Сталинская кампания по кролиководству 1932-1934 гг. / К.А. Абрамян

В одной из комнат петербургского музея-квартиры С.М. Кирова развернута экспозиция, иллюстрирующая жизнь города начала 1930-х гг. Пара стендов, посвященных пропаганде кролиководства, привлекают особое внимание. Высказывания вроде «с кроликами можно сделать буквально чудеса», диаграммы размножения животных, подробные инструкции случных кампаний поневоле вызывают улыбку. «Уж не знаю,  – делится в интернете впечатлениями один из посетителей – насколько серьезна вся эта экспозиция, и насколько велика разница между тогдашней реальностью и музейным китчем…». Между тем сегодня это одно из редких свидетельств подзабытой инициативы И.В. Сталина.

Ошибки в ходе коллективизации поставили СССР в начале 1930-х гг. перед продовольственным кризисом. Безудержный рост цен и нормированное распределение продуктов вызывали у людей недовольство. Усиливали его плохая работа сети распределения продовольствия, сокращение покупательной способности зарплаты и ее задержка. Голод 1932 г. обострил ситуацию до крайности. Даже Москва и Ленинград – города, снабжаемые гораздо лучше остальных регионов страны – стали испытывать ощутимую нехватку продовольствия. В расположенной совсем недалеко от столицы Ивановской области в апреле 1932 г. начались стихийные массовые забастовки, быстро переросшие в беспорядки. Кризис нарастал и требовал безотлагательных мер к разрешению.

Особенно болезненной была мясная проблема. Выход из нее руководство страны видело в развитии «скороспелых пород животноводства» – свиноводства, птицеводства, кролиководства. Последняя «скороспелая порода» начала развиваться в СССР недавно, но, казалось, имела очевидные преимущества. Кролики быстро размножались (3–4 окрола в год), не требовали особенных кормов, а затраченные на их покупку и содержание деньги, казалось, быстро окупятся.

Еще летом 1931 г. И.В. Сталин, зная о тяжелом положении с мясозаготовками, указывал секретарю Центрального комитета ВКП(б) и руководителю московских большевиков Л.М. Кагановичу: «Налечь на птицу: мяса в этом году не хватит, птица может вывезти (а также кролики)». Вопрос «О заготовках птичьего и кроличьего мяса в IV квартале» 25 сентября 1931 г. был рассмотрен на заседании Политбюро и передан на разрешение в Совет труда и обороны (СТО). В январе 1932 г. под Москвой, при совхозе «Родники»  Раменского района, был организован Научно-исследовательский институт по кролиководству.

Дело резко сдвинулось с мертвой точки на пике выступлений в Ивановской области, а именно – 8 апреля 1932 г. В этот день Сталин на заседании Политбюро предложил свои способы решения мясной проблемы в крупных городах, в частности с помощью кролиководства. По итогам этого выступления Московскому и Ленинградскому обкомам ВКП(б), совместно с наркоматами снабжения (Наркомснабом), питания (Наркомпитом), Центральным союзом потребительских обществ (Центросоюзом) и его Всесоюзной автономной секцией по общественному питанию (Всекопитом), было поручено представить в Центральный комитет партии свои соображения о необходимых мерах по созданию в ближайшее время «для столовых хозяйств по кролиководству».

23 апреля 1932 г. решением Политбюро была создана комиссия по выработке «конкретных предложений, учтя обмен мнений». Среди членов комиссии, помимо И.В. Сталина, значились секретари Московского и Ленинградского комитетов (Л.М. Каганович, Н.С. Хрущев, М.Е. Михайлов, С.М. Киров), председатель ОГПУ (Г.Г. Ягода), нарком по снабжению (А.И. Микоян), представители от центральных газет («Правда», «Известия»), несколько председателей закрытых рабочих кооперативов (ЗРК) московских и ленинградских заводов. Свои предложения комиссия должна была дать к 5 мая.

Комиссия только начала свою работу, а в газете «Правда» уже появились материалы о развитии кролиководства в промышленных районах страны. 25 апреля была опубликована статья под заголовком «Дадим стране кроличье мясо!», в которой подчеркивалось, что «главное внимание нужно уделить развитию кролиководческих хозяйств при ЗРК, фабриках-кухнях и крупных столовых». 26 апреля московский завод «Серп и молот» заявил о создании собственного кролиководческого хозяйства и призвал следовать его примеру другие предприятия. 28 апреля «Правда» вышла с передовицей «О мясной проблеме и кролике». Положительно оценивая те предприятия, которые решили заняться кролиководством, статья обращалась ко всем остальным: «Будем надеяться, что этот пролетарский почин разовьётся в ближайшие же дни в могучую мобилизацию масс города и деревни, в победный поход за успешное разрешение мясной проблемы в кратчайший срок». 30 апреля под заголовком «Рабочие о кролиководстве», газета поместила заметки рабочих о пользе кролиководства. Радужные перспективы раскрывались перед читателем, стоило ему лишь чуть-чуть приложить усилия. Одна из заметок заканчивалась такими оптимистическими словами: «Кроликов разводить – наука немудреная. Придешь с работы, задашь им корма, сена или, вот как сейчас травы, и спи спокойно».

8 мая 1932 г. комиссия внесла на рассмотрение в Политбюро проект постановления «О развитии кролиководства в промышленных районах Московской, Ленинградской, Иваново-Вознесенской областей». Проект определял размер кроличьего стада для предприятий и организаций по каждой области. Отдельные разделы оговаривали вопросы создания кролиководческих хозяйств, заготовки кормовой базы, перевозки животных, обеспечения специализированными кадрами. Особым постановлением назначались ответственные организации за финансирование, выделение земельных участков и распределение пород животных (в соответствии «с местными условиями») кролиководческим хозяйствам. Даже ОГПУ поручалась организация двух хозяйств на 10 000 животных в Москве и одного на 5 000 в Ленинграде. Четыре приложения касались планов развития кролиководства в Московской области (на 15-ти крупных предприятиях, в 11-ти промышленных районах и по транспортной кооперации) и в г. Москве (на 100 крупных предприятиях). Судя по материалам проекта, все цифры обсуждались и согласовывались на заседаниях бюро райкомов и горкомов вместе с фабрично-заводскими организациями каждого из предприятий.

Проект постановления был принят, но для окончательной редакции направлен в Секретариат ЦК ВКП(б). В ходе редактирования, помимо стилистических правок и уточнения цифр, из проекта были убраны отдельные абзацы. Например, были удалены положения, обязывающие обкомы обеспечивать кролиководческие хозяйства стройматериалами, семенами кормовых культур и даже восполнять недостаток кормов из областных ресурсов. Вычеркнутым оказался пункт, предлагавший «прекратить какие-либо централизованные заготовки кроличьего мяса, проводя эти заготовки исключительно в порядке колхозной, советской торговли и на основе совершенно добровольных коммерческих соглашений заготовителей и потребителей с колхозами, колхозниками и единоличными кролиководами».

Согласно утвержденному постановлению партийные, кооперативные и прочие организации должны были уделить максимум внимания развитию кролиководства «в целях значительного увеличения мясных ресурсов общественного питания в ближайшее же время». На ЗРК и столовые предприятий, куда должна была сдаваться вся мясная продукция, возлагалась ответственность за организацию хозяйств. В колхозах и совхозах, заключивших с предприятиями специальные договоры, разрешалось устраивать крольчатники. Особо подчеркивалось: «Кроличьи хозяйства при предприятиях […] должны быть организованы только на собственной кормовой базе с максимальным использованием отходов общественного питания». Но предприятиями дело не ограничивалось. Кроликов предлагалось разводить городским жактам, домоуправлениям, в больницах, в домах отдыха, в детдомах и школах – во всех учреждениях, где имелись столовые.

Очень подробно оговаривалось проведение кампании в Московской области и г. Москве. В общей сложности г. Москве и Московской области предписывалось к концу 1932 г. довести поголовье кроликоматок до 360 000, 260 000 из которых должны были быть завезены из других областей, а 100 000 – за счет «своего производственного поголовья». Из этого общего числа животных, 220 000 кроликоматок предназначались г. Москве, а 140 000 – распределялась по 37-ми промышленным районам области (это примерно соответствовало 8 % от общего количества и 30 % от количества промышленных районов Московской области). Для 726 столичных предприятий выделялось 100000 кроликов, причем для 100 крупнейших – 65000 животных. К числу последних относились, например: комбинаты «Известия», «Правда» (по 1000 кроликов на каждый), Центральный аэрогидродинамический институт (500 кроликов), Всесоюзное кинообъединение (500 кроликов).

Заготовка животных для трех областей была поручена Всесоюзному объединению по заготовкам и экспорту меховых изделий и пушнины (Союзпушнине) под ответственность заместителя наркома рабоче-крестьянской инспекции (РКИ) СССР З.М. Беленького. 530 000 кроликов должны были быть заготовлены до октября 1932 г. на Украине, по Северному Кавказу, Центрально-черноземной области (ЦЧО), Нижней Волге. Чтобы уложиться в сроки, Совету народных комиссаров (СНК) было поручено установить повышенную цену за кролика и выделить Союзпушнине дополнительные товарные фонды «в размерах до 76% заготовляемого поголовья». 1 июня 1932 г., учитывая положение УССР, Политбюро сократило ей план заготовок с 300 000 до 200 000 за счет увеличения внутриобластных, а также заготовок в ЦЧО и на Северном Кавказе.

Окончательный план вывоза кроликов из УССР, Северного Кавказа, Нижней Волги, ЦЧО (а «в качестве резервного плана, на случай прорыва основного» – из Западно-Сибирского края) был утвержден 17 июня 1932 г. Отдельный пункт предписывал Наркомату финансов в трехдневный срок выделить Союзпушнине 2 250 000 рублей на строительство кролиководческих хозяйств в Московской, Ленинградской и Ивано-Вознесенской областях.

К 9 августа кролиководческие фермы Украины, Северного Кавказа и ЦЧО сдали первую партию животных. На 25 августа по Москве было заготовлено 115 257 кроликоматок из необходимых по плану 220 000, по Московской области – 47 612 (из требуемых 140 000 животных).

За подготовку к приему, перевозку и сдачу кроликов хозяйствам отвечали областные партийные комитеты. Оперативно отреагировал на это задание Московский обком. Здесь, еще до принятия постановления Политбюро, при Московском союзе потребительских обществ был создан комитет содействия кролиководству под председательством А.Е. Бадаева. Позднее при секторе снабжения Московского городского совета профессиональных союзов приступили к организации Института инструкторов по кролиководству, а по союзам – краткосрочных курсов кролиководов (курскролы). К сентябрю 1932 г. московскими курсами было выпущено 750 кролиководов, а краткосрочными районными курсами Московской области – около 1 500 кролиководов. В день публикации постановления власти Замоскворецкого района открыли в саду им. Прямикова выставку по пропаганде кролиководства среди населения. За полтора–два часа ее посетитель мог получить общие сведения и советы по разведению кроликов. Позднее решением Московского комитета ВКП(б) в Центральном парке культуры и отдыха была организована постоянно действующая выставка по ведению кролиководческого хозяйства. В октябре 1932 г. в Политехническом музее показывались учебно-инструктивные фильмы по кролиководству.

К пропаганде кролиководства обратились и некоторые деятели искусства. В Москве художник А.Г. Тышлер совместно с театральным режиссером В.Э. Мейерхольдом предложили столичным властям оригинальный вариант оформления Садово-Триумфальной площади к 1 мая 1932 г. на тему питания. Тышлер вспоминал: «Нарисовал эскиз многоярусного и декоративного фонтана. Его основанием служил бык, вставший на дыбы. На быке сидела свинья с блюдом на пятачке. На блюде стоял повар, в руках которого был поднос с кроликами по краям и рыбой в центре. Изо рта рыбы текла вода, из глаз кроликов – слезы». Для большей наглядности из дерева была вырезана скульптурная модель. Неоднозначную по трактовке идею в Моссовете не оценили, хотя В.Э. Мейерхольд ее долго защищал. «Уж слишком казалась она необычной, слишком отличалась от общепринятого типа оформления праздников» – признавал впоследствии художник.

В Ленинграде же, на Ленинградской кинофабрике Союзкино режиссер Г.Н. Васильев озвучил мультипликационно-игровой немой фильм «Разводите кроликов. Невероятно – но факт!» («Мясо, мех, пух»). Сюжет фильма был незамысловат: мультипликационный кролик делал доклад о пользе разведения кроликов настоящих. Среди многочисленных выгод, простой зритель узнавал между прочим и о такой: «Кролик – незаменимый экспериментальный материал для всякого рода научных опытов». Г.Н. Васильев мог полностью согласиться с этим утверждением  – то был его первый научный опыт в области звукового кино. Следующим звуковым фильмом, созданным вместе с С.Д. Васильевым, стал легендарный «Чапаев».

Не только взрослые, но и дети охватывались пропагандой кролиководства. На страницах журнала «Мурзилка» в июне-июле 1932 гг. помещались стихи о пользе разведения кроликов. Например, «Песенка о кроликах» незатейливо перечисляла эти выгоды:

«Лишь крольчата подрастут,

Мясо сладкое дадут,

Кожу мягкую дадут,

Теплый мех.

Мы одеты и обуты

По зиме.

А из лапок и ушей

Будет очень крепкий клей».

Хотя постановление оговаривало детали развития кролиководства по трем областям, сама идея адресовалась всем регионам. Вот почему Донбасс, Урал, многие другие промышленные районы сразу включились в кампанию. Ее масштабы, затрачиваемые усилия, не прошли мимо оппозиционной литературы. Редактируемый Л.Д. Троцким «Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)» в июле 1932 г. опубликовал некое «Письмо из Москвы». Анонимный корреспондент писал: «Вы несомненно заметили по нашей печати, какое громадное место в нашей внутренней жизни занял вдруг вопрос о кроликах. Вся партия была мобилизована на ноги под лозунгом разведения кроликов. На заводах стали создавать крольчатники. Можно подумать, что дело идет о Бельгии или об Англии, да и в этих густо населенных странах кролик вряд ли является предметом такого государственного культа».

Размах пропагандистской кампании был столь велик, что она охватила даже кочевые и полукочевые народы. В начале октября 1932 г. заместитель председателя СНК РСФСР Т.Р. Рыскулов информировал Сталина о положении сельскохозяйственных дел в Казахской АССР. Среди инициатив местного руководства сомнение у Рыскулова вызвала «необходимость широкого внедрения кролиководства в казахский аул». Не выступая против самой идеи, он обращал внимание вождя на тот факт, что казахи «кроликов не знают (переводят теперь на казахский язык словом “заяц”) и их можно разводить в оседлых местах».  В письме 1933 г. (уже на имя И.В. Сталина, Л.М. Кагановича и В.М. Молотова) Рыскулов вновь напомнил о намерении властей Казахской АССР «держать упор на скороспелые породы (как кролики, которых трудно в степных условиях разводить), отвлекая тем самым внимание от основных и приспособленных к условиям Казахстана пород, как овцы и др.»

Хотя ЦК ВКП(б) предостерегал все организации от «канцелярского планирования и забюрокрачивания этого важнейшего для рабочего снабжения дела», кролики с самого начала кампании познали все «прелести» бюрократической системы. Так, например, постановление Политбюро вменяло в обязанность областным партийным организациям до 1 августа (затем этот срок сократили до 15 июля) подготовить ящики для транспортировки животных. Однако московской парторганизацией своевременно эти ящики отправлены не были и транспортировка кроликов задержалась. Когда проблема с ящиками несколько смягчилась, появились новые трудности. Многие предприятия отправляли своих приемщиков без средств, поэтому приемщики не могли «ни расплатиться за купленное поголовье, ни рассчитаться с железной дорогой за перевозку кроликов».

Пытаясь сделать кролиководство «важнейшим средством скорейшего улучшения снабжения рабочих мясом», а также поддержать статус Москвы как передовой партийной организации, Л.М. Каганович мобилизовал все имеющиеся у него ресурсы. 5 августа он писал Сталину: «Необходимо добить­ся того, […] чтобы по […] кроликам […] г. Москва сама хоть частью себя обеспечила. В этом направлении мы сейчас разворачиваем большую работу».

«Разворот» Кагановича дал свои результаты. Уже в августе в прессе стали публиковаться обязательства различных предприятий, в том числе и по развитию кролиководства. Иногда это приобретало характер соревнования. Например, как только ленинградский завод им. Сталина пообещал организовать крольчатник на 1 000 голов, московский завод № 1 им. Авиахима сразу взял обязательство создать крольчатник на 1500 к 5 сентября. Трехгорная мануфактура пошла еще дальше: к 1 сентября она пообещала довести свое кроличье стадо до плановых 2 000 голов, а к 1 октября выполнить встречный план в 3 500 голов!

С начала сентября районы Москвы начали давать отчеты о перевыполнении плана развертывания кролиководства. Один за другим – Ленинский, Краснопресненский, Октябрьский, Дзержинский – районы сообщили о досрочном перевыполнении постановления Политбюро. В начале октября Мособлпушнина также досрочно выполнила план заготовок кроликов. Во второй половине ноября «Правда» удовлетворенно констатировала: «Москва перевыполнила план завоза (125 %). Кролики размещены в хозяйствах фабрик и заводов».

Второй секретарь МГК ВКП(б) Н.С. Хрущев много лет спустя вспоминал: «Я ув­лекся этим делом: с большим рвением проводил в жизнь указание Ста­лина развивать кролиководство. Каждая фабрика и каждый завод там, где только возможно и даже, к сожалению, где невозможно, разводили кро­ликов». Действительно, неистовая энергия партработников не дала ожидаемых результатов. Большинство предприятий не смогли обеспечить требуемых условий для содержания и разведения кроликов. Причин такого положения можно выделить несколько.

Кролиководческие хозяйства требовали создания специальных сооружений под кормохранилища, стерилизационные камеры, карантины, изоляторы, силосные сооружения. Даже место для строительства крольчатника требовалось выбирать в стороне от проезжих дорог и болот. И это в то время, когда обычные клетки для содержания животных зачастую делались наспех и некачественно.

Заготовка кормов также были головной болью многих руководителей. Многие столичные предприятия к началу сентября не имели данных об обеспечении своих хозяйств кормами. Руководство Трехгорной мануфактуры запретило скашивать траву в окрестностях предприятия – ее было решено использовать на корм кролиководческого хозяйства. Запрет исправно выполнялся, но трава оставалась нескошенной вплоть до октября месяца. Даже если корма удавалось заготовить в срок, их могли хранить под открытым небом, где они быстро портились. А ведь от питания зависели качество мяса, шкурок и плодовитость животных.

Окончившие курсы кролиководов люди могли получать зарплату существенно ниже, чем имели до того. «Правда» сообщала об одной работнице, которая перешла в крольчатник предприятия после курсов на ставку 75 руб., в то время как до курсов она зарабатывала 150 руб. Но и при наличии опытных кролиководов руководство могло не переводить их на работу в кролиководческие хозяйства.

Огромную проблему представляла транспортировка животных из хозяйств в столовые предприятий. Образцовый крольчатник завода «Калибр» располагался в пяти минутах ходьбы от заводских ворот. А для завода «Динамо», чье хозяйство располагалось в Клинском районе Московской области, транспортировка кроликов обошлась «в копеечку»: к началу сентября 1932 г. в ходе перевозки погибло 92 кролика.

Неудивительно, что в таких суровых условиях животные часто болели и умирали. Даже в центральной печати проскальзывали сообщения вроде: «Из 490 имеющихся кроликов 23% больны насморком и чесоткой» («Красный Перекоп», Ивановская область); «Кролики болеют и мрут. Уход за ними плох» (завод им. Томского, Макеевка); «Кролики подохли по инструкции» (колхоз «Искра», Полоцкий район БССР). В приходе от такого ведения хозяйства оставались лишь шкурки дохлых животных, в расходе – тысячи рублей на их содержание.

На 1 октября 1933 г. по Московской области из 403 000 кроликоматок, завезенных в 1932 г., было сохранено 280 000, или 70%. На 1 января 1934 г. производственное поголовье кроликоматок в хозяйствах промышленных предприятий Московской области составляло 160 000, в том числе по г. Москве 100 000 животных. По другим промышленным областям страны цифры были еще ниже. К.П. Чудинова, председатель общества потребкооперации Октябрьского района г. Москвы – района, который досрочно перевыполнил план развертывания кролиководства осенью 1932 г., – признавалась: «А вот с кроликами, как мы ни старались, ничего хорошего не вышло. […] Так и не сумев наладить кролиководство, после многих напрасных усилий мы от этого дела отказались».

Нерентабельность кролиководства на предприятиях, когда себестоимость кроличьего мяса оказывалась чрезмерно высокой, была очевидна многим. Еще в апреле 1932 г., до принятия постановления, «Правда» упоминала о скептических настроениях к кролиководству: «Говорят, что некоторые “хозяйственники” уже опасаются, как бы кролики, размножившись, не истребили все посевы и всю зелень». В ходе выполнения решения партии, в статьях «Правды» проскальзывали реплики, свидетельствовавшие о нежелании руководства предприятиями заниматься навязанной сверху инициативой: «кролики – не наши, иди в дирекцию», «вас много, вы дорого стоите, управляйтесь сами». Иной раз такое настроение было у простых работников хозяйств: «Колхозники, видя от [кролиководческой] фермы один убыток, относятся к ней с неприязнью». В одной из сводок НКВД эта неприязнь зафиксирована более откровенно и саркастически: «Контрактуем слепых собак, котят, кроликов со всеми кишечниками для выполнения пятилет­ки в четыре года!»

«Бюллетень оппозиции» прямо заявлял: «Десятки и сотни заводских директоров и опытных хозяйственников относятся к “сплошному кролиководству” совершенно отрицательно, считая, что оно убыточно для промышленности и хозяйства вообще». Отношение к кролиководству становилось лакмусовой бумажкой на верность генеральной линии партии. В ноябре 1932 г.  (как раз когда Москва отчиталась о выполнении партийного задания) М.П. Томский, споря с А.И. Микояном, выразил это следующим образом: «Если ты, например, скажешь, что безобразно поставлен тот или иной крольчатник и что это возмутительный факт, так ничего из этого не будет, скажут: самокритика. А если я скажу то же самое, скажу, что вследствие плохой постановки дела, допустим в ОГИЗе, один килограмм кроликов обойдется в 100 руб., то скажут, что я против сельского хозяйства вообще и кролиководства в частности».

В ноябре 1933 г. Политбюро приступило к подведению итогов кампании. Решением от 1 ноября была создана комиссия по передаче дела племенного кролиководства в ведение Наркомата земледелия (Наркомзема). Председателем ее стал З.М. Беленький. Органам Центросоюза, Союзнарпита, наркоматам земледелия, тяжелой и легкой промышленности предписывалось в точности выполнить все заключенные с Союзпушниной договоры. Отдельный пункт предупреждал вышеназванные органы об уголовной ответственности всех, кто допустит гибель животных.

В повестке следующего заседания Политбюро уже значился вопрос «О состоянии кролиководства в Московской, Ленинградской и Уральской областях». Докладчиками по вопросу были глава ЦКК ВКП(б) и нарком РКИ СССР Я.Э. Рудзутак, а также секретари от Московской (Л.М. Каганович, Н.С. Хрущев) и Ленинградской (С.М. Киров, П.А. Ирклис) партийных организаций. Итогом заседания стало решение об организации  комиссии под председательством Рудзутака «для разработки вопроса и выработки проекта постановления». В тот же день в компетенцию комиссии передали разрешение вопросов племенного кролиководства. В состав этой, равно как и предыдущей комиссий Сталин не вошел.

После почти двухмесячной работы комиссии Рудзутака, 20 января 1934 г. Политбюро ЦК ВКП(б) наконец утвердило постановление «О состоянии кролиководства Московской, Ленинградской, Ивановской и Уральской областей». Вся ответственность за неудачи в нем возлагалась на руководство предприятий (директоров, партийные и профсоюзные организации), которые из-за собственной бездеятельности «не обеспечили повседневной помощи кролиководческим хозяйствам, не создали необходимой собственной кормовой базы, не организовали работу по мобилизации кормовых отходов пригородных хозяйств, не развернули дец[ентрализованные] заготовки и недостаточно использовали внутренние ресурсы предприятий для строительства удешевленных крольчатников». Далее постановление давало обкомам, Совету труда и обороны, главным управлениям рабочего снабжения (главурсам) наркоматов, Комитету заготовок СНК, Наркомзему общие рекомендации по повышению рентабельности кролиководческих хозяйств и поощрению развития кролиководства.  Пункт об установлении контроля со стороны Наркомата РКИ СССР за выполнением настоящего постановления и докладе о ходе его выполнения через 3 месяца в ЦК ВКП(б) в окончательную редакцию не вошел. Нельзя точно назвать причину такого решения, скорее всего она была связана с ликвидацией РКИ.

Через несколько дней после утверждения этого постановления, на «съезде победителей», о кролиководстве сказали лишь отдельные выступающие. Кандидат Политбюро А.И. Микоян объявил общее количество кроликов, которое было получено от собственных животноводческих хозяйств в рамках рабочего снабжения и подчеркнул: «Это – огромное хозяйство, которое требует особого внимания, так как дальнейшее его развертывание еще больше улучшит дело рабочего снабжения».

Еще более обще упомянули кроликов двое членов Политбюро – К.Е. Ворошилов и В.В. Куйбышев. Первый, говоря о проблеме недостатка мяса, призвал развивать мелкое животноводство, нажать «на все педали в части разведения птицы, кроликов, свиней» чтобы разрешить ее «в кратчайший срок». Председатель же Госплана лишь упомянул о планах развертывания «скороспелых видов животноводства» (свиньи, птицы, кролики) во второй пятилетке.

Все трое присутствовали на памятном заседании Политбюро 8 апреля 1932 г., давшем толчок кампании кролиководства. И все трое фактически повторили то, о чем твердилось с 1931 г. Сам же инициатор кампании – И.В. Сталин – ни словом не обмолвился о кроликах. Отмолчались и политические руководители областей, где проходила кампания.

Последним, кто затронул тему кролиководства на съезде, стал писатель Ф.И. Панферов. Попросив у съезда разрешения «мысли и положения иллюстрировать жизненными фактами», Панферов поведал среди прочего историю одной коммуны. Выстроив гидроэлектростанцию, проработавшую две недели, члены коммуны решили использовать здание сначала как маслобойный завод, а после запрета – как кролиководческую ферму. «Решили – давайте здесь разведем кроликов. Выбросили из здания машины, понаделали кроличьих клеток, навезли кроликов, но снова приехала комиссия и запретила держать кроликов, заявляя, что тут сыро. И вот затрачено 30 тыс. руб., немало труда и хлопот, а в результате под обрывом на речке стоит огромное пустующее здание, и люди – коммунары, рассказывая историю “гидры”, всякий раз смеются». Случайно или нет, но Панферов очень точно подвел итог кролиководческой эпопеи 1932–1934 гг.

Впрочем, тема кроликов некоторое время еще поднималась на заседаниях Политбюро. Речь шла о передаче кролиководческих хозяйств Народного комиссариата внешней торговли (НКВТ) исполкомам. После ряда обсуждений, 29 марта 1934 г. кролиководческие хозяйства было решено оставить в ведении НКВТ. С этого момента тема кролиководства исчезает из повесток заседаний Политбюро, а в кампании по массовому развитию кролиководства была поставлена точка.

***

Голод 1932 г. заставил государство искать выходы из кризиса. Кролиководческие хозяйства при предприятиях были лишь одной из мер по улучшению продовольственного положения рабочих. Однако, вопреки ожиданиям, кролики мало что изменили в продовольственном снабжении рабочих. Большинство предприятий были поставлены перед необходимостью создания кролиководческих хозяйств в условиях нехватки средств и квалифицированных кадров. Тяга к гигантомании и соревнованиям окончательно похоронила здравую идею. Даже предприятиям Москвы – региона, находящемся под особым контролем партии и правительства – не удалось сохранить завезенное поголовье кроликов. В будущем государство уже не станет проделывать таких экспериментов, ограничиваясь поощрением индивидуального кролиководства. А майское постановление ЦК ВКП(б) 1932 г., давшее ход грандиозной кампании, на официальном уровне постарались забыть.

Своеобразными памятниками той кампании стали Научно-исследовательский институт кролиководства и звероводства под Москвой, многочисленные брошюры, да отдельные воспоминания некоторых ее участников. В лице же одного из них – Никиты Сергеевича Хрущева – кролики обрели верного поклонника. Десятилетия спустя первый секретарь ЦК КПСС признавался: «Я очень большой сторонник кроличьего мяса. То, что было в 1934–1935 гг. [правильно: 1932–1933 гг. – К.А.] – это были перегибы, этого не нужно. Но если ко мне кто-либо придет сейчас в гости, то я обязательно угощу кроликом, потому что по воскресным дням это деликатес, я кушаю только кролика. Я говорю это не для агитации. Для меня кролик лучше, чем курица. Если мне предложат курицу и кролика, то я возьму кролика».