии, боится обвинений в том, что он недобросовестно написал сценарий, — пусть «лучше ругают за то, что автор не написал сценарий в срок». Красноречиво о состоянии в отечественном кино говорит и заголовок статьи самого И. Пырьева, опубликованной в «Литературной газете» 2 сентября 1952 года: «Там, где нет творческой атмосферы».

Часть известных режиссёров в подобной обстановке перешла в жанр документалистики, часть снимала фильмы в несвойственных им жанрах историко-биографического кино. Молодым режиссёрам в таких условиях путь в полнометражный художественный кинематограф был практически закрыт. На кризис в отрасли кинопроизводства политическое руководство страны обратило внимание в апреле 1952 года — в «Правде» вышла передовая статья «Преодолеть отставание драматургии», в которой сообщалось, что «нам нужны Щедрины и Гоголи», призывалось создавать больше фильмов на современные темы, комедий. Кинематографисты весьма активно начали дискутировать, какие именно комедии надо снимать. Обсуждению этого, в частности, было посвящено совещание в Министерстве кинематографии. И вот, на фоне возникшей полемики, летом 1952 года появляется решение сверху о включении в тематический план производства фильмов на 1953–1954 гг. четырёх кинокартин в историко-биографическом жанре. То есть фактически существовавшая ранее тенденция нисколько не изменилась.

Это констатировал и. о. начальника Главного управления по производству художественных фильмов Министерства кинематографии СССР В. Н. Сурин. На заседании коллегии Министерства кинематографии СССР 23 июля 1952 года он заявил, что в плане «есть некоторый уклон в сторону историко-биографических фильмов», поскольку «из 23 фильмов 1953 года 13 на современные темы и 10 историко-биографических». Несмотря на развернувшуюся полемику о том, какие фильмы нужны и в каком стиле их надо делать, несмотря на то что в прессе зазвучали призывы снимать больше фильмов на современные темы, акценты остались прежними. На заседании коллегии И. Г. Большаков дал сотрудникам Министерства и кинематографистам следующие указания:

«Нужно выделить сценарии, которые должны быть ударными. Это четыре сценария — «Великий Октябрь», «Кутузов», «Иван Грозный» и «Пётр I». Вот эти 4 сценария должны быть ударными. Тут надо очень чётко организовать работу, причём сценаристов сразу соединить с режиссёрами. Пусть с самого начала сидят и с писателями работают. Это будет серьёзный экзамен в отношении этих картин. Несомненно, что сейчас заложена основа для того, чтобы на этих картинах поднять значительно выше наше искусство. На этом можно сделать большой скачок в развитии нашего советского киноискусства. Правительство этим картинам придаёт большое значение. Сказано, что — ваша почётная задача сделать очень хорошо цветные картины на эти темы. Эти темы нужно выделить и сделать их ведущими, ударными. Также нужно установить точный срок и за этим сроком следить».

Таким образом, фактически приоритеты в кинопроизводстве в жанровом плане оставались теми же, что были ранее. Пырьеву ещё в конце 1951 года при составлении плана производства фильмов на следующий год руководством министерства было поручено поставить фильм на современную тему под названием «Родные просторы». В качестве автора сценария был утверждён И. М. Котенко. Начало производства было намечено на второй квартал 1952 года, а окончание — на второй квартал 1953 года. Планировалось, что будет создан «цветной фильм о том, как советский народ претворяет в жизнь Сталинский план преобразования природы. Действие будет происходить в сельском районе, расположенном вблизи одной из строек коммунизма, в Сальской степи, где развёртываются широкие оросительные работы. Орошение степей ставит перед трудящимися района задачи овладения новыми профессиями, рационального использования ресурсов воды, разведения новых ценных культур, изменения организации степного животноводства. Героями фильма явятся рядовые колхозники, агрономы, животноводы, работники МТС, которые вместе с советскими и партийными руководителями стали инициаторами коренной переделки всей жизни района».

В ноябре 1951 года при обсуждении плана И. А. Пырьев сетовал на то, что он не успеет создать картину в заявленные сроки потому, что не может на протяжении нескольких месяцев встретиться с автором и обсудить сценарий новой кинокартины. Кроме того, Пырьев выдвигал предложения о том, чтобы у режиссёров был резерв сценариев. Министерство кинематографии прислушалось к этому предложению и обязало руководство «Мосфильма» подготовить несколько сценариев в комедийном жанре для Г. Александрова, И. Пырьева и Ю. Райзмана. К слову, Ю. Райзман был удивлён, что оказался причисленным к комедиографам: «Должен сказать, что мне лестно, что я попал в маститые комедиографы, как Александров, не будучи таковым. Как известно, я никогда комедии не делал и делать их фактически не умею, причём это заявление не голословно, а я это блестяще доказал на деле, сделав, по существу, действительно плохую комедию. Поэтому мне несколько удивительно, что это относится ко мне, что я включён в этот почётный список комедиографов».

«Мосфильм» с просьбой о написании комедийного сценария для И. Пырьева обратился к писателю В. Катаеву, а также направил подобное предложение ленинградскому автору В. Полякову (он стал одним из авторов сценария комедии «Карнавальная ночь»). Так, к середине 1952 года И. А. Пырьев находился в подготовке к работе над комедией «Родные просторы», которая так и не была запущена в производство. Возможно, на решение Пырьева о работе над фильмом «Иван Грозный» повлияло соперничество с С. Эйзенштейном. Косвенно этот мотив подтверждается самим Пырьевым— в его воспоминаниях. А также дальнейшей творческой судьбой И. А. Пырьева. В частности, фильмы, поставленные им в середине — второй половине 1950-х и в 1960-е гг., указывают на то, что, возможно, уже в начале 1950-х гг. режиссёр тяготел к отходу от жанра комедии, несмотря на то что руководством Министерства кинематографии в 1952 году велась работа по подготовке для него комедийных сценариев. Изменения в тематическом плане производства фильмов в июле 1952 года внесли серьёзные коррективы и в планы министерства, и в творческие планы Пырьева. Имеет смысл остановиться на моменте выбора и утверждения режиссёра и автора сценария для нового фильма.

В начале 1950-х гг. процедура происходила так. После ознакомления с тематическим планом режиссёры обращались к руководству Министерства кинематографии с просьбой разрешить им поставить тот или иной фильм. В некоторых случаях известные режиссёры сами предлагали темы для съёмок. Министр кинематографии утверждал режиссёра, мог своим решением сменить его в процессе работы над фильмом. Это очень наглядно иллюстрирует фрагмент из выступления И. Г. Большакова во время обсуждения 26 марта 1952 года хода работы над запуском в производство фильма по роману Г. Е. Николаевой «Жатва». Режиссёром фильма был утверждён В. И. Пудовкин. Большаков был крайне недоволен ходом работы над картиной и сказал, обращаясь к Пудовкину: «Вы проявили интерес к этому роману. Режиссёр Луков предлагал свои услуги, он уже давно поставил бы фильм». А затем сообщил: «если не хотите ставить, другого режиссёра найду». В итоге Пудовкину разрешили закончить этот фильм, в прокат он вышел под названием «Возвращение Василия Бортникова». Изначально в качестве автора сценария к фильму «Иван Грозный» планировался писатель Н. Ф. Погодин. К тому времени по его сценариям уже было снято несколько фильмов — в том числе «Человек с ружьём»; он являлся автором сценария к последней комедии Пырьева — «Кубанские казаки». Погодин был предварительно утверждён, но сначала «категорически» отказался от работы над сценарием, так как был занят другой работой. Начальник сценарного отдела «Мосфильма» К. С. Кузаков рассказывал, что «тогда режиссёр Пырьев, который подыскивал себе автора, предложил для написания сценария автора Сельвинского, который «знает материал». Мы сомневались в этой кандидатуре. Но, так как Пырьев настаивал, пришлось согласиться на эту кандидатуру». Илья Львович Сельвинский был достаточно известным автором многих пьес, романов и поэм, в том числе и на исторические темы. В 1940-х гг. он написал драму «Ливонская война». Сельвинский имел опыт работы с И. Пырьевым — написал стихи к его фильму «Сказание о земле Сибирской», снятому в 1947 году. Пырьев сначала достаточно активно сотрудничал с Сельвинским. Специально под него режиссёром был написан проект авторской заявки к фильму. Пырьев указывал, что «царствование Ивана Грозного настолько богато событиями, что вместить его в один фильм невозможно: это было бы обозрением, а не произведением искусства. Поэтому в нашем сценарии речь пойдёт об одном из наиболее важных узлов этого царствования: о борьбе Руси за выход на Восток и Запад». Необходимо было «очистить Волгу» и «пробиться к берегам Балтики» — «от благоприятного решения этого вопроса зависело не только дальнейшее развитие нашего государства, но и самая его независимость. Этой великой идее были посвящены все помыслы, вся жизнь Ивана Грозного». Первый русский царь, по мнению Пырьева, — «великий патриот, мудрый реформатор государственной жизни Руси, выдающийся полководец и образованнейший человек своего времени». Руководители соседних с Россией государств после покорения Иваном Грозным Казани и Астрахани, напуганные «растущим могуществом России,.. пытаются остановить её развитие». Грозный встречает сопротивление внутри страны — в лице Боярской думы. «Идейным вдохновителем боярства и активным организатором его сопротивления после опалы Сильвестра… становится князь Андрей Курбский». Он является «самым главным и коварным врагом Ивана». Но «чем сильнее препятствия и действия врагов, тем упорней и уверенней борется за свои убеждения Иван IV». Царская власть для того времени обозначается как прогрессивная. В подтверждение этого тезиса приводится цитата К. Маркса о том, что «она была порядком в беспорядке». Начавшаяся война с Ливонией идёт победоносно. Русские войска выходят к Балтийскому морю. Но тут на помощь Ливонии приходят Польша, Дания и Швеция. По приказу турецкого султана двинул на Русь свои полчища и крымский хан, внутри страны Ивану агрессивно противостоит боярство: «кажется, нет такой силы, которая могла бы спасти от гибели Ивана и Россию». Но «воля, ум и прозорливость Ивана IV побеждают все препятствия и разрушают козни врагов». Цель фильма — «вдохнуть в зрителя чувство гордости за великие страницы отечественной истории и веру в непобедимость русского народа, каким бы суровым испытаниям ни подвергало его время».

По замыслу Пырьева и Сельвинского, все монологи и большая часть диалогов должны быть написаны стихами. Пырьев писал, что «белый пятистопный ямб… впервые перейдёт на экран с классической русской сцены. Это будет способствовать романтической окрылённости и поэтичности фильма и спасёт его от опасности впадения в иллюстративность». В личном фонде Пырьева отложились два его письма к Сельвинскому: от 26 октября и от 1 ноября 1952 года. К первому Пырьев прилагает план двух сцен, а во втором вместе с частью плана особо подчёркивает, что все его «предложения, а особенно «диалоги» — если их можно так назвать — условны и необязательны». Таким образом, Пырьев активно включился в процесс создания сценария. Впоследствии он говорил, что очень увлечён эпохой и материалом: «мне это по душе и очень нравится». О тщательной предварительной работе Пырьева свидетельствуют материалы, собранные им в этот период. В его архиве сохранились выписки из книг отечественных историков: известных трудов Н. М. Карамзина и С. М. Соловьёва, С. Горского «Жизнь и историческое значение князя Андрея Михайловича Курбского», А. А. Кизеветтера «Иван Грозный и его оппоненты», С. Б. Веселовского «Синодик опальных царя Ивана, как исторический источник», Р. Ю. Виппера «Иван Грозный», И. У. Будовица («Русская публицистика XVI века»). А также «Записки о Московии» барона Герберштейна, «Записки о Московии XVI века» сэра Джерома Горсея, выдержки из книг Р. Ченслера, А. Дженкинсона и других.

Сохранился фрагмент сценария И. Сельвинского, в котором описывалось взятие Казани, то есть начало фильма. Сценарий был озаглавлен «За Великую Русь!». Он был динамичным, подробно описывалось взятие города. Царь Иван предстаёт в образе героического молодого человека «с широкими серыми очами, в которых затаилось море». По сюжету в тяжёлый момент контрнаступления казанцев Иван лично возглавил атаку русских войск: «высоко подняв крест, он отважно двинулся вперёд. Увидя пред собой царя, вдохновлённые его бесстрашием, русские воины с новой силой кинулись на крепость. В фрагменте сценария Сельвинского особо подчёркивается натуралистичность и жестокость происходящего. Перед сражением при описании местности: «убитые воины лежат в боевых позах, как бы продолжая сражаться и после смерти». Без прикрас приведены детали кровопролитного взятия Казани: «на кривых улочках резня», «город взят. Но кровь продолжает литься. Резня идёт в мечетях, в домах, в ямах. Царский двор, улицы, стены, рвы завалены мертвецами. От крепости до реки Казанки, далее на зелёных лугах и в лесу лежали тела…». У одной из башен скопились жёны и дочери защитников Казани, которым «молодой рыжий царский юнак» Малюта Скуратов говорит: «Не горюйте, бабоньки, все мои будете!» Но вот на деревянный помост рядом с лобным местом Казани водружают царёво знамя, появляется Иван Грозный, которому в ноги падает Едигер. Иван говорит ему: «Вставай, несчастный! Разве ты не знал Могущества Руси?» Затем по сценарию, обращаясь к русскому воинству, Иван говорит:

«Вы македоняне сего столетья!

Чем я могу воздать вам?

Те, что пали

На поле брани, обитают ныне

В краю небесном среди ликов райских,

И наше дело — славить их вовек.

Но вы, что здесь стоите предо мною,

Сияющие ранами своими,

Что драгоценнее самих алмазов,

Внемлите мне и верьте: обещаю

Любить вас, жаловать, добра хотеть,

Затем что вы в сраженьях за отчизну

Не думали о собственном добре».

Стихи, как видно из приведённого отрывка, были громоздки, тяжеловесны и весьма сложны для восприятия массовым зрителем. «Романтической окрыленности и поэтичности», о которой было сказано в первоначальном варианте авторской заявки к фильму, они вряд ли могли способствовать. По словам Кузакова, после того, как было написано 15 страниц, «мы убедились, что написанное находится не на очень высоком уровне. И Пырьев начал сам писать сценарий параллельно». По мнению сценарного отдела «Мосфильма», в сценарии Сельвинского «образ Ивана Грозного не вышел»: «в первых сценах имеется некоторая активность царя, до столкновения с боярской думой, в дальнейшем царь совершенно пропадает». Образ Ивана Грозного становится однообразным и примитивным, а также не раскрывается «как образ великого полководца, дипломата, как собирателя России, как реформатора». Важным недостатком сценария И. Сельвинского было признано и то, что «одним из главных персонажей в сценарии становится шут царя, причём этот шут вводится,… видимо, в расчёте на развлекательность». В адрес качества стихов упрёков высказано не было.

Концепция своего сценария у Пырьева сложилась к началу сентября. А к середине декабря 1952 года им было написано примерно три четверти литературного сценария. По мнению начальника сценарного отдела «Мосфильма», «вариант, написанный И. А. Пырьевым, — это доброкачественный материал в точном соответствии с заявкой, утверждённой Министерством». Кузаков просил Министерство кинематографии разрешить заключить договор с И. Пырьевым. В итоге именно его сценарий стал основой для фильма. Под свой сценарий Пырьев переписал авторскую заявку на фильм. Он, по замыслу режиссёра, должен был охватывать период с 1553 по 1564 г. — время «наиболее успешной и плодотворной деятельности» Ивана Грозного. Эти хронологические рамки посчитал обоснованными видный советский историк Л. В. Черепнин, написавший отзыв на литературный сценарий.

Фильм начинается с эпизодов взятия Казани. Рост могущества России серьёзно обеспокоил глав соседних государств: турецкого султана, его вассала крымского хана, польского короля и магистра Ливонского ордена — «они пытаются остановить» развитие России. А ливонское рыцарство, «издавна захватив исконные русские земли… загородило России торговые пути на Запад». В ответ на агрессивные действия ливонского рыцарства Иван IV объявляет справедливую войну за возвращение Руси «отчих и дедовых земель, за открытие выхода к морю». Царю противостоит Боярская дума. Изначально идейным вдохновителем сопротивления был Сильвестр, а затем, после его опалы, князь Андрей Курбский, который, «ловко скрываясь под маской близкого друга царя, пользуясь славой храброго полководца,.. является самым главным и коварным врагом Ивана». По ходу сценария русские войска берут Дерпт, Нарву и выходят к морю. На пиру в Кремле по этому случаю по приказу царя в кубки разливается морская вода, причём боярство отказывается пить «поганую солёную воду». Тем временем у Ивана вместо одного появляются несколько внешних противников — Польша, Дания, Швеция, Крымское ханство и турки. Но «воля, ум и прозорливость Ивана IV побеждают все препятствия и разрушают козни врагов. Великий заговор бояр раскрыт». В финале фильма войска Ивана IV захватывают Полоцк, нанося тем самым сокрушительное поражение войскам польского короля Сигизмунда. Это — триумф Ивана IV, который в возрасте 33 лет «овладел выходом к Балтийскому и Каспийскому морям, построил десятки городов-крепостей на юге и востоке России, ввёл новый военный строй, создал могучий арсенал артиллерии, в несколько раз увеличил государственное пространство России. Иван сломал сопротивление бояр, удельных князей и образовал новый молодой класс — дворянство. Высока была слава Ивана в эти годы. Иноземные государства и разгромленное боярство страшились его имени, а народ русский воспевал его славные дела и победы в своих песнях и былинах».

Литературный сценарий был закончен И. А. Пырьевым в середине января 1953 года. Основой для сценария стали первые два тома трилогии писателя В. И. Костылева «Иван Грозный». На это указывается в заглавии сценария. Костылев написал трилогию в 1940-х гг., а в 1948 году получил за неё Сталинскую премию. Писатель умер в 1950 году, то есть за два года до решения о создании нового фильма о Грозном. Таким образом, книга Костылева была очень удачным выбором режиссёра в качестве основы для сценария в нескольких смыслах. Во-первых, трилогия Костылева получила одобрение со стороны Правительства, а значит, являлась идеологически выверенной; во-вторых, автор сценария, в случае возникновения к нему претензий, мог «переадресовать» их автору романа; в-третьих, что тоже очень важно для режиссёра, — не надо было тратить время и силы на согласование сценария фильма с автором книги, поскольку автор сюжетной основы умер. Сценарий Пырьева ни в коей мере полностью не копирует книгу Костылева, но в некоторых сценах очень отчётливо прослеживается стилистика писателя. Так, в книге, в эпизоде, когда Грозному сообщают об измене Курбского, читаем: «царь сел, откинулся на спинку кресла: «Душно!» С силою разодрал он ворот кафтана и рубахи». У Пырьева в режиссёрском сценарии: «— Душно… Душно… — раздирая ворот кафтана и рубахи, шепчет, откинувшись на спинку кресла царь». Но в кни[1]ге об измене Курбского царю сообщает Малюта, а по сценарию — Басманов в присутствии Малюты. Хронологически трилогия Костылева охватывала период с 1550-х гг. (после взятия Казани) до начала царствования сына Ивана Грозного — Фёдора Иоанновича. В эпилоге действие романа переносится в Санкт-Петербург времени Петра I.

22 января 1953 года директор «Мосфильма» С. Кузнецов направил сценарий заместителю министра кинематографии СССР Н. К. Семёнову на предварительное ознакомление. Согласно представленному сценарию, предполагалось, что в фильме будет 39 основных действующих лиц. Помимо главного действующего лица — царя Ивана, — их можно условно разделить на три группы: Первая. Лагерь сторонников царя — царица Анастасия, воеводы Михаил Воротынский (был главным воеводой в Казани) и Михаил Морозов (командовавший артиллерией при взятии Казани), дьяк Иван Висковатый (или Вихрастый), бояре-воеводы Иван Мстиславский и Данило Романович Юрьев-Захарьин — брат царицы, окольничий, герой взятия Казани Алексей Басманов, Григорий Малюта-Скуратов — приближённый царя из дворян, он «геройски взял в плен казанского царя Едигера», митрополит Макарий, постельничий Игнашка Вишняков, дьяк-инженер, ведавший Пушечным двором Иван Выродков, пушкарь-кузнец Андрей Чохов, первопечатники Иван Фёдоров и Пётр Мстиславец, купцы Строганов и Калашников, мамка Варвара Патрикеевна; Вторая. Действующие лица, которые изначально были противниками царя или по ходу действия перешли в стан его врагов и их приближённые: Сильвестр (или Сели вестр) — протопоп придворного Благовещенского собора, его «сподвижник и друг» боярин Дмитрий Курлятьев (Шкурлятьев), воевода князь Андрей Курбский, князья Иван Турунтай-Пронский, Репнин, Пётр Челяднин — «градоначальник Москвы, крупный заговорщик», Владимир Старицкий — «двоюродный брат царя, претендент на царство, его мать — княгиня Ефросинья Старицкая, «изменник и предатель» дворянин «из рода Колычевых» Богдан Хлызнев, «перебежчик в Литву, агент Сигизмунда, тёмная личность» Юрий Козлов, дьяк посольского приказа, «человек Курбского» Иван Колымет, подьячий Нефедов (или Нефедка) — «служил писарем и «верной собакой» у Сильвестра, странник и «поджигатель печатного двора Зосим; Третья. Иностранцы: султан Сулейман Великолепный, крымский хан Девлет-Гирей, польский король Август-Сигизмунд II, «польский посол в Москве и у крымского хана Довойна, Мустафа (Одноглазый) — советник Девлет-Гирея, казанский царь Едигер, советник римского папы при Сигизмунде Иезуит и посланник царя Ивана «за иностранными умельцами» саксонец Шлитте. Всего в фильме вместе с второстепенными было 77 персонажей. В эпизодических ролях были представлены: молодые дворяне, посольские дьяки, московские купцы, два английских купца, стрельцы, люди князя Курбского, кат-палач и второстепенные персонажи из числа иностранцев. Действие фильма происходило по сюжету в одиннадцати местностях: Казани, Москве (в нескольких районах, в том числе в Кремле, «доме за Яузой», покоях Старицких и доме Курбского), Полоцке, Риге (зал магистра ордена), замке Тольсбург (ныне — Тоолсе, на севере современной Эстонии), Кириллово-Белозерском монастыре (келья Сильвестра), тронном зале польского короля Сигизмунда и его шатре, шатре крымского хана Девлет-Гирея (место его расположения точно не указано), в приёмном зале у турецкого султана Сулеймана Великолепного и лагере русских у Оки. Планировалось, что в фильме будет 27 павильонных декораций, 10 летних и 3 зимних натурных декораций.

Литературный сценарий был утверждён руководством Министерства кинематографии, и на его основе И. А. Пырьев с незначительными изменениями создал режиссёрский сценарий. Поскольку сохранилось несколько экземпляров литературного и режиссёрского сценариев фильма с авторскими и редакторскими правками, рассмотрим сценарий фильма по экземпляру режиссёрского сценария, на котором имеется помёта Разумовского «12.05.1953», то есть самый последний по дате исправления.

Действие картины должно было начинаться с эпизода взятия Казани. По приказу царя утром начинается штурм, которым руководит сам царь. Вместе с ним Андрей Курбский, Малюта Скуратов, Алексей Адашев, Владимир Старицкий и дьяк Иван Выродков. Происходит подрыв крепостной стены. Затрубили трубы, и «всё русское войско с криками «С нами бог!» лавиной ринулось на приступ». Происходит сражение русской и казанской конницы, в этом сражении участвует сам царь: «бьётся в рядах своей дружины молодой Иван». Затем действие переносится в Турцию. К султану Сулейману в поисках помощи приезжает астраханский хан Ямгурчей. Появляясь в покоях султана, хан падает перед ним вниз лицом и на мгновенье замирает…Затем быстро вскакивает на четвереньки и, «как собака, бежит по ковру» к Сулейману. «О, повелитель мира! — приблизившись» к Сулейману «и целуя его ноги, жалобно вскрикивает Ямгурчей. — Я верный раб твой, припадая к божественным стопам, взываю о защите». Приближённый султана говорит, что наказать русских может только крымский хан, на что Сулейман отвечает: «Эта жирная собака плохо служит нам. Он много спит, шайтан, и пьёт молоко кобыл». Следующая после этих слов султана сцена фильма происходит в шатре Девлет-Гирея, который восклицает: «Ай, ай, какой кумыс!»

Крымский хан принимает посла польского короля Довойну. Далее в своём охотничьем замке Сигизмунд встречается с папским легатом Гозиусом, Довойной и коадъютором магистра Ливонского ордена. Они обсуждают планы сдерживания устремлений Руси на Восток. Сигизмунд говорит, что «русские — это скифы, готты, гунны. Их надо навсегда отрезать от Европы и держать в невежестве». Гозиус передаёт мысль римского папы о том, что хорошо бы русских заставить сражаться с турками. В ответ на это король говорит, что не только папа, но и вся Европа мечтает об этом. Вместе с легатом он наставляет Довойну, как ему вести переговоры с русским царём, и советует обратить внимание на недовольных бояр: «старайтесь всем им быть хорошим другом». Ливонцев король призывает закрыть выход в море для московитов, а если из-за этого случится война, то Польша и Литва встанут на стороне ордена. Коадъютор обещает закрыть выход в море. В кремлёвской палате собрались царь, Старицкий, бояре и дворяне. Иван Грозный, обращаясь к собравшимся, говорит: «ливонское рыцарство, захватив исконные земли наши ещё в ту пору, как на Руси татарская орда гуляла, чинит нам зло великое…». Царь призывает отобрать «у рыцарей обратно земли наши», в ответ бояре неодобрительно молчат. Это — первое по сюжету разногласие царя и бояр. Один из участников Думы — Курлятьев после окончания её заседания спешит в келью царского духовника протопопа Сильвестра. На жалобы Курлятьева Сильвестр говорит: «К чему сидите там?». «Не слушает нас царь», — отвечает Курлятьев. «А вы перечьте! Упорствуйте! Богом заклинайте!.. Не можете вы без меня», — довольно ухмыляется Сильвестр. Всей думой не можете совладеть с Иваном».

Так, Сильвестр, по сюжету фильма, является высшим авторитетом для обиженной боярской партии, а затем становится вождём оппозиции. Царский духовник обещает образумить Ивана.

Тем временем царь Грозный в кругу бояр подтверждает своё намерение идти войной на Ливонский орден, против чего выступает Адашев. Курбский в этой сцене неожиданно для бояр поддерживает царя. Здесь же автор вкладывает в уста Грозного стремление приравнять дворян, верных царю, в правах с боярами: «каждый незнатный, худородный, если он к службе есть усерден и государству нашему полезен, хотя бы и дьяк он, или писец уездный, или стрелецкий сотник, или незнатный дворянин — пусть кто б он ни был, сравнён станет за свою службу окладом земли в равной доле с князьями и боярами!» Бояре поражены, замерли, «смотрят на Ивана точно звери». Далее Иван в присутствии царицы порывает с Сильвестром: «ты с моей юности пугал меня страшилами, ты не давал мне как хотелось есть, пить и жить с женой. А когда опосля казанского похода зело я занемог ты аки бес неистовый тщился похитить богом данную мне власть… а сына моего сгубить подобно Ироду!…». Сильвестр просит царя о прощении, но Грозный приказывает его убрать. Сильвестра он называет невеждой, скудоумцем, «пузырём многоречивым» и говорит, что его подослали бояре. «Я царь! Царь!» — восклицает Иван и, обращаясь к Анастасии, продолжает: «найду в себе силы непокорных раздавить. Не будет боле на Руси междоусобных браней да смут боярских. Не допущу сего я в царствие моём. Не допущу!»

Несмотря на то что Курбский публично поддержал намерения Грозного, на самом деле он вынашивает планы против царя. А после удаления Сильвестра становится главным противником Грозного. Адашев и Курбский обсуждают сложившуюся ситуацию. Адашев предлагает самим «убрать» царя, на что князь возражает, что одним им его не одолеть, но бороться надо: «Нет больше сил терпеть все униженья, Алёша! Кто ему дал такое право?! Он сам один и жалует, и милует, и войны учиняет. Всё сам! Он царь! Владыка! А кто же мы? Смерды да холопы?! Род Курбских, князей удельных ярославских, ничем не хуже рода Калиты, так почему же отпрыск их может унижать меня или тебя…». Царь же продолжает верить в преданность Курбского. После сообщения Малюты о том, что тот нашёл в горнице посла Довойны рукавичку Курбского, Грозный говорит: «о князе Курбском ничего позорящего мне не говори! И не слушай, что завистники его болтают. Ему я верю. Он мой друг».

Тем временем в среде бояр начались измены: за попытку перебежать в Польшу был схвачен и заключён в каземат князь Семён Ростовский. Иван присутствует при пытке князя, Ростовский пытается оправдаться и говорит, что он «скуден разумом», «малоумен». Один из центров противодействия Грозному — удельные князья Старицкие. В разговоре с княгиней Ефросиньей (матерью «хилого» князя Владимира) поп Сильвестр заявляет, что Грозным овладела «дьявольская гордыня». Он будет ещё «подлее и посвирепее» своего отца и деда.

Если бояре и бывшие приближённые царя выступают против него в вопросе войны с орденом, то Анастасия всегда верна царю, но не понимает, «пошто нам море». Грозный говорит, что море нужно для того, чтобы «возвеличить Русь, моя царица, чтоб от врагов её оборонять», а после того, как «завоюем море — понастроим кораблей, людишек наших повезём на них учиться в иные страны… Купцы поедут в Лунд, в Антропь да Капенгород продавать товары…». Простой люд, по сценарию, положительно относится к деятельности царя. Характерно, что простолюдины (в лице стрельцов) представлены как ничего не решающий элемент. Они практически безропотно ожидают своей участи. Пропасть между народом и царём огромна и непреодолима: «4-й: — не спит батюшко… Всё чай думы думает… 1-й: — вот бы знать, мужики, об чём он думает. А? 2-й: — Дурило, рази то можно… Царь вить!»

Чтобы ввести царя в состояние ужаса, его противники подсылают к царским покоям подручного Сильвестра — Нефедку. Периодически Иван слышит «гнетущий собачий вой», «волшебство бесовское», от которого то замирает и бледнеет, то в «ужасе отшатывается, шепчет молитву и крестится». Нефедка получает указания от Сильвестра — он приезжает в Кирилло-Белозерский монастырь, куда удалился бывший духовник царя. Сильвестр говорит, что Нефедка «подобие пса и человека», «оборотень». Сам Нефедка в ответ испуганно крестится. По сути, Нефедка является агентом попа, от него поп узнаёт о том, что происходит в Москве.

Наставляя в ливонский поход Висковатого, Грозный говорит: «а эстов, чудь да ливов не обижай. Не неволить идём мы их, а жить совместно. Рыцарей же поганых не щади! Громи всей силой окаянных и — в море, в море их опрокидывай».

Русские войска побеждают орден при крепости Тольсбург и выходят к Балтийскому морю. По этому случаю в Грановитой палате устраивается пир, во время которого в кубки наливают солёную морскую воду. Бояре выражают своё недовольство по этому поводу. Курбский принимает у себя посланца польского короля — Козлова, который привёз «послание да грамоты» боярству. Прощаясь с Козловым, Курбский просит передать Сигизмунду, «что до гроба верный я ему слуга». В покоях Старицкого Курбский, княгиня, «московский градоначальник» и «архиепископ Новгородский-Псковский» Пимен спорят о том, кто лучше — польский король или хан. Пимен выступает против предательства в пользу хана, но, убеждённый аргументами, произносит: «Ну что ж, татары так татары! — со вздохом соглашается Пимен. — Хоть и грех радоваться приходу изувера, но видно на то воля господа, ниспослать нам испытание за грехи тяжкие…». В доме «за Яузой» «собрались для тайного сговора московские бояре». Посланник короля Юрий Козлов говорит им, чтобы они отказывались воевать за Ивана, подстрекает бояр к переходу на сторону Сигизмунда: «— …Не ждите, пока палач порубит ваши головы, а вороны выклюют глаза. Бегите! Каждому, кто перейдёт под королевские знамёна, Сигизмунд-Август обещает землю, вотчину, людей… — Не верьте, бояре! — перебивает вдруг Козлова спокойный голос от дверей. — Обманет Жигимонд вас… Все поворачиваются. Смотрят. На середину горенки выходит монах и откидывает капюшон — это царь! Стон ужаса проносится по рядам бояр».

Козлов бросается на царя, но Малюта отшвыривает его. Начинается погоня. Козлов оказывается у дома Курбского и просит князя спрятать его. Курбский сначала говорит, куда бежать, а потом стреляет в Козлова из подаренного им же «аглицкого пистолета», а затем режет на себе рубаху ножом Козлова. В дом Курбского врываются Малюта, Грязной, Темкин и их слуги, которым князь говорит: «он и меня хотел убить». После тайного схода бояр (на котором Курбский не присутствовал), бояре были сначала заключены в каземат, а потом отпущены. Грозный говорит Малюте: «да возьми с них записи поручные, с каждого о каждом. И объяви им моё слово: коль убежит один — всем головы долой! Недосуг мне боле возиться с ними. Пусть сами доглядывают друг за другом».

Отдельная встреча Козлова с Курбским, а потом с остальными боярами подчёркивает исключительное положение князя, выделяет его как главного врага царя. В одной из следующих сцен царю сообщают о том, что в Москве пожар, а начался он с печатного двора. На замечание Курбского о том, что вся Москва может сгореть, Иван отвечает: «Москва — мир переживёт!» — и собирается на пожар. Царь отдаёт приказание Курбскому отправить царицу в Коломенское. Поджигатель найден — им оказался Нефедка, которого заключают в каземат. Царь присутствует при допросе, но Нефедка отказывается сообщить имена сообщников. Тогда во время пытки Нефедка «взвыл тем страшным собачьим воем, которого так боялся царь. Иван в ужасе отшатывается. — Это он! Он, окаянный бес, пугал меня! — кричит царь. — Сжечь! Сжечь его! — приказывает он и, неистово крестясь, торопливо уходит из каземата прочь».

Крымский хан выступает на Москву, но в пути получает весть о том, что «донские и кубанские казаки» захватили Темрюк, Тамань и двигаются к Крыму. Хан вынужден прервать поход. Грозному сообщают, что Анастасия умирает: «Настасьюшка… заря, — глухо стонет Иван. — Извели… Извели, злодеи, голубицу чистую мою…».

Царь приказывает Курбскому выезжать к полкам, Малюта бросившись Ивану в ноги, кричит, что Курбский изменник. Царь говорит Малюте: «Молчи, пёс окаянный… Ты, ты, дьявол, бес, виновен в погибели царицы. Ты не уберёг её от лиходеев!» Царь остервенело бьёт Малюту ногами. — Теперь в несчастии ты хочешь, сатана, отнять у меня друга! Прочь, змий ядовитый!.. Прочь!..».

В одном из следующих эпизодов царь в «смиренном монашеском одеянии, сильно постаревший, сидит один в своей рабочей комнате», перебирая гусли, поёт псалом. Потом появляется митрополит Макарий и приносит первую русскую печатную книгу — Апостол. Ему царь сообщает о том, что Анастасию отравил Сильвестр. Затем входят Малюта и Басманов. Последний сообщает об измене Курбского. Он «умышленно завёл войска в болото, утопил все пушки и дозволил малым польским силам на голову разбить наши полки», а сам ускакал к полякам. Царь восклицает: «Я нищий! Нищий! Нет у меня ни другов, ни товарищей!» На это Макарий, Висковатый, Басманов, Грязной и Андрей Чохов возражают: «Вся Русь с тобой!»

Грозный решает ехать к войскам и лично повести их на Полоцк. Происходит взятие Полоцка русскими войсками, с башни сшибают знамя Сигизмунда и водружают стяг Ивана «Нерукотворный Спас». Воодушевлённо приветствуют царя полки. «Устремив взгляд своих огромных серых глаз вперёд, — в предбудущие времена России… молча едет среди ликующих полков… Великий царь всея Руси. КОНЕЦ».

В сценарии было и несколько комедийных моментов. Так, например, обращаясь к Чохову, Грозный говорил: «пушки лить — не водку пить». В сцене несения караула на дворцовой площади, во время общения стрельцов между собой: «Первый: — Одначе и морозит, ядрёна мышь? Эх, с бабой бы сейчас, да на палатах… Ух, тепло! Второй: — Это какая попадётся, от моей вон, что от стужи, все тараканы в избе сдохли. (Стрельцы засмеялись) Третий: — Слыхали, мужики, царь-то, бают, повелел землю поровну давать. 4-й: — Не бреши, Егор. Третий: — Свята икона! Сам давно слышал. Указ-де царёв на то уж есть… 5-й: — О, господи! Неужто землицы дадут. 4-й: — Дадут. Кому в рыло, а кому мимо. [рукописная вставка: 1-й: — Дворянам и служилым, может, и дадут. А нам с тобой… (безнадёжно машет рукой)] 2-й: — Боярину дадут куницу, дьяку лисицу, попу зайца, а нам шиш в три пальца… (Все смеются)».

При наличии нескольких произведений на одну тему неизбежно возникают сопоставления. Несостоявшаяся картина Пырьева ни в коей мере не была повторением снятого в 1940-х гг. фильма. Сценарий Пырьева отличало собственное видение исторического материала, большее количество действующих лиц, введение в сценарий не обезличенных иностранных персонажей. Сюжет был очень динамичным. С учётом того, что фильм должен был быть снят «в цвете», у картины, в том виде, в котором она задумывалась автором, была собственная уникальная стилистика, свой язык. Надо отметить, что в сценарии Пырьева в сравнении с рассмотренным фрагментом сценария И. Сельвинского, нет той степени натуралистичности в описании осады и взятия Казани, а также нагнетания атмосферы ужаса. В пырьевском варианте сценария картина должна была начинаться с титров: «Более ста лет татарское казанское царство терзало Русь. В 1552-м году войска Ивана IV окружили твердыню татарского царства — Казань». Причём то, что Казанское ханство было татарским, акцентировалось на протяжении двух предложений дважды. В сценарии И. Сельвинского не было такого мощного акцента. По его замыслу, начальные титры должны быть такими: «1552. 20 сентября. Казань — столица Казанского ханства».

Работа по созданию фильма шла полным ходом. 10 февраля 1953 года приказом директора «Мосфильма» С. Кузнецова был назначен старший бухгалтер кинокартины «Иван Грозный — Собиратель России». 18 февраля 1953 года состоялось заседание художественного совета Министерства кинематографии СССР, на котором обсуждался литературный сценарий фильма. По мнению одного из участников худсовета, показ борьбы Грозного с боярами, заговора против царя «придаёт не то что современную злободневность этому произведению, но, во всяком случае, его политическая острота имеет чрезвычайно актуальный характер». Все выступавшие подчёркивали, что фильм будет иметь «очень большое значение». Михаил Чулаки сообщил, что важное значение фильма состоит в том, что «наш народ получает совершенно иной образ Ивана IV», фильм развенчивает легенды, придуманные буржуазными историографами. По мнению писателя Л. М. Леонова, в представленном литературном сценарии вокруг Ивана Грозного «много людей завербованных». По мнению литературоведа В. Р. Щербины, Эйзенштейн в своём фильме показал «косматых людей». Щербина рекомендовал Пырьеву тщательно поработать над языком сценария. По словам Пырьева, поскольку фильм рассчитан на одну серию, то именно поэтому «такая лаконичность эпизодов». Он сказал, что «такого молодого царя ещё не было у нас показано. Это совсем юный, молодой государь, — и вот будет показан этот период его жизни. Вот, так, ведь, и говорится, «вот, солнышко взошло»… А потом уже, в силу целого ряда обстоятельств, с течением времени, многих лет, в результате всех этих интриг, заговоров и т. д., — появляется вот такой образ царя Ивана — «Грозного»… И будет показано, до чего был человек доведён в результате всех этих обстоятельств, а потом подведём к этому периоду опричнины. В этом, собственно, заключается наша идея. И, конечно, всё то, что улучшает эту идею, — будет нами учтено и по возможности сделано». В выступлении на худсовете Пырьев заявил, что Курбский — предатель и изменник, «которого нужно пригвоздить к позорному столбу».

13 февраля 1953 года Министерством кинематографии СССР был издан приказ, подписанный заместителем министра кинематографии СССР В. Ф. Рязановым, «о запуске в подготовительный период художественного цветного фильма «Иван Грозный — Собиратель России». Приказ определил «костяк» съёмочной группы: оператором назначен В. Е. Павлов (с ним Пырьев снял до этого шесть игровых картин), директором картины — В. В. Маслов, а звукооператором — В. И. Попов. Определялись и контрольные даты этапов создания фильма на начальном этапе: лимит затрат на постановку фильма должен был быть представлен 20 февраля 1953 года, режиссёрский сценарий — 1 апреля того же года, актёрские пробы — 30 апреля, постановочно-календарный план и генеральная смета должны были быть представлены 6 мая. Сметная стоимость подготовительного периода была определена в размере 708 000 руб. Из пяти фильмов, которые были включены летом 1952 года в план съёмки на 1953–1954 гг., по состоянию на середину весны 1953 года, помимо фильма «Иван Грозный», наиболее интенсивно велись работы по созданию цветной кинокартины «Дмитрий Донской» (режиссёр В. М. Петров). Постановка этого фильма была перенесена с «Мофильма» на «Ленфильм» распоряжением и. о. начальника Главного управления производства художественных фильмов Министерства кинематографии СССР В. Н. Сурина.

Если «Иван Грозный» был запущен в подготовительный период 13 февраля, то «Дмитрий Донской» одиннадцатью днями позднее — 24 февраля. Режиссёрский сценарий по этому фильму должен был представлен на утверждение 15 апреля, актёрские пробы — 4 мая, а генеральная смета — 22 мая. Стоимость подготовительного этапа была утверждена в размере 640 000 рублей, или почти на 10% меньше, чем по фильму «Иван Грозный». Сроки подготовительного периода у обоих фильмов были примерно одинаковыми.

К началу марта 1953 года автором сценария фильма «Дмитрий Донской» Н. Виртой был представлен второй вариант литературного сценария. Но и к этому варианту у Главного управления по производству художественных фильмов были серьёзные претензии. Они касались целого ряда принципиальных моментов. По мнению руководства Главного управления, Н. Вирта не отобразил трудности, в которых находилась Русь, народ выступал в сценарии «как послушная сила, он не имеет своего мнения и поэтому легко поддаётся убеждению». Претензии касались и стилистики языка — он был модернизирован, в самом сценарии имелись нелогичности, он был слишком большим — вместо одной серии — растягивался на полторы. Сценарий нуждался в научной консультации. Ни первый, ни второй вариант сценария не был прочитан историками. Руководство управления считало, что доработку сценария фильма о Донском можно было провести одновременно «с производством работ по постановке фильма». Маловероятно, что такие серьёзные коррективы можно было внести в сценарий по ходу съёмок. Скорее всего, руководители кинематографии стремились таким образом не выбиться из намеченного графика выполнения работ по производству фильма.

Следует отметить тот интересный факт, что в сценарии фильма о Донском одним из действующих лиц был Сергий Радонежский — историческая фигура, которая на советском экране не появлялась. Ещё один из историко-биографических фильмов — «Пётр I» находился в стадии обсуждения работы по сценарию: приказом по «Мосфильму» режиссёр этого фильма В. И. Пудовкин был отправлен в командировку с 13 по 16 января 1953 года для встречи со сценаристом Б. Чирсковым. Автор приезжал в Москву для обсуждения работы над сценарием во второй половине марта. Сведений о запуске этого фильма в подготовительный этап нет.

В марте 1953 года был представлен литературный сценарий и фильма «Александр Невский», который к тому моменту обрёл второе рабочее название — «Александр Невский — победитель тевтонских рыцарей». Руководство Главного управления по производству фильмов в своём заключении по сценарию, составленном 20 марта, сочло его «приемлемой основой для создания фильма». Но, тем не менее, в сценарии были найдены «существенные недостатки». Они касались, прежде всего, того, что не было показано тяжёлое положение Руси — раздробленность, последствия татарского нашествия. Невский показан, главным образом, как военачальник — недостаточно «раскрыты в этом образе черты мудрого и сильного вождя, умеющего предвидеть и разгадывать замыслы врагов». По мнению авторов заключения, не показано, что Новгородская земля была в то время самой передовой из русских земель, а решающая часть сценария — битва на Чудском озере — «написана конспективно». Было рекомендовано показать Невскую битву «не столь развёрнуто», а также сократить сцены, связанные с татарскими набегами, — «сейчас они занимают настолько большое место, что создаётся впечатление в начале сценария, будто татары являются главным врагом Александра». Обращалось внимание на «вялость внутриэпизодной драматургии, растянутость отдельных сцен, ненужные длинноты…».

Замечание — бывшее общим для всех трёх картин — о Невском, о Донском и о Грозном — язык героев был модернизирован. К этому сценарию не было представлено заключение экспертов-историков.

Упоминаний о работе над фильмом «Кутузов» в документах начала 1953 года не содержится. Возможно, потому что постановка фильма была передана другому режиссёру — М. Ромму, который в тот момент был занят работой по окончанию картины об адмирале Ушакове. Рабочее название фильма претерпело изменение: в проекте плана, представленном в конце 1952 года, он значился как «Кутузов и Наполеон». Изначально утверждённый режиссёр на этот фильм — М. Чиаурели — приступил к разработке картины «Октябрь» (другое название — «Великий Октябрь»). В декабре 1952 года он представил либретто к этому фильму.

Сценарий «Иван Грозный», написанный И. Пырьевым, отличал высокий уровень профессионализма. Это особенно видно на фоне претензий, которые выдвигались к сценариям двух других фильмов — о Невском и Донском. Из пяти фильмов, о создании которых было заявлено летом 1952 года, работа по постановке «Ивана Грозного» продвигалась самыми быстрыми темпами. В одном из экземпляров режиссёрского сценария имеются данные о съёмочной группе. Всего в её составе было 32 человека. Композитором был выбран ранее сотрудничавший и с Пырьевым, и с Г. В. Александровым И. О. Дунаевский. В качестве автора стихов к песням был выбран известный поэт А. Сурков. Были определены также художники, гримёры и другой персонал. Планировалось, что на картине, помимо режиссера-постановщика, будет работать один режиссёр, пять ассистентов режиссёра и характерный участник съёмочных групп периода «малокартинья» — режиссер-стажер. Им был назначен Ю. Вышинский, поставивший впоследствии несколько фильмов самостоятельно.

Были выбраны и консультанты фильма. Всего их было пять: консультант по истории — профессор, доктор исторических наук Л. В. Черепнин, по архитектуре — член-корреспондент Академии Архитектуры СССР Д. П. Сухов, по музыке — профессор, доктор исторических наук В. М. Беляев, по бытовой культуре — старший научный сотрудник исторического музея М. М. Денисова и военный консультант — полковник И. А. Коротков.

Подготовительный период создания фильма «Иван Грозный» весной 1953 года был очень интенсивным и насыщенным. 17–18 марта ассистент режиссёра Л. Я. Брожовский вместе с мастером-оружейником был направлен в командировку на Тульский оружейный завод для переговоров и принятия заказа на изготовление оружия для картины. Он же вместе с ассистентом художника с 21 по 27 марта командировался для консультации зарисовок, обмера и фотографирования артиллерии и оружия XVI века. 23марта оператор В. Е. Павлов и другой ассистент режиссёра А. М. Кефчиян были откомандированы в города Ростов-на-Дону, Новочеркасск, Майкоп, Ставрополь, Армавир и Новороссийск для выбора натурных мест для съёмок. Из этой поездки они вернулись 13 апреля. В начале мая туда же для утверждения мест натурных съёмок поехали постановщик Пырьев и директор картины В. В. Маслов. Затем, в начале мая, Павлов, Вышинский и ассистент оператора М. И. Дятлов для выбора натуры поехали в Серпухов Московской области. Были начаты актёрские пробы. Документы свидетельствуют, как минимум, о двух: из Ярославля на «Мосфильм» в апреле приезжал актёр В. П. Бросевич, а из Киева — актёр С. С. Петров. В начале апреля режиссёр Ю. М. Вышинский и ассистент режиссёра И. Ф. Языканов были направлены во Львов для отбора костюмов, реквизита и оружия из фондов Львовского Исторического музея, а оттуда — в Одессу для отбора реквизитов и костюмов. Эта работа длилась около месяца. Реквизит и оружие во Львове были успешно подобраны, и 17 апреля туда для организации их отправки был направлен старший администратор картины И. Л. Биц. Он же вместе с художником, ассистентом режиссёра Кефчияном и тренером-инструктором по верховой езде поехал в Ростовскую область, Ставропольский и Краснодарский края для приобретения «игровых лошадей». Один из членов съёмочной группы был направлен 6 мая в Ташкент и Самарканд для получения от Ташкентской киностудии костюмов, реквизита и материала для пошивки халатов, а 7 мая Брожовский и ассистент художника командированы в Ригу «для отбора реквизита и снятия чертежей лафетов и пушек».

Таким образом, вся весна прошла в активной стадии подготовки к съёмкам фильма. В конце января 1953 года первый литературный вариант сценария фильма был одобрен руководством «Мосфильма» и направлен на рассмотрение в Министерство кинематографии. Руководство студии в письме на имя министра отмечало, что «идейная концепция и художественное решение» сценария И. Пырьева «отвечают современной исторической точке зрения». Автор учёл критику фильма «Иван Грозный» С. Эйзенштейна. Подчёркивалось, что «большой удачей сценария И. Пырьева является создание глубокого, исторически правдивого и яркого по человеческим характеристикам образа Ивана IV». В лице Курбского автору удалось показать «подлого, коварного врага, маскирующегося под друга, использующего свою былую воинскую славу. Автор убедительно показывает, как судьба Курбского, докатившегося до измены родине, и поражение бояр-заговорщиков, ставших на путь убийств и отравлений, — являются логическим концом всех реакционных сил, пытающихся остановить исторический ход событий». О царице Анастасии говорится, что её «светлый образ остался в памяти народа», Малюта Скуратов называется «преданным другом царя», Андрей Чохов — русским умельцем, «выдвинутым» царём. Литературный сценарий И. Пырьева, по мнению руковод[1]ства студии, следовало отправить на окончательное заключение историков и провести литературную редакцию, в которой сценарий нуждался154. Выбранный в качестве эксперта-историка доктор исторических наук, профессор исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, на тот момент — заведующий сектором истории феодализма Института истории АН СССР Л. В. Черепнин написал отзыв на фильм. Известный отечественный учёный, крупнейший специалист по истории России феодального периода, побывавший в заключении в начале 1930-х гг., а позднее неоднократно подвергавшийся жёсткой критике, очень осторожно и деликатно отнёсся к рецензированию сценария. Сохранилось его рукописное письмо от 12 февраля 1953 года, в котором он сразу оговорился, что отзыв — предварительный, поскольку он ознакомился с рукописью «только в общих чертах». Черепнин выделил в сценарии четыре положительных момента — обоснованные хронологические рамки, правильный показ деятельности Грозного как прогрессивной, — он был представлен «выдающимся историческим деятелем, полководцем, дипломатом» (из Постановления ЦК ВКП(б), вместе с тем хорошо показаны его противники «из числа реакционного боярства (Курбский и др.), становившиеся на путь измены Родине, переходившие в стан её врагов, являвшиеся предателями национального дела», убедительно подчёркнута актуальность внешней политики России. Вместе с тем Л. В. Черепнин считал, что автору «следует ещё работать дольше» над сценарием. У Черепнина было три принципиальных замечания по доработке сценария. Необходимо «усилить показ достижений русской национальной культуры». Не было в сценарии показано добровольное признание русского подданства народами Казанского ханства, поддержка прибалтийскими народами борьбы русских войск против «немецких феодалов»: «Фильм должна пронизывать идея дружбы народов, складывающаяся исторически». Этот момент в сценариях — и литературном, и режиссёрском — практически отсутствовал. Черепнин деликатно пишет о том, что должен «быть больше показан и народ (крестьяне, ремесленники). Собственно, народные низы не были представлены в сценарии вообще. Действующие лица в главных и второстепенных ролях из числа соотечественников — это бояре, дворяне, купцы и стрельцы. Крестьян и ремесленников не было в принципе ни в литературном, ни в режиссёрском сценарии.

Своё заключение по литературному сценарию фильма составило и Главное управление по производству художественных фильмов. 24 февраля 1953 года и. о. начальника этого управления В. Н. Сурин направил его заместителю министра Н. К. Семёнову. В нём подтверждались основные тезисы по положительной оценке сценария, высказанные ранее в заключении от киностудии «Мосфильм». Особо подчёркивалось, что данный сценарий «является самостоятельным драматургическим произведением, ни в коей мере не повторяющим сценарий и фильм С. Эйзенштейна». И с этим утверждением нельзя не согласиться.

Вместе с тем указывались, по мнению Сурина, и слабые стороны сюжета. По мнению управления Министерства кинематографии, необходимо было «несколько полнее показать развитие культуры в России», например литературные труды Макария, приезд зарубежных специалистов и художников, строительство храма Василия Блаженного. Не следовало так резко показывать суеверие и мнительность царя. Подчеркнуть, что Россия в период царствования Ивана IV становилась многонациональным государством. В сценарии «слишком большое количество действующих лиц и не все поэтому запоминаются», в связи с чем «следует подумать о возможном сокращении второстепенных персонажей». Управление считало, что следует изменить финал сценария: надо «исключить эпизод взятия Полоцка и завершить фильм победоносным выходом русских войск во главе с Иваном IV к Балтийскому морю». Собственно, последнее замечание, если бы оно было осуществлено, привело бы к кардинальному изменению сюжета картины и шло вразрез с авторской концепцией Пырьева.

Поскольку ни один художественный фильм в начале 1950-х гг. не выходил на экраны без исправлений и корректировок, можно абсолютно точно утверждать, что часть сцен в итоговом варианте картины подверглась бы переработке. Последнее упоминание о фильме «Иван Грозный» в материалах коллегии Министерства культуры СССР  встречается 27 апреля 1953 года (данные о завершении работ по созданию фильма в материалах протоколов коллегии отсутствуют).

Вероятно, принципиальное решение о прекращении съёмок фильма «Иван Грозный» было принято в начале мая. «Иван Грозный» был снят с производства приказом министра культуры СССР П. К. Пономаренко № 604 от 11 мая 1953 года. Во исполнение этого приказа директор киностудии «Мосфильм» своим приказом №303 от 15 мая 1953 года распорядился все работы по картине «Иван Грозный» прекратить; съёмочную группу расформировать; «расторгнуть все договоры, заключённые с разными лицами и учреждениями, а также приостановить выполнение всех заказов»; сдать к 20 мая 1953 года все эскизы декораций, костюмов и иконографических материалов; «сдать в актёрский отдел альбомы с фотопробами»; «сдать в монтажный цех студии весь рабочий позитив». Таким образом, работы по созданию кинокартины об Иване Грозном были полностью прекращены к концу мая 1953 года.

Работа над другими фильмами на историко-биографические темы, о создании которых было впервые объявлено летом 1952 года, также была полностью остановлена. И. А. Пырьев, по-видимому, очень сильно переживал решение о прекращении работ над съёмками фильма «Иван Грозный». Для того, чтобы «задобрить» режиссёра, приказом Министра культуры от 14.05.1953 ему была выписана премия в размере 35 000 рублей за успех в прокате фильма «Кубанские казаки».

26 мая 1953 года в план производства художественных фильмов на 1953 год были дополнительно включены 8 фильмов. Среди них «Испытание на верность» режиссёра Пырьева. Съёмки этого фильма были закончены Пырьевым в 1954 году, на экраны он вышел под названием «Испытание верности» и стал последней совместной работой И. Пырьева и М. Ладыниной. Следует заметить, что Пырьев пытался вернуться к постановке фильма об Иване Грозном в 1967 году. Он обращался к Председателю Госкино СССР А. В. Романову и его заместителю В. Е. Баскакову с просьбой разрешить создание фильма, выслал им для ознакомления свой сценарий. Однако весной 1953 года, с наступлением нового этапа в истории страны, история создания фильма об Иване Грозном закончилась.