1848–1849 годы: национальные революции против империй: первый опыт / О. Р. Айрапетов

28 мая (9 июня) 1815 года был подписан Заключительный генеральный акт Венского конгресса, состоявший из 121 статьи. С наполеоновскими экспериментами на политической карте Европы, в центре которых находилась Французская империя и ее интересы, было покончено. Теперь эта карта была перекроена в интересах держав-победительниц, Франция была окружена барьером из владений враждебных ей государств. Закреплялись господство австрийцев в Северной Италии, раздробленность Германии и Италии, Бельгия передавалась Голландии, Норвегия — Швеции, населенные немцами герцогства Шлезвиг и Гольштейн — Дании. Территории бывшей Речи Посполитой перераспределись между Россией, Пруссией и Австрией, монархи которых обещали провести для своих польских подданных широкие преобразования. Это обещание выполнил лишь Александр I, и в 1830–1831 гг. оно дорого обошлось России. В тот же период Голландии пришлось расстаться с Бельгией.

Но в целом результат того, что современники назвали «заговором монархов против народов», остался почти неизменным.

В 1848 году за справедливую перекройку политической карты выступили народы. Имперская политика, в основе которой лежал территориальный принцип решения местных вопросов, в том числе и национальных, столкнулась с национальными революциями, которые стремилась перераспределить территории исходя из националистических идей, а часто и романтических мифов об их принадлежности. Революции 1848–1849 гг. принято называть буржуазными, таковыми они и были, но в ряде регионов национальный вопрос явно доминировал над другими. Как в 1830–1831 гг., наиболее радикальным было выступление в стране, где во главе движения стала не слабая буржуазия, а непропорционально многочисленное дворянство со своей гигантоманией, национальной и религиозной нетерпимостью. Это была копия Польши — Венгрия. Стремившаяся освободиться из-под власти монархии Габсбургов, она стремилась нести под видом свободы бремя гораздо большего угнетения тем, кого считала своими, а не имперскими подданными. 3 марта 1848 г. с выступления Шандора Петефи в Будапеште началась Венгерская революция, получившая немедленный отклик и в других землях империи Габсбургов. Венгерский поэт был счастлив. Все, что ему было необходимо — это продолжение революции. «Давно уже мое почти исключительное чтение, — писал он 17 марта 1848 г., — моя утренняя и вечерняя молитва, мой ежедневный хлеб — история французской революции, это новое евангелие мира, где второй избавитель человечества — свобода — проповедует свое обновляющее учение». Со своей стороны, правительство не было настроено на диалог. Еще 11 марта русский поверенный в делах в Вене докладывал в Петербург о решимости правительства «не уступать общественному мнению и сейму в их требовании реформ».

Между тем, сделать это было непросто. Экономический кризис привел к росту безработицы и дороговизне, рабочие пригороды австрийской столицы становились центрами недовольства, к которому готовы были присоединиться ремесленники, подмастерья, евреи — все слои населения, готовые пойти за кем-либо в борьбе за свои политические права.

13 марта 1848 г. революционные волнения начались в Вене, демонстрации быстро закончились столкновениями с войсками. Город покрылся баррикадами и фактически вышел из-под контроля властей. Вечером того же дня Меттерних подал в отставку, в ночь на 14 марта он покинул столицу, которая возликовала, узнав об отставке, и отправился в Англию. Ранним утром 14 марта рабочие предместий овладели арсеналом. Правительство вынуждено было смириться с поражением и разрешить раздачу оружия из казенных арсеналов студентам и бюргерам. В следующие два дня последовали распоряжения императора о повсеместном уничтожении цензуры и учреждении национальной гвардии.

Уже 14 марта к Николаю I обратился Меттерних. «Государь, — писал он, — самая неодолимая из сил — сила обстоятельств положила предел моей долгой политической жизни… Я предвидел события, я упорно боролся с ними в течение почти сорокалетнего моего управления министерством, но человек не в силах остановить поток. Все, что он может сделать, — это преградить его. Мои усилия оказались тщетными и, не умея ни лавировать между двумя враждебными сторонами, ни лавировать вообще, что не в моем характере — я сошел со сцены». 15 марта Фердинанд I издал указ о созыве не позже 3 июля 1848 г. собрания избранных от германских, славянских и итальянских земель представителей. События в Вене немедленно отозвались в Венгрии. Здесь давно уже назревало недовольство. Созванный в 1832 сейм продемонстрировал это в полную силу, и был распущен императором в 1836 г. Часть активных его сторонников, в том числе и Лайош Кошут были арестованы и приговорены к заключению на 3–4 года. В ноябре 1847 г. сейм был снова открыт в Пресбурге. После недолгого восхищения Фердинандом I, произнесшим речь по-венгерски, сейм быстро вошел в противостояние с короной. Одним из наиболее ярких событий стало выступление Кошута 3 марта 1848 г., в котором он подверг жесткой критике систему Меттерниха и заявил о программе преобразований для обновления империи:

«Ничто не может такою прочною опорою правительств, как свобода народов, ибо искренно верным может быть только свободный человек. За любимую династию народы готовы пролить кровь свою, за тягостную же правительственную систему никто воробья не пожертвует. Если же есть в Вене человек, который, чтобы удержать свою власть и силу, готов вовлечь страну в тесный союз с деспотическими державами, то он должен понять, что друзья бывают иногда хуже врагов. Я твердо убежден, что наша царственная династия много выиграет, когда различные народы, составляющие Австрийскую Империю, соединятся в братский союз. Основу же этому братству может положить только полноправность каждой нации и конституционная система, всюду пробуждающая одинаковые чувства. Чиновники и солдаты не могут поддержать братства и единения».

Готовность на практике превзойти солдат и чиновников в братстве и единении была проверена позже на практике, а 15 марта власть в Венгрии перешла в руки парламента, а 22 марта было сформировано правительство Венгерского королевства во главе с графом Лайошем Батьяни, которое стремилось к осуществлению идей национальной революции, т. е. к созданию независимого унитарного национального государства, формально не разрывая связи с династией Габсбургов. 18–19 марта 1848 г. началось восстание в Берлине, в результате которого Фридрих-Вильгельм IV был вынужден выполнить обещание своего отца, данное еще во время наполеоновских войн — Пруссия получила конституцию. До этого он старался следовать завещанию родителя от 1 декабря 1827 г., опубликованному в «Официальной Прусской газете» сразу после смерти старого короля в июне 1840 г.: остерегаться как инноваций и неосуществимых теорий, так и стремления к возврату к старым порядкам, хранить единство между европейскими державами и, прежде всего, между Пруссией, Россией и Австрией. Берлинские события немедленно отозвались волнениями в Позене (Познань). Здесь еще в 1845 г. готовилось польское восстание. Участники заговора были арестованы в феврале 1846 г. и отправлены в Берлин.

Николай считал, что Позен теперь может стать источником опасности для Империи. Угрозой, по его мне мнению, была не армия, а «бунтующие массы». Польское дворянство немедленно добилось освобождения арестованных деятелей национального движения и приступило к формированию собственных отрядов. В город потянулись крестьяне, вооруженные топорами и вилами. Проходили огромные — до 30 тыс. чел. — демонстрации. Представители поляков в присутствии короля делали заявления о готовности Польши поддержать Пруссию в борьбе с Россией. «По последним рапортам из Калиша, — докладывал императору из Варшавы Паскевич, — почти все Познанское княжество в восстании, все носят польские кокарды, толпы вооружаются косами, мест». По традиции Польские революционеры возлагали гораздо больше надежд не на сейм в Берлине, а на революционный Париж. Впрочем, как следовало из деклараций внешнеполитической программы нового правительства, Франция не хотела провоцировать Россию, а Россия не хотела быть спровоцированной. Между тем желающих спровоцировать было достаточно. В Позене польский комитет требовал создания собственной, территориальной дивизии ландвера, составленной из уроженцев герцогства и вывода оттуда войск, составленных из «чужаков». Сюда прибыл кн. Адам Чарторыйский, в Силезии началось формирование польских легионов. В конце марта они насчитывали уже около 12 тыс. чел. Эти плохо вооруженные и почти не обученные массы не могли быть угрозой, но их вполне хватало для организации столкновений на границе.

19 апреля прусский корпус начал действия против мятежников. Их надежды на массовую поддержку рухнули. В начале боевых действий пришло не более 3 тыс. крестьян. Царство Польское сумело поставить 175 добровольцев и 1200 злотых (180 руб. сер.). После первых столкновений с пруссаками добровольцы начали разбегаться. В начале мая все было кончено. Легионеров разоружили прусские власти.

Почти параллельно с этим резко обострилась обстановка в Кракове. Австрийские власти вынуждены были согласиться с требованиями разрешить возвращение эмигрантов. В городе немедленно начали формироваться отряды косинеров, которые не собирались подчиняться властям и отказывались выполнять их распоряжение разоружиться. 26 апреля в Кракове начались столкновения, австрийский гарнизон, после попытки разоружить мятежников, сконцентрировался в замке Вавель, откуда обстрелял город из орудий. Восстание было подавлено.

Сохранению стабильности в центре и на юге Европы теперь угрожала Венгрия. Оттуда национальная революция могла перекинуться в Царство Польское. 7 апреля император Фердинанд признал правительство графа Батьяни, а 11 апреля — и новое конституционное устройство Венгрии. В Будапеште объявили программу реформ, включавшую в себя отмену всех феодальных привилегий и исключительных прав. В ночь на 18 мая австрийский императорский двор вынужден был оставить охваченную революцией Вену, население которой все активнее требовало политических уступок, и перебраться в Инсбрук, в Тироль, население которого оставалось лояльным короне.

Революция действительно несла с собой не только переустройство политической системы существовавших государств, но и угрозу войн за изменение политической карты Европы. По германским государствам также прокатилась волна потрясений. Затронули они и герцогства Шлезвиг и Голштейн. Датское правление здесь приобретало все более тяжелое для немецкого  населения характер. Еще с 1720-х годов местный единый ландтаг утратил реальную власть, превратившись в простое собрание дворянства и духовенства, с начала XIX столетия был предпринят ряд мер по сокращению сферы влияния немецкого языка. С 1807 года все указы в герцогствах, издававшиеся до этого только на немецком, стали печататься на датском и немецком, с 1811 года все коронные чиновники были обязаны перейти на датский язык. Давление несколько ослабело после 1815 года, когда Шлезвиг-Голштейн вошел в Германский союз, но борьба немецкого и датского элементов не прекращалась. В 1834 г. Христиан VIII объявил о реформе, разделявшей королевские земли на 4 части, при этом Шлезвиг и Голштейн, получая ландтаги, становились отдельными административными единицами. Немецкое население увидело в этом применение принципа «разделяй и властвуй» и попыталось сопротивляться. В 1846 г. датский король объявил о том, что порядок наследования в Дании и объединенных с ней династической унией герцогствах Шлезвиг и Голштейн будет общим. Проблема заключалась в том, что наследник короля был бездетен, а герцогствах, в отличие от Дании, наследование по женской линии не допускалось. В королевстве такое наследование допускалось с 1660 г. В случае сохранения этой традиции раздельное существование Шлезвиг-Голштейна и королевства осуществилось бы естественным образом. Голштинский сейм обжаловал указ короля в сейме Германского союза, в который входили герцогства, но получил ответ, что сейм уповает на справедливость Христиана VIII. В январе 1848 года король умер, и его преемник Фредерик VII немедленно попытался провести реформу на территориях, принадлежащих его династии. Это были весьма важные для экономики короны территории. Ежегодно из герцогств вывозили (в основном в Англию через Гамбург и Любек) до 100 тыс. тонн зернового хлеба, 120–150 тыс. тонн пшеницы и ячменя, и, кроме того, экспортировалась мука, мяса, большое количество скота — 35 тыс. крупного рогатого, 20 тыс. свиней, 12 тыс. лошадей. Общая стоимость вывоза равнялась 16 млн. рейхсталеров. Датская корона не намерена была терять эти земли. По предполагаемой Фредериком реформе герцогство Шлезвиг со смешанным германо-датским населением было отделено от преимущественно немецкого Голштейна и лишено автономии. Это означало почти полное слияние Шлезвига с Данией, что вызвало протесты сторонников немецкой партии в герцогствах, объединенных с датской монархией после смерти Петра III: актом 14 (25) июля 1773 г., изданным от имени Великого Князя Павла Петровича, будущего императора Павла I, его права на герцогства были переданы были переданы младшей линии Голштейн-Готторпского герцогского дома.

18 марта 1848 г. сторонники германской партии герцогств потребовали отделения Шлезвига от Дании. 23 марта, еще до того, как Копенгаген рассмотрел эти требования, в Киле было заявлено о создании Временного правительства, на следующее утро его сторонники захватили внезапным ударом стратегически важную крепость Рендсбург. Прусский король немедленно пообещал оказать военную помощь правительству в Киле. Датский — 26 и 27 марта призвал герцогства к спокойствию. Призывы не имели успеха. В Берлине поначалу планировали ограничиться моральной поддержкой и наблюдением. 26 марта к границе с Голштинией был направлен небольшой наблюдательный корпус — 4 батальона, 6 эскадронов и 1,5 батареи. Вскоре он был усилен, кроме того, 3 апреля Ганновер, Шверин, Ольденбург и Брауншвейг прияли решение собрать 10 тыс. солдат и офицеров для помощи Шлезвиг-Гольштейну. 9 апреля в первом же сражении войска Временного правительства были разбиты, через два дня датчане полностью восстановили контроль над Шлезвигом. В апреле мятежники сумели создать армию из 7140 рядовых, 374 унтер-офицеров и 114 офицеров. Она имела всего несколько кадровых частей, много воодушевленных национальной идеей добровольцев и слишком мало профессиональных военных и времени для подготовки. После боев под их знаменами осталось 5,5 тыс. чел. Тем не менее, развить свой успех датская армия не успела, хотя вскоре датчанам удалось довести размер своих вооруженных сил до 70 тыс. чел при 144 орудиях. Против них были направлены 1 прусская дивизия и 1 дивизия Германского Союза. 13 тысяч пруссаков при 22 орудиях и 9 тыс. союзных солдат при 28 орудиях резко изменили расклад сил в пользу немцев. 10 апреля прусские войска перешли границу герцогств и к концу апреля изгнали оттуда датчан, 2 мая они вторглись уже на территорию Ютландии, т. е. собственно в Данию. Германский союзный сейм в ответ на начатую датчанами блокаду немецкого побережья объявил сбор средств на создание флота. На строительство кораблей и обучение команд не было времени, поэтому планировалось купить суда и нанять экипажи для каперских действий. Программа предполагала создание флота из 12 парусных (восьми 60-пушечных и четырех 40-пушечных), 12 паровых (шести колесных и шести винтовых) фрегатов и 100 канонерских лодок. Для этого требовалось 9 140 матросов, 10,25 млн талеров единовременно и по 3,62 млн талеров ежегодно. В немецких государствах (включая Австрию) насчитывалось 6 806 судов и 45 тыс. моряков. Большинство из них, разумеется, были моряками торгового флота. Недостаток кадров и недоверие к существующему небольшому флоту Пруссии привели к тому, что командовать флотом поручили немцу, находившемуся на греческой службе — капитану К. Р. Бромми, немедленно произведенному сеймом в контр-адмиралы. Опасность расширения зоны военных действий была весьма велика. Для решения проблемы К. В. Нессельроде первым предложил раздел между Шлезвигом и Данией по национальной границе. Это предложение не было поддержано ни немцами, ни датчанами, и в результате возникла опасность более глубокого проникновения прусских и немецких войск в Данию.

Свои армию и флот мобилизовала Швеция. Стокгольм объявил, что занятие пруссаками Ютландии вынудит Швецию вмешаться в войну. В июне в полную готовность для оказания помощи Дании было приведено до 20 тыс. чел.

Участником конфликта косвенно стала и Россия. В мае 1848 года к датским берегам в крейсерство была отправлена 3-я дивизия линейных кораблей Балтийского флота — 6 линейных кораблей, фрегат, пароход и бриг под командованием контр-адмирала И. П. Епанчин. Перед ней была поставлена задача демонстрации русского флага с целью поддержки датчан и недопущения высадки немецкого десанта на датские острова. Эскадра находилась у берегов Дании и Германии 4 месяца и частично действовала совместно со шведской эскадрой. Поскольку шведской эскадрой командовал принц Оскар, то Епанчину предписывалось явиться на шведский флагман и отдать рапорт принцу, что не означало перехода под его команду русской эскадры. Пребывание русских кораблей в водах Ютландии было весьма сочувственно встречено датской общественностью. В тяжелые минуты русский адмирал демонстрировал полное спокойствие, обращаясь к Фредерику VII со словами: «Не бойся, король датский, Епанчин с тобой!» В начале августа 3-я дивизия Балтийского флота была замещена 1-й под командованием вице-адмирала А. П. Лазарева — 9 линкоров, 2 фрегата и бриг. Это была существенная помощь флоту Дании, в составе которого насчитывалось 6 линкоров, 8 фрегатов, 4 корвета, 4 брига, 3 шхуны и 3 катера, имевших на борту 1 162 орудия.

Что касается флота Германского Союза, то попытка его создания закончилась неудачей. Корабли были куплены и вместе представляли уже определенную силу. Конечно, эта эскадра не могла рисковать сражением с русскими линейными кораблями или датским флотом, однако ее сил вполне хватало для того, чтобы нанести урон датскому торговому и рыболовецкому судоходству, и оказать помощь своей армии: 3 паровых фрегата, 7 паровых корветов, 2 парусных фрегата и 24 гребные канонерские лодки. В конце концов, планы создания германского флота остались на бумаге. Великобритания заявила о том, что не признает новый флаг на море, и, следовательно, будет трактовать экипажи под ним как пиратов.

В августе 1848 г. Николай I ультимативно потребовал от Пруссии остановить войну с Данией из-за Шлезвиг-Голштейна. Пруссия вынуждена была согласиться. 14 (26) августа 1848 г. в городе Мальме было подписано перемирие сроком на 7 месяцев. 5 сентября немецкие войска начали эвакуацию занятой ими территории. Пруссия и Дания немедленно приступали к переговорам в Лондоне при посредничестве Англии, Франции, России и Швеции. До заключения мира Голштиния оккупировалась прусскими, Шлезвиг — шведскими, а остров Альзен — датскими войсками, герцогства управлялись смешанной датско-прусской комиссией (по 2 представителя от каждой стороны). Прусско-датский конфликт был приостановлен. Николай I не скрывал своей радости.

Тем временем резко ухудшилось положение в Австрии, правительство которой в 1848 году вынуждено было вести войну не только с революционным движением внутри страны, но и с Сардинией, возглавившей итальянское объединительное движение на севере Апеннин. Численность населения Пьемонта и Сардинии в 1847 г. равнялась 4,65 млн чел., сардинская армия в мирное время равнялась 25 153 чел., в военное, вместе с резервными и запасными она могла быть увеличена до 80 тыс. Разумеется, что при обычных обстоятельствах и речи не могло быть о войне Сардинии с Австрией, население которой в 1847 г. составило 36,5 млн чел., а армия мирного времени — 410 тыс. чел. Но обстоятельства были необычными. Австрийское правительство по соображениям финансового характера постоянно сокращало численность своей армии. В 1848 году расходы империи составили 290 млн гульденов, в то время как доходы — всего 150 млн. Революция только усложнила кризис финансов Дунайской монархии. Вена сокращала свои войска и в Северной Италии. В 1831 г. их там насчитывалось 104 500 чел., в 1833 г. — 75 000 чел., и 49 297 чел. в 1846 г., из которых только 34 000 могли быть использованы в качестве полевой армии. Остальные были разбросаны по гарнизонам. Это были лучшие войска империи, однако они не смогли справиться с городскими восстаниями. В двух корпусах австрийской армии, стоявших в Ломбардии и Венеции, было немало итальянцев (19 из 63 батальонов были итальянскими, учитывая списочный состав — до трети солдат было итальянцами). Если учесть те 75 тыс. чел., которые могли вставить в поле сардинцы, то положение австрийцев становилось весьма тяжелым. Недовольство на севере Италии накапливалось, с сентября 1847 г. особенно напряженным стало положение в Милане.

17 марта новости о волнениях в Вене пришли в Венецию и в Милан. Началось давно готовившееся восстание, получившее массовую народную поддержку. 22 марта, после четырехдневных уличных боев, Радецкий вынужден был покинуть Милан. Имея 10 тыс. чел., из которых 3 тыс. были итальянцами и только 14 полевых орудий, фельдмаршал предпочел выйти из города и блокировать его. Оставаться в Милане было опасно и потому, что запас боеприпасов и продовольствия был невелик. Армия и сама могла оказаться блокированной. В тот же день австрийцы покинули Венецию. Здесь серьезных столкновений с восставшими не было. Венеция также давно уже была неспокойна. Австрийские власти арестовали руководителей местных либералов, но город продолжал волноваться. Пришедшие вскоре новости о событиях в Париже и Вене наэлектризовали его. Толпа начала закидывать камнями немецкие части, в ответ те открыли огонь. В городе начала формироваться национальная гвардия. Здесь восставших поддержали итальянские полки гарнизона. На площади Св. Марка было поднято трехцветное знамя. Губернатор подписал капитуляцию, по условиям которой немецкие части перевозились по морю в Триест, оставляя все тяжелое оружие и арсеналы. Это было серьезное приобретение. Венеция была основным военно-морским портом Австрии, здесь находились 35 верфей, литейные и ремонтные мастерские, канатные фабрики, все запасы австрийского флота. Ослабленные австрийские гарнизоны под руководством фельдмаршала Радецкого покидали северо-итальянские города, и уходили под защиту «четырехугольника крепостей» — Вероны и Леньяго на р. Адидже и Пескиеры и Мантуи на р. Минчино — главной опоры австрийского военного присутствия на севере Италии. Это движение осложнялось тем, что восставшие разрушали мосты и дороги, и всячески пытались препятствовать войскам. Большое количество итальянских солдат дезертировало из австрийских частей.

Временное правительство, образовавшееся в Милане, категорически отказалось от переговоров с австрийским правительством, которые предлагал ему Лондон. Революционный Милан заявил, что независимость итальянских земель должна быть признана Австрией без всяких оговорок, и распространяться «на всю австрийскую Италию», в которую революционеры включали и Южный Тироль с его преимущественно германским населением. Король Пьемонта Карл-Альберт 4 марта 1848 г. даровал своим подданным конституцию. 23 марта он объявил войну Австрии, а на следующий день призвал итальянскую нацию к освобождению и объединению. 25 марта 40-тысячная сардинская армия начала переходить границу. Восставшая Ломбардия (29 мая) и Венеция (4 июля) высказались за союз с Пьемонтом. Революция быстро переросла в общеитальянское движение за создание единого и свободного от иностранного господства национального государства. Лозунгом этого воззвания были слова «Италия сделает сама», то есть добьется поставленной цели без иностранной поддержки. Пьемонтская армия, значительно усиленная стекавшимися из разных итальянских государств добровольцами, поначалу добилась значительных успехов. Под давлением своих подданных военную помощь Карлу-Альберту вынуждены были оказать папа римский и король неаполитанский. Сардинские войска при поддержке революционеров вошли в Парму и Модену.

Положение Радецкого было сложным, революция сказывалась и на его многонациональных войсках, в первую очередь на частях, укомплектованных итальянцами и венграми. Дезертировала даже часть офицеров. Однако 82-летний ветеран наполеоновских войн быстро укрепил свое положение в четырехугольнике крепостей, который так и не рискнула штурмовать революционная армия. Карл-Альберт проявил себя совершенно неспособным военным лидером, он постоянно собирал своих корпусных командиров на совещания, и совершенно дезорганизовал управление этими соединениями. Первоначально планировалось приступить к осаде Леньяно и отрезать Радецкого от связи с Австрией, но этот план так и не удалось воплотить в жизнь. 25 июля 1848 г. австрийский командующий разгромил итальянцев под Кустоццей и вскоре после этого — под Миланом. Итальянцы быстро отступали, бросая оружие, форму, обувь. Стояла страшная жара, и сохранявшим боевой порядок австрийцам было непросто преследовать беглецов. Тем не менее, Карл-Альберт поначалу отказался от предложенного перемирия, по которому он должен был вернуть пленных и ретироваться в свои владения. Король не без оснований опасался миланцев, которые не без оснований опасались мести солдат Радецкого. 6 августа итальянские войска все же вынуждены были покинуть Милан. 9 августа Карл-Альберт подписал перемирие сроком на 6 недель, необходимое австрийцам для того, чтобы использовать войска на других направлениях. Сардинская армия покидала Ломбардию и обязалась уйти из Венеции. Сардинцы до последнего надеялись на возможность вмешательства Франции. Уже 3 августа король напрямую заявил об этом французскому послу. Сардинцы хотели получить 40-тысячную армию в Пьемонте и 10-тысячную в Венеции.

Поскольку во Франции начали поговаривать о территориальной компенсации за усиление соседа, Карл-Альберт заявил, что об уступке Ниццы и Савойи не может быть и речи. Единственным очагом революции осталась осажденная австрийцами Венеция во главе с бывшим командующим неаполитанской армии ген. Г. Пепе. Уже после первых побед Радецкий предложил почетную капитуляцию, но она была отвергнута. Венецианцы не собирались выполнять условия австро-пьемонтского перемирия и сдавать свой город австрийцам. Следуя секретным инструкциям Карла-Альберта, переданным его представителю контр-адмиралу Микеле Джузеппе Альбини, руководство Венеции провозгласило республику Святого Марка. В результате австрийцы установили плотную блокаду Венеции. В окруженном городе вскоре стал сказываться недостаток дров и продовольствия. Повстанцы не могли себе позволить и активных действий — у них не хватало боеприпасов и оружия. Париж колебался между вмешательством в итальянские дела и политикой сохранения мира. В конце концов было выбрано второе решение.

3 сентября Австрия приняла предложение англо-французского посредничества в Северной Италии. Волнения начались и в Праге. Отсюда 28 марта 1848 г. Фердинанду I была отправлена делегация с петицией, требовавшей введения для Богемии особой конституции, присоединения к «Богемской короне», т. е. Чехии, земель, ей ранее принадлежащих, т. е. Моравии и Силезии, а также проведения различных либеральных реформ. Борясь с немецким элементом на территориях, которые чешские деятели считали своими, они готовы были принять в Праге императора и предлагали ему перенести свою резиденцию сюда. 2 июня здесь собрался Славянский съезд, поначалу лояльно настроенный к монархии, но 12 июня в городе начались волнения. По примеру венских, и пражские студенты и бюргеры требовали раздачи оружия. Командующий войсками фельдмаршал князь А. К. фон Виндишгрец, один из наиболее непримиримых по отношению к революции австрийских военных, отказался идти на уступки. В ответ на строительство баррикад и стычки с гарнизоном он использовал оружие, включая и артиллерию. 12 июня гренадеры атаковали проходивших мимо дома князя демонстрантов в штыки. После первых убитых толпа побежала. Баррикады заполнились негодующими людьми. 14 июня Прага оказалась под огнем артиллерии, в городе начались пожары, которые невозможно было тушить из-за интенсивных обстрелов. 15 июня огонь по городу был остановлен. Это произошло после убийства княгини Виндишгрец. Князь не хотел, чтобы его действия воспринимались как личная месть. Впрочем, все было решено. 16 июня выступление в Праге было подавлено, контроль над городом восстановлен. Виндишгрец ввел осадное положение и начал аресты. Прага, разумеется, оставалась недовольной, но чувства уже не выплескивались на улицы.

Наиболее опасной для империи Габсбургов стала революция в Венгрии. Уже актом 15 марта 1848 г. его населению даровалась свобода совести, ответственное управление, в том числе и на местах, где должны были собираться ежегодные парламенты, но при этом все земли, на которые претендовали лидеры революции, должны были сохранить свое единство с Венгрией. Право голоса получили практически все мужчины старше 25 лет, говорящие по-венгерски. Утверждение императором сформированного графом Батьяни правительства, ответственного перед венгерским сеймом, затянулось, так как Фердинанд не хотел соглашаться на создание в его составе военного министерства и министерства финансов. В сложившейся обстановке, в условиях войны в северной Италии революции он не мог себе позволить потерять прямой контроль над войсками и доходами Венгрии. Тем не менее 7 апреля он вынужден был утвердить состав правительства в проекте Батьяни. 10 апреля Фердинанд прибыл в Пресбург на заседание сейма, где на следующий день утвердил новые законы и учреждения. Вслед за тем сейм был распущен и новое правительство переехало в Пешт. Это была безусловная победа революционеров, но она не принесла желаемого успокоения на земли «Венгерского королевства».

Перед населявшими эти земли народами вставали мрачные перспективы. Л. Кошут призывал со страниц своей газеты «Пешти Хирлап» («Пештские новости»): «Мы должны поторопиться мадьяризовать хорватов, румын и саксонцев, ибо иначе мы исчезнем». Мадьяризация шла полным ходом — делались попытки ввести богослужение на венгерском языке, насильно, под страхом телесных наказаний вводить венгерский язык и т. п. Венгерские революционеры, также как греческие и польские, стремились к со[1]зданию национального государства, однако видели его в границах исторической Венгрии — «земель короны Св. Иштвана», в которые, кроме этнической Венгрии, входили Словакия (Верхняя Венгрия), Хорватия, Закарпатская Русь (комитаты Угоча, Мараморош, Унг, Берег), Воеводина (Банат), Трансильвания. В рамках этих территорий венгерский элемент составлял менее 50% (4,2 млн из 10,5 млн), а католический — чуть более 50% (5,6 млн).

Венгерское национальное освобождение несло с собой угрозу еще большего, чем австрийское, национального угнетения для хорватов и сербов, словаков, русин (вместе — около 4,26 млн), валахов (1 млн), немцев (700 тыс.). Венгерская национальная революция была освободительной далеко не для всех, она вела борьбу как с Габсбургами, так и с этими народами, что чрезвычайно ослабило ее, создало напряженную обстановку на окраинах земель, контролируемых повстанческим правительством.

Сразу же после начала революции в Венгрии регентский совет Хорватии избрал ее баном (губернатором) полковника барона Иосифа Елачича. Он несколько лет прослужил на военной Границе — особом районе на границе с Турцией, населенном сербами. Население Границы по переписи 1833 г. составляло 1 041 675 чел., из которых православные (сербы) составляли 517 820 чел., католики (хорваты) 426 031 чел., 53 926 униатов, 470 евреев, остальные –протестанты разного толка. Граница находилась в непосредственном подчинении Военного министерства, она управлялась офицерами австрийской армии и делилась на генералаты, полковые и ротные округа. Все мужское население от 20 до 50 лет несло службу, в мирное время — в качестве пограничной стражи, в военное — в качестве легкой пехоты. Всего на Границе числилось 48 291 чел. Это была большая и хорошая организованная сила. Елачич пользовался репутацией храброго и предприимчивого офицера, лояльного императору и преданного идеям хорватского национализма. Поскольку в этот период эти идеи противостояли в первую очередь венгерскому влиянию, они не помешали популярности Елачича среди граничар-сербов. 23 марта 1848 г. Фердинанд произвел его в фельдмаршалы-лейтенанты и официально назначил австрийским губернатором Хорватии, без одобрения правительства Батьяни, считавшего Хорватию венгерской территорией. 19 апреля новый бан потребовал от революционного Будапешта признания «независимой и равноправной с Венгрией» Хорватии. Он максимально использовал сложившуюся ситуацию для объединения южных славян против революции под знаменем Габсбургов.

Впрочем, у них не было выбора. 8 апреля 1848 г. делегация воеводинских сербов прибыла в Пресбург, чтобы представить венгерскому революционному правительству свои приветствия и просьбы — признать за ними права национального меньшинства — в том числе и право на свободу вероисповедания и начальное образование на родном языке. Кошут отказался признать за сербами эти права, а когда они намекнули, что с этими просьбами они могут обратиться и к другим, пригрозил: «Тогда все решит меч». «Сербы никогда не боялись меча» — ответили революционеру-освободителю члены делегации. 13 мая в Карловице (совр. Сремски Карловцы, Сербия) собралась сербская национальная ассамблея, которая высказалась за автономию славянских земель под властью австрийского императора. Кроме сербов, на ней были представлены делегаты от хорватов, чехов, болгар и даже поляков.

Последними свои иллюзии потеряли представители валашского населения Трансильвании. 15 мая 1848 г. они потребовали пропорционального присутствия во власти и равных прав униатской и православной церквей с католической, на что последовал отказ революционного правительства.

В ответ на обращения со стороны Батьяни, жаловавшегося императору на сепаратистские тенденции Елачича, Фердинанд, в качестве короля венгерского, 6 мая издал два декрета, по которым провозглашал полное подчинение венгерскому правительству всех воинских и гражданских властей Хорватии, включая и Границу, а также предоставлял Пешту право отправки своего комиссара в Хорватию для пресечения всяких попыток ее отделения от Венгрии. Елачич не признал эти декреты, а население Аграма (совр. Загреб, Хорватия) 15 мая устроило публичное их сожжение. 18 мая Елачич назначил выборы в хорватский Сабор и призвал жителей страны к защите от венгров. Началась мобилизация войск военной Границы, которые стали костяком сил Елачича. Он убеждал императора и правительство в том, что целью венгерской революции является создание независимого государства. Со своей стороны граф Батьяни заверял Фердинанда, что верен ему как венгерскому королю и ради спасения венгерской короны для Габсбургов требовал, чтобы император воздействовал на лояльного ему Елачича.

8 июня монарх передал Военному министерству в Будапеште право командовать всеми войсками на землях короны Св. Иштвана, включая Границу. 10 июня Фердинанд, надеявшийся на возможность мирного решения венгерского кризиса, решил пойти на уступки революционному правительству, требовавшему смены хорватского губернатора и особым манифестом объявил о его отставке. В ответ на манифест, Елачич собрал в Аграме избранных депутатов Сабора, который также высказался за борьбу против революционной Венгрии и подтвердил его избрание в качестве бана Хорватии, Словении и Далмации95. Более того, он посетил двор императора в Инсбруке, где был благосклонно принят. Правда, ему приказали замириться с венграми, но при этом никаких репрессий против генерала, не подчинившегося приказу, и даже официально объявленного политическим преступником, не последовало и 24 июня он благополучно вернулся в Аграм. Шла политическая игра, в которой при любых условиях император отнюдь не собирался терять Венгрию, а Елачич — подчиняться ей.

Венгерское правительство оказалось в сложном положении. Его Военное министерство было создано для управления венгерской армией, между тем собственно венгерские полки находились по преимуществу вне границ не только Венгрии, но и даже «Венгерского королевства». Здесь в основном были расквартированы немецкие, итальянские и славянские части — 20 батальонов пехоты, 10 гусарских полков, 2 пограничных трансильванских полка, 8 рот 2-х итальянских полков и часть богемского артиллерийского полка — всего до 50 000 отлично подготовленных солдат и офицеров. 8 июня Пешт получил власть над ними, но эта власть, даже несмотря на проведенную 1 июня 1848 г. в войсках присягу на верность венгерской конституции, была иллюзорной. Командовавшие подразделениями австрийской армии офицеры не симпатизировали революции вообще, а национальной венгерской — в частности, а их подчиненные также не испытывали к этому явлению особо теплых чувств.

В результате еще 16 мая Военное министерство Венгрии приступило к созданию частей народного ополчения — гонведа. Первоначально должны были быть сформированы 10 батальонов общей численностью в 10 тыс. чел. Обучение и вооружение этих частей должно было проводиться по австрийскому образцу, но командным языком был венгерский. 24 мая был издан указ о выпуске обязательств венгерского казначейства на сумму в 2 млн гульденов и ассигнаций на 12,5 млн гульденов. В конце июня 1848 г. правительство Батьяни решило организовать экзекуцию против сербов Баната (Воеводины), объявивших о своей автономии. Сербы успели организовать и вооружить, в немалой степени благодаря граничарам, ополчение общей численностью около 30 тыс. чел.

Гонвед и правительственные войска (около 15 тыс. чел.) действовали вяло, в том числе и потому, что первые были еще плохо обучены, а вторые не горели желанием воевать за идеалы венгерского национализма. В июле 1848 г. эта попытка провалилась, но она получила самый живой отклик в Хорватии, стремившейся поддержать сербов против общего врага. В Воеводине продолжались военные действия, которые убедили и друзей, и врагов венгерской революции в ее военной слабости. На помощь воеводинским сербам пришли добровольцы из княжества. 12-тысячный отряд успешно воевал против венгров, его снабжение продовольствием и боеприпасами во многом также осуществлялось из Сербии. Князь Александр оказался в весьма двусмысленной ситуации — внешне он придерживался нейтралитета, что вызывало недовольство его подданных, однако он не мог помешать поддержке воеводинских сербов, естественно, как подданных Австрии, противостоящих венгерским революционерам.

11 июля 1848 г. венгерский парламент под сильнейшим давлением Кошута проголосовал за кредиты на создание 200-тысячной национальной армии. Ее костяком должны были стать части имперской армии, переданные 8 июня под власть революционного Пешта. 40 тыс. солдат должны были быть собраны немедленно (сделать это быстро так и не удалось), сейм выделил на военные цели кредит в 42 млн. гульденов. Пока в Венгрии шло формирование новой армии, там надеялись решать проблемы на национальных окраинах с помощью старой. Елачич не верил, что она будет служить венгерской революции, и стрелять по войскам под знаменами Габсбургов.

В августе император вернулся в Вену и 4 сентября 1848 г. восстановил Елачича в должности бана Хорватии, Граница была выведена из-под юрисдикции Будапешта. 11 сентября Елачич объявил войну Фердинанду V, королю Венгрии от имени Фердинанда V, короля Хорватии и начал наступление на венгерских революционеров во главе сформированной им 40-тысячной армии. Расчеты Елачича не оправдались, кроме итальянских и богемских частей, регулярная армия, хотя и не без колебаний, начала оказывать сопротивление граничарам и хорватскому ополчению. Впрочем, речь в данном случае идет о венгерских регулярных полках, которые вместе с гонведом, несмотря на то, что существенно уступали по численности хорватам и сербам (около 16 тыс. чел.), сумели остановить их 29 сентября. Елачич вынужден был подписать перемирие сроком на 3 дня. Наступление на столицу Венгрии провалилось.

Венгерский сейм отправил свою делегацию для переговоров с австрийским рейхстагом, надеясь на совместное давление на императора вместе с либералами Вены, но те даже не захотели встречаться со своими венгерскими коллегами. Австрийцы смотрели на требования венгров приблизительно также, как те — на просьбы сербов, хорватов и валахов. Каждая из национальностей, желая ограничить права другой, при этом по-прежнему выступала против восстановления неограниченной власти монарха. Фердинанд отправил в Пешт своего представителя для переговоров, но он был убит в этом городе разъяренной толпой 27 сентября 1848 г. Батьяни подал в отставку, власть в Венгрии перешла к Комитету защиты Отечества во главе с Кошутом. Фактически после этого королевство восстало против власти своего «короля». Через два дня, получив известия о том, что случилось в Пеште, Фердинанд распустил венгерский парламент. В этот же день Елачичу пришлось отступить к Пресбургу, фактически к дачному пригороду Вены. Здесь он получил приказ объединиться с войсками фельдмаршала князя фон Виндишгреца, наступавшими из Богемии (совр. Чехия) и вместе с ним двинулся к столице империи. 6 октября здесь вспыхнуло восстание. Солдаты гарнизона отказались отправиться в Венгрию для подавления революции, их выступление было поддержано горожанами. Императорский двор вновь вынужден был покинуть столицу и укрыться в Ольмюце (совр. Оломоуц в Чехии). 23 октября 1848 г. 70-тысячная армия Виндишгреца и Елачича, имевшая около 200 орудий, осадила Вену и к 31 октября сломила в кровавых уличных боях сопротивление оборонявшей город 40-тысячной армии, состоявшей из солдат гарнизона, национальной гвардии, революционного ополчения. Венгерская армия, подошедшая к реке Лейта, не решилась атаковать австрийцев и оказать помощь венцам, хотя бы потому, что значительная часть ее руководства считала, что целью их деятельности является борьба с мятежным баном Хорватии, а не с Виндишгрецом. Только 30 октября венгры попытались перейти в наступление, но были разбиты и вынуждены были отступить к Пресбургу.

В Словакии, или в «верхней Венгрии», как ее предпочитали называть в Пеште, тем временем начались восстания против венгерского владычества. Победа Виндишгреца позволила императору вернуться в Вену. 21 ноября во главе правительства был поставлен прибывший из штаба Радецкого сторонник жесткого курса, шурин Виндишгреца — князь Феликс-Людвиг Шварценберг. Князь был реалистом и главной своей задачей считал восстановление мира и порядка, и действовал исходя из фактов, а не принципов легитимизма. Впрочем, это не мешало победителям развернуть репрессии в столице. С ноября по апрель здесь было арестовано 2 375 чел., не считая тех, кто был подвергнут аресту и отпущен на свободу. 2045 чел. предстало перед военным судом, 72 приговорены к смерти, 25 из них казнены.

2 декабря 1848 г. Фердинанд I вынужден был отречься от престола, который занял его 18-летний племянник Франц-Иосиф I. После подавления восстания в Вене армия Виндишгреца и Елачича, усиленная пополнениями (всего около 130 000 чел.) 16 декабря 1848 г. вернулась в Венгрию и 5 января 1849 г. взяла Пешт, революционное правительство переехало в Дебрецен. 12 января Виндишгрец, уверенный в своей полной победе, издал обращение к регулярным частям, находившимся под контролем революционного правительства, призывая их вернуться под имперские знамена. Однако успехи австрийцев закончились на взятии столицы. У Виндишгреца стали изымать войска, чтобы усилить позиции Австрии на итальянском и германском направлениях.

Весьма непростой и явно выходящей по последствиям за границы Дунайской монархии была борьба Вены и Пешта в Трансильвании. Эта провинция граничила с оккупированными Дунайскими княжествами, и победа национальной венгерской революции в ней могла легко привести к волнениям среди валахов и молдаван. Влияние революционных событий почти немедленно проявилось в Дунайских княжествах уже осенью 1848 г. Николай I предупреждал правителей этих турецких автономий, что «не потерпит никаких покушений, направленных к изменению политической организации, установленных для обоих княжеств». Однако в сложившейся обстановке они не могли действовать решительно, как это им предлагал император. Княжества сближались. Создаваемая в них во многом усилиями выходцев из Трансильвании школа выдвинула идею единой румынской нации. Создавались нормы нового литературного языка, основанного на идеях очищения молдавского и валашского языков от славизмов и тюркизмов и заменой их французскими эквивалентами. Господари вынуждены были постоянно лавировать между требованиями собственных либералов, призывавших поддержать родственное валашское население за Карпатами, борющееся против венгров, а также советами Петербурга и Константинополя сохранять спокойствие. В результате кризис в Валахии привел к изгнанию господаря Георгия Бибеско из Бухареста. Свой престол потерял и господарь Молдавии Михаил Стурдза. В сентябре 1848 г. в Молдавию вошли русские войска, после чего в Валахию были введены турецкие части. МИД депешей от 19 (31) июня заявил о том, что задачей этого решения было сохранение законного порядка и восстановления спокойствия в княжествах. Петербург обязался немедленно после этого вывести войска по согласованию с Турцией. К концу 1848 года небольшие по численности венгерские отряды в Трансильвании оказались в весьма тяжелом состоянии, однако благодаря энергичным действиям им удалось нанести поражение валашским ополчениям и восстановить контроль над значительной частью этой территории. Немногочисленные части австрийской регулярной армии вынуждены были отступить в Буковину. Ее командиры обратились за помощью к командующему русскими войсками в княжествах ген. А. Н. Лидерсу. Все это происходило на фоне развязанного здесь революционными войсками террора против православного не-венгерского населения. Велась «война истребительная, война за православную веру и национальность».

«Свирепство их, — писал в обращении к императору Николаю I в 1850 г. сербский патриарх, — не простралося токмо на вооруженные вои, но и на невинная даже в утробе матерней сущая чада, девицы, жены, дряхлые старцы и старицы, падшие во область их. Все, что не могло спастися бегством, без различия пола и возраста было истребляемо и посекаемо. Стада овец, говяд и коней были отгоняемы; питательные вещи, аще поместися не могли, суть огнем сожигались. Особенно свирепствовали венгры и ополчалися на святые храмы Божия, аки бы и с Богом и со святыми его рать имели».

К просьбам австрийского командования о помощи присоединились и представители саксонской (т. е. немецкой), сербской и валашской общин Трансильвании, опасавшихся окончательной победы войск ген. Юзефа Бема, решительно наступавших в этой провинции. Тем временем в Вене считали победу над венграми свершившимся фактом, и 4 марта 1849 г. Франц-Иосиф издал указ, уравнивающей Венгрию в правах с остальными частями своей империи, т. е. лишавший ее политической независимости, как королевства, связанного с владениями Габсбургов династической унией. На самом деле передышка в активных действиях на среднем Дунае позволила венгерской армии под командованием Атура Гергея начать контрнаступление. Его успехи привели к тому, что у Австрии опять возник второй фронт.

Король Карл-Альберт, находясь под сильнейшим давлением сторонников итальянской национальной революции, нарушил перемирие с австрийцами от 9 августа 1848 г. (оно автоматически продлевалось). 12 марта в штаб-квартиру Радецкого прибыл майор Рафаелле Кадорна. Он сообщил, что через 8 дней сардинцы возобновят военные действия. 17 марта 1849 г. король издал указ о поголовном вооружении всех жителей Ломбардии. Сардинские войска вновь начали наступление в Ломбардии, но в этот раз Радецкий не был застигнут врасплох, и уже 23 марта он вновь разгромил их в 45 км. от Милана, под Новарой. За новую победу Радецкий был произведен в звание генерал-фельдмаршала русской армии. Пьемонтцы были отброшены к предгорью Альп и отрезаны от линии своего снабжения — дальнейшее сопротивление было невозможно. Их поражение стало серьезным ударом по восставшей Венеции. Там до последнего момента надеялись на деблокаду. 27 марта в город пришла новость о победе австрийцев — в нее поначалу никто не хотел верить. Вскоре она подтвердилась. Но венецианцы по-прежнему отказывались сдаться. Блокада стала более плотной, а 29 июля город был подвергнут сильнейшей бомбардировке. В городе объявили мобилизацию всех мужчин в возрасте от 18 до 55 лет, но его оборона не стала надежней. Гарнизон не был единым — отношения между добровольцами, пришедшими сюда из разных концов Италии, и венецианцами постоянно ухудшались, но город согласился капитулировать только 22 августа 1849 г. Условия сдачи были довольно мягкими. 27 августа над дворцом дожей опять взвился австрийский флаг. В тот же день французский фрегат «Плутон» вывез из Венеции руководителей восстания и добровольческих отрядов. Разгром Пьемонта привел к немедленному отречению Карла-Альберта, а его преемник Виктор-Эммануил II вынужден был подписать 9 августа 1849 г. мирный договор на условиях status quo ante bellum и выплатить 65 млн франков контрибуции.

Значение этих побед было велико, но они заставили австрийцев держать в Северной Италии 70-тысячную армию в то время, когда эти войска были необходимы им в Венгрии. 6 апреля австрийский корпус был разбит под Генгешем. 14 апреля 1849 г. венгерский парламент, собравшийся в Дебрецене, объявил полную независимость Венгрии и низложил династию Габсбургов, президентом Венгерской республики стал Кошут. 4 мая австрийцы были вынуждены покинуть Пешт, вслед за чем настала очередь цитадели в Буде. 21 мая, после двухнедельной осады, гонвед взял эту крепость штурмом. В мае 1849 г. венгры принудили императорские войска отступить из большей части своей страны. Возникла угроза Вене, которая так и не была реализована по той простой причине, что Гергей считал возможным договориться с императором и, отказавшись от акта 14 апреля прийти к компромиссному решению, которое восстановило бы династическую унию Австрии и Венгрии. Неудачи преследовали австрийцев и в Трансильвании, где в апреле венгерские войска под командованием ген. Бема продолжали теснить лояльные Вене части. Успехи Бема показались Кошуту столь очевидными, что он поручил генералу умиротворение Баната. В Хорватии, Словакии, Трансильвании и Воеводине шли беспрерывные кровавые столкновения венгерских революционеров и их противников. На контролируемых революционерами территориях постоянно шли казни представителей не сербских общин, включая женщин и детей.

Австрийская армия утратила инициативу на венгерском фронте, проходившем в непосредственной близости от Вены. Тем не менее она по-прежнему представляла из себя значительную силу. Проблема заключалась в том, что, обеспечив восстановление власти императора по всей территории Дунайской монархии за исключением Венеции и Венгрии, австрийцы не могли гарантировать быстрого разгрома гонведа. По-прежнему неясной оставалось и то, насколько спокойной останется Сардиния, и насколько контролируемым до взятия Венеции является положение дел в северной Италии. С другой стороны, в условиях финансового кризиса и крайне тяжелого положения с пополнениями, повторение неудачного похода австрийцев на Пешт могло привести к непредсказуемым для них последствиям.

Дальнейшее развитие этого кризиса могло создать долговременную зону нестабильности на границах России. Петербург не без основания опасался, что последствия распада Австрии приведут к ухудшению положения и в Германии, и в Польше, и на Балканах. Не менее, чем Россия, распада Дунайской монархии опасалась и Франция. Образовавшаяся пустота могла привести к созданию объединенных Италии и Германии, что никак не входило в планы Парижа. 30 апреля 1849 г. Франция приступила к интервенции против революции в центральной части Италии. Ее войска разбили отряды Дж. Гарибальди, защищавшие Римскую республику, провозглашенную в ноябре 1848 г. Для завершения кампании Париж вынужден был сосредоточить под Римом более 3 дивизий с 36 полевыми и 40 осадными орудиями и подвергнуть «вечный город» осаде. 30 июня он капитулировал после штурма, в результате которого французы овладели ключевыми пунктами обороны республиканцев. После разгрома республиканцев французы восстановили светскую власть папы.

Практически одновременно с этим разворачивались и основные события «венгерского похода» русской армии. Он был тщательно подготовлен и проходил в благоприятной внешнеполитической обстановке. Единственная страна, которая могла реально повлиять на ситуацию — Англия — не возражала против русского похода. 23 апреля (15 мая) 1849 г. Ф. И. Бруннов докладывал о разговоре с Веллингтоном, в котором фельдмаршал сказал: «Настало время для Австрии покончить с Венгрией. Если у нее нет для этого средств, то она должна просить их у императора. Но эти средства должны быть достаточно велики. Было ошибкой, большой ошибкой, просить 4 000 человек, когда требовалось 40 000 человек».

Австрийские военные власти в Галиции еще в декабре 1848 г. обратились к русскому командованию с запросом о возможной поддержке в случае вторжения войск Бема и волнений среди поляков. Первоначально было принято решение, позволявшее русским войскам в таком случае переходить границу и углубляться на австрийскую территорию на 2–3 перехода для поиска и уничтожения врага, после чего возвращаться назад. В Галиции такого рода помощь не понадобилась. Поляки помнили 1846 год и не хотели рисковать его повторением, особенно на фоне начавшегося вновь русинского крестьянского движения, а Бем не горел желанием рисковать, переходя через Карпаты, за которыми его могли встретить русские войска. Русины Закарпатья и перед революцией не вызывали теплых чувств у Вены. М. Н. Муравьев после поездки в Австрию записал: «Особливо заметна боязнь правительства в отношении славянско-русских племен, т. е. так называемых русинов, живущих в Венгрии вдоль границы Галиции, говорящих языком русских, смешанного наречия белорусского и малороссийского, и исповедующих греко-российскую веру». Таковых насчитывалось до 4 млн. Теперь они активно сопротивлялись мадьяризации и в октябре 1849 г. даже отправили делегацию в Вену с просьбой об изъятии их земель из короны Св. Стефана и введении у них самоуправления. Таким образом, принципиальных возражений против разовых и ограниченных в пространстве и времени действий не было.

В марте 1849 г. Франц-Иосиф просил Николая I приблизить не[1]сколько корпусов к русско-австрийской границе, чтобы их можно было быстро ввести в Галицию и Буковину. Вскоре последовала и другая просьба — отправить в Трансильванию 30-тысячный русский корпус. Весной 1849 г. австрийский Двор по-прежнему хотел получить помощь, но исключительно на собственных условиях, подчинив русские войска австрийскому командованию. Николай I отказался отправлять армию в Трансильванию. Он не хотел делать этого без предварительного занятия Галиции. Кроме того, помня о том, что случилось с русским отрядом в Трансильвании в феврале-марте 1849 г., он считал необходимым сохранить самостоятельное командование. Император считал, что частичные меры не приведут к результатам, и поэтому необходимо массовое использование войск, например, в Галиции, с тем, чтобы стоявшие там австрийские войска могли быть задействованы против революционеров, при обязательном сохранении отдельного австрийского и русского командования. Подчинение русских австрийцам исключалось. 9 (21) апреля 1849 г. австрийское правительство в очередной раз обратилось к России с просьбой об оказании военной помощи. Николай I не был еще готов помогать Вене путем непосредственного вмешательства в решение внутренних проблем Австрии. Еще 1 (13) апреля он писал Паскевичу из Москвы: «Австрийцы, не сладив сами, хотят теперь чужими руками жар загребать; оно легко и приятно, но я того не хочу. Занять Галицию согласен (сделать это в случае ухудшения ситуации предлагал Паскевич. — А. О.). Ежели мятежники ворвутся туда, их уничтожить там или в Буковине будет наше дело, как и наше дело совместно с турками защищать княжества».

Между тем на стыке границ Молдавии и Валахии отношения между оккупационными армиями были далеки от добрососедских. Для того, чтобы избежать конфликта, 19 апреля (1 мая) 1849 г. на даче великого визиря в Балте-Лимане между Россией и Турцией была подписана конвенция, которая урегулировала вопрос о будущем Дунайских княжеств. На 7 лет они занимались русскими и турецкими армиями (на самом деле войска были выведены в начале 1851 г.). По условиям Балто-Лиманской конвенции право выбора господарей местными диванами отменялось, их деятельность приостанавливалась. Вводился новый принцип — господарей теперь назначал султан с согласия России на 7 лет, а в оккупированных княжествах постоянно находились «чрезвычайные комиссары», наблюдавшие за управлением означенными территориями.

Тем временем обстановка в Венгрии и вокруг нее постоянно усложнялась. При революционных войсках начали формироваться польские легионы. Их численность достигла около 20 тыс. чел. Польская партия все свои надежды теперь связывала с венгерским движением. Несколько раз в своих публичных заявлениях Кошут высказал свои «наилучшие намерения относительно дел польских». 18 (30) апреля Николай I приказал Паскевичу начать подготовку к походу в Венгрию через Галицию и Карпаты.

29 мая (10 июня) 1849 г. в Варшаве была подписана конвенция, регулировавшая содержание русских войск в походе, его взяла на себя Австрия. Русская дипломатия, идя навстречу просьбам Вены, достигла улучшения отношений и с Парижем, и с Константинополем. Берлин не испытывал особых симпатий к венгерским революционерам, а изолированный Лондон даже в случае желания не смог бы повлиять на развитие ситуации. Впрочем, особого желания помогать революции там никто не испытывал. На известие о начале похода в Венгрию, полученном от русского посланника, лорд Пальмерстон отреагировал кратко и просто: «Кончайте побыстрее». В этом не было ничего странного — английский премьер считал необходимым сохранение Австрии, а в Лондоне давно уже ждали выступления русских войск на стороне Вены. Австрийская армия под командованием Гайнау насчитывала в строю около 55 тыс. чел. при 280 орудиях. В Хорватии продолжал действовать Елачич — 30 тыс. чел. при 137 орудиях. Его численность, правда, быстро сокращалась — тиф и необходимость защищать свои дома от карателей делали свое дело. На русско-австрийской границе находились четыре русских корпуса численностью в 145 тыс. чел., составившие основу армии генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича, на границе Трансильвании — корпус Лидерса в составе 40 тыс. чел., который должен был действовать вместе с австрийцами. Армия Венгрии имела по спискам около 200 тыс. чел. при 1 800 орудиях. Это были храбрые, но плохо обученные войска, которым не хватало опытных офицеров. Исключение составляла артиллерия. Всего в поход против революционного венгерского правительства было отправлено 162 тыс. русских солдат и офицеров при 528 орудиях. Поражение венгерской национальной революции стало делом времени. Приход русской армии создал 250 тыс. русско-австрийскую группировку при 1200 орудиях. Попытки правительства Кошута придать войне с Россией характер религиозного противостояния католицизма с православием не увенчались успехом. Русины и словаки встречали русских весьма дружелюбно, венгерское крестьянство и жители городов также отнюдь не проявляли массового недоброжелательства. По свидетельству генерал-адъютанта Ф. Ф. фон Берга, при прохождении наших войск через Преслав число враждебно настроенных людей было таким же, как и число лояльных правительству. Русские войска сумели быстро установить доверие к себе. 1 (13) августа 1849 г. под Виллагошем (совр. Румыния) лучшие силы венгерской армии — 30 тыс. чел. при 144 орудиях — под командованием Гергея сдались Ридигеру. Он вернул сабли Гергею и его офицерам. Революционная армия ответила криками «Да здравствует Ридигер!».

Война была закончена. «Этим считаю и дело конченным, — написал 11 (23) августа император Паскевичу. — Пора нам возвращать войска». Вена могла быть довольна — союзники уходили без каких-либо предварительных условий. В конце августа 1849 г. русские войска были выведены из пределов Австрийской империи. Венгерский поход длился 8 недель и обошелся России в 47,5 млн рублей, 708 убитых, 10 885 умерших от ран и болезней и 2 447 раненых и контуженных. Пленные и оружие были возвращены австрийскому правительству при условии амнистии рядовым — это была личная просьба Николая I. Франц-Иосиф обещал русскому императору простить и офицеров, но только после суда над ними. Однако это обещание было нарушено австрийцами. «Конечно, господин фельдмаршал, — писал 11 (23) августа 1849 г. Франц-Иосиф Паскевичу, — если бы я мог следовать влечению моего сердца, то я бы покрыл прошедшее непроницаемым покровом. Но мне нельзя забыть, что на мне лежат в отношении к прочим народам священные обязанности, которые я должен исполнить, и что общее благо моей империи внушает мне соображения, коих я не в праве упустить из виду». Гайнау еще в ходе боевых действий широко использовал практику расстрела пленных, в некоторых случаях карательные акции останавливались только после личного вмешательства русских генералов. Из видных руководителей восстания смертную казнь заменили на заключение только ген. Гергею. Император амнистировал его с запретом проживать в Венгрии и под сопровождением военных перевезен в Австрию. Во всех главных городах Венгрии были учреждены военные трибуналы, которые вынесли к ноябрю 1849 г. свыше 800 приговоров, 25 человек были казнены. Суды продолжались до 1852 года, символической, заочной казни подверглись даже бежавшие. В 1851 г. процедуре повешения подвергнуты были изображения 36 эмигрантов.

Впрочем, эти действия Вены не имели отношения к Петербургу. «Ваш Государь, — писал 15 сентября 1849 г. Бруннову Пальмерстон, — заслужил великую славу не успехами своего оружия, ибо каждый знает, чего стоят русские войска, но умеренностью и великодушием, показанными им после победы». Первое столкновение империй с национальной революцией закончилось её поражением. Впрочем, это ничего не меняло. Борьба была не закончена, а отложена на время, чтобы продолжиться вскоре кровавой борьбой, которая не закончилась вплоть до нынешнего дня.