Николай Радов: Истинная цена белорусской "социальной справедливости"

На одном из последних заседаний Совета министров Республики Беларусь министром экономики Николаем Снопковым была, наконец-то, озвучена та стратегия, которую долгое время боялись произносить вслух все белорусские чиновники: от депутата до президента.

Министр заявил следующее: "добавленная стоимость, которую мы достигнем в 2015 году, при необходимости достижения минимальной зарплаты в 800 долларов США, - соответствующим образом на эту добавленную стоимость должна быть численность занятых. Оставшаяся численность высвобождается...Единственный выход из этого положения - перезанять работников с традиционных рабочих мест на новые высокопроизводительные". Таким образом, белорусские чиновники впервые заговорили о необходимости сокращения рабочих мест как об одном из главных методов оздоровления экономики. Конечно, ничего нового в этом плане руководства республики нет, тем более что официально безработицы, как не было, так и не будет. Предполагается, что все "высвободившиеся" (а это, по словам все того же Снопкова, около 280 тысяч человек, или приблизительно 6 % от числа всех занятых в экономике) смогут найти для себя новое место работы на вновь созданных "высокоэффективных" производствах. Правда, чиновники умалчивают о том, кого именно и куда собираются перенаправлять. Поверить в то, что кто-либо из нынешней номенклатуры уже сегодня готов изменить свою "квалификацию" и начать новый трудовой путь в роли каменщика, программиста, нефтяника или еще кого-то, кто способен приносить реальную пользу государству, попросту невозможно. Поэтому единственно возможным "козлом отпущения" становится бюджетная сфера, а вместе с ней и ряд государственных предприятий.

Подтверждением вышесказанного может служить предложение министерства финансов Республики Беларусь сократить на 10-15% число бюджетников, о чем поведал 9 февраля 2012 года во время расширенного заседания коллегии Минфина глава ведомства Андрей Харковец. При этом позиция министра финансов куда более странная, чем у его коллеги по Совету министров Снопкова, так как, по его словам, главной проблемой бюджета являются сферы образования, здравоохранения и социального обслуживания, где занято 17,5 % работников. То есть, чиновничий аппарат и силовые ведомства не обременяют белорусский бюджет так, как это делают учителя, врачи и соцработники. Более того, предполагаемую часть сэкономленных средств (а это около двух триллионов белорусских рублей) планируется направить "на развитие бюджетной сферы, чтобы вывести ее на качественно новый уровень". И если исходить из логики Минфина, то деньги пойдут на формирование новых и содержание старых многочисленных рядов чиновников, военных, милиционеров и иных силовиков, которые, по-видимому, куда более важны для белорусского государства, чем все остальные работники госсектора. Это, надо полагать, и есть "модернизация" бюджетной сферы по-белорусски. Однако необходимо понимать, что даже такая, казалось бы, абсолютно популистская программа, скорее всего, останется на бумаге в связи с тем, что для воплощения ее в жизнь необходима не только сильная политическая воля руководства страны, но и крупные финансовые вливания, которых у официального Минска в ближайшей перспективе не предвидится.

Взять деньги для подобных серьезных изменений в социально-экономической сфере правительство Белоруссии планирует из инвестиций. Причем планы у белорусских чиновников, мягко говоря, наполеоновские. По словам Снопкова, чтобы управлять высвободившейся численностью и создавать для людей новые рабочие места, необходимо реализовать новые инвестиционные проекты. И общая сумма прямых иностранных инвестиций для этого до 2015 года должна составить 38 млрд. долларов США (из них примерно 23 млрд. долларов - на приобретение машин и оборудования). Вот только где взять подобные средства, замминистра не уточнил. Более того, не уточнил он и того факта, что Белоруссии в ближайшие годы будет необходимо не только увеличить расходы на содержание государственного долга (при отсутствии новых заимствований, что, на наш взгляд, абсолютно нереально, Минску в 2012 году отдать будет необходимо 1,63 млрд., в 2013 - более 3 млрд., а в 2014 около 3,2 млрд. долларов США), но и решить проблему отрицательного сальдо торгового баланса, который пускай и сократился в 2011 году, но остается все еще достаточно высоким - 5,45 млрд. долларов (в сказку о том, что по итогам 2012 года сальдо будет положительным - от 0,5 до 1,5 млрд. долларов - не верит никто). Если добавить к этому невысокую инвестиционную привлекательность страны и непростой деловой климат, царящий в республике, то планы по достижению средней заработной платы в 800 долларов США и всеобщего процветания становятся полностью недостижимыми.

Помимо этого, следует помнить и о позиции белорусского президента, который уже неоднократно заявлял о продолжении политики социальной защищенности граждан, даже в ущерб экономике. Правда, в данном случае возникает уже иная, не менее важная проблема - сохранение в стране стабильных социально-трудовых отношений и борьба с социальной дифференциаций в обществе, которая уже маячит на горизонте.

Сегодня та уравниловка, которая на протяжении многих лет являлась главным орудием белорусских властей, уже не несет на себе той роли социального стабилизатора, при котором в массовой среде отсутствует ненависть к богатым. К слову, последние в Белоруссии как класс практически отсутствуют. Доказательством этого может служить тот факт, что в отличие, например, от России, подавляющая часть граждан страны не знает имен крупных бизнесменов не только на республиканском, но и на местном уровнях, что свидетельствует об индифферентном отношении населения к тем, кто обладает иным социально-экономическим статусом, нежели основная масса белорусов. Если добавить к этому, что большая часть из "крупных акул белорусского бизнеса" напрямую или косвенно связаны с государством и не стремятся позиционировать себя в качестве местных олигархов, то становится ясно, что значимость их в социальных отношениях внутри республики весьма невелика. Поэтому на первый план выходят взаимоотношения не по вектору "бедный-богатый" в рамках всего государства, а межличностные в границах небольших социальных групп, где ситуация на сегодняшний день характеризуется определенной стабильностью. Межотраслевая дифференциация в оплате труда в республике в 2011 году составила всего 3,2 раза (в 2000 году - 6,7 раза, в 2003-м - 6,3 раза, в 2005-м - 4,6 раза, в 2008 и 2009 годах - 3,6), что намного меньше, чем в странах Европы и соседней России. Именно это, на наш взгляд, гораздо больше интересует сегодня простых белорусов, в сознании которых понятие "социальная справедливость" коррелирует с повседневным желанием "жить не хуже, чем другие". При этом вполне допустима ситуация, когда белорус ощущает удовлетворение своим социально-экономическим статусом при условии ухудшения подобного статуса у окружающих. Иными словами, простому белорусу может быть хорошо вне зависимости от своего уровня жизни при осознании того, что кто-то живет еще хуже. Поэтому в Белоруссии было достаточно просто создать ситуацию, при которой за последние годы уровень жизнь неквалифицированных работников кардинально не изменился, а вот высококвалифицированные профессионалы стали жить хуже. Таким образом и был достигнут нынешний принцип "социальной справедливости", при котором простые массы не чувствуют своей оторванности от иных социальных слоев общества, считая нормальным зарабатывать с метлой в руках на улице столько же, сколько и со скальпелем в больнице. Однако сегодня то, что все последние полтора десятка лет позиционировалось как должное - приблизительно одинаковый уровень финансово-экономического состояния и дворника, и профессора (чиновников в расчет брать не будем), и мелкого предпринимателя - с каждым днем все более превращается в фарс, способный окончательно разрушить весь созданный ранее социально-экономический уклад страны. Этому способствует не только продолжающийся в стране финансово-экономический кризис, который некоторые чиновники уже посчитали закончившимся, но и открытость границ и, в первую очередь, с Россией, где при должном стремлении простой белорус может найти заработную плату, отвечающую его жизненным устремлениям.

Похоже, осознание нерешенности социальных проблем, как и осознание того, что в стране в скором времени могут остаться только чиновники и силовики, наконец-то стало приходить в голову белорусской номенклатуре. Не случайно, впервые за долгие годы, власти заявили о своем желании пересмотреть систему оплаты труда в стране. Так, в начале февраля нынешнего года заместитель премьер-министра Белоруссии Анатолий Тозик заявил: "В прошлом году государство в большей степени поддерживало низкооплачиваемых работников и в меньшей - высокооплачиваемых. В результате разница в оплате труда здесь была сведена практически до минимума. Однако такое положение дел развращает одних и лишает интереса других. Поэтому ситуацию необходимо коренным образом изменить. Согласитесь, уборщица не должна получать больше, чем молодой специалист с высшим образованием". Не согласиться с подобным утверждением сложно. Правда, остается один вопрос - за счет чего планируется проводить в жизнь новую политику в сфере социально-трудовых отношений? Если помните, у Белоруссии сегодня нет финансово-экономических возможностей стимулирования труда, а средняя заработная плата в эквиваленте 300-350 долларов США, по мнению многих экономистов, это и есть тот максимум, который может себе позволить современная белорусская экономика. Получается, что все подобные заявления - не более чем очередная популистская выходка белорусских чиновников, готовых пообещать все, что угодно с единственной целью - сохранить за собой свои кабинеты.

Отсутствие четкого плана деятельности в области социально-экономических отношений внутри страны грозит уже в ближайшем будущем превратить Белоруссию в своеобразный инкубатор рабочей силы для сопредельных государств, что будет означать крах не только экономической, но и политической системы государства. В стране, где на 100 человек в трудоспособном возрасте (около 5,8 млн.) приходится 63 человека в возрасте старше трудоспособного, при постоянной миграции наиболее экономически активного населения, уже в ближайшие годы может разразиться серьезный демографический кризис, который поставит точку на всех планах нынешнего руководства. Попытка же заместить на рынке труда местное население мигрантами из среднеазиатских и африканских республик, скорее всего, вызовет социальный взрыв, несмотря на толерантное отношение белорусов к иным культурам и народам. Подтверждением служит недавний социологический опрос, проведенный в конце 2011 - начале 21012 года. По мнению почти 58% населения, число мигрантов в Белоруссии не должно увеличиваться (за активное привлечение иностранных граждан выступило всего лишь 3,5% опрошенных), что прекрасно отражает общее настроение в обществе: в условиях, когда работы становиться все меньше, ни о какой всеобщей толерантности речи быть не может. Таким образом, белорусское руководство рискует не только потерять социальную стабильность в республике, но и получить проблему национальной нетерпимости, грозящей перерасти в открытое противостояние между представителями титульной нацией и приезжими мигрантами. Конечно, сложно ожидать, что национальный вопрос выйдет на одно из первых мест во внутренней политике белорусского государства, как, например, в России. Однако для небольшой Белоруссии, практически никогда не знавшей, что такое национальный вопрос, подобные потрясения будут иметь непредсказуемые последствия, вплоть до появления националистических партий и организаций. Последние в условиях экономического кризиса, как это было уже неоднократно в истории, смогут достаточно быстро завладеть умами значительной части оставшегося в стране населения, создав в обществе атмосферу ксенофобии и национально-религиозной нетерпимости (за примерами далеко ходить не надо, достаточно взглянуть на соседнюю с Белоруссией Россию, где, несмотря на все усилия государства, наблюдается рост числа националистических, а порой и нацистских организаций). Хотелось бы надеяться, что подобные настроения никогда не придут в Белоруссию. Однако нынешняя социальная политика руководства республики заставляет с определенной долей опасения смотреть на будущее страны, в которой любые изменения в структуре общества способны привести к непредсказуемым последствиям.