Генерал Рохлин и Движение в поддержку армии: политические аспекты деятельности / А. В. Зайцев

Введение.

Деятельность генерал-лейтенанта Л. Я. Рохлина и созданной им организации является ярким примером участия военных в политической жизни страны. Нынешняя обстановка в России и мире ставит развитие Вооружённых сил приоритетом, за что выступали и лидеры ДПА. Также деятельность ДПА не ограничивалась борьбой за социальные льготы военным. У движения была своя политическая программа, характерная сочетанием левых и националистических элементов, что присуще российской политической жизни. Во-вторых, участие военных в российской политике продолжается в различных формах, невзирая на военное время. Позтому опыт и идеи ДПА сохраняют свою актуальность. Личность основателя движения, его планы и трагическая смерть во многом заслоняют созданное им движение, поэтому исследование политической борьбы ДПА после убийства Л. Я. Рохлина претендует на новизну. Благодарю Александра Владленовича Шубина за важные замечания и поддержку перед лицом критики; благодарю Ивана Анатольевича Анфертьева за ценные консультации относительно положения дел в Советской Армии.

Историография и литература. Исследовательской литературы, специально посвящённой ДПА, нет, за исключением брошюры Мэлдоновского института в США «Вызов генерала Рохлина» (1997). Русский перевод имеется в Центре социально-политической истории Государственной публичной исторической библиотеки. Движение рассматривается вместе с другими политическими объединениями в обзорных трудах, посвящённых предвыборной кампании 1999 г. либо движениям националистической направленности. Это издания исследовательского центра «Панорама»: Прибыловский В. В. «Политические партии России накануне думских выборов 1999 года»[1]; «Национал-патриоты, Церковь и Путин (сб.)»[2]; а также «Россия в избирательном цикле 1999-2000 годов (сб.)»[3]; «Выборы депутатов Государственной Думы. 1999 г. Электоральная статистика»[4], Грачёв М. И. (сост.) «Парламентские выборы в России: год 1999»[5]. Содержательна короткая статья о движении Ю. Г. Коргунюка в монографии «Современная российская многопартийность»[6]

Политическую борьбу в России 1997-1999 гг. с упоминанием ДПА подробно освещает трилогия бывшего председателя КГБ АзССР В. А. Гусейнова «От Ельцина к...?», кн. 1-2[7]; кн. 3 «Война компроматов»[8] и труды Е. М. Стригина «Человек, похожий на генерального прокурора»[9]; «Борис Березовский и лондонский штаб»[10]. Информация в последних не выглядит оригинальной.

Литературы, посвящённой лидерам ДПА, сравнительно[11] много. Пресс-секретарь Рохлина А. В. Антипов вскоре после смерти генерала написал книгу «Лев Рохлин. Жизнь и смерть генерала»[12], где мало касался его деятельности как руководителя ДПА. Помощник В. И. Илюхина А. А. Волков после смерти своего начальника издал в 2012 г. биографии Л. Я. Рохлина и В. И. Илюхина, в следующем году переиздав под другими названиями. По сути, это компиляции, что автор и признал в названии сборника «Виктор Илюхин: документы, свидетельства, воспоминания»[13]. В книге «Лев Рохлин. История одного убийства»[14] больше авторского материала. Книги Антипова и Волкова содержат тексты некоторых выступлений Л. Я. Рохлина. В 2004 г. в издательстве «Вече» вышел роман Е. В. Дроботовой и В. Н. Хайрюзова «Рохлин. Несостоявшийся переворот», переизданный под названием «Генерал Рохлин. Всегда с Россией»[15]. Он отличается от первого издания лишь добавлением некоторых статей-воспоминаний и фотографий. Автором значится Е. В. Ляпичева – судя по совпадению инициалов, та же Дроботова. Видимо, В. Н. Хайрюзов литературно обрабатывал текст. В публицистической книге С. Плужникова и Д. Шевченко «Zuganov. Net»[16] деятельность В. И. Илюхина раскритикована, он, как и Г. А. Зюганов, противопоставлен Л. Я. Рохлину.

Убийству генерала Рохлина посвящён сборник «Убийство генерала Рохлина»[17] - важный по содержанию, но почти целиком представляющий из себя дайджест прессы на тему заглавия. Адвокат Т. П. Рохлиной издал ценную книгу «Кому выгодно?»[18], где отстаивает свою версию убийства. Из научных изданий к этой теме обращался журнал «Europe-Asia Studies», где помещена статья A. Rogachevskii «The Murder of General Rokhlin»[19].

Сведения о политической деятельности военных в России можно найти как в специальных исследованиях на тему, в том числе англоязычных[20], так и в общих трудах по общественным объединениям, например Верховский А. М., Михайловская Е. М., Прибыловский В. В. «Политическая ксенофобия: Радикальные группы. Представления лидеров. Роль Церкви»[21] ; «Организации военнослужащих»[22]. Эта же тема отчасти затрагивается в сборнике документов «Несокрушимая и легендарная. Советская армия в огне политических конфликтов 1985-1993»[23].

Политическая деятельность отставных военных рассматривается в биографических трудах: «Неизвестный Руцкой: политический портрет» (сб.)[24]; Прибыловский В. В. «Вожди»[25], Полушин В. Л. «Битвы генерала Лебедя» (в 2-х тт.)[26], а также в двухтомнике В. Н. Баранца «Генштаб без тайн».

Обширна литература по начальному периоду первой чеченской войны. Я использовал книги А. С. Куликова и С. А. Лембика «Чеченский узел»[27], Н. С. Асташкина «По волчьему следу: хроника чеченских войн»[28], Н. Н. Гродненского (Малишевского) «Первая чеченская»[29].

Источники. Официальная литература Движения, помимо предвыборных изданий 1999 г., включает в себя 2 брошюры, изданные к 5- и 10-летию основания ДПА: «ДПА: пять лет борьбы за народ, за армию 1997-2002»[30] и «За армию, народ, Россию: итоги десятилетия ДПА»[31], и партийные газеты: «Око планеты» (2 выпуска) и «Боевой листок ДПА» (около 100 выпусков с 1998 по 2007 г.) Последняя представляет из себя основной источник по внутрипартийной жизни. Также отдельными брошюрами издавались материалы о съездах ДПА. К сожалению, часть из них недоступна в связи с неразобранностью коллекции документов новых политических движений в оп. 1, 2 фонда 662 в РГАСПИ. В оп. 3 ф. 662 мной выявлены лишь 3 представляющие интерес листовки. Судя по доступным материалам VI и VIII съездов, Движение публиковало только доклад председателя, резолюции и обращения съездов, но не стенограммы заседаний.

Перед выборами 1999 г. Движение опубликовало ряд программных документов: «Конституция (Основной закон) Российской Советской Федерации: Проект»[32]; «Кто мы: наши цели и задачи»[33], «С чем мы идём на выборы»[34], «Мобилизовать и сосредоточить силы для вывода из кризиса и подъёма экономики России»[35]. Все упомянутые издания доступны в отделе нетрадиционной печати Центра социально-политической истории Государственной публичной исторической библиотеки.

Неопубликованные источники. Основной массив доступной исследователям документации ДПА хранится там же, в отделе нетрадиционной печати ЦСПИ ГПИБ, преимущественно в коллекции документов ДПА, распределённой по годам (шифр хранения НП 4_85). Проект устава ДПА хранится отдельно. В оп. 3 ф. 662 РГАСПИ мной выявлены лишь 3 представляющие интерес листовки.

Важнейший источник, раскрывающий деятельность и мировоззрение лидеров ДПА, - стенограммы заседаний Государственной Думы РФ. Они сейчас доступны в электронной форме на сайте Государственной Думы в разделе «Законодательная деятельность». Важен также электронный архив «Система анализов результатов голосований на заседаниях Государственной Думы».

Выступления В. И. Илюхина издавались отдельными сборниками «Куда идёшь, Россия… Выступления и размышления. 1999-2003»[36] и «Битва за Россию»[37].

В мемуарной литературе, упоминающей генерала Рохлина, выделяются скандальные и требующие осторожного отношения воспоминания Е. К. Токаревой «Записки рядового информационной войны»[38], П. М. Хомякова «Отчёт русским богам ветерана Русского движения»[39] и М. Н. Полторанина «Власть в тротиловом эквиваленте»[40]. Напротив, страницы воспоминаний А. М. Макашова «Знамени и присяге не изменил!»[41], посвящённые Рохлину, спокойны и лишены сенсационности. В. А. Ачалов в мемуарах «Мера воздействия – расстрел»[42] избегает всякого упоминания о своей политической деятельности после 1993 г., зато в подписанном его именем сборнике «Всероссийское офицерское собрание: вчера, сегодня, завтра»[43] даётся подробная история этого идейного предшественника ДПА. В. И. Варенников в т. 7 мемуаров «Неповторимое»[44] критикует КПРФ за отношение к ДПА в предвыборной кампании 1999 г. Апологетичны по отношению к Рохлину страницы воспоминаний В. И. Анпилова в сборнике «Поднять живых»[45] и особо ценных воспоминаний его последователя Б. С. Хорева «Записки красного профессора, 1982-2001»[46]. Бывший министр внутренних дел РФ А. С. Куликов в мемуарах «Тяжёлые звёзды»[47] также симпатизирует Рохлину. Бывший Генеральный прокурор РФ Ю. И. Скуратов в своих книгах не упоминает дела Т. П. Рохлиной, в чьей виновности он убеждён.

Впечатления от политической обстановки 1999-2000 гг., в частности, развитие уголовного дела Т. П. Рохлиной, представлены в хрониках Н. А. Зеньковича «И пришёл Путин…»[48] и «Первый год правления Путина»[49]. Менее ценны для моего исследования аналогичные хроники О. М. Попцова «Тревожные сны царской свиты»[50] и А. П. Удальцова «Моментальные снимки»[51].

Исключительно ценный источник по деятельности генерала Рохлина и ДПА, в особенности по уголовному делу Т. П. Рохлиной - периодическая печать. Важны, но требуют осторожного отношения публикации на тему «заговора Рохлина» в интернет-газете «Стрингер».

Некоторые интервью Л. Я. Рохлина и близких ему лиц доступны в видеозаписях в Интернете. Деятельности генерала посвящены несколько публицистических фильмов и телепередач в жанре журналистского расследования.

Глава I. Личность Л. Я. Рохлина и участие российских военных в политической деятельности.

1. Краткая биография Л. Я. Рохлина до лета 1995 г.

Основателем и центральной фигурой общероссийского Движения в поддержку армии был генерал Л. Я. Рохлин. Поэтому необходимо подробнее остановиться на его личности.

Лев Яковлевич Рохлин родился 6 июня 1947 г. в г. Аральске Кзыл-Ординской области Казахской ССР[52]. Третий ребёнок в семье. Сестра – врач, брат – офицер. В служебной автобиографии 17 августа 1988 г. полковник Рохлин написал: «Отец бросил семью в 1948 году, когда мне было 8 месяцев. Семья жила бедно на 60 рублей материнской зарплаты и алименты от отца, от которых он часто уклонялся. Особенно в такие периоды в адрес отца звучали проклятия и плач матери, которая считала его виновником нашей тяжёлой жизни, того, что мы жили в бедности»[53]. Незадолго до смерти генерал Рохлин вернулся к этой теме: «Мать – Гончарова Ксения Ивановна. Отец – Рохлин. Правда, бросил меня в 3 месяца (выходит, в 1947 г. – А. З.), и я поэтому слышал систематические упрёки от матери, поэтому я не слишком ярый защитник этой нации»[54]. На деле его официальный отец, Яков Львович Рохлин, был выслан в Аральск после 3-летнего заключения за «антисоветскую деятельность». По версии М. Штейнберга, Я. Л. Рохлин родился в Киеве в 1920 г., окончил Киевский университет как лингвист, арестован в 1933 г. и в 1936 г. оказался в Аральске[55]. Невозможность окончить университет в 13 лет очевидна, какая-то дата – рождения или ареста – ошибочна. До Великой отечественной войны Рохлин-старший женился на местной девушке, у них родились сын Владислав и дочь Лидия. В 1942 г.[56] Я. Л. Рохлин был мобилизован в армию и в 1943 г. попал в плен, где выдавал себя за татарина. В 1944 г. бежал к партизанам, в 1945 г. в Одессе заключён в фильтрационный лагерь, переведён в Казахстан. В 1946 г. вернулся домой, вскоре после рождения Льва ушёл из семьи, чтобы не ставить её под удар в случае ареста. В 1948 г. вновь арестован, дальнейшая его судьба неизвестна[57]. Слова Л. Я. Рохлина об алиментах намекают на официальный развод. Видимо, их уплата быстро прекратилась либо мы чего-то не знаем. Отец якобы оставил в наследство детям «только национальность и фамилию»[58]. Но в графе «национальность» у В. Я. и Л. Я. Рохлиных было записано «русский», что при взгляде на их лица вызывало вопросы[59]. В том числе и поэтому Рохлин мог стремиться к лидерству. В графе «Были ли родственники в плену, под судом и следствием?» Рохлины писали «нет». Мать не сказала Льву, что его во младенчестве крестила бабушка[60]. Возможно, крещение состоялось по суеверным соображениям, т. к. Рохлин вырос в безрелигиозной атмосфере. Он получил хорошее начальное образование благодаря матери[61] и ссыльным преподавателям[62]. Судя по книге Антипова, Л. Я. Рохлин закончил школу в Аральске[63]; генерал утверждал, что впервые выехал из Казахстана в 7-м классе, т.е. в 1960 или 1961 г. Википедия утверждает, будто «лет через 10» после 1948 г. Рохлины переехали в Ташкент, где дети учились в школе то ли № 9, то ли № 19[64]. В книге «Рохлин. Несостоявшийся переворот» на вкладке приведена фотография Л. Я. Рохлина с подписью «Старшеклассник Лев Рохлин. Аральск, 1964 г.» Во всяком случае, в 1982 г. мать Рохлина жила в Ташкенте (см. ниже). Далее, по словам Рохлина, потерпев по внеучебным причинам неудачу при поступлении в институт морского флота в Чарджоу, он под воздействием случайного импульса поступил в Ташкентское высшее общевойсковое командное училище. Приём уже закончился, но в пользу Л. Я. Рохлина сыграли школьные оценки и спортивные достижения[65]. В более раннем интервью Рохлин утверждал, что с детства стремился поступить в Ташкентское общевойсковое училище, как и сделал после школы[66]. Заметим отсутствие слова «сразу». Из училища он выпустился в 1970 г. с золотой медалью и направился проходить воинскую службу в ГСВГ[67]. Это - первая после 1947 г. достоверная дата в автобиографии, ставящая под сомнение всё предыдущее. Л. Я. Рохлин должен был закончить 10 классов школы в мае-июне 1964 г. в возрасте 17 лет. Срок обучения курсантов ТВОКУ им. Ленина с 1958 г. составлял 4 года[68], и, следовательно, Рохлина должны были туда зачислить летом 1966 г. Куда делись 2 года? Википедия, ни на что не ссылаясь, но, вероятно, используя статью М. Штейнберга, полагает, что Рохлин работал на авиационном заводе, а затем служил в армии. Это правдоподобно, однако призвать в армию его должны были не ранее достижения 18-летия 6 июня 1965 г., почти наверняка осенью 1965 г. На авиазаводе отсрочку от службы в армии Рохлину дать не могли, т. к. он не был специалистом[69]. Приём в общевойсковое училище почти наверняка заканчивался 1 августа[70], Рохлин подал документы позже. Его могли направить в училище из спортивной роты[71]. Но как Рохлин мог пройти 4-летний курс за 3 года? Вероятно, ему засчитали службу по призыву как прохождение 1-го года обучения, посвящённого «изучению основ военного дела и получению практических навыков в несении воинской службы в войсках»[72]. Случайность решения Л. Я. Рохлина поступить в это училище вызывает сомнение, т. к. именно его закончил старший брат Льва – Владислав. В графе «Были ли родственники в плену, под судом и следствием?» Рохлины писали «нет»[73]. А. А. Волков пишет, что они узнали правду, когда служили в армии (рядовыми? Курсантами?)[74] Итак, напрашивается вывод: Л. Я. Рохлин излагал свою версию детства и юности, опуская некоторые подробности.

В 1968 г., находясь в госпитале после удаления гланд, курсант Рохлин познакомился с 19-летней медсестрой Т. П. Осьминкиной[75]. Через несколько месяцев они поженились. В следующем году родилась дочь Елена, а сын Игорь – только 3 июля 1984 г. Рохлины оба работали. Елена Рохлина училась в общей сложности в 10 школах, иногда меняя 2 школы за год. Биографии Рохлина дружно игнорируют женитьбу и рождение дочери как несущественные факты по сравнению с деталями воинской службы героя. В 1972 г. старший лейтенант Рохлин дослужился до командира роты, в 1974 г.[76] за стабильные показатели подчинённых в боевой учёбе награждён орденом Красной Звезды и по окончании срока службы отправлен в Военную академию им. Фрунзе[77]. В 1977 г., выпустившись из неё, направлен командовать батальоном в Алакуртти (cамый юг Мурманской области, но уже Заполярье – 67 градусов с. ш.) в ранге капитана. Там познакомился с С. Ю. Донауровым, своим будущим соратником по ДПА. Ни один опубликованный источник не сообщает даты вступления Рохлина в КПСС, но, по словам дочери, отец этим гордился[78]. В 1982 г. подполковник Рохлин «командовал уже вторым полком, и общий стаж командования полками составлял 2,5 года». Из 2 предложений – командовать 860 омсп в Афганистане или стать начальником штаба дивизии в ЛенВО он выбрал первое[79], хотя после службы в Заполярье по традиции переводят в престижную часть[80]. С этим связан конфликт в семье. Жена якобы обвинила мужа в изменах и потребовала искупить вину Афганистаном[81]. Звучит неправдоподобно. Ясно, что Т. П. Рохлина почти не видела мужа, круглые сутки пребывавшего в воинских частях. «Осенью 1982 года, перед отправкой в Афганистан, они действительно поссорились на этой почве»[82]. Рохлин отправил жену к маме в Ташкент[83], «а сам двинул в Афганистан»[84]. Попрощались они трогательно[85]. Итак, для Рохлина война стала в т. ч. бегством от семейных проблем.

Судя по автобиографии, Рохлин вступил в командование 860-м омсп в октябре[86], но прибыл он в расположение полка 6 ноября[87]. В Афганистане Рохлин по собственной инициативе начал активные боевые действия против «душманов», опираясь на местного полевого командира[88]. Был представлен к ордену Красной Звезды, командующий войсками ТуркВО прочил его на должность командира бригады (видимо, в начале июля)[89]. Но в июле (по другой версии – в апреле[90], но Рохлин назвал дату в служебной автобиографии) 1983 г. руководитель Оперативной группы министерства обороны в Афганистане маршал С. Л. Соколов потребовал силами 2-го батальона 860-го полка проверить результаты авиаудара по крепости Коран-о-Муджан. После протестов Рохлина приказ был продублирован в довольно жёсткой форме[91]. Командир полка собрал все наличные силы и сам возглавил батальон. Впоследствии Рохлин считал, что надо было только обозначить выдвижение в заданный район. Как и предполагали все, начиная с маршала, авианалёт оказался безрезультатен. 11 июля на обратном пути афганская милиция скрылась, и оставшийся без охранения батальон попал под обстрел моджахедов. Завязался долгий бой. Рохлин стоял в полный рост[92]. Впоследствии он оценил своё поведение: «Я много раз в Афганистане и Чечне подставлялся под пули, рисковал жизнью. Как выяснилось, ни за что»[93]. Потеряв 12 человек убитыми и более 60 ранеными, батальон вышел из-под огня пешком, взорвав 7 БМП[94].

По возвращении, 12 июля, командир полка выслушивал нотации от генералов и сорвался на… маршале Соколове. Вдобавок он попытался застрелиться[95]. 14 июля перед комиссией, разбиравшей итоги операции, Рохлин, по впечатлению В. С. Хорькова, «потери приуменьшал»[96]. 24 июля[97] его понизили до зам. командира 191 омсп в Газни к юго-западу от Кабула – мягкое наказание. Рохлин остался благодарен случаю, «сбившему с него спесь карьеризма». Очевидно, в связи с переменой в характере возобновилась близость с женой[98]. По словам А. Антипова, именно на этой должности Рохлина наградили орденом Красного Знамени Демократической Республики Афганистан, а потом и СССР[99]. Этот орден был почётен, обычно его давали командирам частей и выше[100]. В списке наград Рохлина и вправду числятся 2 ордена Красного Знамени[101]. Наверное, его представили к наградам ещё на прежней должности[102]. В январе 1984 г. командир полка бежал с командного пункта, бросив подчинённых, и был отдан под суд. Л. Я. Рохлин стал и. о. командира, а через 2 месяца – командиром полка. Назначение произвёл по представлению начальника штаба 40-й армии А. Сергеева С. Л. Соколов. По утверждению Рохлина, это произошло благодаря успешному участию полка в Ургунской операции. На деле её провели в октябре 1984 г.[103] Либо речь о предыдущей операции с тем же названием, что возможно[104], либо А. В. Антипов плохо расслышал название. После июля 1984 г. в связи с рождением сына Рохлин с трудом добился отпуска в Ташкент для операции грыжи. От него требовали оперироваться в Кабуле, но в конце концов дали на всё 20 дней отпуска. Рохлин сначала повидал семью, а затем лёг в госпиталь. Его торопили с возвращением на поле боя. Когда остался месяц до истечения 2-летнего срока службы в Афганистане, Рохлин выяснил, что его не хотят отпускать из Туркестанского военного округа. Он желал служить в средней полосе России, но нехотя подчинился[105]. В Ургунской операции под командованием ген.–лейт. В. П. Дубынина (не Сергеева) участвовали 3 боевые единицы, в т. ч. 191 мсп. Его командир Л. Рохлин, не обнаружив противника в искомой местности, самостоятельно повёл полк в район, где справедливо предполагал наличие крупной базы моджахедов, при обнаружении блокировал и обстрелял из артиллерии, что оказалось эффективнее штурма[106]. Были захвачены многочисленные трофеи. Рохлина предполагали представить к званию Героя Советского Союза, но документы «затерялись»[107]. На этом 2-летний срок службы в Афганистане заканчивался. Возвращаясь в Газни, вертолёт Рохлина был сбит. Рохлин получил перелом позвоночника и множественные ранения. Его отправили в госпиталь в Кабул, затем в Ташкент. Жена устроилась туда медсестрой, чтобы ухаживать за мужем[108]. Однако, по словам Рохлина, он «служил в Афгане два с половиной года»[109]. В книге «Рохлин. Несостоявшийся переворот» есть фотография Рохлина с подписью «Афганистан, январь 1985 г.» Очевидно, он ездил прощаться с частью.

 В феврале 1985 г. Рохлин получил за тяжёлое ранение 1000 рублей и месяц отпуска, после которого должен был явиться на медицинскую комиссию, где его признали бы негодным к службе, во всяком случае, строевой. Вместо этого он прибыл на новое место службы, которое держали для него зарезервированным[110] – Кызынджик в Туркмении – и не явился на медкомиссию[111]. Условия жизни были ужасны[112]. Сын Рохлиных Игорь почти сразу заболел там менингоэнцефалитом. На единственном автомобиле тогда доставили в больницу солдата с аппендицитом, и Рохлины прождали несколько дней[113]. В результате заболевания разум Игоря перестал развиваться нормально, Тамаре пришлось бросить работу и ухаживать за сыном[114]. Запоздавший приезд в больницу стал трагедией для семьи. От мысли взять приёмных детей Рохлин отказался, боясь, что Игорь их обидит[115].Тем временем Л. Рохлин добился пересмотра решения медкомиссии[116]. Ветеранам Афганистана тогда шли навстречу, если те желали остаться на службе[117]. Новых назначений ему долго не давали «из-за характера».[118] Вероятно, командиру дивизии не нравилась бурная деятельность его заместителя, тратившего свои средства на благоустройство гарнизона. Он конфликтовал с Рохлиным, но не спешил его отпустить. В июле 1986 г. Рохлин в срок получил звание полковника. В следующем году с связи с болезнью сына он всё же добился перевода в Кутаиси и в марте 1987 г. принял командование 152 мсд[119]. Вслед приехала жена с сыном, ей там понравилось. Рохлин преуспел в службе. В ноябре 1988 г. Рохлин командовал 75 мсд – одной из 4 дивизий дислоцированной в Азербайджане 4-й армии[120]. Она располагалась в оторванной от основной территории Азербайджана Нахичевани. Там Рохлин познакомился с комендантом Нахичевани[121] А. М. Макашовым и вскоре стал его преемником. В условиях межнационального конфликта дивизии пришлось предупреждать столкновения. В январе 1990 г. местное отделение Народного фронта Азербайджана разрушило сооружения на границе с Ираном и провозгласило независимость Нахичеванской республики[122]. Генерал-майор КГБ В. С. Широнин в подробном рассказе о положении дел в области лишь раз отметил, что 75 мсд после вывода войск из Афганистана была придана погранвойскам[123]. Генерал-полковник погранвойск И. П. Вертелко уточняет, что произошло это в ответ на разрушение границы. По его впечатлению, дивизия была небоеспособна в связи с преобладанием в ней азербайджанцев. Командование во главе с Рохлиным рвалось в бой, но солдаты дезертировали[124]. Рохлин считал дивизию боеспособной, а большинство солдат, по его подсчёту, были славянами. 75 мсд проводила на границе демонстративные учения. В феврале 1990 г. Рохлину присвоили звание генерал-майора. Он постоянно подчёркивал, что тяготится функциями пограничника[125]. Генерал армии В. И. Варенников высоко оценил командование дивизией[126] и в апреле выдвинул его на должность заместителя командующего ПриВО по боевой подготовке. Главное управление кадров отклонило слишком большое повышение. От звания генерал-лейтенанта погранвойск Рохлин сам отказался. Чеченскую кампанию он встретил генерал-лейтенантом (см. ниже). В июле 1990 г. Рохлин застал триумфальный приезд в Нахичевань Г. А. Алиева[127]. В сентябре 1990 г. он назначен командиром учебной дивизии в Тбилиси, В феврале 1991 г. командующий ЗакВО генерал В. А. Патрикеев поручил Рохлину разгромить штаб военизированной организации «Мхедриони» в Тбилиси. Операция прошла без потерь в ночь на 19 февраля, руководитель «Мхедриони» Дж. Иоселиани был арестован[128]. Объективно В. А. Патрикеев сыграл на руку председателю Верховного Совета Грузии З. К. Гамсахурдиа. Выжидательная позиция последнего в дни ГКЧП[129] наводила на мысль, что он и тогда сотрудничал с Патрикеевым[130]. Рохлин был уверен в губительности лозунга Гамсахурдиа «Грузия для грузин»[131].

Летом 1991 г. Рохлин был направлен[132] в Москву учиться в академии Генерального Штаба им. Фрунзе, так что домыслы о требовании взяток за поступление неубедительны. Гражданского костюма не имел. По словам дочери, путч 1991 г. воспринял негативно. Судя по сохранению партбилета[133], Рохлин критиковал нерешительность, а не замысел. Впоследствии он считал, что «Тяньаньмынь и 500 убитых не позволили Тибету, другим народностям совершить в Китае то, что было у нас»[134]. В распаде СССР его неприятно поразило отсутствие народного протеста[135]. О своей позиции в первой половине 90-х он сказал: «Психология военных отличается от психологии всего общества, мы далеки от политики»[136]. Современную ситуацию он считал ненормальной: «Сейчас армия довольно близка к народу, потому что её загнали в такое состояние»[137]. В июне 1993 г. Рохлин назначен командиром 8-го гвардейского корпуса в Волгоград, вероятно, по представлению начальника академии ГШ И. Н. Родионова[138]. По подсчётам Рохлина, это был его 23-й гарнизон[139]. Он отменил планы сокращения численности корпуса, непрерывно занимался боевой подготовкой подчинённых[140]. В Грозном он сказал: «Мне предлагали престижные назначения и раньше, в том числе связанные с Москвой. Я отказывался. Хочу жить в Волгограде»[141]. По мнению авторов романа о Рохлине, осенью 1993 г. он симпатизировал «решительному» Ельцину против Верховного Совета[142]. Правдоподобнее слова его дочери: «Отец считал, что тяжёлую технику нельзя было применять и в принципе морально, конечно, был на стороне народных депутатов»[143]. Впоследствии он осуждал «расстрел парламента», но не акцентируя внимания. Он дружил или союзничал с участвовавшими в событиях на стороне Кремля А. С. Куликовым, Ю. М. Лужковым, А. В. Коржаковым, М. Н. Полтораниным, равно как с представителями противной стороны. Министр обороны П. С. Грачёв, приезжая в Волгоград, хвалил генерала.

 Л. Я. Рохлин неоднократно заявлял, что после провала штурма Грозного оппозицией Дудаеву 26 ноября 1994 г. вторжение федеральных войск в Чечню стало неизбежным[144]. До того он симпатизировал антидудаевцам, помогая отрядам У. Автурханова готовиться на полигоне корпуса[145]. Его критика относилась прежде всего к использованию федеральных солдат в качестве наёмников. 1 декабря 1994 г. началось развёртывание боевых частей на границе с Чечнёй. Командующий СКВО генерал-полковник А. Н. Митюхин[146] позволил Рохлину послать в Кизляр любого из подчинённых ему 3 генералов. Рохлин пошёл в поход сам. Он собрал всю наличную технику[147]. 5 декабря были сформированы моздокская, владикавказская и кизлярская группировки вторжения. На 11 декабря они насчитывали соответственно 6567, 3915 и 4053 человека. По технике группировка Рохлина была слабейшей[148]. Маршрут пролегал через Хасавюрт на запад к Грозному. По словам Рохлина, командующий войсками МВД в Чечне А. С. Куликов настаивал на проходе через населённые пункты, рассчитывая на помощь армии в разблокировании ВВ. Рохлин демонстративно согласовал маршрут и скрытно повёл войска в противоположном направлении[149]. По мнению Куликова, в Хасавюрте был выставлен лишь заслон внутренних войск, а обходной маршрут разработал генерал МВД М. И. Лабунец. Группировка Рохлина прошла по нему во взаимодйствии с ВВ[150]. В ночь на 20 декабря состоялся бой за мост через р. Сунжа. В результате контратаки дудаевцев разведчики отступили. Рохлин счёл необходимым встать под пулями и матом убеждал бойцов вернуть позиции[151]. Вообще он и в Афганистане[152], и в Чечне, наоборот, демонстрировал спокойствие[153]. Решение о вводе войск в Грозный приняли на заседании Совета безопасности 26 декабря[154]. На совещании у Рохлина 27 декабря 8-му корпусу была поставлена задача выйти в центр города, обеспечивая фланг главной группировки[155]. Тем не менее Рохлин впоследствии утверждал, что приказ наступать стал неожиданностью. «Мне говорят: прорвись в центр, захвати дворец, а мы подойдём». Действительно, подлежащие захвату 8-м ак объекты Грозного были распределены отдельно, и президентский дворец, очевидно, не входил в список. Рохлин отказался прорываться танками в центр города, и начальство не настаивало. Тогда он спросил, какова задача теперь. – «Ладно, обеспечь левый фланг северной группировки»[156]. Если генерал вспоминал точно, то ему попытались изменить боевую задачу на невыполнимую, но он отстоял прежний план действий. В противном случае можно обвинить его в очернении руководства. Уточним датировку. 21 декабря место командующего всеми федеральными войсками в Чечне при неясных обстоятельствах занял вместо А. Н. Митюхина А. В. Квашнин. Согласно книге А. Антипова, вероятно, также беседовавшего с Рохлиным на эту тему, Квашнин и ставил ему задачу. По словам Рохлина, его хотели назначить командующим Восточной группой войск, но Рохлин возражал, и Квашнин сообщил ему, что назначил Н. В. Стаськова[157]. Назначение произошло за 2 дня до штурма, т.е. разговор мог состояться 28 или 29 декабря – после того, как 8 гак получил боевую задачу[158]. В докладе 28 февраля 1995 г. Квашнин сообщил: «Задача командующим войсками была поставлена 25 декабря», т. е. до принятого в Москве решения о штурме! «Я лично работал с командующим», надо полагать, с К. Б. Пуликовским (см. ниже), а 29 декабря (наконец точная дата) Квашнин провёл совещание со всеми командующими, в т. ч. и с Рохлиным, на своём КП в Моздоке[159]. Вероятно, командование само не решило, с какого направления будет наступать Рохлин. Он хотел получить Северную группировку, но Квашнин якобы заявил, что будет сам ей командовать. В итоге создали промежуточную группировку, наверное, специально для того, чтобы не отстранять незаменимого Рохлина. На Грозный теперь наступали группировки «Север» (командующий – К. Б. Пуликовский, 4100 человек), «Северо-Восток» (Рохлин, 2200 чел.), «Восток» (Н. В. Стаськов, 3000 чел.) и «Запад» (В. К. Петрук, 6000 чел.) С юга Грозный не был блокирован. Из 4 командующих все, кроме Рохлина, - генерал-майоры[160]. А где Квашнин? «Пуликовский до последнего момента не знал, будет ли он командовать»[161]. В итоге как всей операцией, так и Северной группой командовал Квашнин из Моздока, а Пуликовский на месте также отдавал приказы, не считая себя командующим[162]. Северо-восточная группа начала выдвигаться к городу в 6.45 31 декабря. Рохлин позвонил жене и сказал «Молитесь за нас»[163]. С полудня незаконные вооружённые формирования начали оказывать сопротивление и к вечеру остановили продвижение группировок «Запад» и «Восток». Вечером 31 декабря П. С. Грачёв, слыша о продвижении группы «Север», спрашивал «Что отстаёт этот хвалёный афганец?»[164] К вечеру 1 января Северная группа подверглась разгрому, Западная в город не вошла, Восточная попала под дружественный огонь авиации и отступила. Закрепился в Грозном только Рохлин[165]. 2 января он отказался отступать, несмотря на численное превосходство противника, и второй раз в жизни задумался о самоубийстве[166]. В ночь на 3 января ему переподчиняют соседние части. Днём 3 января на его передовой КП на консервном заводе приезжают Квашнин, Куликов и ещё два генерала на совещание. Рохлин потребовал от Куликова подчинить ему спецназ МВД для штурма высотных зданий. Куликов отказал[167]. На следующий день Рохлин повторил требование, в противном случае отказывался выполнить приказ президента[168]. 7 января он – командующий группировкой «Север», в группировке «Запад» 2 раза сменён командующий[169]. 19 января при участии Рохлина взят президентский дворец, но руководство «Ичкерии» ушло. 20 января он имитирует тактическое отступление, и дудаевцы попадают в ловушку. 30 января Рохлин называет потери 8 гак – 140 убитых, 497 раненых. 7 февраля – более 150 убитых, более 500 раненых, 12 пропавших без вести. В книге Антипова названо число - 143 убитых за всё время боёв[170]. 10 февраля 8-й корпус по требованию Рохлина выведен из Чечни и 17 февраля прибыл в Волгоград. По праву победителя (А. Волков) 8-й корпус привёз с собой обломки около 150 самолётов «Ичкерии». На миллиардную выручку от продажи куплены квартиры для военнослужащих[171]. 1928 подчинённых представлены командиром к наградам[172]. Рохлин даёт понять, что не собирается ни возвращаться в Чечню, ни скрываться от мести. «Если предложат должность не по душе, уволюсь»[173]. «После возвращения в Волгоград боевики неоднократно угрожали ему расправой», вероятно, из Чечни, т. к. охрану ФСБ к Рохлину приставили позже[174]. Пока что его ждала в Волгограде не меньшая опасность, чем на войне, - операция на сердце и сонной артерии одновременно. Был риск смерти мозга, и жена настояла на крещении мужа. Операция прошла успешно[175]. Ещё одну операцию на сердце (возможно, повторную) Рохлину сделали в Москве. За ним прислал самолёт его постоянный покровитель – министр обороны П.С. Грачёв[176]. Впоследствии в ответ на критику со стороны Рохлина Грачёв скажет: «Я спас Рохлина от смерти, прислав за ним самолёт […] Я покрывал его ошибки по Чечне»[177].

Неясно, когда в точности Рохлин подготовил аналитическую записку о положении дел в Чечне мерах по завершению конфликта. Очевидно, после операций на сердце Рохлин ходил со своими предложениями в министерство обороны и Генштаб в Москве. Ему даже удалось единственный раз в жизни встретиться с Б. Н. Ельциным, как утверждал Рохлин в Госдуме 2 октября 1996 г., по инициативе Ельцина, но тот не выказал заинтересованности в проблеме[178]. Вдова Рохлина даже утверждала, будто Ельцин предложил Рохлину пост министра обороны, но тот отказался, потому что он еврей (!), и предложил И. Н. Родионова[179]. С этим не согласуется разочарование Рохлина от незаинтересованности Ельцина в проблемах армии. Вернувшись в Волгоград, Рохлин стал готовить корпус к новой кампании, но приказа на отправку в Чечню не последовало[180]. Генерал В. В. Булгаков поэтому скажет, что Рохлин просидел войну на консервном заводе в Грозном[181].

Ещё о личной жизни генерала. Старший брат умер в Ташкенте в конце 80-х[182], дочь Елена тогда же вышла замуж за бизнесмена С. В. Абакумова. В 1992 г. у них родилась дочь Елизавета[183]. Мать генерала умерла до 1995 г.[184] Рохлин фанатично отдавался воинской службе. «У меня нет хобби. Я не умею отдыхать. Это недостаток»[185]. Про свой темперамент он сказал: «Да, я бываю груб, несправедлив, но я же не сволочь»[186]. Мог прийти в ярость, устроить разнос. Его командование в Афганистане, Чечне и в мирное время удостаивается почти единодушных похвал. В общей сложности Рохлин награждён 2 орденами Красного Знамени, 2 орденами Красной Звезды, орденами «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III и II степени, орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени[187]. От получения звезды Героя России за ведение боевых действий в Чечне отказался[188].

Как видим, Л. Я. Рохлин подчинил личную жизнь военной службе, целенаправленно и успешно делал карьеру, сумел найти своё место в армии после распада СССР, неизменно пользовался благосклонностью командования за профессиональные качества, но расплатился за успехи здоровьем – своим и близких. Ему был открыт путь как к дальнейшему продвижению по службе, так и в политику.

2. Приход Л. Я. Рохлина в политику.

Первое заявление, которое можно считать политическим, Рохлин сделал в октябре 1994 г., когда в связи с убийством журналиста Д. Ю. Холодова написал требование к Президенту и Федеральному Собранию прекратить травлю руководства министерства обороны, лично П. С. Грачёва и сделать всё, чтобы навести порядок в стране и армии[189]. Впоследствии он хвалил действия полковника П. А. Поповских в Грозном, не комментируя обвинений против него в убийстве Холодова. Вера в управляемость СМИ не покинула его и в 1997 г. По возвращении из Чечни в Волгоград генерал «стал строить радиовышку, хотел сделать военно-патриотическое радио. Он уехал на пост депутата, и вышку спешно разобрали»[190].

Большинство общественных деятелей выступили против ввода федеральных войск в Чечню. Как отмечали сторонники ввода, на митинги против войны вышли одновременно Гайдар и Анпилов. В связи с этим приобрёл популярность генерал-полковник Э. А. Воробьёв, публично отказавшийся командовать группировкой федеральных войск в Чечне. Также против ввода войск выступили Б. В. Громов и А. И. Лебедь. Правда, причиной их заявлений стала прежде всего неподготовленность операции. Также поднимались на щит командиры, остановившие продвижение перед толпой гражданских лиц, в частности, будущий командующий группировкой «Запад» генерал-майор И. И. Бабичев[191]. Л. Я. Рохлин стал знаменем сторонников войны 8 января[192] 1995 г., когда депутат Государственной Думы А. Г. Невзоров (признан иноагентом в Российской Федерации) снял скандально резонансный[193] телерепортаж «Ад», показанный по ОРТ 11 января. Образ интеллигентного Рохлина стал известен всей стране. А. С. Куликов позже писал о несоответствии образа действительности[194], но таким его видели журналисты[195]. 13 января корреспондент «Красной Звезды» В. Марюха именно с Рохлина начал серию очерков о героях чеченской войны[196]. Рохлин вспоминал: «Со средствами массовой информации я общался абсолютно открыто, ничего не скрывал, всё показывал». По его впечатлению, нападки на армию начались после его ухода из Грозного[197]. Это неточно. В резолюции одного из митингов в начале года требовали «привлечь к уголовной ответственности генерала Рохлина, активно участвующего в необъявленной войне»[198]. Корреспондент антивоенных «Известий» писал о нём перед штурмом президентского дворца в Грозном: «Военные говорят, что он умеет добиваться поставленных целей; за счёт целей и средств (так! – А. З.) – разговор особый»[199]. После взятия дворца он же, ссылаясь на двух неназванных военврачей, утверждал, что «Рохлин пришёл взять дворец и положил почти весь 255-й, а также 33-й Волгоградский полки. Его амбиции оплачены большой кровью»[200]. На митингах в Волгограде говорили: «Рохлин положил лучший в округе разведбат, большую часть техники»[201]. Тот возражал, что дворец был занят без боя[202]. Рохлин возлагал ответственность на противника: «Пропаганда у них эффективнее нашей. Все подхватывают, что потери в 8-м корпусе исчисляются десятками тысяч […] Если не узнают правду, не представляю, как мы сможем вернуться в Волгоград. Не знаю, хотят ли люди узнать правду об армии и корпусе[203]». Приехавшим в часть матерям он разрешал забрать детей с войны, и якобы никто не уехал[204]. Рохлин скептически относился к разговорам о возмужании солдат в бою. «Настоящий солдат рождается не в бою. Только на полигоне. […] Ну воспитали мы здесь настоящих бойцов... А что потом с ними делать будем?»[205] С одной стороны, он считал противника намного более жестоким и циничным, чем в Афганистане[206]. С другой, уже в январе заявил: «Политика – это мафия. Чечня нужна была, чтобы торговать нефтью, оружием. Идёт борьба за власть, в ней Грачёв никого не интересует»[207]. Про диалог с Масхадовым Рохлин сказал, что однажды тот предложил переговоры с участием церквей, партий, правозащитников, пленных. «Что-то пропагандистское». Рохлин якобы согласился только на обычный обмен пленными, Масхадов обещал подумать, и на следующий день Рохлину с Бабичевым сообщили об их неявке на переговоры[208]. Впоследствии Рохлин утверждал, что на самом деле Масхадов отказался от его условий, и Рохлин стал убеждать Масхадова: «Тебе конец», т. е. ты в ловушке. Масхадов больше разговаривать не стал и, как известно, из ловушки выбрался[209]. По словам представителя Дж. М. Дудаева в Москве, после неоднократных предложений начать мирные переговоры ему назвали Л. Я. Рохлина как представителя федеральных сил, и вечером 18 января с ним безуспешно дудаевцы безуспешно пытались с ним связаться. В последующие два дня представителям Дудаева в Назрани якобы рекомендовали ехать для переговоров с Рохлиным и Бабичевым непосредственно в Грозный[210]. Итак, либо федеральный центр не сообщил Рохлину о ведущихся в Москве и Назрани переговорах, либо тот в преддверии штурма президентского дворца счёл их предательством и не вышел на связь. Во всяком случае, с января 1995 г. генерал стал активной стороной политики.

В интервью «Красной звезде» 9 июня 1995 г. Рохлин и словом не обмолвился о своём предстоящем приходе в политику. Тем не менее Антипов и Волков приводят его выступление якобы на I съезде партии «Наш дом – Россия». Но I (учредительный) съезд этого движения состоялся 12 мая 1995 г. Очевидно, Антипов его не считал за настоящий и вёл отсчёт от II съезда, а Волков, будучи вообще небрежен в деталях, ему доверился. На II съезде НДР 2-3 сентября 1995 г. генерала выдвинули третьим по федеральному списку кандидатов[211]. В цитируемом выступлении Рохлин сказал, что его звали к себе многие партии и движения. В то же время позднее генерал утверждал, что в 1995 г. не хотел идти в политику[212]. Как передал его слова В. И. Илюхин, тыловики и вооруженцы всё тянули время с отправкой 8-го корпуса в Чечню. Черномырдин вызывает: «ты хорошо проявил себя на войне, мы тебе Героя присвоим, и пойдёшь во главе (так! – А. З.) списка НДР». Рохлин поставил условия: всё для корпуса, Героя не присваивать[213]. Биографы уточняют: встреча произошла летом, вместе с Рохлиным приехал на приём начальник ГШ М. И. Колесников. Неожиданно для него Рохлин потребовал 800 млрд. рублей для 8-го корпуса. Черномырдин пообещал, но, по словам Рохлина, не сдержал обещания. Биографы-романисты добавляют к требованиям Рохлина 3-е место в федеральном списке НДР, что похоже на домысел[214]. По возвращении в Волгоград Рохлин представил командующему СКВО А. В. Квашнину соображения по организации боевых действий в Чечне[215]. Всё это могло произойти и после остановки боевых действий в результате теракта в Будённовске.

Перед съездом НДР, где его выдвинули в депутаты Государственной Думы, Рохлин побывал в Австрии. Очевидно, то была одна из поездок за границу для лечения сына[216]. Ему понравилась военно-патриотическая пропаганда в Австрии, в связи с чем главный армейский воспитатель С. Здориков назвал Рохлина человеком очень патриотического склада[217].

После перехода в оппозицию Рохлину пришлось объясняться с НДР. По его словам, при встрече он сказал В. С. Черномырдину, что НДР не покупал кота в мешке – он с самого начала ясно излагал свою позицию[218]. Действительно, Рохлин упоминал о бедственном положении промышленности, упадке нравственности, забытых боевых и трудовых традициях[219]. О положении армии он говорил подробно. Впоследствии Рохлин утверждал, что в 1995 г. предлагал Ельцину и Черномырдину временно отменить призыв и оставить в рядах ВС только офицеров, если на содержание армии не хватает денег[220].

Почему же он пошёл в партию власти? Сам он говорил – по ошибке. «Да, может быть, я заблудился (так! – А. З.), считая, что порядочные люди могут изменить положение»[221]. На II съезде НДР Рохлин объяснил свой выбор тем, что движение делает ставку на лучших из лучших и свободно от национализма[222]. В том же месяце Рохлин заявил о готовности сотрудничать с «лучшими из лучших» среди всех политических движений, включая КПРФ, КРО, демократов, против шарлатанов и крикунов, «разваливших Россию» (так! – А. З.) и сейчас подмявших под себя СМИ[223]. Рохлин назвал себя единственным действующим генералом, участвующим в политике, и заявил, что в Думе ему не место, он хочет продолжать командовать[224]. И это после внесения в федеральный список кандидатов! Впоследствии Рохлин подтвердил, что после выборов в Госдуму собрался сразу уйти из депутатов[225]. Планировалась замена его на генерала А. А. Галкина, однако затем она оказалась невозможной по закону. А. В. Антипов видит здесь не ошибку партийных юристов, а сознательное желание удержать опасного генерала подальше от верного ему корпуса[226]. А. А. Волков утверждает, что Рохлин отказался стать заместителем П. С. Грачёва[227], но с обычной для него небрежностью в хронологии не приводит даты. Если речь о 1996 г., значит, ухода Рохлина из Думы в Кремле не опасались. Генерал позднее комментировал: «Из-за ошибочной политики министерства обороны у него не оказалось представителей в Государственной Думе, и я был вынужден занять этот пост»[228]. «Оказалось, что практически никто из военных не оказался в Думе, и мне сказали – побудь три месяца, решишь все вопросы корпуса, а потом уйдёшь к себе»[229].

Прежде выборов в Госдуму генерал успел поучаствовать в выборах мэра Волгограда, где ввёл в город бронетехнику, чтобы обеспечить победу своему заместителю по 8-му корпусу полковнику В. Г. Скопенко[230]. «Абсолютно все главы районов Волгограда пожаловались в Генеральный штаб, что во время выборов Виктор Скопенко вместе с Львом Рохлиным «пытались ввести в городе военное положение, используя в ходе предвыборной борьбы бронетехнику и солдат». Победу на выборах мэра Волгограда одержал Юрий Чехов, которого военные обвинили в чрезмерном использовании административного ресурса»[231]. «Накануне выборов (состоявшихся 1 октября 1995 г.) Чехову удалось заключить неформальное электоральное соглашение с представителями КПРФ. Коммунисты воздержались от выдвижения своего кандидата на выборах мэра и, не встречая серьезной конкуренции со стороны городских управленцев, завоевали на выборах в городскую Думу 21 из 24 мандатов. Чехов свои выборы выиграл с не меньшим триумфом, набрав около 62% голосов»[232]. Рохлин же выяснил, что в политике административный ресурс может оказаться эффективнее силового.

Вопреки мнению А. В. Антипова[233], на выборах НДР потерпел неудачу, как и прочие партии, включившие в федеральный список высокопоставленных военных[234]. Но сам Рохлин преуспел, проявив себя успешным политиком в условиях войны и мира, а также получив отрезвляющий урок на выборах мэра Волгограда. При этом он сумел создать себе образ чуждого дипломатии воина[235] - крупное достижение для политика.

3. Работа Л. Я. Рохлина в Государственной Думе до перехода в оппозицию.

В январе 1996 г. Л. Я. Рохлин стал депутатом Государственной Думы и вошёл во фракцию НДР. По утверждению его противника, Рохлина теперь охраняли 4 прапорщика, получавшие содержание от министерства обороны[236].

Генерал утверждал, что «после выборов немного отдалился от проблем Чечни»[237]. Тем не менее 17 января 1996 г. он участвовал в обсуждении теракта в Кизляре и операции в Первомайском. По его мнению, полгода мирных переговоров в Чечне доказали их бесплодность из-за экстремизма Дудаева и Басаева. Предоставление Чечне независимости повело бы, по его мнению, к новым войнам. «Дудаев прекрасно понимает, что сама по себе Чечня задохнётся. Он постарается пробить коридор через Дагестан в Азербайджан, через Конфедерацию горских народов в Абхазию»[238]. Рохлин предлагал создать для решения боевых задач войска быстрого реагирования и одновременно оказывать Чечне экономическую помощь. В результате поражений и отсутствия поддержки населения боевики будут вынуждены сложить оружие, к чему, по его впечатлению, они были близки во время сражения за Грозный зимой 1995 г.

19 января 1996 г. В. В. Жириновский сообщил о назначении председателей комитетов Государственной Думы, в т. ч. Рохлина на пост председателя комитета по обороне, и в ходе выступления заметил: «Есть мощнейшие комитеты – по обороне, безопасности, бюджету. Назначать туда нового человека, никогда не бывшего депутатом, опасно. Мы не сомневаемся, что он талантливый, но ему понадобится полгода, чтобы войти в курс дела». Замечание относилось именно к Рохлину, однако Жириновский такого вывода не сделал. Предложение О. В. Морозова (фракция «Российские регионы») назначить, в частности, председателем комитета по обороне Б. В. Громова было отклонено. Жириновский же 7 февраля обвинил депутатов Рохлина, Макашова, Лебедя в бегстве из армии. Они якобы разбазарили стратегические запасы ВС СССР и сидят тут в гражданской форме. 9 февраля Рохлин ответил: «Владимир Вольфович один раз появился на заседании нашего комитета и столько безобразия устроил, сорвал всю нашу работу».

По впечатлению его заместителя, первые полгода Рохлин присматривался к обстановке[239]. Председатель комитета по законодательству В. И. Илюхин, напротив, рассказывал о первой встрече с Рохлиным «через месяц - полтора» после назначения, как будто тот уже тогда убедился в преступности правящего режима[240]. Вскоре они вместе уговаривали начальника академии ГШ И. Н. Родионова согласиться на пост министра обороны. Рохлин тем временем лоббировал его кандидатуру через А. В. Коржакова[241], но Ельцин приберегал увольнение П. С. Грачёва до решающего момента предвыборной кампании. По словам Рохлина, после выборов лидер НДР В. С. Черномырдин стал для него недоступен[242]. Зато с тогдашним лидером думской фракции НДР С. Г. Беляевым у Рохлина до конца жизни сохранились хорошие отношения[243]; впрочем, они вышли из фракции почти одновременно. Основной работой генерала стала подготовка законопроектов и реакция на жалобы граждан[244]. Некоторые сотрудники аппарата уволились из-за командного стиля председателя[245]. По оценке самого Рохлина, он решил остаться депутатом, ознакомившись с многочисленными фактами коррупции в ВС[246]. «В комитет стекалось множество информации, Рохлин стал её озвучивать. Трибуну ему не всегда давали, он всходил на неё сам»[247]. 23 января Рохлин вступает в полемику с теми, кто защищает десантные войска от сокращения, в т. ч. с братом генерала Лебедя. 13 марта Рохлин добился закрытого режима слушаний по невыплате зарплаты на оборонных предприятиях, а также защитил ФСБ от нападок депутата из фракции «Яблоко». 15 марта в газете «МК» вышла статья «Дом, который украли» на основании предоставленных Рохлиным материалов[248]. Не видно его участия в политическом кризисе, связанном с денонсацией Беловежских соглашений и попыткой Б. Н. Ельцина распустить Государственную Думу в марте 1996 г.[249] 22 марта генерал пообещал представить доклад о коррупции в армии. 19 апреля в связи с разгромом колонны 245 мсп в Чечне 16 апреля Рохлин обличил бюрократизм, вследствие которого нет боеготовых соединений, но сохраняются все управления. Он предложил создать орган по координации реформирования всех силовых структур. Его поддержали почти все голосовавшие. 26 апреля Рохлин зачитал доклад об обстоятельствах разгрома колонны. В заключительной части выступления он вдобавок к тезисам 19 апреля предложил принять доктрину ядерного сдерживания внешней агрессии. Минимальный уровень расходов на национальную оборону он определил в 5% от ВВП. Следующие ораторы раскритиковали вторую часть его выступления. Одно из мнений – Рохлин предлагает армию для внутреннего потребления. Формулировка Рохлина – принять к сведению и направить президенту – не прошла; незначительным большинством постановили направить президенту и правительству и поручить комитету по обороне разработать предложения по военной реформе. 22 мая Рохлин поддержал заявление о бедственном положении народа Ирака и выступил против лоббирования отдельных отраслей военной промышленности. 13 июня Рохлин выступил против стремления пограничников получить полноценные войска с артиллерией и авиацией. На следующий день он сослался на доклад «американской разведки» ОКНШ, будто до необратимой деградации «того, что есть» остался год, потребовал ужесточить административные наказания для уклонистов и дезертиров и спрогнозировал крупный теракт со стороны дудаевцев, недовольных обстановкой в Чечне. 5 июля депутаты от разных фракций, в т. ч. Жириновский, поддержали рекомендацию Рохлиным Родионова. Рохлин ответил, что прежде всего должен поддержать президент. 17 июля Родионова назначили по рекомендации А. И. Лебедя. 19 июля Рохлин сделал доклад по коррупции в армии, предложив найти внебюджетные источники финансирования вооружённых сил. Доклад вызвал скандал. Обвинённый им генерал-полковник В. В. Воробьёв подал в суд. Рохлин предсказал ответную публикацию компрометирующего материала против него. Так вскоре и случилось: начальника разведки 8 гак Н. С. Зеленько обвинили в убийстве, а Рохлина – в незаконной коммерческой деятельности[250]. Августовские бои в Грозном стали для Рохлина доказательством полной небоеспособности вооружённых сил, и он никогда не говорил об украденной Лебедем победе над сепаратистами, в отличие от некоторых участников событий и пропагандистов[251].

В 20-х числах сентября Рохлин с ещё двумя депутатами ГД ездил в Дагестан. 26 сентября их принял в Президентском дворце в Баку Г. А. Алиев. Рохлин, в частности, хотел обсудить пограничные проблемы, вытекающие из «неразумных решений России». Алиев подхватил: не надо говорить о поставках оружия в Чечню через Азербайджан, директор Федеральной пограничной службы А. Н. Николаев не нашёл таких фактов. Границу надо не закрывать, а укреплять. Почему великие державы не решают карабахского вопроса и стесняются даже заявить о нарушении территориальной целостности Азербайджана[252]? 2 октября Рохлин на заседании Государственной Думы поделился грустными впечатлениями. Нищета, уже 4 года очень трудно проехать в Азербайджан. Под видом борьбы с контрабандой оружия разделены единые народы – лезгины, и не только. Война озлобила население Чечни и лишила его рабочих мест. Сейчас Чечня фактически независима. Далее он повторил тезис времён войны: сама по себе Чечня задохнётся, и её вожди уже сейчас говорят об экспансии в Дагестан. Рохлин призвал принять срочные меры для подъёма экономики Дагестана, в частности, организовать там свободную экономическую зону. Вернувшись к своему профилю, он констатировал небоеспособность войск МВД, выразил сомнение в первоочерёдности финансирования МЧС. Рохлин не сомневался, что войну в Чечне надо было кончать, и скорее поддержал Лебедя: пока вооружённые силы настолько развалены, «теми путями и теми предложениями», что были высказаны, воевать нельзя. В ходе неожиданного исторического экскурса Рохлин выразил благодарность Ивану Грозному, Петру, Екатерине за имперскую политику, советским лидерам за военные реформы 20-х – 30-х гг. Он вернулся к своим идеям о создании единого органа по реформированию всех силовых структур, высказанным 19 и 26 апреля, и приписал их появление мудрому постановлению, принятому «в армии (где? – А. З.)» 19 апреля. Переходя к проблемам СНГ и заодно вспомнив о поездке в Лондон на конференцию, посвящённую расширению НАТО на восток, Рохлин выступил на стороне Азербайджана в карабахском конфликте и обвинил Россию в его блокаде, впервые упомянув о поставках оружия в Армению. При этом он подчеркнул, что для него все государства СНГ равны. Он поставил под сомнение суверенитет Абхазии (никем тогда не признанный). «Белоруссия бросается нам на грудь, а мы её отталкиваем. […] Назарбаев потерял все надежды на дружбу с непредсказуемой Россией». 18 октября Госдума приняла по результатам его поездки постановление об обращении к Президенту о принятии мер по стабилизации обстановки на Северном Кавказе.

4 октября Рохлин, ссылаясь на «Файнэншл таймс», потребовал от В. В. Илюшина принять меры против утечки капиталов из России. Тот пообещал сделать всё возможное для проверки сведений. 19 октября Рохлин пошёл на конфликт со своим партийным начальником вице-спикером А. Н. Шохиным, снимавшим с рассмотрения три законопроекта, касающихся вооружённых сил. В результате острого обсуждения Дума всё же поставила их на рассмотрение. 29 ноября Рохлин констатировал независимость Чечни, имеющей в т. ч. собственный аппарат принуждения. Он предостерёг от потери контроля над аэропортами в Грозном и Ханкале, которые при выводе войск могут стать окном для контрабанды, повторил свою мысль о неизбежности экспансии, в т. ч. наркоторговли для выживания Чечни. По его мнению, руководство Чечни может отложить провозглашение независимости, чтобы получать дотации из России. Рохлин признал необходимость вывода оставшихся войск из Чечни и оказания ей экономической помощи, увязав это с жёстким контролем за расходованием средств. Для возвращения республики в состав России он предложил провести все коммуникации, прежде всего железную дорогу и нефтепровод, в обход Чечни, и устроить свободную экономическую зону не в Чечне, а в Дагестане. 4 декабря, зачитывая доклад по итогам летних слушаний об обороноспособности страны, Рохлин назвал целью рекомендации МВФ «резко» сократить расходы на оборону до 3,3% от ВВП развал ВС.

 6 декабря он назвал положение ВС катастрофическим. «Гибнет военная наука от ухода кадров. Практически остановлена военная промышленность» - цитаты из его выступления в Думе содержат готовое название для будущего ДПА. Он сообщил, что армии на 1997 г. вместо запланированных 100 трлн. рублей нужно как минимум 160, но правительство не подняло расходы и до 103. 20 декабря он уменьшил требование до 125 трлн. рублей, считая возможным найти дополнительные средства за счёт сокращения расходов на МВД, МЧС и обслуживание внешнего долга, в противном случае не принимать бюджета. Его слова вызвали полемику. В тот же день он впервые намекнул на возможность перехода в оппозицию. Рохлин напомнил о потерях, понесённых неподготовленными войсками в Чечне, особенно в августе 1996 г. в Грозном[253], и спросил, кто за это ответит и как предотвратить повторение безответственности. Его возмутило увольнение из армии по возрасту уважаемого им министра обороны И. Н. Родионова – шаг к смещению, тогда как П. С. Грачёв и В. В. Воробьёв оставались за штатом. По его впечатлению, даже В. С. Черномырдин и директор ФСБ Н. М. Ковалёв находились под угрозой отставки. А. С. Куликова прочат в вице-премьеры, чтобы спровадить из МВД. От генерального прокурора Ю. И. Скуратова требуют противоправных действий. Почему честные министры вынуждены бороться с интригами, как в тоталитарном государстве, а мошенники непотопляемы? Страна всё ещё верит Президенту, но народ избрал не только Президента, но и нас, членов парламента. Назначать и увольнять ключевых лиц в государстве должно, по его мнению, конституционное большинство в обеих палатах парламента по представлению Президента. Г. В. Старовойтова упрекнула Рохлина за алармизм, тот ответил, что ему есть что сказать и про неё (возможно, в связи с проармянской позицией по Карабаху).

В тот же день майор А. Ващенко устроил пресс-конференцию под названием «Преступления Льва Рохлина во время штурма Грозного в феврале (так!) 1995 года», где его выставили виновником потерь 1 января. На 28 декабря Старовойтова запланировала речь, где упоминала названную Рохлиным 6 декабря сумму минимальных потребных запросов Минобороны – 160 трлн. руб. и предсказывала: «Несомненно, ровно через год, как это бывало и ранее, эти «минимальные запросы» Минобороны окажутся полностью удовлетворёнными». На деле принятый военный бюджет равнялся 104, 3 трлн. руб. и составлял 3,1% от ВВП – неприемлемые для Рохлина цифры. Вообще уровень расходов на оборону в России в 1992-1994 гг. составлял примерно 4,5% от ВВП и снизился в 1995-1997 до 3,1%[254]. 24 января 1997 г. Рохлин предложил ряд поправок, касающихся схем финансирования армии. По его словам, предложения комитета по бюджету грозили гибелью вооружённым силам. Его поддержали В. И. Илюхин (КПРФ) и А. В. Митрофанов (ЛДПР). В результате сумбурного обсуждения и голосования большинство поправок Рохлина не прошли.

4 февраля Ю. А. Рыбаков предложил обсудить скандальную публикацию в прессе[255] о преступлениях Рохлина, но к предложению не вернулся. В статье Ващенко обвинял Рохлина в поддержке интриг А. Б. Чубайса и Е. В. Савостьянова против главкома сухопутных войск В. Н. Семёнова, а также в отдании приказов о расстреле мирных граждан Грозного. 12 февраля Рохлин представлял в Госдуме проект закона «О статусе военнослужащих», подчёркивая охват им всех силовых структур. После перерыва он поблагодарил В. В. Жириновского за поддержку. Законопроект был принят. 14 февраля комитет по обороне и лично Рохлина раскритиковали за то, что они не сумели подготовить в срок не профильный для них законопроект о вынужденных переселенцах. 19 февраля Рохлин выступил против привилегий частям гражданской обороны. 21 февраля Рохлин вызвал скандал в связи с выступлением вице-премьера В. М. Серова о сотрудничестве со странами СНГ. Сославшись на «документы английской прессы» об утечке капитала из России, он обвинил ряд российских чиновников в нежелании воссоединяться с Белоруссией, сотрудничать с республиками Средней Азии, Украиной из-за страха разоблачений их грабежа. Также он заявил о незаконных поставках оружия в Армению и потребовал отойти от политики двойных стандартов в вопросе целостности Грузии (не назвав Абхазии или Южной Осетии) и Азербайджана. Он похвалил Е. М. Примакова, А. М. Тулеева, В. М. Серова, начальника ГШ В. Н. Самсонова, призвал оставить политику «интриг и провокаций» и извиниться перед «этими народами» (какими? – А. З.) за содеянное. В заключение Рохлин воскликнул: «Спасибо, Галина. Спасибо, милая, ты всегда со мной». Г. В. Старовойтова в ответ предложила молиться на Грузию (против которой Рохлин и слова не сказал) и Армению за предоставление России военных баз и отметила, что после поездки в Азербайджан генерал стал лоббировать его интересы. В марте Рохлин обратился в Генпрокуратуру с просьбой проверить достоверность направленных против него материалов; в мае М. Б. Катышев ответил, что они не подтвердились[256]. 7 марта депутаты приняли поправку Рохлина в проект постановления об объявлении амнистии, исключавшую из него лиц, укравших оружие для продажи боевикам. На заседании 20 марта сообщили, что он в командировке; судя же по базе данных, Л. Я. Рохлин голосовал и в этот день. Неужели кто-то брал его карточку?

 2 апреля собирались заслушать доклад Рохлина о поставках оружия в Армению; Г. В. Старовойтова возражала против открытых слушаний, в конце концов решили заслушать в закрытом режиме. Очевидно, спустя несколько дней Рохлин зачитал доклад, где выступал за одинаковое отношение к Армении и Азербайджану, т. к. все 3 республики происходят из СССР. Он подчеркнул, что выступает против не Армении, а незаконных поставок оружия в любую из стран СНГ. Перечислив факты, Рохлин обвинил в коррупции главкома ВВС П. С. Дейнекина, начальника штаба ЗГВ А. В. Терентьева. Подчеркнув, что поставки оружия продолжились и при И. Н. Родионове, генерал предположил, что некто очень влиятельный лично велел начальнику ГШ М. П. Колесникову действовать в обход министра. Также некто влиятельный не давал Генеральной прокуратуре довести до конца расследование по уволенным генералам. Рохлин намекнул, что этим влиятельным лицом может оказаться Б. Н. Ельцин. Он предложил ему и правительству принести извинения руководству республик Закавказья (каких? – А. З.) за проводимую ими политику, а парламенту – поддержать чистку кадров, проводимую И. Н. Родионовым[257]. 9 апреля А. В. Митрофанов поинтересовался, где Рохлин взял материалы по Армении. Тот не ответил, поскольку эту секретную информацию предоставил в конфиденциальном порядке И. Н. Родионову сотрудник администрации Президента РФ В. В. Путин[258]. 11 апреля Рохлин заявил, что мошенники в связи с его докладом заметают следы. 16 апреля Рохлин передоверил представление законопроекта об экспорте вооружений А. Н. Михайлову. 14 мая в результате долгих усилий Рохлина смещён главный военный прокурор В. Н. Паничев. Рохлину не удалось уговорить заместителя Генерального прокурора М. Б. Катышева уйти в военную прокуратуру, и преемником Паничева стал Ю. Г. Дёмин[259]. Нет сведений о высказываниях Рохлина по поводу скандальной отставки министра обороны и начальника ГШ 22 мая (см. ниже). 4 июня Рохлин потребовал от депутатов принять законопроект «О статусе военнослужащего» во втором чтении, угрожая публикацией фамилий голосовавших «против». 11 июня он попытался поставить его на голосование, но подвергся критике из-за россыпи поправок к закону. «Надо нормально принимать законы». Рохлин оправдывался: «Не я вёл этот закон, вёл этот закон Сурков»[260].

18 июня Рохлин ещё полемизировал из-за всё же принятого закона с С. В. Калашниковым, а 20 июня, не дождавшись окончания весенней сессии Госдумы, перешёл в оппозицию к Кремлю.

Для лучшего уяснения взглядов Рохлина приведём его некоторые голосования. 23 января 1996 г.: обращение и постановление Госдумы по Абхазии – не голосовал; предложение С. Н. Решульского о включении вопроса о приватизации в повестку дня – против. 31 января: предложение К. Н. Борового о мирном урегулировании в Чечне – за, ФЗ о повышении минимальной оплаты труда в 1-м и 2-м чтении – против, то же с поправкой депутата Линника – за. 14 февраля: постановление об амнистии – за, ФЗ о внесении изменений и дополнений в закон о воинской службе - против. 21 февраля: изменения и дополнения в ФЗ о НДС (редакция Президента) – за, ФЗ о присоединении РФ к Уставу Совета Европы – за. 25 апреля 1997 г.: предложение А. М. Макашова по НТВ – против, изменения и дополнения в ФЗ о частной собственности на личные садовые участки – против, ФЗ об уничтожении химического оружия (прежняя редакция) – за. 16 мая: ФЗ об участках недр и месторождений по соглашению о разделе продукции (1-е чтение) – за [261]. Из приведённого следует, что Рохлин голосовал не как просоветский консерватор.

Как видим, Л. Я. Рохлин считал для себя возможным лично вмешиваться в разнообразные вопросы внутренней и внешней политики и требовать отчёта буквально у каждого должностного лица, откровенно выражая симпатии и антипатии. При таком характере переход в оппозицию был вопросом времени. Его заявления по Закавказью не вызвали международной напряжённости, хотя могли. Г. А. Алиев сделал запрос по поставкам оружия в Армению лишь 10 марта 1998 г. и не получил ответа[262]. Рохлин приветствовал свержение президента Армении Л. Тер-Петросяна в феврале 1998 г. как образец народной революции; непоследовательно для сторонника целостности Азербайджана, т. к. Тер-Петросян в конце 1997 г. готов был пойти на компромисс по Нагорному Карабаху и оккупированным территориям. В целом генерал был склонен к упрощённому видению проблем. Его идейно-политическая позиция оставалась в рамках общедемократических взглядов, сочетавшихся с популярной критикой коррупции, лоббированием интересов армии и ВПК и интеграции на постсоветском пространстве.

4. Военные в политике РФ: организации и личности.

Услышав от Л. Я. Рохлина о возможности создания в скором времени движения в поддержку армии и оборонной промышленности, журналист «Эха Москвы» резонно спросил: «Мы уже знаем союзы военных: «Союз офицеров», «Честь и Родина», «Щит». Чем ваше движение будет отличаться?»[263] У военного обозревателя «Комсомольской правды» на I съезде ДПА создалось впечатление: всё как у других[264]. Каков же был опыт участия военных в политике РФ к лету 1997 г.?

В СССР армия не могла быть вне политики, т. к. каждый гражданин СССР автоматически принадлежал к нерушимому блоку коммунистов и беспартийных. Однако почти до распада в СССР существовала единственная офицерская организация – Комитет ветеранов Великой Отечественной войны, созданный 29 сентября 1956 г. В 1997 г. его возглавлял генерал армии В. Л. Говоров[265].

В 1989 г. был создан Союз социальной защиты военнослужащих, военнообязанных и их семей «ЩИТ» во главе с народным депутатом СССР В. Г. Уражцевым, некогда исключённым из рядов вооружённых сил «за демагогию». Главная цель – защитить коммунистов ВС, пострадавших от начальства. «Щит» поддерживал Межрегиональную депутатскую группу и Демократическую партию России, требовал отставки начальника академии ГШ И. Н. Родионова. В перерывах между съездами высший орган управления – Координационный совет. В октябре 1990 г. ряд его членов подписали заявление о несогласии с некоторыми выступлениями В. Г. Уражцева. На 2-м съезде союза в декабре 1990 г. их исключили из «Щита». В марте 1991 г. исключённые образовали движение «Военные за демократию», вошедшее сначала в «Демократическую Россию», затем в «Демократический выбор России»[266]. В 1991 – 1992 гг. постоянно делались заявления о несоответствии высказываний Уражцева позиции всех членов союза «Щит». В результате группа Н. М. Московченко добилась созыва 4 апреля 1992 г. внеочередного съезда. На нём Уражцев и Московченко выяснили отношения при помощи баллончиков со слезоточивым газом, после чего взаимно исключили друг друга из «Щита»[267], а съезд был объявлен сторонниками Уражцева нелегитимным[268]. В октябре 1992 г. Уражцев провёл собственный съезд. 3 октября 1993 г. В. Г. Уражцев участвовал в организации повстанческих действий в поддержку А. В. Руцкого. Каким-то образом он избежал ареста, но в политику не вернулся. «Щит» Московченко, напротив, поддержал Кремль[269].

Во время противостояния осени 1993 г. столкнулись не только два «Щита», но и другие общественные организации военных. Российский союз ветеранов Афганистана был создан в ноябре 1990 г. и вскоре зарегистрирован. Постоянный орган руководства между съездами - Центральное правление. Его руководитель в 1991-1995 гг. А. А. Котенёв утром 4 октября 1993 г. был направлен П. С. Грачёвым от здания Генштаба к Дому Советов для подавления восстания[270]. А. В. Руцкой, о котором речь впереди, в 1991 г. уклонился от участия в СВА и принял сторону Комитета по делам ветеранов, т. е. Р. С. Аушева. Созданная на базе СВА Народно-патриотическая партия (лидеры – Котенев и А. Гиль) в 1992 г. ориентировалась на Г. Э. Бурбулиса, а в 1995 г. – на движение умеренного оппозиционера В. П. Полеванова[271]. В 1997 г. я присутствовал в Московском доме книги на презентации В. К. Широниным его книги «Под колпаком контрразведки». Среди слушателей оказался незнакомый мне сторонник С. Н. Терехова. Я спрашивал его об инциденте 23 сентября 1993 г. на Ленинградском проспекте, в частности, могли ли неопознанные вооружённые люди в кожаных куртках быть членами Союза ветеранов Афганистана. Он ответил: «В Союзе же произошёл раскол». При нынешнем руководителе Ф. А. Клинцевиче СВА остаётся лоялен власти. Общероссийская общественная организация инвалидов войны в Афганистане и военной травмы - «Инвалиды войны» стала печально известна в связи со взрывом на Котляковском кладбище, но не имеет политических целей. Р. С. Аушев в 1992 г. избран председателем Комитета ветеранов войн, объединившего около 40 общественных организаций. В 1993 г. он стал президентом Ингушетии, в чём ему (как и Дж. М. Дудаеву) никак не помешал опыт участия в афганской войне.

Созданный в декабре 1991 г. Союз офицеров (руководитель – подполковник С. Н. Терехов) сразу заявил о себе как о радикально левой организации, вступив в союз с «Трудовой Россией» В. И. Анпилова и участвуя в столкновениях с ОМОН, начиная с 23 февраля 1992 г. Во время разрыва «Трудовой России» с «Трудовой Москвой» он вроде бы поддержал последнюю, но в ночь на 24 сентября 1993 г. попытался захватить штаб ОВС СНГ на Ленинградском проспекте, скоординировав акцию с В. И. Анпиловым. Обстоятельства её были настолько странны, что Анпилова и Терехова стали подозревать в провокаторстве[272]. Тем не менее именно Терехов впервые попытался объединить оппозиционные офицерские организации, так что ошибочно противопоставление экстремистского Союза офицеров «умеренному» Всероссийскому офицерскому собранию[273].

17 января 1992 г. в Москве было проведено первое Всеармейское офицерское собрание (ВОС) во дворце Съездов. Присутствовали и выступали президенты Б. Н. Ельцин и Н. А. Назарбаев. Последнему устроили овацию в связи с его репутацией защитника СССР. По впечатлению главы союза «Христианское возрождение» В. Н. Осипова, 5 тысяч делегатов собрания единодушно требовали восстановления СССР, сохранения единой Советской армии и выдворения из зала главы союза «ЩИТ» В. Г. Уражцева. Ни одно из требований не было выполнено, последнее – из-за депутатского мандата Уражцева. В. И. Алкснис выразил господствующее в офицерской среде настроение: «Нам, военным, неважно, какое в стране правительство – коммунистическое или монархическое. В этом смысле армия вне политики. Но нам не безразлична судьба Отечества». В итоге полковника Алксниса не включили в члены Координационного совета собрания. Министру обороны Е. И. Шапошникову пришлось угрожать отставкой. Собрание не приняло радикальных резолюций[274]. 20-21 февраля 1993 г. было проведено второе собрание, вопреки запрету П. С. Грачёва. Оно потребовало заменить Грачёва на В. А. Ачалова[275]. Председателем собрания был избран С. Н. Терехов, всё ещё подполковник. Во время его заключения члены запрещённого «Союза офицеров» образовали Российскую Державную партию, место председателя зарезервировали для Терехова[276]. В декабре 1994 г. инициативная группа создала оргкомитет для подготовки третьего ВОС. Его председателем был избран президент фонда социальной защиты военнослужащих «Братство» В. А. Ачалов, его заместителем – С. Н. Терехов. В разгар чеченской войны организаторы разослали письма первым лицам государства, религиозным лидерам и министру обороны, предлагая сделать собрание постоянным органом. Ответов не последовало. Подготовкой собрания занимались в основном региональные отделения Союза офицеров. Третье всеармейское собрание прошло 18-19 февраля 1995 г. На нём с докладом выступил В. А. Ачалов, а с содокладами – С. Н. Терехов и председатель комитета по безопасности Госдумы В. И. Илюхин. По предложению Терехова и Илюхина собрание переименовано во Всероссийское. Согласно уставу, собрание – это общественная организация, в состав которой могут вступить офицеры всех силовых ведомств. Председателем стал Ачалов, его первым заместителем – генерал-полковник А. М. Макашов, заместителями – генерал-лейтенанты М. Г. Титов и Б. В. Тарасов, а также Терехов. В президиум Центрального совета ВОС вошли, в частности, генерал-майор КГБ А. Н. Стерлигов и полковник В. И. Алкснис. По словам В. А. Ачалова, члены оргкомитета жаловались ему на грубость Тарасова. В конечном счёте генералы-защитники Дома Советов поссорились. Ачалов обвинял Тарасова в ошибках при подготовке списка кандидатов ВОС в Госдуму, объясняя это некомпетентностью или провокаторством. Тарасов и Терехов обвиняли друг друга. Руководство ВОС обвиняло представителей «Союза офицеров» в раскольнической деятельности. В августе Алксниса и Терехова вывели из состава президиума – фактически за переход в другие избирательные объединения; Союз офицеров, однако, остался коллективным членом ВОС.

8 сентября собрался съезд избирательного блока «Союз патриотов» на основе ВОС. В него вошёл, в частности, «Русский национальный собор» А. Н. Стерлигова, что Титов впоследствии назвал ошибкой. Переговоры с РОС Бабурина-Рыжкова не дали результата. В ноябре Центризбирком отказал блоку в регистрации, забраковав четверть подписей. Ачалов подозревал Тарасова во вредительстве. В довершение бед тогда же, в ноябре, был зарегистрирован «Союз советских офицеров» В. П. Ткаченко, ставший конкурентом Терехова в борьбе за гегемонию в левом офицерском движении. Его создал Ю. П. Нехорошев после переворота 1993 г., но Ткаченко «подмял Нехорошева под себя».

После выборов в Госдуму, где кандидаты ВОС провалились по одномандатным округам, руководство ВОС пыталось сориентироваться в этом хаосе, продолжив переговоры с профессиональными политиками. Н. И. Рыжков требовал ухода А. Н. Стерлигова, В. И. Анпилов поучал неудачливых партнёров. В. И. Варенников и А. М. Макашов настаивали на поддержке кандидатуры Г. А. Зюганова на президентских выборах, что сделал и С. Н. Терехов[277]. Это оказалось единственным пунктом, в котором левоориентированные офицерские организации сумели объединиться.

Самыми яркими политическими деятелями среди российских военных к 1997 г. были А. М. Макашов, А. В. Руцкой и А. И. Лебедь. Первый неудачно баллотировался на пост президента РСФСР в 1991 г., поддержал ГКЧП и Дом Советов, во время ареста 4 октября 1993 г. потребовал записать его членом КПСС. В 1995 г. прошёл в Государственную думу по списку КПРФ, занимая более радикальные позиции, чем руководство партии.

А. В. Руцкой в 1990 г. образовал внутри КПСС фракцию «Коммунисты за демократию», что вкупе с военной карьерой побудило политтехнологов рекомендовать его Ельцину кандидатом на пост вице-президента России. В 1991 г. на основе движения стала формироваться Демократическая партия коммунистов, образовавшаяся в августе 1991 г. после исключения Руцкого и В. С. Липицкого из КП РСФСР. В октябре 1991 г. ДПК переименована в Народную партию «Свободная Россия»[278]. После выхода на свободу в 1994 г. Руцкой встал во главе Российской социал-демократической народной партии и одновременно стал создавать социал-патриотическое движение «Держава» на основе Фронта национального спасения и Российской христианско-демократической партии. Их лидеры И. В. Константинов и В. И. Аксючиц вскоре отошли от Руцкого[279]. Липицкий также выступал против создания «Державы» и продолжал отстаивать ценности социал-демократии в духе М. С. Горбачёва[280]. В феврале-марте 1995 г. Руцкой и председатель правления РСДНП Липицкий исключили друг друга из партии, в результате чего образовались 2 партии с одинаковыми названиями[281]. 2 апреля 1995 г. прошёл учредительный съезд социал-патриотического движения «Держава», включавшего в себя партию Руцкого. Одним из его 5 заместителей стал М. Г. Астафьев. В августе на его основе создан предвыборный блок «Держава-Руцкой». 31 августа 8 видных деятелей движения, в т. ч. Астафьев, В. И. Алкснис, М. В. Назаров, В. Н. Осипов, распространили письмо, где сообщали о выходе из СПД в знак протеста против превращения его в «социал- криминальное движение «новых русских»»[282]. На выборах 1995 г. «Держава» провалилась. В марте 1996 г. Руцкой снял свою кандидатуру с предвыборной гонки в пользу Г. А. Зюганова[283], за что на учредительном съезде Народно-патриотического союза России 7 августа 1996 г. был сделан сопредседателем и членом координационного совета НПСР[284]. Однако в следующем году он предпочёл примириться с Кремлём ради сбывшегося шанса на избрание губернатором Курской области. В результате СПД «Держава», заявлявшее о необходимости опоры на Церковь, силовые структуры и ВПК[285], перестало быть оппозиционным.

А. И. Лебедь заявил о себе во время конфликта 1992 г. между Молдавией и Приднестровской Молдавской Республикой. 15 июня 1995 г. П. С. Грачёв, по сути, пригласил его в политику, уволив в запас в звании генерал-лейтенанта с выражением благодарности[286]. В 14-й армии это восприняли как опалу[287]. Летом 1995 г. на встрече с И. Н. Родионовым было предложено создать движение «Честь и Родина». Его учредительный съезд состоялся 15 октября[288]. Тем временем 2 сентября 1995 г. на II съезде Конгресса русских общин Лебедя поставили вторым в общефедеральном списке (1-й – Ю. В. Скоков, 3-й – Д. О. Рогозин). КРО рекламировал себя как надпартийное движение[289]. Не кладя всех яиц в одну корзину, А. И. Лебедь в октябре 1995 г. выдвинул свою кандидатуру и от Тульского избирательного округа – к неудовольствию Скокова. В декабре 1995 г. он прошёл в парламент в то время, как КРО неожиданно провалился. В январе 1996 г. КРО выдвинул Лебедя кандидатом в президенты РФ[290]. Он рассчитывал на голоса сторонников Жириновского, а не Зюганова[291]. Председателем комитета Госдумы по обороне стал не он, а Рохлин, т. к. Лебедя не интересовала ни партийная деятельность, ни законотворчество, а только работа с конкретными избирателями его как депутата и президентская кампания[292]. 5 сентября 1996 г. секретарь Совета безопасности Лебедь объявил о создании союза «За правду и порядок» из КРО, ДПР, «Чести и Родины». Приглашённые, в т. ч. Рогозин, одобрили Хасавюртовский мир[293]. В ноябре решено создать ещё партию, молодёжное и женское движения[294]. В конце 1996 г. на конференции «Чести и Родины» было объявлено о создании Народно-республиканской партии России. Название не всех устроило, вызвав ассоциации с ЛДПР, но устав и программу приняли быстро[295]. 27 декабря на III cъезде движения Лебедь вывел его из блока «За правду и порядок», после чего Д. О. Рогозин стал противником Лебедя и Хасавюртовского мира[296]. I съезд партии состоялся 14-15 марта 1997 г., причём 15-го вдобавок было создано общественное объединение «Третья сила», в котором, кроме Лебедя, не оказалось крупных политиков[297]. На выборы в законодательное собрание Красноярского края в 1997 г. вышла «Честь и Родина» и заняла второе место. Лебедь осознанно поддерживал дуализм общественного движения и партии. Он требовал довести соотношение членов НРПР и «Чести и Родины» от 1:4 до 1:10 – конечно, не путём чистки партии[298].

Откровенно маргинальный характер носила партия генерал-майора К. П. Петрова. Её председатель Совета носился с Концепцией оборонной безопасности России, основанной на собственных оккультных представлениях[299]. В результате Петров был уволен из рядов Вооружённых сил и в 1997 г. создал Общероссийское народное движение «К Богодержавию». Вследствие маргинальности он охотно пошёл на контакты с Л. Я. Рохлиным, который похвалил его незадолго до смерти[300].

Американская исследовательница насчитала в декабре 1996 г. 17 российских общественных организаций, имеющих отношение к армии. Среди них 3 организации солдатских матерей (разной политической направленности), «Военные за демократию» генерал–полковника В. С. Смирнова, движение «За военную реформу» генерал-полковника Э. А. Воробьёва, Российское воинское братство генерал-полковника В. И. Кремлёва – «демократические». Союз воинов-интернационалистов Б. В. Громова, Союз ветеранов и офицеров Ю. Г. Тюрина, Ассоциация «Армия и общество» генерал-майора Н. Чаклымова – «социальные». «Безопасность Отечества» полковника Ю. И. Дерюгина – «националистическая»[301].

Cогласно ст. 9 закона «О статусе военнослужащих» № 4338-1 от 22 января 1993 г. военнослужащие имели право быть избранными в органы государственной власти (п. 9. 1), но не имели права, будучи на действительной службе, находиться в политических объединениях.

Казаки изначально не рассматриваются как военнослужащие, но их цель заключалась, в частности, в том, чтобы добиться внесения в государственный реестр и приобрести таким образом официальный статус.

В июне 1990 г. при поддержке Компартии России был создан Союз казаков. Его атаман А. Мартынов в 1995 г. был избран по списку НДР, в 1998 вошёл в «Отечество» Ю. М. Лужкова. Его товарищ (заместитель) В. Наумов стал постоянным автором националистического «Русского вестника». Альтернативу им представлял Союз казачьих войск России и зарубежья В. Ратиева. В октябре 1993 г. он поддержал Ельцина, затем примкнул к Консервативной партии Л. М. Убожко. В него входил коллективным членом союз казаков Области Войска Донского во главе с Н. М. Козицыным. Осенью 1996 г. Козицын разошёлся с Ратиевым, что открыло ему путь в ДПА. В 1994 г. А. Дёмин основал Союз казачьих формирований, оппозиционный первым двум. При этом он в 1995 г. поддержал Ельцина, в 1996 г. – Лебедя. Дёмин вошёл в политсовет Союза патриотических и национальных организаций России, но в феврале 1997 г. его задержали за контрабанду.

Ставропольское и Терское казачьи войска встали в оппозицию Ельцину по Хасавюртовскому миру и не попали в реестр. После чистки в Терском войске его внесли в реестр весной 1997 г.[302]

После событий осени 1993 г. Министерство обороны вполне ожидаемо рекомендовало подчинённым воздержаться от выставления кандидатур в Государственную Думу. Недовольное представительством военных в Федеральном собрании, руководство Минобороны в 1995 г. избрало другую стратегию. К осени 1995 г. был сформирован список из 123 кандидатов, официально направленных на выборы по одномандатным округам с одобрения министерства[303]. Оно рассчитывало на прохождение 35 кандидатур. Ещё 40 военных (отставных – см. выше) шли только по партийным спискам[304]. Если учитывать оппозиционеров, то понятны слова А. И. Лебедя: «Бойтесь генералов, которые не баллотируются».

Политологи иронизировали, что почти все генералы шли под лозунгом «Я вас научу Родину любить!»[305] Организации военных шли в составе блоков. Больше всего военных оказалось в списке блока «За Родину!» В. П. Полеванова. Результат удручал: в нижнюю палату парламента прошли 22 военных, из них лишь 10 на действительной службе и 2 из списка МО[306]. Больше всего голосов по партийным спискам получили КПРФ и ЛДПР, не делавшие ставки на популярных военных. П. С. Грачёв подготовился и к такому исходу: 27 марта 1995 г. он произвёл капитана запаса В. В. Жириновского в подполковники запаса – неоправданный скачок через ступень[307]; впрочем, 27 ноября 1994 г. старший лейтенант запаса Ю. М. Лужков стал подполковником запаса, 24 мая 1997 г. некогда рядовой А. Б. Чубайс – лейтенантом запаса[308].

 КРО и «За Родину!» не прошли по спискам, НДР с Рохлиным получил мало голосов. Тем не менее в середине 1998 г. журналисты говорили о чрезмерном количестве генералов в Думе[309]. Имеющееся количество казалось гражданским наблюдателям чрезмерно большим.

31 мая 1996 г. вступил в силу № 61-ФЗ «Об обороне». Статья 24 гласила:

1. Деятельность политических партий, а также других общественных объединений, преследующих политические цели, а также образование их структур в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах не допускаются. 2. В Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах запрещается ведение любой политической пропаганды и агитации, в том числе предвыборной. 3. Запрещается использование штатных должностей и финансовых средств Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов для создания структур и осуществления деятельности политических партий, а также других общественных объединений, преследующих политические цели. По сути, она не изменяла избирательных прав военнослужащих по сравнению со ст. 9. закона «О статусе военнослужащих».

Итак, военные в России самоорганизовывались активно, однако их преследовали расколы. Можно было хвалить разнообразие как признак зрелого гражданского общества, но оппозиционно настроенные военные скорее бы обрадовались приходу лидера-объединителя.

Глава II. Движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» при Л. Я. Рохлине.

5. Переход Л. Я. Рохлина в оппозицию и образование ДПА.

20 июня 1997 г. Л. Я. Рохлин собрал пресс-конференцию в Малом зале Государственной Думы и сообщил, что составил обращение к Верховному главнокомандующему и военнослужащим. Текста самого обращения при этом журналисты ещё не видели. На пресс-конференции Рохлин назвал обращение не мятежом, а вызовом на открытый диалог[310]. По словам Рохлина, обращение подписали 12 из 18 членов комитета ГД по обороне[311]. Среди них был, конечно, А. М. Макашов.

Некоторые наблюдатели объяснили время обращения расчётом: Дума за 2 оставшихся заседания перед каникулами не успеет снять председателя комитета, а к осени всё, возможно, забудется. Рохлин назвал две непосредственные причины обращения: отсутствие реакции Кремля на письмо Е. С. Строева и Г. Н. Селезнёва об опасном положении стратегических ядерных сил РФ и отказ И. Д. Сергеева выступить на заседании Госдумы 20 июня. В противном случае, сказал он, обращения не было бы[312]. То же самое он повторял и во время кампании по созданию ДПА.

На последнем заседании весенней сессии Госдумы, 24 июня, текст обращения Рохлина был роздан депутатам. 26 июня он появился в газете «Советская Россия», представляющей взгляды КПРФ. Вот его тезисы:

«Правительству даны чёткие указания на то, что в будущем году армия должна жить на бюджет, не превышающий 3,5% от ВВП. Это не вяжется с финансовым кризисом, приобретшим для армии остроту с 1995 г. (Как раз вяжется – А. З.) и высказанной Президентом в послании Федеральному собранию на 1997 г. озабоченностью состоянием ВС. […] Имеете ли Вы право, господин Верховный Главнокомандующий, ничего за шесть лет не сделав для военной безопасности страны, принимать единоличные решения за весь российский народ […]? (Когда это статьи бюджета принимались «народом»? – А. З.) Руководство страны при минимальной численности армии определило в 1925 г. на её содержание 5,5% бюджетных расходов, в конце 1930-х – до 11%. […] CША, которым ничто не угрожает и где выделяется на оборону в 20 раз больше средств, чем в России, объявили районом своих жизненных интересов Азербайджан с его нефтью, а также Прибалтику. […] Официально признано поражение Вашей и горбачёвской политики в вопросе движения НАТО на восток. […] После 2009 г., когда стратегические ядерные силы России физически отомрут, военно-политический диктат для неё будет безграничен. […] В Китае люди, не имея своего клочка земли, рождаются и умирают на джонках в море. Сейчас наши страны не объединены общей идеологией, да и когда она была общей – вспомним про остров Даманский. Нынешняя РФ нужна КНР ещё 5 лет, чтобы вытянуть передовые технологии. Впрочем, и как сырьевой придаток тоже будет нужна». С великим Китаем надо жить в мире и дружбе. «Но за этим должны стоять мощные силы сдерживания агрессивной и силовой политики в отношении России. Если это случится (пропущена частица «не» - А. З.), в начале 20-х годов будущего века Россия может лишиться Дальнего Востока и Сибири вплоть до Урала […]

Ваши решения – волевой экспромт настроения. В результате промышленность и сельское хозяйство рухнули». Монополия на спиртные напитки, производство алюминия в руках сомнительных предпринимателей из вашего окружения. Многие из стоящих у власти вывозят капитал за рубеж. «По всей видимости, эти люди висят на крючке у спецслужб Запада» и под угрозой разоблачения стремятся: помешать сближению России с Белоруссией и другими странами СНГ, уничтожить наши стратегические ядерные силы, развалить Россию через требования по образованию самостоятельных республик на Дальнем Востоке и Урале.

«Уже сейчас долг каждого гражданина России […] составляет около тысячи долларов».

«Международный валютный фонд установил: на оборону в России должно выделяться не более 3,5% от ВВП, что должно полностью развалить армию». Можно принять сокращение армии, если оно делается правильно, как при Фрунзе. Но ведь высвободившиеся средства будут в очередной раз «прихватизированы». «Можно согласиться с сокращением ВС, если бы совместно с ними сокращались и другие силовые структуры. Но они ведь не сокращаются, а растут. […] Режиму нужны полицейские войска, которые подкармливаются в расчёте на поддержку при выяснении отношений с недовольным народом». Число генералов в них катастрофически растёт, а в армии сокращается. Господин Президент, Вы с удовольствием оскорбляете генералов, а среди них есть и достойные. Пенсии старикам не выплачиваются по нескольку месяцев. «Вы несёте персональную ответственность за развязанную войну в Чечне. […] Армия по Вашему приказу срочно бежала из Чечни, оставив там на уничтожение целый полк пленных и всё русскоязычное население». (Войска выводились в течение 4 месяцев. Хасавюртовские соглашения, как отметил В. И. Илюхин в Госдуме 4 февраля 1997 г., предусматривали прежде всего обмен военнопленными. Правда, его не произошло. Осенью 1996 г. Рохлин не так критически смотрел на уход из Чечни – А. З.) Вы сдали cвою армию, позволив СМИ поливать её грязью. […] К сожалению, страна не знает своих героев. Зато вся Россия знает наперечёт чеченских боевиков и террористов. Этого нельзя объяснить независимостью прессы. Когда Вы баллотировались в президенты России, то у независимой прессы была основная забота о том, как круглосуточно обеспечить публикацию и вещание дифирамбов в Ваш адрес». (Похоже, автор не читал газет – А. З.) «Господин Верховный Главнокомандующий! Обращаемся к Вам с настоятельным требованием о принятии экстренных мер по улучшению положения в войсках, призываем к откровенному разговору с армией. В условиях взаимного молчания время неумолимо работает против армии, против России […] Уважаемые военнослужащие! Вам необходимо сплотиться. Для этого необходимо в каждой части провести офицерские собрания, на которых выработать законные требования и направить их Президенту, Правительству, Федеральному Собранию РФ, в Верховный и Конституционный суды. […] Выдвигайте лидеров на должности председателей офицерских собраний […] Уважаемые ветераны, те, кто служил в армии, кто воевал в Афганистане и Чечне, патриоты-россияне, поддержите военнослужащих в их законных требованиях»[313].

Текст был рыхлый, обращения к Б. Н. Ельцину и военнослужащим в нём чередовались. Заметим резкость критики Ельцина и одновременно отсутствие призыва к его отставке. Обращение было разослано по всем воинским частям вплоть до дивизий и отдельных бригад, что формально не запрещалось[314].

По версии А. В. Антипова, обращение всецело спровоцировал И. Д. Сергеев. Будучи главкомом РВСН, весной 1997 г. он пригласил Рохлина на совещание с конструкторами ракетной техники. Тот сделал вывод о грядущем выходе из строя всех стоящих на дежурстве ядерных ракет с 2003 по 2009 г. и предложил спикеру Госдумы Г. Н. Селезнёву, а также председателю Совета Федерации Е. С. Строеву обратиться к Б. Н. Ельцину с просьбой провести парламентские слушания по проблемам стратегических ядерных сил. 2 июня Строев и Селезнёв направили письмо Ельцину[315]. В нём предлагалось рассмотреть целесообразность ратификации договора СНВ-2, а также концепцию поддержания СЯС в боеготовности на срок до 2010 г. Предлагалось провести закрытые слушания в ГШ 16 июня с привлечением множества министров[316]. «Примерно 18 июня все ожидания рухнули». И. Д. Сергеев прислал письмо о ненужности слушаний. В ночь с 19 на 20 июня Рохлин написал упомянутое обращение, подписанное утром членами его комитета[317]. Е. Л. Рохлина согласна с Антиповым: «Отец был очень горд, что не допустил разоружения страны, СНВ-2»[318].

Лично не знакомый с Рохлиным маршал войск связи А. И. Белов предположил, что на обращение его толкнула безысходность положения армии[319].

В обращении к военнослужащим содержался призыв организовывать офицерские собрания, а ко всем причастным к армии слоям населения - поддержать их законные требования. Здесь уже видна идея будущего движения.

Пожалуй, впервые генерал поделился планами создания движения в поддержку армии с журналистами радиостанции «Эхо Москвы» 28 июня. И. М. Братищев относит идею к более раннему времени, но путается в хронологии: «Я познакомился с Рохлиным в январе 1997 года, когда он был избран председателем комитета по обороне (это произошло в январе 1996 г. – А. З.) и, вероятно, искал соратников […] Предложил мне как бывшему преподавателю училища ракетных войск им. М. И. Неделина создать внефракционную группу поддержки вооружённых сил, что и было сделано за несколько февральских дней. Тогда же возникла идея создать общественно-политическое движение […]»[320] Братищев изящно обошёл вечную проблему ДПА – его статус. Рохлин сразу заявил: «Это не должно быть политическое движение. Цель – обмен информацией, коллективные действия в рамках конституции по защите интересов армии». На резонный вопрос: «Тогда что оно может изменить?» он ответил, что можно повлиять на принятие нужных законов. Офицерские собрания должны писать письма в органы, принимающие решения по военнослужащим[321]. Спустя год Рохлин дал понять, что это мог быть тактический приём: «Сначала мы считали, что движение не должно быть политическим, чтобы в него могло вступить как можно больше ветеранских организаций»[322].

29 июня И. Д. Сергеев в Рязани сравнил обращение Рохлина с призывом к революции[323]. 30 июня Рохлина вызвали на заседание НДР. Ему не дали слова. В. С. Черномырдин раскритиковал его удивительно мягко: «это ошибка», «построен на эмоциях», «призывы к неповиновению в войсках не вписываются ни в какие рамки» и подытожил: «разберёмся, когда соберётся Госдума», т. е. в сентябре[324]. НДР переживал кризис в связи с угрозой отставки лидера думской фракции С. Г. Беляева. Отчасти из-за этого гнев Черномырдина обрушился на него и А. Н. Шохина – что это у вас во фракции происходит? Журналист предвидел поддержку Рохлина со стороны некоторых членов Совета Федерации[325]. По словам генерала, руководство фракции долго уговаривало его уйти добровольно, чтобы с ним не ушли его приверженцы[326]. Освободившись на 2 месяца от проблемы с НДР, генерал отдался организационной деятельности.

В. И. Скурлатов утверждает, что 1 июля Рохлин позвонил к нему «в штаб», видимо, в штаб-квартиру партии «Возрождение», и договорился о встрече, каковая началась в обществе И. Н. Родионова. После его ухода Рохлин якобы признался Скурлатову, что его цель – отстранить от власти Ельцина[327]. Не слишком ли рано для таких слов? Генерал мог заинтересоваться маргинальным политиком из-за программы его партии, в которую входило восстановление границ СССР на сентябрь 1945 г., а также из-за его участия в обороне Дома Советов осенью 1993 г.

9 июля в Москве собрался на первое заседание организационный комитет движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки». Помимо Рохлина, в нём участвовали председатели ещё 3 думских комитетов: по промышленности – В. К. Гусев, по конверсии и наукоёмким технологиям– Г. В. Костин, по делам ветеранов – В. И. Варенников. Наблюдателей больше всего привлекало присутствие бывшего председателя КГБ СССР В. А. Крючкова и начальника ПГУ КГБ СССР Л. В. Шебаршина, представляыших клуб ветеранов госбезопасности[328]. Их азербайджанский коллега отметил, что в оргкомитет вошли не руководители близких по целям союзов, а их радикально настроенные заместители. От РСПП – И. А. Артюх; от СВА – В. А. Костюченко, снявший свою кандидатуру на выборах в Тульской области в пользу А. В. Коржакова; от Лиги содействия оборонным предприятиям – не член СФ А. В. Долголаптев, а его заместитель А. Н. Шулунов. Находящихся на действительной службе лиц в комитете было мало[329], тем не менее некоторые генералы Министерства обороны, не желая быть уволенными за свои взгляды по примеру Родионова и Самсонова, использовали депутатский иммунитет и возможности Рохлина[330]. Сам Родионов ставил перед ДПА скромную задачу – повернуть власти лицом к армии и ВПК; Ачалов же считал, что если этого не произойдёт, то нужно изменить власть в стране. Помимо учредительного съезда ДПА, Рохлин планировал на осень проведение Всеармейского собрания, на котором собирался поставить вопрос о соответствии Верховного главнокомандующего занимаемой должности[331]. Впрочем, корреспонденты «Коммерсанта» услышали его слова, что если офицеры восстанут и пойдут на Москву, он будет в их рядах, причём готов идти под красным флагом. И. Н. Родионов рассказал журналистам, что в этом случае он, вероятно, застрелится, а вообще предпочёл бы видеть президентом Лужкова[332]. Рохлин ответил на тот же вопрос: «Не скажу. Потому что если узнают, кого я поддерживаю, все от него сразу отвернутся». Журналисты пришли к выводу, что это Ю. М. Лужков. В последующем интервью «Эху Москвы» Рохлин заявил, что поддержка одного из кандидатов в президенты развалит движение. Лужков же сразу сообщил, что у него нет контактов с ДПА[333].

Оргкомитет принял обращение к согражданам. Оно отличалось столь же рыхлой структурой, что и воззвание 20 июня, так что можно предположить и здесь авторство Рохлина. Он обращался вперемежку к россиянам, депутатам, руководителям субъектов федерации, опять к россиянам. По его словам, движение уже поддержали депутаты Московской областной думы. Наиболее важным стал, конечно, призыв к Президенту и правительству откликнуться до 20 сентября.

Таким образом фактически устанавливалась дата образования ДПА[334]. Забегая вперёд, скажу, что Рохлин ещё несколько раз будет называть конкретную, довольно отдалённую дату, но уже относящуюся к массовому выступлению.

В качестве идеала обращение рассматривало «Китай», т. е., КНР, где ВВП якобы каждый год рос на 13% (эту оценку Рохлин будет повторять до конца жизни), а население накормлено. По мнению автора, такая демократия превосходит российскую. Видимо, он разделял распространённое мнение: «Настоящая демократия – это изобилие»[335]. Не случайно кабинет Рохлина посещал «один из духовных наставников Зюганова от НПСР»[336].

На следующий день на пресс-конференции Рохлин продолжил тему надпартийности ДПА. «В движении нет места только проповедующим превосходство одной нации над другими». Политические партии в него тоже не принимаются, в отличие от их членов. «Нас поддержали члены всех думских фракций, кроме демороссов». Особо ценным стало вступление в ряды движения президента республики Марий Эл В. Н. Кислицына. Рохлин закончил патетически: «Позади обобранная, униженная и молящая о спасении Россия. Готов и стоять, и идти до конца, а точнее – до победы»[337].

В то время, как уже и Всевеликое войско Донское во главе с Н. М. Козицыным поддержало ДПА[338], оставался в стороне А. И. Лебедь. По его мнению, комитет Рохлина в Госдуме ничего не сделал, а к новому движению надо присмотреться – кто платит и заказывает музыку. Лебедь предпочитал нового министра обороны своему протеже Родионову[339]. Отчуждение Лебедя и Родионова было взаимным[340].

В ответ на создание оргкомитета В. С. Черномырдин велел министерству обороны рассказать правду о реформировании армии, чем генералы и занялись[341]. 16 июля после встречи с В. С. Черномырдиным Б. Н. Ельцин неожиданно для журналистов огласил детали военной реформы. «Ракетные войска стратегического назначения, войска космической обороны и примыкающие к ним виды «будут сведены просто в ракетные войска». Войска ПВО и ВВС будут объединены в Военно-воздушные силы России. Упраздняется Главное командование сухопутных войск[342]. Его функции передаются военным округам, которые становятся оперативными и территориальными командованиями. 
 Упраздняются железнодорожные войска, которые раньше находились в составе вооруженных сил. Они будут переданы Федеральной дорожной службе. Специальным указом, как сказал президент, объединяются воедино пять так называемых специальных организаций в составе вооруженных сил. Численность вооруженных сил составит 1,2 млн человек (против нынешних 1,7 млн)»[343]. Сергеев отвечал Рохлину, что возглавил бы «движение в поддержку реформы армии», а «те, кого мы видели на экране», только критикуют и могут лишь развалить армию[344].

20 июля оргкомитет объявил о создании штаба по подготовке учредительного съезда всероссийского общественного движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки», намеченного на 20 сентября. На первом заседании присутствовали около 700 человек из 30 организаций[345]. Начальником штаба стал генерал-полковник И. М. Мальцев, уволенный из рядов ВС за содействие ГКЧП[346]. Оргкомитет считал нецелесообразным немедленный выход Рохлина из фракции НДР[347].

21 июля началось знаменитое турне Рохлина по России. Он посещал один город за другим, основывая региональные организации ДПА. Спешка обосновывалась сжатым сроком: через 2 месяца ДПА должно была иметь отделения по крайней мере в 45[348] регионах страны и насчитывать не менее 5000 членов, чтобы пройти регистрацию как общероссийская организация[349].

Своеобразным напутствием генералу стали хрестоматийные слова Б. Н. Ельцина, переданные по ТВ после его встречи с И. Д. Сергеевым: «Рохлиных мы сметём с этими антиконституционными действиями, нет, такие помощники нам не нужны»[350][351]. В реальности это звучало крайне косноязычно. 23 июля Рохлин ответил: критика со стороны Президента не повлияет на создание ДПА. 24 июля некоторые СМИ сообщили о письме Национальной службы безопасности Чечни спикеру Госдумы Г. Н. Селезнёву с просьбой выдать властям «Ичкерии» Рохлина за мародёрство либо допустить действия следственных органов «Ичкерии» в Государственной Думе[352]. Письмо было датировано 17 июля[353]. Подобные претензии против граждан РФ неоднократно выдвигались из Чечни после Хасавюртского мира, и напрашивалась мысль об инспирации скандала московскими противниками Рохлина.

Поездка генерала началась со Владимира, далее следовали Кронштадт, Санкт-Петербург, Псков и Тверь. Он всюду повторял: нет концепции военной реформы, сокращают только армию, а не другие силовые структуры. Создаётся жандармский орган, т. е. войска, предназначенные для подавления беспорядков. В Госдуме нас поддержат[354]. Сергеев – «социальный заказ друга Билла и Коля»[355]. На вопросы о Лебеде отвечал: «Не очень хорошо отношусь, т. к. ради личных амбиций он готов бросить на рельсы интересы России». И вообще привлечение амбициозных лидеров разрушит движение. Сам он обещал не идти ни на какие выборы[356].

31 июля в Брянске Рохлин, пожалуй, впервые заговорил об импичменте президенту РФ. Его может потребовать ДПА, если военную реформу не пересмотрят[357]. В тот же день генерал Лебедь высказал обиду: Рохлин объявил, что принимает в своё движение всех, а «Чести и Родины» избегает, занимается какими-то тайными вечерями[358]. Тем более сенсационной стала их встреча на день десантника 2 августа в Туле. Лебедя сопровождал увольняемый по сокращению зам. командующего ВДВ А. А. Сигуткин[359]. По итогам было сообщено: Народно-республиканская партия России и Конгресс русских общин поддержат ДПА и, может быть, войдут в него[360], что противоречило заявлениям Рохлина о непринятии в движение политических партий. Г. А. Зюганов, в свою очередь, утверждал: «Люди НПСР есть во всех комитетах, создаваемых Рохлиным на местах. Мы проводим с ним периодические консультации о состоянии войск». На вопрос, как оформлены партнёрские договорённости, Зюганов отказался отвечать: «Это напоминает допрос!» Импичменту Зюганов предпочитал свержение режима с помощью всероссийской стачки осенью 1997 г.[361] Комментаторы отмечали текстуальное совпадение лозунгов НПСР и ДПА[362].

4 августа в Москве состоялся промежуточный финиш. На совместной с Родионовым пресс-конференции Рохлин расценил угрозу Ельцина «смести» его как отказ неадекватного режима от диалога и счёл возможным осенью потребовать импичмента и отставки правительства[363].

Генерал старался рассеять впечатление, будто ДПА – его личный проект. «Работа в основном снизу – мы объехали только 14 регионов, а уже в 30 созданы отделения». «Не успели заявить – около 60 организаций всероссийского масштаба вошли в наш состав». «В Пскове местное отделение Аграрной партии решило войти в наше движение»[364], что создавало проблему – можно ли принимать в ДПА региональные отделения политических партий?

Московское городское отделение ДПА и вправду открылось без прямого участия Л. Я. Рохлина. По словам Ю. И. Панкратова, в июле 1997 г. он и В. Е. Морозов заседали в Лиге содействия оборонным предприятиям России. В конце заседания их начальник А. Н. Шулунов сообщил о создании движения и поставил перед фактом: вы – организаторы Московского регионального отделения ДПА. На следующий день Рохлин сказал Панкратову: «Учреждай на конференции». Они понимали, что Москва кишит общественными организациями, но за неделю собрали 300 человек, представлявших около 20 объединений. В Санкт-Петербурге у Рохлина был знакомый по Заполярью полковник С. Ю. Донауров. Генерал в конце июня вызвал его в Москву и велел готовить Санкт-Петербургское региональное отделение ДПА, которое открылось 9 сентября, перед визитом Рохлина в город 13 сентября[365].

На учредительном съезде Г. Тер-Григорян из Ростова-на-Дону сказал: «Всё зависит от региональных и местных организаций. У нас в области этим занялись в своих округах Братищев и Борисенко». Сам делегат организовывал отделения в Ростове-на-Дону и Белокалитвинском округе[366].

Сопровождавший генерала во второй серии поездок А. А. Волков вспоминает о крайнем напряжении. «Два региона в сутки – это система. Везде организация регионального отделения, пресс-конференция, встреча с политиками и военными», что вредило здоровью Рохлина[367]. Принимали его везде дружелюбно. В крайнем случае власти самоустранялись, как в Твери, где губернатор не ответил на письмо Рохлина, в котором говорилось, что наши цели совпадают с вашими, посодействуйте[368]. По словам генерала, он не ездил туда, где ему вопреки закону предлагали выступить на территории воинской части[369]. В связи с этим возник крайне интересный «вопрос о создании Комитета по конституционной поддержке военнослужащих, так как закон запрещает им бастовать или протестовать по-другому»[370]. Звучало невинно…

15 августа Рохлин побывал в родном Волгограде[371] и спешно вернулся в Москву, где продолжил интересующую многих тему: мы не создаём противовес оппозиционеру Лебедю, «Честь и Родина» скоро вольётся в ДПА. Оргкомитет постановил разослать в 41 регион, где уже созданы отделения, и сочувствующим, проекты устава и программы, а также обращение «Мы скоро потеряем право называться гражданами России»[372]. А. В. Антипов датирует его 20 августа; возможно, он его редактировал. В общем, оно повторяло уже сказанное. Добавилось обвинение непонятно кого в развале продовольственного комплекса путём ввоза зерна, куриных окорочков и сухого молока, а также в геноциде. Заявлялось, что 6 прошедших лет достаточно для оценки неспособности правителей. Оргкомитет требовал правительства «народного доверия» и подготовки новых свободных выборов, равного для всех доступа к СМИ и обрушился на «кучку привилегированных журналистов, допущенных к беспредельному господству в крупнейших телекомпаниях страны, скупленных на деньги, украденные у народа» и «обслуживающих интересы финансовой олигархии». ДПА выражало готовность сотрудничать со всеми политическими силами, кроме фашистов и агрессивных националистов, и выслушивать обоснованную критику. В конце патриотов призывали прекратить выяснять счёты друг с другом, а граждан – очнуться от спячки, иначе… см. заглавие[373].

18 августа И. Н. Родионов на совместной с Рохлиным пресс-конференции опять сформулировал задачу ДПА примирительно: убедить власти проводить политику в интересах народа. Рохлин вслед заявил об участии в движении активистов КПРФ, ЛДПР, «Чести и Родины», за что поблагодарил их руководителей. Относительно последней он совсем запутал ситуацию. Якобы советники предлагали ему принять в движение НРПР, но ДПА не принимает политических партий, а «Честь и Родину» примет. Рохлин также был настроен примирительно: «Мы не хотим ни путча, ни гонки вооружений. Во всём конструктивном готовы поддержать правительство, власть и президента». На вопрос: «Чем вы отличаетесь от НПСР Зюганова?» ответил: «Принимаем все взгляды»[374]. Никогда больше он не выскажется так позитивно о Лебеде и … Ельцине.

Возможно, к этому моменту относится первый контакт Рохлина с М. Н. Полтораниным. По словам последнего, летом 1997 г. генерал сам позвонил ему. Полторанин пишет, что после поездки по России Рохлин поручил ему отредактировать уставные документы ДПА[375]. Неясно, случилось ли это в середине августа или сентября – Рохлин совершил несколько организационных поездок. Зато можно уверенно предположить, что Полторанина рекомендовал Рохлину А. В. Коржаков как близкого соратника Ельцина, порвавшего с ельцинизмом и знакомого с правилами поведения во власти.

Описанная Полтораниным любезность Рохлина могла стать следствие беседы сочленов по оргкомитету, раскритиковавших командный стиль генерала. Он неубедительно ответил, что в 50 лет ему поздно меняться, но, по словам А. А. Волкова, за оставшийся до учредительного съезда месяц старательно соблюдал правила вежливости[376].

Последний этап поездки Рохлина стал самым насыщенным. В. В. Ходырев вспоминает, как в августе 1997 г. его, тогда руководителя удмуртского отделения Союза офицеров, Рохлин попросил возглавить и региональное отделение ДПА. В ответ Ходырев попросил Рохлина приехать. Тот за 2 дня посетил Нижний Новгород, Пермь и Ижевск[377]. Хронист даёт другую последовательность: 22 августа – Киров, 23-го – Ижевск, 25-го – Пермь, 27-го – Челябинск, 31-го – Саранск и Брянск, 1 сентября – Йошкар-Ола и Чебоксары, 2-го – Пенза, 4-го – Уфа, 6-го – Казань, 8-го – Ярославль и Иваново, 10-го – Самара, 13-го – Санкт-Петербург (и Кронштадт), 15-го – Ростов-на-Дону[378].

31 августа в Саранске Рохлин поставил целью совершение бархатной революции, 4 сентября в Уфе допустил выход за рамки Конституции в ответ на нарушение её с другой стороны[379]. Тем временем 3 сентября открылась осенняя сессия Государственной думы. Председателю комитета по обороне грозило смещение и взыскание за прогул. 9 сентября[380] наконец состоялось заседание фракции НДР. За полчаса до открытия Рохлин отчитался журналистам о проделанной работе: «Мы объехали 42 региона, по местной инициативе отделения открыты в 62 краях и областях». Республики не упомянуты. Далее самое интересное: «Только в комитеты конституционной поддержки предполагается ввести минимум 7-10 тысяч человек. Это организованная сила. У парламента её нет»[381]. Что ещё за сила? Вооружённая? Вопрос оставался неясным, пока заместитель Рохлина И. М. Мальцев не объяснил: «Комитеты создаются для проведения массовых акций протеста»[382].

Насчёт заседания фракции Рохлин дал понять, что с поста председателя комитета по обороне уходить не намерен. «Это проблема Думы, а не НДР»[383]. Пакетное соглашение между фракциями Госдумы и вправду не предусматривало отставку председателя комитета после выхода из фракции. В предыдущей Думе К. Ф. Затулин вышел из Партии российского единства и согласия и остался председателем комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками[384].

 После совещания фракции Черномырдина и Рохлина видели вместе улыбающимися, несмотря на сообщение о выходе генерала из НДР. Рохлин потом рассказал, как получил записку от Шохина, что его ждёт для разговора Черномырдин. При встрече генерал упрекнул фракцию, не поддержавшую его в борьбе с коррупцией. Черномырдин потребовал выхода из НДР и ухода из комитета по обороне. Относительно первого Рохлин ответил, что оргкомитет по созданию ДПА хочет того же до учредительного съезда[385], а с комитета уходить отказался. Вы, мол, с самого начала знали о моих взглядах. Так генерал остался беспартийным, но, по его словам, уже на следующий день 156 депутатов, представлявшие все фракции Госдумы, кроме «Яблока»[386], высказались за создание внефракционного движения вроде ДПА[387]. Если депутатов и было 146[388], всё равно это сила.

Кто финансировал движение, в частности, поездки Рохлина? А. А. Волков ожидаемо говорит о деятелях ВПК, оставшихся в тени. «Массовка» от казаков до заместителей губернаторов вдохновляла Рохлина призывами скидывать антинародный режим, но ему давали понять, что поддержка будет зависеть от успеха[389]. C. Н. Терехов также упоминает промышленников, недовольных снижением оборонных заказов[390]. По словам В. И. Скурлатов[П1] а, Рохлин ответил – я не знаю, этим занимается мой зять (бизнесмен С. В. Абакумов), но дал понять, что его поддерживает ВПК[391]. А. И. Лебедь, быстро поссорившийся с Рохлиным, уже в октябре 1997 г. заявлял: «Рохлин за 60 дней облетал 45 регионов» на Як-42, причём второй Як-42 его сопровождал на всякий случай. Ему оказывали приёмы на высшем уровне регионов. «Снимал он самые роскошные, абсолютно самые дорогие и престижные залы. Здесь, в Москве, для учредительного собрания снял зал в парламентском центре на 2500 мест […] Финансировал «Мост-банк»»[392]. Словно в опровержение А. А. Волков писал впоследствии, что летал Рохлин на одном Як-40, подаренном «генералами от оборонки», зачастую ему не давали садиться в аэропорту, и Рохлин командовал «Садимся на грунт», а принимали генерала по высшему разряду как одного из лидеров думской фракции НДР[393]. Что касается информации из статьи Википедии о Рохлине, будто тот отклонил предложение В. А. Гусинского профинансировать покушение на Б. Н. Ельцина, то она невероятна. В главе из книги А. А. Волкова о В. И. Илюхине, на которую ссылается Википедия, ничего подобного нет. К тому же летом 1997 г. Гусинский уже не руководил «Мост-банком». Другое дело, что этот банк был связан с правительством Москвы, и версия о поддержке Рохлина Лужковым уже в 1997 г. имеет право на существование.

11 сентября Рохлин выступил против вынесения вотума недоверия правительству, т. к. это приведёт Чубайса к власти, а Думу – к роспуску[394], и пообещал вынудить Президента и правительство уйти в отставку. Конечно, он говорил о конституционном пути, но, сославшись на скандальные мемуары А. В. Коржакова, пригрозил адекватными мерами, если кто-то попытается выжигать его сторонникам глаза лазером[395]. Кремль не проявлял видимого интереса к Рохлину. Вместо открытой борьбы с ним пытались договориться, но генерал отказался от всех предлагаемых должностей[396] в Минобороны и за рубежом[397]. 19 сентября в преддверии съезда ДПА Рохлин на пресс-конференции рассказал о планах его дискредитации и, если не получится, убийства. Главными организаторами он назвал Е. В. Савостьянова, тогда зам. главы администрации Президента, и А. Н. Шохина. Видимо, второй отвечал за дискредитацию. Генерал перечислил пункты коварного плана: провокации против зятя-предпринимателя; обвинения в бездарном штурме Грозного; обвинения на съезде в борьбе за личную власть или расколе оппозиции; НДР сообщит КПРФ, что Рохлин – агент Кремля. Наконец, «планируется организовать как бы пьяную драку с участием Рохлина, где выставить генерала пьяницей и дебоширом. Как крайний вариант в случае, если не сработает ни один из вышеперечисленных, не исключается физическое устранение или максимальное лишение здоровья»[398].

На учредительный съезд ДПА 20 сентября в Парламентский центр на Цветном бульваре прибыли около 2 тысяч человек, среди них делегаты от 68 региональных отделений, 167 делегатов от Федерального Собрания. Молодёжи нет. Средний возраст собравшихся – 47 лет[399]. Приглашения на съезд и делегатские мандаты подпольно раздавали офицеры среднего звена. В регионах «красного пояса» (Брянская область, Краснодарский и Ставропольский края) делегатов избирали офицерские собрания[400].

В самом начале предложили заменить российский флаг на советский. Рохлин высказался: «Мы арендуем зал и не имеем права чего-либо менять в оформлении». Выступление Г. А. Зюганова, сравнившего Б. Н. Ельцина с главарём банды, встретили с энтузиазмом. В. В. Жириновского выслушали холодно. Терехов был гостем, но не сидел в президиуме. В перерыве он высказывался скептически: «На съезде – торжество номенклатуры. Интересы генералитета и офицерского корпуса не совпадают». Приглашены представители «Чести и Родины»[401]. Рохлина спросили: кто вас финансирует? Ответ: жертвуют скудно, в отличие от движения Лебедя. Были и ораторы, называвшие Лебедя приспособленцем. С Коржаковым никто не общается. Н. М. Козицын заявил: «Донским казакам любо решение об отставке Президента». Духовенство представлял иеромонах Никон (Белавенец), побывавший под обстрелом в Доме Советов – при его правомонархических взглядах[402].

К съезду для Рохлина подготовили доклад, который он, судя по воспоминаниям[403], успел зачитать полностью. Вот его тезисы:

Положительный эффект обращения – с перепуга обещали заплатить долги военным к 1 сентября. Исполнительная власть стремится как можно скорее развалить безопасность. Вместо 25 трлн. рублей на устройство семей 100 тыс. увольняемых военнослужащих выделено 2,1 трлн. У нас недемократическое государство. Президента в отставку уже сейчас, а не в 2000 г. Окружение не даст ему сделать мудрый шаг. Процедура импичмента так сложна, что нереальна. Остаются конституционные методы мирного протеста. После отстранения Ельцина и его окружения сформировать коалиционное правительство народного доверия. Президентские выборы.

Пустить сырьевые ресурсы на повышение уровня жизни народа. Умные и болеющие за Отечество люди не внедряют устаревающих технологий. Мы не стремимся к высшей власти. Создать систему, более эффективную, чем в развитых странах. За 15 лет реформ КНР вышла на 2-е место в мире по объёму производства, прирост ВВП 10-15% в год. В развитых странах уже десятилетия экономическая политика базируется на участии работников в управлении, распределении прибыли.

Препятствия для объединения противников шоковой терапии – только личные амбиции. По возможности создать региональные отделения во всех субъектах федерации. Пора создавать местные. Исключительно важны комитеты конституционной поддержки. Кадры, агитация и пропаганда. Союз с другими силовыми структурами. С молодёжью в вузах не работают. РОСТО (бывш. ДОСААФ). Работа с руководством субъектов РФ. Благодарны ветеранским организациям и профсоюзам.

Цели – создание общества равных возможностей, социального согласия и справедливости, добровольное объединение народов бывшего СССР[404].

О принятых на съезде организационных решениях будет рассказано в следующей главе, где речь пойдёт в т. ч. о структуре движения. Вся проделанная работа приобретала смысл лишь в случае положительного ответа на вопрос: «Смогут ли они что-то изменить?»[405]

Как видим, переход Л. Я. Рохлина в непримиримую оппозицию Кремлю совершался постепенно, однако логично, и лишь частичное выполнение его требований могло предотвратить появление военного вождя, предсказанного С. Н. Бабуриным. «Ельцин боится, что найдётся человек при погонах (прямо скажем, полковника Гусейнова для России маловато. Нужно, чтобы человек был несколько при других погонах), выйдет на трибуну и скажет: «Товарищи офицеры, слушай мою команду: взять путчистов»»[406]. Но путь такого вождя к цели оказался намного труднее, чем мечтал Бабурин.

6. От общественного движения к общественно-политическому.

Принятый на съезде устав Движения не выделялся чем-то необычным среди прочих уставов общественных объединений. Вот его важнейшие, на наш взгляд, пункты:

Раздел 1 – Общие положения. 1.1 ДПА – массовое общественное объединение граждан и юридических лиц – общественных объединений. 1.6 ДПА - общество с ограниченной ответственностью (таков смысл). 1.7 ДПА – некоммерческая организация. Раздел 2 – Задачи и цели Движения. 2.2 Цели – в т. ч. участие в выборах всех органов власти РФ, подготовка и проведение референдумов, а также собраний, митингов и пр. 2.3 Члены Движения могут быть избраны в органы власти и местного самоуправления. Раздел 3 - Учредители. 3.4 Участники Движения обязаны принимать все разрешённые законом меры по поддержке (см. название Движения) Раздел 4 – Руководящие, исполнительные и контрольно-ревизионные органы Движения. На федеральном уровне – съезд, Координационный совет, исполком. У всех общий председатель, избираемый на съезде сроком на 2 года. Срок может быть продлён. Съезд созывается не реже раза в 2 года, Координационный совет – не реже раза в год, исполком – не реже раза в месяц. Координационный совет распоряжается фондами, исполком – имуществом. Полномочия исполкома очень велики – в частности, в его ведении переговоры с общественными организациями. Раздел 5 - Структура Движения. Региональные отделения. Управляющие органы - конференция, правление. Конференция проводится не реже раза в год. Имеет права юридического лица. Правление избирается на год и собирается не реже раза в месяц. Для открытия местного отделения хватит 3 человек. Собрание не реже раза в квартал. Председатель избирается на год. Везде кворум – ½ от списочного состава. Раздел 6 – Собственность. 6.3 Вступительные и целевые взносы определяются Координационным советом. 6.5 Доходы ДПА идут на цели Движения, а не распределяются среди членов. Раздел 7 – Контрольные и ревизионные органы. Избираются конференциями и съездом. Раздел 8 - Внесения изменений и дополнений в Устав. Раздел 9 – Реорганизация и ликвидация Движения. Возможна и решением суда[407].

Проект, несомненно, был принят на I съезде без изменений. Из него можно сделать вывод об отсутствии в ДПА членских взносов. Процедура вступления и выхода из движения не прописана. На практике желающий вступить в ДПА, как правило, подписывал следующее заявление:

Общественно-политическое движение

«В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки»

Заявление

Председателю

(регион России)

Отделения движения

От (имярек)

Проживающего

(адрес)

Телефон

Я разделяю идеи и цели, провозглашённые ДПА, и готов, вступив в Движение, своей практической деятельностью содействовать их осуществлению. Став участником Движения, обязуюсь соблюдать Конституцию, действующее законодательство РФ, а также общепризнанные нормы гражданского поведения, выполнять решения съездов, руководящих органов Движения, его регионального и местного отделений, требования устава Движения, принимать участие в мероприятиях, проводимых отделением.

Одной из главных своих задач как участника Движения я считаю всемерную поддержку акций, проводимых Движением, его отделениями, и направленных на решение социальных вопросов военных, лиц, уволенных с военной службы, работников оборонного комплекса и военной науки, соблюдение установленных законами их прав и преимуществ, укрепление экономической и военной мощи, национальной безопасности России.

(Дата) 199 г. (Подпись)[408]

Сотрудники региональных отделений ДПА спрашивали кандидатов: «Ты за родину?» Этот вопрос в статье назван главным – очевидно, поскольку твёрдое «Нет» закрывало путь в движение. Но я подозреваю, что все без колебаний отвечали «Да»[409].

В опубликованном списке офисов ДПА, имеющих постоянное помещение или телефон, оказалось около 60 населённых пунктов. Заслуживает упоминания местное отделение ДПА в г. Грозный (Чеченская Республика), председатель исполкома – О. Р. Маковеев. Председателем Свердловского РО (Екатеринбург) стал член ГКЧП А. И. Тизяков[410].

По кандидатурам руководства тоже определились заранее. Вот предложения, несомненно, одобренные Съездом:

Избрать Рохлина председателем Движения и его Координационного совета. Состав совета – 86 членов. 1-й зам – Родионов, замы – Мальцев, Шулунов. Члены – Антипов, Ачалов, Братищев, Варенников, Волков, Говоров, Гусев, Донауров, командир «Альфы» В. А. Карпухин, Козицын, Костин, В. И. Скурлатов, Титов, М. Л. Шаккум, Шебаршин. Право вводить в состав до четверти числа членов, избранных съездом.

Избрать Центральную контрольно-ревизионную комиссию. Председатель-вакансия. 1-й зам – С. Г. Маслюк, замы – А. В. Артюх и В. Д. Костюченко. Всего 12 членов. Ни один из них не должен входить в исполком или Координационный совет, но относительно А. С. Белова это было сразу нарушено. Избирается на 2 года. Заседает не реже 1 раза в 6 месяцев, Бюро - ежемесячно. Кворум – половина участников. Возможны совместные заседания с коорд. Советом, Бюро и исполкома коорд. Совета. Имеет право опротестовывать незаконные, неуставные решения исп. органов ДПА[411].

Вдобавок к Координационному совету и исполкому был создан не предусмотренный Уставом штаб ДПА во главе с И. М. Мальцевым. Вероятно, это сымпровизировал Рохлин.

Относительно комитетов конституционной поддержки высказывались скорее пожелания:

Комитеты конституционной поддержки созданы в соответствии со ст. 5.8 устава и предназначены для организации участия в законных массовых мероприятиях. Каждый из комитетов конституционной поддержки в идеале должен состоять из 7500 человек и делится на 3*3*3*5*5 частей. Председатели – заместители правлений РО ДПА[412].

В комитете конституционной поддержки Санкт-Петербургского РО более 5 тыс. человек. Кто привлёк 10 человек – возглавляет группу, 50 – отделение. При штабе приёмная, где постоянно дежурят активисты. Там хранятся все документы движения. Адрес и телефон опубликованы в прессе. Контакты с руководством политических партий, профсоюзов, военкоматами (насчёт увольняемых в запас), представителями местной власти. Военнослужащих призывают не допустить использования внутренних войск против народа. СМИ могут связаться с пресс-секретарём РО и узнать всё. Диалог с оппонентами. Деньги от патриотически настроенных предпринимателей, в первую очередь бывших военнослужащих[413].

Из пункта 2.3 Устава следовала возможность выдвижения кандидатов от ДПА на выборы в органы власти. Но согласно ст. 2 № 67-ФЗ от 19 сентября 1997 г. «Об основных гарантиях избирательных прав и прав на участие в рефередуме граждан Российской Федерации» избирательное объединение должно было пройти регистрацию не менее, чем за год до очередных выборов, причём с упомянутым в Уставе политическим статусом. В первоначальной редакции Устава слово «политическое» отсутствовало.

По словам А. М. Макашова, после выхода из своей фракции Рохлин примкнул к аграриям, что выглядело комично, напоминая традиционную ссылку опальных чиновников на село[414]. Возвращаясь к парламентской деятельности, генералу пришлось выдержать атаку на своё кресло. 26 сентября А. Н. Шохин попросил депутатов Госдумы заменить Л. Я. Рохлина на посту председателя комитета по обороне Р. С. Попковичем. Он подчеркнул, что это чисто организационный, а не политический вопрос – место должно остаться за членом фракции НДР. Голоса разделились почти поровну, и поскольку 58 депутатов не голосовали, предложение не прошло. По словам В. И. Скурлатова, Рохлин тут же предпринял… первую попытку военного переворота, назначив её на 4 октября 1997 г. Воспользовавшись демонстрациями в память расстрела Дома Советов, генерал якобы планировал свезти в Москву по нескольку тысяч своих сторонников, окружить Кремль и вынудить Ельцина уйти. Несмотря на победные реляции с мест, в Москву приехали единицы, в лучшем случае десятки сторонников. Рохлин якобы сказал «Сработала спешка, подготовимся лучше» к 23 февраля 1998 г.[415] На наш взгляд, такой комический провал не мог пройти мимо центральных СМИ, но они его не отразили.

Дебаты по бюджету на 1998 г. дало радикальной оппозиции надежду на перемены. 9 октября Рохлин вызвал недовольство спикера длиной своей речи, в которой призывал вернуть федеральный бюджет на 1998 г. на доработку. 15 октября Г. А. Зюганов в намного более длинной речи потребовал вынести вотум недоверия Правительству. Исполком ДПА счёл себя вправе рассчитывать со сменой правительства на смену курса. По мнению исполкома (Рохлина), оппозиция в Госдуме не боится разгона и новых выборов. Если Ельцин не согласится с недоверием правительству, надо поставить вопрос не позднее конца октября. «Других сроков нет, они истекли». В случае роспуска Думы надо устраивать акции против оттяжки досрочных выборов. «Если мы не примем мер, разделим вину с Президентом и Правительством»[416]. Б. Н. Ельцин согласился пойти на некоторые уступки, и уже 22 октября Зюганов сообщил, что КПРФ отзывает вотум недоверия[417].

16 октября[418] Рохлин подал документы ДПА в министерство юстиции на регистрацию. Тем временем 19 октября на учредительной конференции местного отделения ДПА в Солнечногорске он пообещал скинуть ярмо с шеи народа. Почему-то именно это высказывание Генеральная прокуратура решила проверить на конституционность, поручив это Главной военной прокуратуре. Генерал сообщил «Эху Москвы», что таким образом власти не дают зарегистрировать движение. «Все необходимые документы в министерстве юстиции», тогда как «этот режим нарушает Конституцию на каждом шагу». В ответ на вызов в прокуратуру Рохлин заявил, что его слова были искажены[419].

23 октября Рохлин поделился с публикой планом «боевых» действий. На 23 февраля 1998 г. назначена генеральная репетиция. Основное направление удара – Москва и Московская область. «Здесь решается главный вопрос […] Если бы 23 февраля в рамках Конституции получилось отстранить президента, мы бы сделали это, не задумываясь. Но, по моим прикидкам, этого не выйдет. Поэтому устроим массовые шествия комитетов конституционной поддержки военнослужащих по улицам Москвы. Они прибудут сюда из регионов на грандиозный митинг». Весной же «сплотив российский народ с оппозиционным патриотическим движением, мы выведем его на улицы городов по опыту демократических стран Западной Европы и будем требовать отставки Президента. В 1991 г. Ельцин вывел на улицы 500 тыс. человек, выведем людей и мы»[420]. А. Н. Шохин полагал подобные высказывания несовместимыми со статусом депутата и Конституцией. Рохлин: я в информационной блокаде и благодарен противнику за рекламу. Корреспондент предположил, что генерал так готовится к попытке НДР в середине ноября всё-таки сместить его с поста председателя комитета[421]. Бывший протеже Рохлина главный военный прокурор Ю. Г. Дёмин назвал грозящий генералу в случае уголовного преследования тюремный срок[422]. Рохлин, в свою очередь, 21 ноября в Госдуме раскритиковал Дёмина за пренебрежение Думой.

Вскоре советник генерала Лебедя в газете, поддерживаемой Б. А. Березовским[423], разнёс в пух план действий ДПА:

«Чтобы избежать прямого уголовного преследования, заявляется – мы повторим опыт Ельцина 1990-1991 гг., выведем на улицы 500 тыс. человек, и власть рухнет к нашим ногам. […] Во-первых, период общественной активности давно прошёл. Во-вторых, Ельцина избрали. Рохлин же обещает свалить режим весной 1998 г., когда выборов и в помине нет». Название статьи отражало состояние непримиримой вражды между двумя генералами[424].

Зато другой генерал ВДВ составил ценное приобретение ДПА. Бывший командующий одной из группировок вторжения в Чечню А. А. Чиндаров попал под сокращение и оказался недоволен[425].

24 октября Л. Я. Рохлин в Госдуме привлёк внимание депутатов к убийству двух казаков в г. Шахты. Генерал никогда не сомневался в поддержке донских казаков и не ставил Н. М. Козицыну в упрёк его договорённости с Дудаевым.

Вечером 9 ноября Рохлин пришёл на митинг против показа на НТВ фильма «Последнее искушение Христа». Свидетельствую, что он там не выступал, но его приход почему-то надолго запомнился журналистам[426]. Ради участия в митинге он пропустил решающий матч волгоградского «Ротора» со «Спартаком» на чемпионате России по футболу. Матч судил Л. Ибрагимов из Грозного. Считалось, что раз он богат, то не возьмёт взятки. «Ротору» для чемпионства нужна была победа, но «Спартак» выиграл в гостях и стал чемпионом. Ибрагимова впоследствии брали в Чечне в заложники с целью получения выкупа. Рохлин же поставил защиту чувств верующих выше поддержки любимой команды бойцов 8 гвк в её звёздный час.

11 ноября Рохлину вернули документы ДПА из министерства юстиции. Это, по сути, означало отказ в регистрации движения, но официального решения ещё не последовало. Генерал объявил, что 21 ноября направит в Главную военную прокуратуру запрос о поведении Б. Н. Ельцина – почему тот не ответил на его июньское письмо и почему тот незаконно продлил на 3 года срок воинской службы главкома ВВС П. С. Дейнекина[427].

17 ноября Министерство юстиции после месячного рассмотрения отказало ДПА в регистрации. Мотивировка - расхождение между уставом и программными документами. В уставе движение объявлено общественным, цели – возрождение страны, укрепление экономической мощи и обороноспособности. В программных документах – смена режима исключительно конституционным путём. Рекомендация министерства – добавить в название слово «политическое». По-видимому, в связи с этим на следующий день состоялось заседание исполкома ДПА. После него Рохлин сообщил, что не будет обжаловать решение, поскольку ближайший съезд ДПА устранит все юридические препятствия к регистрации[428].

Комментарий Рохлина: это из-за прозвучавших 20 сентября призывов свергнуть режим. Минюст тоже хочет смести рохлиных, значит, ДПА влияет на общество. Исполком, по словам генерала, согласился на переименование движения, поскольку различные группы населения ждут от ДПА участия в выборах. В конце Рохлин напомнил об опасности неуправляемого народного протеста[429].

Из министерства юстиции якобы последовало опровержение. Причина отказа в регистрации ДПА, как писал журналист, - недостоверные сведения в заявке. Движение сообщило о 71 отделении (региональном? – А. З.), а проверка нашла в Алтайском, Ставропольском краях, Бурятии, Читинской области в лучшем случае инициативные группы[430]. Речь не могла идти о местных отделениях ДПА, т.к. они создаются после региональных.

Также в ответ на замечания Минюста вышло новое программное заявление «Чего мы хотим». В нём констатировался разброд в окружении президента РФ. «В схватку между собой вступили те, ради обогащения которых ведутся реформы». Поэтому нужен образ врага. Народ, которому не оставили выбора, обречён на восстание. Но есть ещё шанс на легитимный путь, вплоть до массовых акций протеста. «Мы готовы и к тому, чтобы армия вместе с другими силовыми структурами выступила гарантом мирной смены режима. Армия вне политики. Мы не за красных или белых, либералов или консерваторов». Ни у какой политической силы нет абсолютной истины. Россия – мост между Западом и Востоком и потому гарант порядка в Евразии. Спасение армии не самоцель. Мир стоит на пороге новой цивилизации. Нужен рывок в неё, а армия – источник передовых технологий и хранилище национальных традиций. «Мы будем поддерживать профессиональных управленцев, радеющих за Отечество»[431].

3 декабря генерал выступал в Госдуме по вопросу о поддержке Кремлём антидудаевской оппозиции осенью 1994 г. Он осудил практику наёмничества, назвал ряд лиц в исполнительной власти, в т. ч. близкого ему Н. Д. Егорова ответственными за развязывание войны, констатировал, что «власть в России не знает иных способов разрешения конфликтов, кроме насилия. Это качество унаследовала и нынешняя власть во главе с Президентом» - пессимизм, достойный С. А. Ковалёва! Упомянул он и о грызне олигархических кланов. Постановление было принято за основу.

В тот же день входящие в ДПА председатели 3-х думских комитетов: Рохлин, Костин и Гусев – подписали в частном порядке проект постановления Госдумы «О положении дел в оборонном промышленном комплексе РФ», где предлагали меры по предотвращению скупки акций предприятий ВПК спекулянтами[432].

4 декабря председатель Лиги содействия оборонным предприятиям А. В. Долголаптев согласился сотрудничать с ДПА в обмен на поддержку в борьбе за место председателя Московской областной думы (он его не добился). Видимо, сказались уговоры его заместителя А. Н. Шулунова. Генерал Рохлин общался с новым союзником снисходительно[433].

Гораздо важнее оказалось продвижение к власти в Движении некого А. В. Морозова. В ноябре 1997 г. он был помощником депутата Госдумы от ЛДПР В. Г. Вишнякова, а в декабре «тёрся в кабинете Рохлина»[434]. О нём речь впереди, как и о политическом советнике Рохлина П. М. Хомякове.

10 декабря выступление Рохлина по авиакатастрофе в Иркутске дополнительно включили в регламент, и Г. Н. Селезнёв попросил его ограничиться 10 минутами. Рохлин обрушился на П. С. Дейнекина, обвинив его в выработке ресурса авиацией из-за коммерческих перевозок, зачем-то вспомнил свой предыдущий доклад по Чечне, нарисовал жуткую картину гибели России, раскритиковал депутатов за бездействие и предложил создать комиссию по импичменту Ельцину. Спикер не поставил предложения на голосование. Речь явно не удалась. Однако Ельцин вскоре подписал приказ об увольнении Дейнекина из рядов Вооружённых сил в связи с достижением 60-летнего возраста[435], что Рохлин поставил себе в заслугу. Впоследствии ДПА будет приписывать своему влиянию одобряемые исполкомом решения власти относительно Вооружённых сил.

Что до импичмента Ельцину, то В. И. Илюхин вспоминал, как Рохлин попытался в зале заседаний Госдумы собирать подписи за импичмент (или за создание комиссии по оному? – А. З.) и набрал 17. Илюхин якобы сказал генералу: «Лев, без Компартии дело обречено на провал»[436]. К сожалению, автор книги не приводит даже года – 1997 или 1998?

Перед II съездом на заседании Координационного совета ДПА Рохлин раскритиковал этот орган. По уставу исполком подчинён редко собирающемуся Координационному совету, и это мешает управлению. Предлагается избрать новый исполком на съезде и наделить его исполнительными и распорядительными функциями, а за Координационным советом оставить… координацию действий с другими организациями. 8 из 26 членов исполкома – депутаты или работники Госдумы. Комитеты конституционной поддержки кое-кого пугают. Уже учредительный съезд решил, что их цель – не юридическая консультация, а организация мероприятий. Задержка с их созданием беспокоит. Отделения ДПА открыты в 73 регионах, нас поддерживают 78 межрегиональных и 107 местных общественных организаций. На II съезд избраны 22 делегата от общественных организаций. Мы слабо работали с регионами. Были созданы параллельные структуры, сейчас положение исправлено. Успешно работают отделения в Москве и Московской области, Санкт-Петербурге, Удмуртии, Оренбургской области (всего перечислены 15 регионов). В трети регионов организации в зачаточном состоянии, практически ничего нет в Нижегородской, Самарской, Курской и др. областях. Надо создать настоящее молодёжное крыло движения. Готовится учредительный съезд поддерживающей организации. Мы против подчинения ДПА другим организациям.

 Основной вопрос – переименование организации в политическую. По новому закону общественные организации не могут участвовать в выборах законодательной власти и местного самоуправления, создавать избирательные блоки, выдвигать кандидатов. Подавляющее большинство региональных отделений согласилось на переименование. Надо внести на съезде изменение в устав. Но мы созываем съезд не поэтому. И без госрегистрации общественная организация может обзавестись штампом, печатью, счётом в банке. Минусы политизации: военнослужащие[437] не могут участвовать в политических организациях. Возможно сужение социальной базы ДПА, т. к. некоторые общественные организации, в первую очередь профсоюзы, не имеют права выдвигать политические требования. Мы сможем получить право выдвигать кандидатов и создавать блоки через год после регистрации как политического движения. Но более 30 членов движения пошли на выборы как одномандатники либо в других объединениях. В декабре более 50 наших в законодательных собраниях и органах местного самоуправления.

Мы знаем: правительство, министерство обороны распорядились увольнять из рядов ВС сочувствующих ДПА. Нас пытаются разложить, ищут компромат на лидеров. Создаётся ложное впечатление о якобы снизившихся темпах в работе. Нет, цели прежние – отставка Президента и смена курса.

Десяткам предприятий возвращаются долги государства за заказы. Выплачивается задолженность по зарплате. Надеемся добиться отмены пеней за невыплаты в казну. Боремся за преодоление президентского вето на закон «О статусе военнослужащего». Выступлением в Госдуме о коррупции главкома ВВС П. С. Дейнекина мы инициировали его отставку и заявление Президента о том, что всех должностных лиц в ВС рангом вплоть до генерала армии[438] будут увольнять по достижении 60-летнего возраста. Мы поддержали Совет ветеранов ПВО в борьбе против подчинения ВВС.

Выступления в Госдуме по вводу войск в Чечню 26 ноября 1994 г., по истинным причинам авиакатастрофы в Иркутске прорывают информационную блокаду. Правда о вводе войск в Чечню – идеологическая операция. Вообще неожиданных материалов не хватало. Изданы 23 материала о деятельности движения общим тиражом 1360000 экз. Газета ДПА зарегистрирована в Госкомпечати. Будут деньги – будет выпуск, и скоро. За 3 месяца я выступал более 50 раз, из них около 30 в Москве и Подмосковье. 17 декабря мы провели пресс-конференцию по программным положениям ДПА.

В массовых акциях нет плановости, целенаправленности. Председателю Приморского РО В. А. Борученко поручено поучаствовать в стачках предприятий ВПК с требованиями отставки Президента и Правительства. В Москве 7 ноября вышла 5-тысячная колонна согласованно с НПСР и др. движениями. Опыт использовать 23 февраля, когда будет проба сил.

Союзники – политсовет партии Шаккума, Аграрной партии, Президиум Центросовета Всероссийского Офицерского Собрания, Совет Атаманов Всевеликого Войска Донского. На деловой основе отношения с КПРФ. Профсоюзы: «Союз труда», исполком профсоюзов рабочих и военнослужащих, профкомы ВПК. Увы, центральные органы Комитета ветеранов войны, Союза ветеранов Афганистана (Говоров В. Л., Трунов В. А., Клинцевич Ф. А.) не высказались по поводу участия в ДПА, а их представители вошли в региональные отделения. Предпринимается попытка создать в противовес нам проправительственное «Боевое братство» Б. В. Громова. Не видя в ней сейчас большой опасности, разъяснить её раскольническую суть.

Возможны 3 сценария: взрыв народного гнева; Президент создаёт правительство национального доверия – всё равно требовать его отставки; он остаётся вместе с командой (наиболее вероятно). Надо соблюдать закон «О статусе военнослужащего». Центр тяжести – жилые гарнизоны, бывшие военнослужащие, женсоветы (где нет – восстановить). Мероприятия по импичменту. Не ошибиться с кадрами[439].

Самая массовая из упомянутых листовок разоблачала указ Президента № 1062 от 30 сентября 1997 г. о жилье для военнослужащих – на жильё отставникам выделено 2,1 трлн. рублей, тогда как нужно, по подсчётам авторов, 63. Главная военная прокуратура не могла решить, подстрекательская листовка или нет[440]. Что до партийной газеты, то, по словам А. Волкова, в 1997 г. регистрировать её не собирались. Был предпринят обходной манёвр – возродили прежде существовавшие газеты «Око народа» и «Андреевский флаг», чтобы они в случае запрета вызвали огонь на себя и отвлекли внимание от настоящего партийного органа печати – «Боевого листка ДПА»[441]. Тот вышел уже после убийства Рохлина; в первых номерах он назывался приложением к газете «Око народа». Ни одна из этих газет не привлекла ничьего внимания, кроме как партийного.

По оценке О. Н. Чеботарёва, численность ДПА при Рохлине составляла от 10 до 20 тыс. человек – «были и приливы, и отливы»[442].

25 декабря на II съезде ДПА было преобразовано в общественно -политическое движение с соответствующим изменением в уставе. В связи с этим из него вышли Комитет ветеранов В. Л. Говорова, ряд профсоюзов и И. Н. Родионов[443]. Корреспондентам «Независимого военного обозрения» сказали, что от последнего толку было мало. У них создалось впечатление, что все выступавшие руководители региональных отделений были по совместительству активистами КПРФ[444]. В 2000 г. вдова Рохлина жаловалась, что Родионов не связывается даже с её дочерью, и предположила, что от страха[445]. С В. А. Ачаловым, по мнению журналистов «МК», у Рохлина тоже «отношения складывались так себе»[446]. Из-за смены статуса ДПА отказалось иметь в своих рядах кадровых военнослужащих; подразумевалось, что работа в войсках не должна афишироваться. Особое внимание отставникам. Доклад Рохлина был посвящён отсутствию у властей концепции военной реформы[447].

В связи с приобретением ДПА политического статуса уместно отметить следующее: А. В. Антипов в 2000 г. вспоминал, что движение рассматривалось Рохлиным как прообраз – «может стать основой политической партии как третьей силы […] между проправительственной администрацией Ельцина и коммунистами. Он всё время говорил о третьей силе и вёл переговоры»[448].

Итак, курс на конфронтацию с Кремлём продолжался, но ни одна из сторон официально не переходила к резким шагам. Неофициально же в декабре (точной даты нет) 1997 г. несколько неизвестных затолкали Т. П. Рохлину в «Волгу» и несколько часов возили по Москве, с угрозами семье требуя повлиять на мужа. Непонятно, чем конкретно они были недовольны в его деятельности[449]. Следующий год должен был показать, стоит ли за взаимными угрозами реальная сила.

7. Подготовка к смене власти и первая неудача.

В 1998 г. выступления Л. Я. Рохлина на заседаниях Государственной думы, по сути, свелись к постоянным безрезультатным вызовам Генерального прокурора Ю. И. Скуратова для дачи пояснений по вовлечению российских военнослужащих во внутричеченский конфликт осенью 1994 г. Рохлин называл Чечню главной трагедией России. Основная его деятельность проходила вне зала заседаний.

13 января 1998 г. Рохлин снова подал документы на регистрацию ДПА. Предсказав, что власти будут ставить палки в колёса, он пообещал подать в суд в случае повторного отказа в регистрации[450]. А. И. Лебедь счёл его выступления провокационными и предсказал Рохлину насильственную смерть, если тот не скорректирует свою деятельность[451]. Вскоре началась новая атака на его думский кабинет. 21 января А. Н. Шохин заявил о достигнутой с руководителями 3 думских фракций, в т. ч. Зюгановым, договорённости заменить председателя комитета по обороне. В. И. Илюхин ответил: если Зюганов согласен, это не значит, что его фракция согласна. В. В. Жириновский посоветовал Рохлину вернуться в НДР[452]. На следующий день Зюганов, чтобы выиграть время, объявил о проведении 23 февраля общенациональной акции совместно с ДПА[453]. Но 23 января Илюхин прижал его к стенке. По мнению председателя комитета по законодательству, абсолютное большинство фракции при голосовании выскажется в пользу Рохлина, даже если Зюганов будет просить об обратном. Генерал в интервью «Коммерсанту» также пошёл на конфронтацию. По его мнению, фракция разделится при голосовании, т. к. Зюганов – ещё не вся Компартия. «Власть придаёт слишком большое значение нашему движению. Принято решение бороться с нами на всех направлениях. А Зюганов считает, что вхождение во власть решает все проблемы». – «Вы говорите о 40% постов в правительстве, обещанных Зюганову?» - «Это не моё мнение. Информация передана из источников […] Я давным-давно знал, что меня сдали». Насчёт возможного преемника Рохлин высказался скептически: «Попкович – не та личность, чтобы руководить комитетом. Истинные профессионалы в комитете – Воробьёв и Макашов». Генерал назвал антиподов по политическим убеждениям. Быв спрошен о влиянии отставки на развитии ДПА, Рохлин ответил, что скажется положительно. «Если меня поддержат, я, скорее всего, откажусь. Слишком много проблем с движением». По его словам, он пока не создал депутатской группы, уважая просьбу Зюганова[454]. Тот возразил Рохлину, что никаких обещаний ему никто не давал[455]. 23 января Илюхин высказал мнение, что абсолютное большинство фракции при голосовании выскажется в пользу Рохлина, даже если Зюганов будет просить об обратном[456].

Ответ КПРФ оказался несимметричен. На следующий день «Советская Россия» опубликовала анонимный документ, сообщив, что его принесли в редакцию около 2 месяцев назад. Текст аналитической записки констатировал возможность для Рохлина перехватить у Зюганова лидерство в левом движении. По мнению автора, Рохлину надо не атаковать Зюганова, а выставлять себя спасителем КПРФ через руководство надпартийными комитетами общественного спасения. Комментарий публикатора, конечно, предостерегал левые силы от раскола[457]. Автором записки оказался сотрудник Института системного анализа РАН П. М. Хомяков. Он подтвердил заказ Рохлина. Генерал после публикации записки был в бешенстве, назвал публикацию провокацией коммунистов. Его помощники утверждали, что Рохлин, получив записку, немедленно отнёс её члену КПРФ Г. Н. Селезнёву[458]. Успокоившись, Рохлин пошёл давать интервью корреспонденту «Советской России». В нём он жаловался: «Нас пытаются расколоть с Зюгановым». Рохлин признал угрозу распада страны на удельные княжества и впервые призвал определиться со статусом Чечни. Он также предложил создать министерство по делам молодёжи и принять закон «О казачестве». Закончил он призывом к различным группам населения, в т. ч. женским организациям и учёным, сплотиться и выйти на оппозиционную демонстрацию 23 февраля[459]. Одновременно Рохлин продолжил давление на коммунистов, выступив с «Обращением к народу России». В нём было 15 требований – от повышения оклада военнослужащих минимум в 1,9 раза и создания министерства военной промышленности до принятия решения по политическому статусу Чечни, пресечения вывоза капитала и природных ресурсов из России[460]. В случае невыполнения ДПА угрожало призвать народ к протесту. «Ждать до следующих выборов президента значит потерять Россию!» Генерал считал, что народ более симпатизирует курсу ДПА, чем КПРФ[461]. Вдобавок он передумал уходить с поста председателя комитета до голосования. Оно угрожало расколом в думской фракции[462], поэтому руководство КПРФ на него пока не пошло.

В январе на встрече с руководством ДПА активисты поделились проблемами Движения. «Главную заботу все видят в состоянии информирования населения о Движении. Существующие средства массовой информации игнорируют существование и деятельность ДПА. Причем не только официозные, но и оппозиционные. Только одна газета «Советская Россия» поместила колонку текста об учредительном съезде ДПА в сентябре 1997 г. Все остальные, включая газеты «Правда» и «Завтра», как в рот воды набрали. […] КПРФ узрела возможность подчинить себе военную оппозицию России. От такого лакомого куска не откажется ни одна политическая партия. По-видимому, здесь и надо искать причину замалчивания партийной прессой ДПА. Кажется, это форма давления и способ подчинения себе слишком самостоятельных военных»[463]. По мнению автора, правительственный лагерь замалчивает деятельность ДПА, пытается дискредитировать Рохлина через СМИ и расколоть военную оппозицию на враждебные группировки. Руководство ДПА автор критиковал за невнимание к специфическим для военных формам борьбы и нежелание объявить о стремлении к власти[464]. Спустя несколько месяцев, в связи со смертью Рохлина, Чеботарёв выразился резче: сразу после «думского мятежа», т. е. уже летом 1997 г., Рохлина окружили теоретики из КПРФ, оказавшие на него политическое влияние. «Что оттолкнуло от Л. Рохлина естественную опору – силовые структуры России. Антикоммунистические настроения в которых не менее сильны, чем антиправительственные. Взамен генерал получил «массовую опору» из крикливых люмпенов, дряхлых пенсионеров и обескровленных оборонщиков»[465].

30 января Б. Н. Ельцин словно отвечал О. Н. Чеботарёву: «Боюсь я человека, если он уйдёт […]? Никто из них персонально не опасен. Есть надежда, что все они разбредутся. Каждый будет индивидуалом». По его мнению, нужно приобрести очень большой политический вес, чтобы объединить военную оппозицию[466]. Поведение И. Н. Родионова и А. Н. Николаева оправдывало его надежды[467]. Зато неожиданным единомышленником Рохлина стал министр внутренних дел А. С. Куликов, раскритиковавший военную реформу. По его мнению, можно сокращать только личный состав, но не структуры[468].

Приближался «смотр сил» ко дню Советской армии. «Ещё в январе прошла рабочая встреча руководства Движения с активом. На ней обсуждались проблемы подготовки демонстрации, приуроченной к празднику 23 февраля. Объединённая оппозиция планирует задействовать в мероприятии около четверти миллиона горожан Москвы. Из них не менее 30 тыс. выставит ДПА. Генерал Панкратов Ю. И. доложил, что Московская региональная организация создала организационный комитет по подготовки демонстрации, который и занимается подготовительный работой во всех 52 первичных организациях города. Подготовлены плакаты и лозунги, отражающие волю и настроения военной оппозиции. Идет подбор людей для колонн демонстрантов. Их много, но не все люди могут идти в форме. Первой пойдет колонна генералов (только отставных, по известным причинам). Затем колонна офицеров (не только отставных)[…] В мэрию г. Москвы подана заявка на проведение демонстрации в воскресенье 22 февраля 1998 г. Сбор на площади Белорусского вокзала в 10.30. Колонны пойдут по Тверской улице до Лубянской площади. Там в 14.30 состоится краткий митинг. На следующий день, в понедельник 23 февраля, представители ДПА возложат два венка. Один к могиле Неизвестного Солдата, напоминающей потомкам о цене независимости России. Второй к Мавзолею В. И. Ленина как основателю великой державы»[469]. 17 февраля на конференции в Смоленске «Угроза НАТО западным рубежам России и Белоруссии» Рохлин напомнил о готовящихся на 22 февраля[470] массовых мероприятиях[471]. Перед демонстрациями, 19 февраля Зюганов и Рохлин подписали соглашение о координации на будущее действий КПРФ и ДПА, лицемерно оформленное от лица НПСР и ДПА[472] К тому моменту 35 из 70 РО ДПА возглавлялись членами КПРФ, но комментатор расценил соглашение как победу Зюганова, боявшегося конкурента в лице Рохлина, пророчески отметил: «Ни одна из партий, побывавших в союзниках у КПРФ, например «Держава», не добилась успеха на выборах»[473]. «Советская Россия» напечатала обращение председателя Оренбургского РО ДПА В. И. Фролова с рассказом о том, как он «не слышал от отца дурного слова о Сталине», как замечательно жили военные лётчики в СССР и как они рвались воевать в Афганистане. Фролов призвал офицеров показать 22-23 февраля свою силу[474].

ДПА отпечатало листовки, обращённые чуть ли не ко всем категориям населения в отдельности, с призывом прийти к 10 ч. 22 февраля на демонстрацию к Белорусскому вокзалу. Некоторые из них Рохлин подписал, некоторые нет[475]. На демонстрацию пришли многие из деятелей левой оппозиции, но «Советская Россия» поместила рядом фотографии Зюганова и Рохлина, хотя митинг открыл В. И. Варенников. Рохлин выказывал оптимизм: «Через пару месяцев оппозиция соберёт силы и выйдет на улицы». Он предложил считать 23 февраля днём единения оппозиции[476]. Шествие завершилось на Лубянской площади. Тверская улица была забита. «Кто-то говорил – пришло 30 тысяч, по оценкам японских наблюдателей – 350 тысяч»[477]. На «оценку японских тележурналистов» ссылался впоследствии и Рохлин[478], хотя реалистичная оценка в 30 тысяч – тоже очень много. Как видим, вопреки мнению В. И. Скурлатова, Рохлин не планировал реального выступления к 23 февраля и остался доволен пробой сил, так что его утверждения, будто генерал «ссылался на плохую погоду и ждал периода отпусков»[479], недостоверны.

Пропагандистам ДПА прибавилось работы: они распространяли видеозапись митинга среди военных. Рохлин потом рассказывал: «Мы доводим истинное положение вещей до воинских частей, особенно элитных […] Работа со внутренними войсками не так активна, но и с ними, и с погранвойсками взаимодействуем, чтобы не повернули оружие против народа»[480].

26 февраля «Советская Россия» напечатала статью Рохлина с критикой программы государственных жилищных сертификатов для военных[481], и затем генерал исчез из её поля зрения.

5 марта Министерство юстиции зарегистрировало ДПА как общественно-политическое объединение[482]. Оно получило право участия в думских выборах 1999 г.; впрочем, в начале марта Л. Я. Рохлин сказал по оренбургскому ТВ: «Мы не придаём особого значения выборам, так как надеемся через два месяца изменить обстановку в стране». Выборы рассматривались как одно из средств по разъяснению позиции ДПА. «Мы собираемся выйти в конце апреля на всероссийскую стачку […] Перед тем, как вылететь в Оренбург, на исполкоме Движения мы поставили основную задачу – срочно создать стачком»[483]. На одном из собраний Координационного совета предлагалось свергнуть режим 9 мая[484]; в Оренбурге Рохлин считал, что «2 месяца – уже поздно»[485].

Генерал продолжал поиск союзников вне левых движений. «Однажды мы увидели, как буквально вибрируют мусульмане, когда перед ними выступает московский культуролог Гейдар Джемаль. И мы решили привлечь к нашей работе среди мусульман Гейдара Джемаля. Гейдар Джемаль тогда охотно сдавался в аренду. Он потребовал, чтобы ему предоставили средства для офиса. Предоставили. Потом потребовал технику в офис. Дали технику и денег. Потом спрашиваем: чего ты на Кавказ не едешь, к своим братьям-мусульманам, агитировать за ДПА? А Джемаль не собирался. Он тусовался в Москве […] – Так рассказывал бывший помощник Рохлина Александр Волков. – Много было вокруг нас странных людей. Чем больше движение, тем больше странных людей»[486]. В 1996 г. Г. Джемаль был советником кандидата в президенты России А. И. Лебедя. Он якобы составлял для генерала аналитические записки, согласно которым Северный Кавказ «нужно отдать»[487]. По одной из версий, «Лебедь Гейдара Джахидовича вскоре прогнал, и тот начал рассказывать, что генерал — великорусский шовинист и держиморда»[488]. Но в 1997-1998 гг. важнейшим из «странных людей» стал А. В. Морозов, дошедший в ДПА до поста заместителя председателя исполкома[489]. В СССР он многократно подвергался уголовному преследованию, но наказание всякий раз оказывалось не самым суровым. Напрашивается предположение о вынужденном сотрудничестве Морозова со спецслужбами[490], а отсюда – о контроле через него спецслужб над ДПА. Также есть косвенные свидетельства его связи с Б. А. Березовским.

«Офицеры из штаба ДПА говорили мне, что Морозов «принес с собой деньги, и немалые». На них издавались тысячными тиражами программы ДПА, письма, призывы, буклеты. Вся эта полиграфическая продукция вагонами расходилась по необъятной России.

К нам в руки попал думский документ, озаглавленный «Первичные требования организации работы штаба», по которому можно прикинуть уровень трат. В нем детально расписаны различные мероприятия. В том числе «немедленный выпуск газеты «Око народа» тиражом 15 тысяч экземпляров, которую предписано также допечатывать и распространять в регионах. Рядом скромно указана стоимость «проекта» – 1,2 миллиона долларов! Далее – «помещение для координационной работы штаба», с факсами, компьютерами и ксероксами. Приписка: «координатор – на зарплате у Л. Я. Рохлина». Потом организация пресс-конференций и рассылка по всей стране видеокассет с их записью. Не ошибусь, если скажу, что деятельность штаба может стоить несколько миллионов долларов»[491]. Т. П. Рохлина в 2000 г. рассказывала, что летом 1998 г. Рохлин получил на подготовку переворота около 200 тысяч долларов наличными[492]. В. И. Алкснис тоже подчеркнул, что «Рохлин нашёл финансирование» (см. ниже). Откуда у Морозова деньги? «В приватной беседе со мной штатский начальник штаба по импичменту рассказал, что по образованию он математик, долгое время провел за рубежом, где занимался бизнесом, в частности оффшорными операциями на Кипре. Издавал там же газету «Русский курьер». Вернувшись в Россию, основал так называемый «Славянский клуб»»[493]. Это неоязыческая организация[494], что сближает его скорее с «Русским национальным единством», чем с ДПА. Интересно, что ещё один «странный человек» рядом с генералом – П. М. Хомяков – также был неоязычником. Морозов же неоднократно посещал дом Рохлиных, тогда как А. М. Макашов, по его словам, лишь по разу был у них на квартире и даче. Жилище Рохлиных показалось ему проходным двором. «Рохлин многих посетителей просто не знал»[495]. Противники Морозова в движении объясняют его близость к Рохлину доверчивостью генерала и кадровым голодом, нехваткой организаторов, а также собственной невнимательностью[496]. Когда советник Рохлина по безопасности М. Ф. Романов доложил Рохлину о криминальной биографии Морозова, генерал сказал: «Не трогать, он мне пока нужен»[497]. Депутату Госдумы И. М. Братищеву он объяснил своё бездействие иначе: «Пришлют нового, которого мы не знаем»[498]. Но в последнем случае непонятно, как генерал допустил тесное знакомство с Морозовым своей жены.

Во всяком случае, газета «Око планеты» и вправду производит несерьёзное впечатление (см. выше). Вышли только 2 номера. В первом А. И. Лебедя призывали встать в строй патриотов. По мнению автора статьи, партия Лебедя ориентируется на средний класс, численность которого в России не превышает 10%, а ДПА – на всех обездоленных. Второй номер – апрельский – был посвящён критике А. Н. Николаева.

23 марта 1998 г. Б. Н. Ельцин отправил в отставку правительство В. С. Черномырдина, причём дал понять, что в новом кабинете не будет министра внутренних дел А. С. Куликова[499]. Государственная дума отклонила кандидатуру нового премьер-министра С. В. Кириенко, а Рохлин возобновил попытки запустить процедуру импичмента[500]. Если верны слухи о том, что Кремль предлагал генералу поучаствовать в формировании нового кабинета министров, то отказ Рохлина понятен: он был за Куликова и против Сергеева, которого Ельцин твёрдо решил оставить. Исключение составлял новоиспечённый министр атомной энергетики Е. О. Адамов, против которого Рохлин боролся (см. ниже).

7 апреля 1998 г. в Государственной Думе был создан штаб по подготовке материалов для привлечения к ответственности в Российской Федерации и международном суде в Гааге[501] над первыми лицами государства, включая Ельцина, Черномырдина, Гайдара, Чубайса и председателя Центробанка С. В. Дубинина «за разрушение России и уничтожение российской нации». Инициаторы – Рохлин и Илюхин, эксперты – Г. В. Костин, И. М. Братищев (все от ДПА), член аграрной фракции А. Г. Пузановский. Председателем объявлен… заместитель председателя исполкома ДПА А. В. Морозов![502] Материалы для работы штаба оказались взяты с заседания круглого стола «Кризис власти и кризис нации», проходившего в стенах Госдумы 6 апреля и не предполагавшего отставки президента[503]. На заседании штаба Рохлин призвал к началу бессрочной всероссийской политической забастовки 27 апреля. Предлагалось продублировать работу штаба в регионах России, создав «общественные трибуналы», а также заложить часовню в память пострадавших от ельцинского режима. Комментаторы назвали причиной акции желание придать Думе уверенности для повторного голосования против кандидатуры Кириенко. В случае угрозы роспуска Дума немедленно запускает процедуру импичмента, что по закону должно застраховать её от роспуска[504].

Называя дату 27 апреля, Рохлин дал понять, что не верит в успех всероссийской протестной акции ФНПР 9 апреля. Она и вправду оказалась малочисленнее предыдущих и затрагивала узкий круг проблем[505]. 14 апреля генерал сообщил о начале со следующего дня сбора подписей за образование комиссии по импичменту Ельцину. По его оценке, необходимые 150 подписей могли быть собраны к 22 апреля, раньше решающего голосования по кандидатуре премьер-министра. 15 апреля на заседании Рохлин, поддержанный коллегой от фракции «Яблоко» А. А. Арбатовым, призвал преодолеть президентское вето на закон «О статусе военнослужащих». Претендент на его кресло Р. С. Попкович обвинил Рохлина в давлении на членов комитета по обороне. Тот якобы угрожал: «если не проголосуете – мы тут всё опубликуем». Ни Попкович, ни Рохлин не пояснили, о чём речь. Попкович также раскритиковал Рохлина за пренебрежение работой в комитете и базирование штаба по подготовке импичмента в помещении комитета. Г. Н. Селезнёв ответил: «Штабов никаких в Государственной Думе не должно быть».

17 апреля на границе Северной Осетии и Ингушетии неизвестные террористы расстреляли автомобили с комиссией Генштаба. Были убиты 5 человек, целенаправленно застрелен генерал В. Г. Прокопенко. Официальный Грозный заявил о непричастности, подозревали араба Х. Хаттаба. В связи с этим Рохлин изменил мотивировку призыва к выступлению 27 апреля. Теперь акции протеста должны были начаться с митинга перед Домом правительства в знак протеста против безразличия верховной власти к убийствам на Северном Кавказе[506]. Митинг и вправду прошёл, но не в такой обстановке, на которую рассчитывал генерал.

Летом 2011 г. в журнале «Русский репортёр» вышло интервью полковника Н. М. Баталова, выдвинувшегося под командованием Рохлина в Чечне[507] и ставшего активным деятелем ДПА[508]. Оно даже попало в статью Википедии о генерале Л. Я. Рохлине. Причина - сенсационность. По словам полковника Н. М. Баталова, Л. Я. Рохлин планировал путч на 20-е числа июня. Мятеж должен был начаться в Волгограде, но в ночь после прибытия туда Л. Я. Рохлина и обсуждения планов переворота в бане (!) власти приняли контрмеры, и Л. Я. Рохлин вместе с автором срочно вернулся в Москву, где оправдывался на заседании Госдумы, что ничего противозаконного не планировал. «Две недели он не прожил»[509], то есть всё произошло не раньше 20 июня 1998 г. Тем не менее он якобы продолжал готовить переворот, план которого описан подробно.

Н. М. Баталов менял свои показания. И. Гольдбергу он заявил, будто «летом после встречи Рохлина с офицерами 8-го гвк» они были сняты с должности и, обозлённые, предлагали Рохлину повести их на Кремль. Всё это могло быть взято из интервью «Русскому Репортёру», но есть ещё детали: в путче должны были участвовать, помимо 8 гвк, Таманская и Кантемировская дивизии Московского военного округа; якобы армейские контрразведчики сорвали поход на Москву, выставив на 3-й кольцевой (?) 36 блокпостов[510].

В новейшем интервью Н. М. Баталов заявил, что переворот планировался «ориентировочно на 15 июля. Мы готовили его тщательно, месяца два», т. е. с мая[511]. По сути, Н. М. Баталов дезавуировал ложную датировку волнений в Волгограде, данную в скандальном интервью 2011 г.

В качестве даты первого путча назывался также май. Неизвестно, на кого ссылается А. Г. Кучерена: «Назывались и конкретные сроки выступления: сначала май 1998 года, потом июль того же года»[512]. А. В. Морозов в 2013 г. написал: Рохлин в мае на 3 дня исчезал, тогда всё должно было произойти, но Зюганов «подставил», и переворот перенесли на июль. «Лев тогда вернулся из частей зелёный от бешенства»[513]. Наконец, официальная брошюра ДПА гласит: в апреле 1998 г. Рохлина вызывают для «профилактики» в Минюст. Но никаких нарушений не выявлено. Кремль недоволен Минюстом. «В мае власти руками командования СКВО организовывают провокацию в Волгограде, пытаясь обвинить ДПА в подготовке государственного переворота. Подвергаются задержанию несколько офицеров в соединении, которым командовал Рохлин. По этому поводу появляются «утки» в печати»[514]. Последние две цитаты намеренно лживы. Волнения в 8 гвк и вызов Рохлина в Министерство юстиции переставлены местами. Зачем столько лжи в разных источниках? Очевидно, намерения Рохлина были серьёзны.

«Когда приблизился названный час низложения Ельцина, в 8-м гвардейском корпусе случился переполох. 26 апреля этого года, в преддверии акции массового неповиновения, в воинских частях было объявлено казарменное положение. Управления ФСБ РФ Ростова и Волгограда пришли в состояние повышенной боевой готовности. Одной из причин принятия чрезвычайных мер стало то, что в те же дни в Волгограде проходил «Валовой круг Всевеликого войска Донского» под предводительством члена исполкома ДПА атамана Козицына, на который собралось несколько сотен казаков (случайное совпадение?)»[515]. Вот эта датировка верна. 27 апреля на 15 часов была назначена пресс-конференция Л. Я. Рохлина в Госдуме (между 24 апреля и 13 мая открытых заседаний Госдумы не было) по событиям в Волгограде. «Командующий СКВО В. Г. Казанцев сообщил об аресте агитаторов. По другим сведениям, никто не арестован, двое офицеров уволены из корпуса за призывы провести акцию неповиновения. На 17 ч. намечен митинг перед Домом Правительства, посвящённый гибели российских военнослужащих на границе с Чечнёй. Рохлин повторяет, что не ведёт агитации на территории воинских частей»[516]. В тот же день Рохлин сделал заявление для прессы: «В средствах массовой информации 25 апреля с. г. появились сообщения из Волгограда о якобы имевших место фактах подстрекательства к неповиновению со стороны отдельных военнослужащих. По ним начато следствие. Отмечалось, что нити этих событий ведут в Государственную думу.

Мы не знаем, в чём обвиняются военнослужащие в Волгограде. Может быть, в их несогласии с социальной униженностью, нищенским образом жизни, открытым предательством Верховным Главнокомандующим и его режимом армии в Чечне? […] Вместо того, чтобы проводить […] обоснованную военную реформу […] режим последовательно уничтожает высокопрофессиональные военные кадры, пытаясь отвлечь внимание россиян от этих проблем организацией различного рода провокаций»[517]. Звучит нелепо и неубедительно. Рохлина явно поймали за руку. Что до сообщений в СМИ, то 25 апреля была суббота, и многие газеты не выходили. Заинтересованный наблюдатель отметил: «29 апреля. В Волгограде волнения в рохлинских частях с субботы, «пробрались агитаторы» (первое сообщение НТВ в 22 ч.) Затем замолчали. 27-го что-то сказал про агитаторов Сергеев. С Волгоградским отделением ДПА связь прервана»[518].

На митинге 1 мая 1998 г. генерал заговорил несколько иначе, нежели 27 апреля. «События в Волгограде, открытые заявления и требования военнослужащих в соблюдении их законных прав повергли режим в настоящий шок. Дано распоряжение немедленно начать расчёты с частями по денежному довольствию, причём сначала с неблагонадёжными. Одновременно принимаются решения о расформировании этих воинских коллективов или о передаче их в другие объединения». Но самосознание и социальная активность офицеров растут. «Движение протеста в армии может достигнуть черты, за которой люди в погонах скажут этой власти решительное «нет». И события в Волгограде подтверждают, что самое страшное для президента и его пособников – массовое возмущение военных»[519].

Наконец, симпатизирующий Рохлину А. С. Куликов утверждает, что тот позвонил ему на дачу «в конце апреля» и попросил о встрече. «Буквально за день» до неё прошла информация, что часть военнослужащих 8 гвк, в т. ч. командир, отстранены от должностей. Рохлин якобы сразу спросил Куликова: «Если армейские части (какие? – А. З.) войдут в Москву, будут ли внутренние войска этому препятствовать?»[520]

Уже сейчас возможно с точностью датировать события. Оказывается, В. Г. Казанцев прибыл в Волгоград уже 23 апреля. В тот же день (надо полагать) он дал пресс-конференцию, на которой сказал: «Выявлены попытки проникновения в воинские части и подразделения определённых течений с целью сагитировать на осуществление какого-то похода для удовлетворения каких-то своих политических амбиций. Я не хочу сейчас называть виновников, но, к сожалению, нити тянутся даже в Госдуму». Среди виновных Казанцев назвал Баталова, подавшего в связи с этим в отставку. «Были ещё один-два человека, которые свои ошибки осознали, написали рапорты и подали в отставку». Корреспондент «Новых известий» добавляет: заместителя командира 8 гвк В. Скопенко вызвали для объяснений накануне приезда Казанцева[521]. Выходит, что всё кончилось не позже 22 апреля. Где был Рохлин? Судя по статистике думских голосований, 17 апреля Рохлин голосовал в течение всего заседания, 22-го – не голосовал и никак не упоминается, 24-го голосовал c 13.26, когда утверждали форму бюллетеня для тайного голосования по кандидатуре С. В. Кириенко на пост премьера (голосовал «за») и выступил ближе к концу заседания. После этого Рохлин проголосовал против утверждения протокола о результатах тайного голосования, благоприятных для Кремля. Он вполне мог покинуть Волгоград утром 22 апреля и, вернувшись в Москву, не пойти на пленарное заседание Думы. Беседа с Куликовым произошла, таким образом, между 22 и 26 апреля.

Итак, что задумывал вождь ДПА? Что получилось, не составляет тайны. «[…] В Волгограде группа военнослужащих выступила с протестами против реорганизации 8 гвк. «Восставших» задержали, всплыли листовки типа той (критикующей указ Президента об обеспечении жильём военнослужащих – А. З.)» По версии автора, листовки были подброшены агентами спецслужб[522].

А. А. Волков: «Он готовил обычные протестные действия. Он хотел вывести восьмой корпус и поставить перед зданием администрации Волгоградской области, где был расквартирован корпус. Даже эта безобидная акция страшно перепугала Ельцина. Весной 98-го года в Волгоград срочно вылетел командующий ЮВО - генерал Казанцев. Всех поувольнял ... Провёл репрессии. Начальника разведки корпуса Николая Зеленько держали под стражей. После смерти Рохлина восьмой гвардейский корпус расформировали»[523]. В биографии Рохлина автор умалчивает об апрельской попытке путча, подробно расписывая планы героя на лето. В. И. Алкснис, напротив, утверждает: «незадолго до убийства произошли известные события в Волгограде, когда ФСБ раскрыло целую организацию, которая готовилась к военному перевороту в Волгоградском корпусе»[524].

Зять Рохлина С. В. Абакумов, не будучи спрошен, сказал: «Было выступление в Волгограде в конце апреля, когда все на уши поднялись, потому что офицеры только собрались совершить акт гражданского неповиновения. Только собрались… Обвинили шефа. Он сказал: «Я не был тогда в Волгограде, но если бы я был, я бы поддержал»»[525].

Неужели упомянутый Казанцевым «поход» завершился бы перед зданием городской администрации? Н. М. Баталов объясняет: после вывода корпуса на площадь проходит оповещение по другим частям. «Всей схемы я не знаю». По его словам, к переброске в Москву были готовы морские пехотинцы в Севастополе и Владивостоке, десантники в Рязани. Таманская и Кантемировская дивизии в Подмосковье гарантировали по крайней мере нейтралитет. Далее Баталов, похоже, переходит к описанию плана на лето: «Всё было расписано: кто из какого региона за что отвечает после прибытия в Москву […] Тысяч пятнадцать-двадцать из Волгограда прибыли бы в один день»[526]. Критики отмечают нелепость переброски войск из Владивостока в Москву для молниеносного путча.

Интересно, что рассказ Н. М. Баталова подтверждает давно уже изданный роман о генерале Рохлине. Даже баня упомянута. По версии Е. Дроботовой, Рохлин предложил одновременно вывести часть (меньшую) корпуса на площадь и перебросить другую часть в Москву на автобусах. Правда, она считает, что офицеры отказали генералу, взвесив риски[527]. Знакомый мне сотрудник силового ведомства считает единственной возможностью перебросить корпус (ок. 15 тыс. человек) из Волгограда в Москву железную дорогу – не авиацию и не автотранспорт. По его мнению, на это потребуется 10-15 составов и от 24 до 36 часов в условиях военного времени, когда все содействуют[528]. Разумеется, в России 1998 г. такое невозможно, равно как и повторение многодневного марша корпуса С. Гусейнова из Гянджи в Баку без сопротивления. На наш взгляд, бросок на Москву по сигналу могли совершить только ближайшие к ней части – из Московской или Рязанской области. Что до нелепостей в планировании, то они не должны удивлять, учитывая лёгкость разгрома заговора.

На какие структуры ДПА мог опереться Рохлин при силовом развитии событий? Уже много раз упоминались комитеты конституционной поддержки. «Сегодня созданы десятки подобных комитетов. Они тесно работают с исполнительной властью, правоохранительными органами, военкоматами. Наиболее успешно внедрение «комитетчиков» в структуры власти в Ставропольском и Краснодарском краях, в некоторых областях «красного пояса» России»[529]. Отметим отсутствие в списке Волгоградской области, где пришедший к власти в 1997 г. «красный» губернатор Н. К. Максюта выказывал равнодушие к Рохлину и 8 гвк[530].

Ещё один инструмент борьбы за власть – не прописанные в Уставе ДПА общественные офицерские собрания, создавать которые Рохлин призвал ещё 20 июня 1997 г. Журналист цитировал неназванного офицера ГШ: «Рохлин же свой, честный. Вояк хочет защитить. Поэтому и все закрывают на это глаза»[531]. А. Челноков разъясняет опасность таких собраний для власти. По его версии, они должны были стать военизированными отрядами с законспирированным ядром в 5-10 человек, а комитеты конституционной поддержки – службой безопасности[532]. Отметим, что такая трактовка комитетов расходится как с данной Рохлиным, так и с раскритикованной им. Во всяком случае, ничего похожего на силовой сценарий не случилось.

По словам Куликова, в ответ на возражения Рохлин выразил готовность быть арестованным, т. к. это придаст ему политический вес[533]. У Куликова здесь, в отличие от рассказа о перевороте 1993 г., не было оснований писать неправду: в мемуарах он не выступает против Ельцина, значит, такой рассказ компрометирует симпатичного ему Рохлина. Других подтверждений его словам нет. Е. Дроботова утверждает, что разговор прослушивался, в частности, С. В. Степашиным[534], но мемуары Куликова вышли раньше романа и могли послужить единственным источником. Дальнейшее доделает воображение.

Относительно даты предполагаемого путча высказался незадолго до смерти сам Рохлин: «как только кто-то хочет выступить, как я, 27 апреля, так немедленно: «Стой, это провокация»»[535]. По-моему, он хотел уложиться в объявленный срок. И проиграл.

В подавленном состоянии он дал 24 апреля интервью корреспонденту газеты «Завтра», выразив уверенность в прохождении кандидатуры С. В. Кириенко. «Я написал: «От голосования отказываюсь». При таком Президенте никакое правительство ничего не сделает[…] Политика Зюганова провалилась. Эта Дума не должна сохраняться. Надо было уйти в народ и объединить Россию». Генерал счёл возможным раскол в КПРФ, где «много истинных патриотов»[536]. С. В. Кириенко утвердили в должности премьер-министра днём 24 апреля тайным голосованием. «Один бюллетень комиссия признала недействительным. Он был просто перечёркнут и брошен прямо на стол. На нём стояла подпись Рохлина»[537].

27 апреля, оправдываясь на пресс-конференции, Рохлин сообщил о готовности уйти с поста председателя комитета по обороне, чтобы сосредоточиться на делах движения. В качестве преемника он помимо Макашова и Воробьёва предложил и Николаева[538].

30 апреля начались ожидаемые неприятности. И. о. министра юстиции П. Н. Крашенинников пригласил генерала в министерство, чтобы «выяснить обстоятельства попыток членов ДПА распространять листовки в частях Волгоградского гарнизона с целью вовлечения в политические акции»[539]. Нет сведений о его явке. У генерала и без того хватало проблем.

«После неудавшегося броска на Юге Рохлин распускает штаб ДПА как орган, не справившийся с обязанностями. Распрощались с движением начальник штаба генерал И. Мальцев, руководители московской областной организации генерал Г. Пронин и городской – Ю. Панкратов. Сам Рохлин вроде бы на время охладевает к своему детищу. За организационную работу принимается уже известный Морозов. Вместе с ним в исполком ДПА входит еще один прелюбопытный персонаж – некий Николай Козицын, называющий себя атаманом Всевеликого войска Донского»[540]. Здесь обычно осведомлённый автор неточен. Никто из членов штаба не распрощался с ДПА, а Н. М. Козицын и А. В. Морозов и до того входили в исполком. Другое дело, что их роль повысилась.

«В канун майских праздников из штаба ДПА тихо «ушли по собственному желанию» все его руководители. Во главе с генерал-полковниками И. Скуратовым (впервые слышу о нём, но подозрительно похоже на политика В. И. Скурлатова – А. З.) и И. Мальцевым. В начале мая штаб ДПА прекратил свое существование. Все три этажа одного из подъездов детского сада по ул. Академика Павлова опустели. Официальная версия - отсутствие финансирования. Практическая версия - абсолютная бесполезность. Причина же реальная заключалась в том, что штаб ДПА превратился наполовину в филиал КПРФ, наполовину в филиал ФСБ. (Опять же в подражание ЦК зюгановской партии.) Рохлин их всех разогнал и взял руководство проверенными людьми Движения на себя. Оставив в качестве заместителя одного генерала В. Морозова»[541].

Рохлин потерпел политическое поражение. Вместо героя или мученика он мог стать посмешищем – вместе с ДПА. Но май дал всей левой оппозиции надежду на успех.

8. Протестное движение весны-лета 1998 г. и планы Л. Я. Рохлина.

1 мая 1998 г. в Анжеро-Судженске (Кемеровская обл.) ряд шахтёров объявил голодовку, требуя выплаты долгов по зарплате. 3 мая они выдвинули требования добровольного ухода в отставку Б. Н. Ельцина и прекращения рестуктуризации угольной отрасли[542]. По окончании майских праздников, т. е. с 10 мая, в Кузбассе начались многочисленные шахтёрские митинги. 12 мая шахтёры Инты (Республика Коми) перекрыли единственную железнодорожную ветку, ведущую на Воркуту[543]. С 13 мая мэр был Воркуты блокирован в кабинете[544]. 15 мая Анжеро-Судженск поддержал перекрытие шахтёрами Транссибирской магистрали[545].

С 13 мая возобновились заседания Государственной Думы. 15 мая[546] перед депутатами выступил экстренно приглашённый по поводу перекрытия железных дорог[547] председатель правительства С. В. Кириенко. Он посетовал, что выход на железнодорожные пути становится популярен в качестве борьбы за погашение задолженности по зарплате. Желание сесть на рельсы, по его словам, выражают в Воркуте и Кемерове. «В Туле Стародубцев пока удерживает ситуацию». Кириенко отказался перебрасывать средства из одного региона в другой, опасаясь в таком случае акций протеста в Ростовской и Тульской областях. Премьер заявил о частичном успехе реструктуризации угольной отрасли и необходимости её продолжения. Деньги для шахтёров он предложил изыскать, сократив на четверть расходы на содержание аппарата правительства. Депутаты сочли эту сумму недостаточной.

С 15 мая в Москве начались акции протеста работников образования. Главное требование – отставка Президента. 18 мая шахтёры Донбасса в Ростовской области перекрыли железнодорожную ветку на Северный Кавказ, что было ещё болезненнее перекрытия Транссиба. В тот же день сообщалось о подготовке приезда 1000 шахтёров из Воркуты в Москву[548]. 20 мая в Кемеровской области были перекрыты обе ветки Транссиба, в Ростовской – обе ветки на Северный Кавказ, в Коми – ветка на Воркуту. Губернатор Кемеровской области А. М. Тулеев ввёл в Кузбассе режим чрезвычайного положения[549]. В тот же день 300 тыс. человек вышли на улицы в рамках всероссийской акции протеста работников образования с требованием, в частности, отставки Президента[550]. 21 мая в очередном (не чрезвычайном) радиообращении к гражданам Б. Н. Ельцин пообещал выплатить задолженность по зарплате шахтёрам, сократив наполовину расходы на содержание аппарата Президента и правительства. Сокращать другие расходы либо печатать деньги он отказался[551].

На этом фоне 18 мая губернатором Красноярского края был избран А. И. Лебедь, чью кампанию поддерживал Б. А. Березовский. Его рассматривали как вероятного кандидата в президенты на выборах 2000 г. либо диктатора в случае силового развития событий. Березовский утверждал, что развитие конструктивной оппозиции ослабляет экстремистскую[552].

Также с мая в прессе стали появляться статьи о неизбежности краха на рынке государственных краткосрочных облигаций и девальвации рубля. Первые рассуждения на эту тему инспирировал Б. А. Березовский[553].

Тем временем Л. Я. Рохлин выступил в Москве на митингах 1 и 9 мая. 1 мая Рохлин пожаловался на разобщённость, склонность к соглашательству патриотической оппозиции, выразив надежду на перемену её политики под напором народных масс. Он снова призвал к общероссийской политической акции протеста. Подчеркнув важность процедуры импичмента, Рохлин признался, что не ощущает её поддержки среди патриотической оппозиции[554]. 5 мая к Рохлину и Илюхину обратился руководитель московской организации РКСМ(б) Буслаев – не путать с РКСМ И. О. Малярова! - с предложением провести массовую акцию у Госдумы в поддержку импичмента. В тот же день Рохлин встретился с ним и согласовал дату пикета – 20 мая[555]. На митинге в День Победы Рохлин её озвучил. Перед этим он постарался пробудить в ветеранах зависть, заявив, что бывшие враги СССР «живут как господа». По мнению Рохлина, Третью мировую войну против СССР вёл мировой капитализм и внутренние враги. Генерал напал на государственную символику, назвав оскорбительным для ветеранов Великой Отечественной войны получение ко Дню Победы открыток с трёхцветным флагом и «царским» гербом[556]. Словом, его риторика всё более напоминала коммунистическую, и союз Рохлина с ними не выглядел тактическим.

Официальная брошюра ДПА приводит слова Рохлина, якобы также сказанные 9 мая, о бесполезности массовых мероприятий, не ведущих к свержению власти. «Уж если вышли на улицы городов, то уходить нельзя до победы. Будем готовиться к жаркому лету!»[557]

20 мая в Думе для Рохлина был важный день с противоречивыми результатами. А. А. Волков живописует пикет генералов на входе в Думу, оказавший влияние на депутатов. В тот день удалось превысить число 150 подписей, необходимых для создания комиссии по импичменту. Рохлин подписался на следующий день[558], уже не будучи председателем комитета Госдумы. Смещение произошло буднично и быстро. Разговор в Думе шёл только вокруг кандидатуры О. В. Миронова от КПРФ на пост уполномоченного по правам человека. Об этом написала «Советская Россия», не упомянув, что в обмен коммунисты согласились на замену Рохлина Р. С. Попковичем[559]. Вряд ли увольнение стало для генерала неожиданностью. Правда, есть свидетельство, будто генерал счёл отставку с поста председателя комитета по обороне предвестником своего скорого убийства, но автор сообщения мог приукрасить факты в пользу кандидатуры В. И. Илюхина как преемника Рохлина[560]. Нет сомнения, что Рохлин после 20 мая критически отозвался о руководстве КПРФ[561]. Постановление Госдумы «О председателях некоторых комитетов» получило почти единогласное одобрение. «Против» проголосовала группа «Народовластие», «за» - все фракции. Из депутатов от КПРФ воздержался С. Н. Решульский. «За» проголосовали в т. ч. Илюхин (КПРФ) и… Рохлин (независимый), при том, что не хотел видеть своим преемником Попковича. На отношениях Рохлина с Илюхиным голосование 20 мая внешне не сказалось. По мнению авторов романа о Рохлине, Илюхина заставил подчиниться партийной дисциплине Зюганов. А. В. Апарина на партактиве Волгоградской области якобы назвала Рохлина раскольником и агентом Кремля. «Иначе он бы присоединился к КПРФ»[562].

В связи с вышедшим наружу конфликтом генерала с КПРФ уместно привести теоретические рассуждения корреспондента журнала «Коммерсант-Власть»: армия в российском обществе по состоянию на 1998 г. непопулярна, однако генералы могут делать успешную политическую карьеру. Для этого нужно иметь боевой опыт, затеять конфликт с военным и политическим руководством, сделать и то, и другое достоянием СМИ, вообще стать постоянным гостем телепрограмм, найти поддержку среди влиятельных союзников (группировок во власти, оппозиционных партий, финансово-промышленных групп). По мнению автора, А. И. Лебедь и А. Н. Николаев выполнили все условия и преуспели, тогда как Рохлин своими призывами к свержению власти оттолкнул от себя КПРФ и больше не имел политического будущего, поскольку стал врагом всей политической системы[563]. Но это послезнание. Фиделю Кастро в своё время можно было бросить аналогичный упрёк, однако он преуспел в борьбе за власть.

Подписав постановление о создании комиссии по импичменту, на следующий день Рохлин был уже в Шахтах (Ростовская обл.) В 1 час ночи 23 мая он выступал перед бастующими шахтёрами в промежутке между Б. Е. Немцовым и В. И. Анпиловым. Он гарантировал невмешательство армии, т. к. она, по его словам, также обездолена[564]. Анпилов предложил взять в заложники Немцова с целью получения выкупа. По словам Немцова, он не был против, но шахтёры сочли Анпилова и Рохлина провокаторами[565].

По мнению критиков Зюганова, КПРФ эти события застали врасплох[566]. А ДПА? Б. С. Хорев критикует Рохлина за то, что он встречался сам не только с военными, но и с шахтёрами, никого не посылая взамен себя[567]. А. Челноков полагает, что в последние «два-три месяца» жизни генерал отдал контроль над делами Движения А. В. Морозову, который в конце мая также ездил в Ростовскую область к шахтёрам[568]. Официальная брошюра ДПА насчитывает полтора миллиона изготовленных за первое полугодие 1998 г. листовок[569], но к активным действиям Движение, судя по всему, перешло в июне.

23 мая тульские горняки под гарантии В. С. Стародубцева о выдаче зарплаты отказались от планов перекрытия дорог[570].

Благодаря экстренным мерам правительства 26 мая стала стабилизироваться ситуация в Кузбассе[571]. КПРФ по привычке обвиняла профсоюзных функционеров в соглашательстве, отмечая также разрозненность акций протеста у представителей различных профессий[572]. Социалист В. В. Белоцерковский возмущался несознательностью масс – как можно требовать отставки президента России и зарплаты одновременно? Получат зарплату - уйдут[573]. В. И. Анпилов констатировал отсутствие политического лидера, авторитетного для шахтёров, и возложил надежды на повторение бастующими доказавшего свою эффективность перекрытия железных дорог[574]. Г. А. Зюганов, по словам Анпилова, не призвал к всероссийской стачке, т. к. не считал, что возможности реформирования режима исчерпаны[575].

Тем временем 3 июня Рохлин последний раз продолжительно выступил в Госдуме – против ратификации договора СНВ-2 и о самоубийствах в армии. Процедура импичмента Ельцину всё не начиналась[576]. 10 июня депутат от фракции «Яблоко» Б. Г. Мисник на заседании Госдумы предупредил о намерении строителей ракетного крейсера «Пётр Великий» захватить недостроенный корабль в знак протеста против 4–месячной невыплаты зарплаты. На этом фоне Л. Я. Рохлин призвал депутатов встретить 11 июня в 11 часов на Ярославском вокзале делегацию шахтёров.

В самом деле, долги по зарплате были выплачены за полтора месяца[577], воркутинские шахтёры ничего не получили. В результате в начале июня было объявлено об отъезде 9 июня из Воркуты и Инты 300 шахтёров для пикетирования Дома правительства, а может быть, Кремля[578]. Отправить 1000 шахтёров, как планировалось в мае, не удалось из-за недостатка средств. У местного профсоюза не оказалось забастовочного фонда. Руководитель воркутинских шахтёров от радикального Независимого профсоюза горняков В. Семёнов видел в этом доказательство непричастности Б. А. Березовского к их акции[579][580].

В преддверии приезда забастовщиков в Москву генерал Рохлин сделал самое привычное для него – организовал штаб (третий по счёту) с полным названием «Политический штаб по правовой поддержке российских граждан и координации их протестных действий». Председатель – Илюхин, заместители – А. В. Морозов и знакомый Рохлину анпиловец проф. Б. С. Хорев, назвавший впоследствии своего коллегу довольно скользкой и непонятной личностью[581]. В члены штаба, помимо Рохлина, входили в основном главы радикально левых движений – Анпилов, Тюлькин, Шенин, Маляров, Буслаев (они для такого дела помирились), Проханов[582]. О создании штаба было объявлено 8 июня, руководство было избрано 11 июня[583]. По впечатлению Хорева, штаб работал очень медленно – «только развернулся числа с 22/VI, а «устаканился» с 29/VI (приняты заявление штаба и утверждена структура)»[584]. Критики Зюганова и Илюхина обвиняют КПРФ: «На его (штаба – А. З.) первых заседаниях коммунистов представлял только Илюхин. […] Однако увидев, что верх берут радикалы, КПРФ решила войти в штаб и, ссылаясь на своё численное преимущество, переполнила этот штаб своими представителями, после чего его работа была сведена на нет»[585].

Предвидя затруднения с КПРФ, Рохлин в начале июня заключил двусторонний договор с «Трудовой Россией». В её газете было опубликовано предложение Председателя Общероссийского Политического[586] (так! – А. З.) Движения руководителям региональных отделений ДПА. Речь шла о ежегодном летнем «Походе на Москву», ещё с марта намеченном анпиловцами на 14-22 августа[587]. «Учитывая созвучность многих лозунгов акции с требованиями, изложенными в учредительных документах ДПА, и в целях использования акции для решения наших задач» предлагалось «руководителям региональных и местных отделений совместно с «Трудовой Россией» договариваться о количестве представителей» в «Походе на Москву» и «Всенародном Вече» 22 августа в Москве[588]. В. И. Анпилов утверждал, будто Рохлин высказался в поддержку «Похода» и «Веча» уже ночью 23 мая в беседе с шахтёрами[589].

8 июня в Москву из Воркуты прибыла первая группа шахтёров-инвалидов с намерением объявить голодовку[590]. 11 июня в 11.20 основная партия шахтёров приехала на Ярославский вокзал. Тридцатиградусная жара их, вероятно, удивила больше, нежели обилие встречающих политиков. От ДПА на вокзал пришёл Г. В. Костин, обруганный шахтёрами как депутат Госдумы[591]. В основном шахтёров встречали национал-большевики и «Трудовая Россия». Руководил экспедицией председатель Независимого профсоюза горняков, член Президентского совета (!) А. А. Сергеев. Он отказался допускать нешахтёров Анпилова и Лимонова в зону пикета на Горбатом мосту. Председатель воркутинского профсоюза В. Семёнов отнёсся к радикалам дружелюбно. Лимонов не верил, что пребывание пикетчиков в Москве оплачивали профсоюзы. «Лужков присылал «Русское бистро» кормить шахтёров. Кажется, многие хотят видеть Борю вне Кремля»[592]. Б. Е. Немцов выражался конкретнее: «Березовский этот спектакль спонсирует и подвозит забастовщикам бутерброды»[593]. «В самом начале секретарь ФНПР А. Исаев назвал поездку личной амбицией Сергеева. Намекнул, что она оплачена одним из известных олигархов»[594]. Корреспондент анпиловской «Молнии» удивлялся, что милиция беспрепятственно пропустила шахтёров и с их согласия отсекла Анпилова и Лимонова. Он предположил наличие за спиной трудящихся какой-то политической силы, враждебной коммунистам[595]. Шахтёры утверждали: «Благодаря поддержке простых москвичей так и стоим до сих пор»[596], хотя «практически все меры по содержанию бунтовщиков взяла на себя московская мэрия»[597]. Обозреватель газеты «Завтра» отметил освещение шахтёрского пикета телеканалами ОРТ и НТВ в неблагоприятном для Кремля свете. По его мнению, Б. А. Березовский и В. А. Гусинский добивались смены правительства, а не Президента[598]. А. А. Сергеев вёл свою игру. В день прибытия он на ТВ объявил, что желает видеть Президентом Лебедя или Лужкова[599]. В беседе с Немцовым Сергеев заметил: «пикетами Ельцина не устранишь, но мы раскачаем элиты, и они сметут его, как Горбачёва в 91-м». Он даже создал параллельный илюхинскому штаб по оказанию помощи шахтёрам «из околодемократических партий, включая «Яблоко»»[600]. 16 июня он подписал «по поручению пикетирующих» обращение к гражданам, в котором назвал целью пикета добровольную отставку Президента. «Понимаем, что это потребует усилий более значительной части общества»[601]. Перед этим 15 июня прошло совещание, на котором ставился вопрос о цели пикета. Жара к тому моменту достигла годового максимума: +34 градуса в тени. При этом «стоять они собираются до 9 июля, т. к. их предупредили, что к началу Юношеских игр в Москве их собираются выселить»[602].

Л. Я. Рохлин впервые побывал у пикетчиков 12 июня[603], тогда как Г. А. Зюганов – 17-го. Разумеется, к шахтёрам ходили многие политики, но Рохлин там бывал по нескольку раз в неделю[604]. 19 июня Рохлин и Илюхин привели от 15 до 20 пикетчиков к зданию Госдумы, где они стучали касками перед входящими депутатами. На этот раз они запустили процедуру импичмента. Комментаторы отмечали, что подвигло их к тому желание защититься от возможного роспуска Думы Президентом[605]. Б. С. Хорев ожидал после этого окончания пикета на Горбатом мосту, но так не случилось. «Зюганов резко полевел, говорит, что создал протестный штаб, о социалистической революции»[606]. Погода навевала революционные аналогии: после исключительной жары 8-20 июня по Москве в ночь на 21 июня прошёл ураган. Шахтёрский городок, в отличие от Кремлёвской стены, не пострадал.

Завершением парламентской деятельности Л. Я. Рохлина можно считать написанное 24 июня 1998 г. письмо лидеру республиканского (оппозиционного) большинства в Сенате Конгресса США Ч. Тренту Лотту с призывом к республиканской партии США заблокировать предоставление дальнейших кредитов «для поддержки так называемого демократического Президента, который расстрелял российский Парламент и развязал кавказскую войну». В противном случае Рохлин угрожал возможным непризнанием новой властью внешних долгов России по примеру Ленина. По мнению генерала, политика У. Дж. Клинтона толкает Америку к ненужной конфронтации с Россией[607]. Вероятно, в то же время спичрайтеры Рохлина подготовили проект постановления Госдумы о неответственности граждан РФ за не предусмотренные бюджетом на 1998 г. внешние финансовые заимствования[608]. Генерал лишь повторял предложение главных редакторов «Советской России» и «Завтра», призвавших депутатов объявить сделанные без одобрения Госдумы заимствования нелегитимными и не подлежащими возврату[609].

В тот же день, 24 июня, генерал подписал своё последнее обращение как председатель ДПА. Оно было направлено к отставным военным. «34% бюджета уходят на уплату процентов по долгам. Сергеев в благодарность за маршальские погоны продолжает резать армию. Эта власть понимает только язык силы. Стоило шахтёрам перекрыть железные дороги, как деньги нашлись. (Не в полном объёме – А. З.) Стоило угольщикам, потом и оборонщикам прийти в Москву, как режим готов рассматривать их требования […] Политических требований власть даже слышать не хочет». Рохлин призывал отставников провести 29 июня в 17. 30 митинг-пикет у министерства обороны. Требования – Ельцина в отставку, руководство Минобороны – к ответу, возврат долгов […] Правительству последний шанс. Если через 3 недели требования не будут выполнены, 23 июля военные присоединяются к пикету шахтёров и акциям коллективов предприятий ВПК[610]. Итак, очередной срок выступления назван. По официальной версии ДПА, пикет у Минобороны с присутствием Рохлина состоялся 30, а не 29 июня. Впрочем, брошюре свойственна неточность, а 29 июня было воскресенье. Пикет проходил под лозунгом «Сергеева в отставку»[611].

30 июня Рохлин появился на телеэкране в передаче канала ТВ-6 «Акулы политпера». Он демонстрировал оптимизм. Создаётся впечатление, что генерал пытался скорректировать создающийся образ левого радикала. На вопрос, насколько приятно быть соратником Анпилова, Рохлин ответил: «Я не слишком приглядываюсь к личному ущербу. Я мог бы назвать Петрова (генерала-оккультиста – А. З.), я с огромным и тёплым отношением отношусь (так! – А. З.) к Лужкову, к Лукашенко». Он опроверг слухи о тайной встрече с последним. Совершенно неожиданно он похвалил генералов, по его мнению, пришедших к власти для спасения страны: Эйзенхауэра, де Голля и … Пиночета. По поводу демонстрации против антихристианского фильма Рохлин заявил: «Россия в первую очередь православная страна, потом мусульманская, чуть-чуть буддистская. Гусинский вопреки всем показывает этот фильм, не скрывая, что он один из руководителей иудейской общины». По его мнению, с поста председателя комитета по обороне его убрали из-за усилий по импичменту. Генерал заявил, что разграбители страны заслуживают высшей меры наказания. На вопрос «Почему Вы не восстаёте, если это так легко?» Рохлин ответил: «Что я делаю, и как я делаю, один Бог знает. Я не баран, иногда мысли бродят»[612]. По впечатлению проф. Хорева, генерал остался доволен выступлением[613]. Как ни странно, Е. Я. Рохлина подтверждает: «Отец уважал де Голля, Пиночета»[614].

1 июля Рохлин выступил по «Народному радио». Полный текст выступления не был опубликован, но переданные в печать фрагменты правдоподобны. По мнению генерала, победа А. И. Лебедя в Красноярске – это поражение политики КПРФ. За Лебедем, по его мнению, стоят сионистские круги, чтобы тот перехватил власть в случае ухода Ельцина. Чтобы противостоять им обоим, Рохлин призывал левых объединяться с Лужковым. Он предостерёг от откладывания наступления на октябрь, как хотел Зюганов. В этом случае, по его мнению, режим получит очередной кредит и продержится ещё 4-5 месяцев, считая от 7 ноября[615]. К этому же дню С. В. Абакумов относит «заявление от ДПА, где чётко расписано: призыв к шахтёрам – чтоб выходили, акты гражданского неповиновения… В заявлении говорится, что армия может присоединиться и поддержать эти акты, но никак не выступить против народа […]»[616]. Вполне возможно, зять Рохлина имел в виду всё то же выступление по «Народному радио».

Днём 2 июля Рохлин был в штабе и якобы жаловался, что после 20 мая его влияние в войсках ослабло, а Лебедя - усилилось[617]. Эти слова вполне могли предназначаться для ушей соглядатаев. Как вспоминал Илюхин, «вечером» они обсуждали тактику блокирования ведущих в Москву трасс, ни до чего не договорились и решили продолжить дискуссию 3 июля в 8 часов утра[618]. Анпилов, наоборот, счёл заседание продуктивным, ибо на нём услышал из уст Рохлина дату выступления - 23 июля. По его словам, «Трудовая Россия» готова была перенести начало «Похода» с 14 августа на эту дату, если к тому времени будет сформировано Высшее народное собрание, которое будет заседать в Кремле. В ответ на возражения Рохлин выразил уверенность в возможности для такого собрания пройти в Кремль[619]. Правда, несколько позже Анпилов скажет, что генерал предпочитал не отвечать на вопрос: что будет после Ельцина[620]? Автор склонен к фантазии, но его слова косвенно подтверждает М. Н. Полторанин (см. ниже). Правда, согласно последнему, идея Высшего собрания исходила от Рохлина. Ряд депутатов от фракции КПРФ, напротив, предлагали отложить массовые выступления до осени, так что общего решения штаб и вправду не принял[621].

По словам корреспондента «Комсомольской правды», 2 июля он дозвонился Рохлину (очевидно, в его кабинет в Государственной думе) «за двенадцать часов до убийства», т. е. между 14 и 16 ч. Генерал сообщил о планах то, что считал нужным: «Сейчас главная забота – пикетирование Минобороны армейскими ветеранами, подготовка к мощному выступлению бывших военных против правительства. Ну и, конечно, с импичментом президенту дело надо завершить»[622].

В тот же день генерал, надев военную форму, встречался с шахтёрами. После разговора выяснилось, что он забыл сообщить шахтёрам дату совместного с военными выступления – 23 июля, и пришлось возвращаться[623]. Согласно же записи беседы, опубликованной спустя неделю с лишним в газете КПРФ «Советская Россия», Рохлин ни о чём не забывал. Генерал напоминал, что с 15 июля «встают шахтёры, оборонщики», а «22 июля со всей России собираем не менее 50 тысяч бывших военнослужащих», а ещё казаков. Они должны прибыть в столицу 23 июля[624]. Рохлин призывал всех шахтёров ехать в Москву, поскольку «вот-вот двинется казачество Дона»[625]. Вероятно, он доверял сообщениям активистов ДПА, которые «сновали между перекрывшими железную дорогу в Воронеже учителями и казаками Козицына, выезжавшими в Кузбасс и к ветеранам боевых действий 8 гвк»[626]. Далее он объяснил бастующим: «Сейчас бегу на встречу с атаманом»[627], но если она и произошла (с кем? – А. З.), то, по-видимому, в стенах Госдумы.

Вечером Л. Я. Рохлин уехал на дачу отмечать день рождения сына. Начало празднования было якобы назначено на 16 часов, но Рохлин приехал в 22 часа[628] или даже чуть позже[629]. По словам же дочери и зятя, решено было собраться в 18 часов, но генерал запоздал намеренно. В тот день он говорил депутатам: «Мне так не хочется ехать на дачу». Генерал даже забыл подарок[630]. Только около 19 ч он уехал из Госдумы[631]. Тем не менее Е. Л. Рохлина в одном из интервью жаловалась на следствие, что их всё время спрашивали: «Почему так поздно?» - «Да потому что мы все совы!» Государственный обвинитель С. М. Грибинюченко полагал, что торжество было намечено на 19 часов[632]. Жена, естественно, была недовольна поведением мужа[633]. «По каким-то причинам немногочисленные гости так и не приехали на торжество»[634]. Государственный обвинитель даёт правдоподобное объяснение – Т. П. Рохлина в связи с промедлением мужа позвонила гостям и попросила приехать в следующий раз[635]. Всего в доме было якобы 7 человек, включая охранника Александра Плескачёва и водителя Юрия Крысанова[636]. Государственный обвинитель со слов Плескачёва уточняет – был и восьмой, солдат-охранник Р. Н. Маликов[637], но Е. Л. Рохлина его не упоминает[638]. Неужели его не пригласили внутрь дома? «Никто не напивался […] По показаниям охранника и шофёра, вечер кончился мирно»[639]. С. В. Абакумов: «Такого хорошего вечера ещё не было». Тем не менее, по словам Е. Л. Рохлиной, «всем было некогда, и разбежались»[640]. Когда зять с дочкой уезжали, Рохлин очень хотел, чтобы они остались ночевать[641]. Тем не менее генерал их проводил, родственников увёз водитель С. В. Абакумова[642]. По мнению расследователей «Новых известий», С. В. Абакумов и Е. Л. Рохлина покинули дачу в 1.15[643]; по мнению гособвинителя, около 0.30[644]; по мнению следователя Н. П. Индюкова, «застолье закончилось примерно в 0.15»[645], т. е. гости уехали чуть раньше 0.30. Е. Л. Рохлина говорит, что уехала с мужем «в начале второго»[646]. А. В. Плескачёв утверждал, что закрыл за генералом дверь около 1 ч[647]. Это совершенно не стыкуется с версией тележурналистов, будто Рохлин заявил, что ему не до праздника, завтра рано вставать, и прямо из-за стола отправился на 2-й этаж[648]. Вернувшись в дом, «Рохлин пожелал жене спокойной ночи, ушёл в спальню, включил телевизор»[649]. По мнению корреспондентки «Правды», это произошло в 2 часа ночи[650], хотя есть основания думать, что раньше. Жена якобы ответила: «Лёвочка, сейчас приберусь на кухне и приду к тебе»[651]. Рохлин был глуховат и поэтому включил телевизор на полную громкость. По словам его водителя, «мне утром просыпаться», так что он закрыл дверь в комнату генерала и свою[652]. Вскоре после этого Рохлин был убит.

Кем же он был как политик? Опираясь только на его публичные высказывания, можно прийти к разным выводам. По впечатлению леворадикала А. Н. Тарасова, Рохлин часто и резко менял свои взгляды, до конца оставался антикоммунистом, а с Зюгановым дружил, потому что тот «и не коммунист вовсе»[653]. В. И. Анпилов писал, что Рохлин был не государственником с монархическими иллюзиями, а советским офицером[654]. Б. С. Хорев считает, что логика событий могла привести его к взятию власти по примеру Г. А. Насера. Того же мнения О. Н. Чеботарёв: «Сам он власти не желал, к сожалению. Что повлекло за собой потерю драгоценного времени»[655]. В. И. Алкснис также сожалел о том, что Рохлин якобы не стремился к власти[656]. С. В. Абакумов вынес из выступлений тестя такое впечатление: «Он всегда говорил: я за все формы собственности. Я не собираюсь переламывать этот строй, потому что в коммунизме есть много хорошего и много плохого, точно так же, как и в капитализме»[657]. Сразу после убийства были опубликованы высказывания генерала, предназначенные для печати: «Это скорее взгляды на экономику, нежели программа […] Коль скоро мы не рвёмся в президенты, то и не ставим себе слишком широких задач […] Мы ни в коем случае не против рыночных отношений. Мы считаем, что они должны быть, при достаточной роли государственного влияния. И мы – за все формы собственности»[658].

Что до более глубинных убеждений, то обращает на себя внимание обилие неоязычников вокруг генерала. В. И. Скурлатов, П. М. Хомяков, А. В. Морозов; Гейдар Джемаль также не может считаться представителем какой-то из основных исламских традиций. Перед смертью он, как мы помним, заявил о симпатиях к генералу-оккультисту Петрову, и в том же интервью говорил о «в первую очередь православной стране» России. При этом генерал не был замечен в тесном общении с кем-то из представителей православного духовенства, как А. В. Руцкой – с митрополитом Иоанном (умершим в 1995 г.) Мы позволим себе предположить, что Рохлин был стихийным традиционалистом и готов был союзничать с теми, кто претендует на обладание одной из традиций, присущей народам России. Другое дело, что эти претензии были необоснованными.

Для более полной картины мировоззрения генерала необходимо иметь представление о его планах. Кое-что из расписания Рохлина на 3 июля известно. Сенсационное заявление следователя В. Н. Соловьёва «Рохлин на следующее утро должен был улетать»[659] (куда? – А. З.) не имеет под собой оснований. В. И. Илюхин говорил, что в 8 ч Рохлин должен был прийти к нему в кабинет, чтобы обсудить вопросы протестного движения, «рабочего движения […] по всему Золотому кольцу вокруг Москвы»[660]. Е. Л. Рохлина вспоминает о словах отца С. В. Абакумову на дне рождения: в пятницу с утра должна состояться важная встреча, которая «должна во многом решить дальнейший механизм поведения». Что за встреча, не сказал[661]. Но зять генерала и так всё знал: «Кстати, у него как раз перед днём рождения прошла очень серьёзная встреча. И в пятницу должна была пройти ещё одна очень серьёзная встреча, мы с ним в час должны были созвониться… Эти встречи во многом могли повлиять на ситуацию в стране. – Это были представители оппозиции? – Скажем так, один не представитель оппозиции…»[662] П. М. Хомяков пояснил: на 11 ч. 3 июля у Рохлина была намечена встреча с Ю. М. Лужковым[663]. Будучи в эмиграции на Украине, он добавил: разговор должен был идти… о скорой нехватке сигарет в Москве. Столичные СМИ якобы собирались по команде Лужкова обвинить в этом Кремль[664]. Отметим, что дефицит сигарет уже отмечался в Москве в 1990 г., и сторонники теорий заговора предполагали, что это была часть плана по борьбе с КПСС. Ю. М. Лужков признал факт неоднократных встреч с Рохлиным. По его впечатлению, генерал «видел себя на крупных ролях» и «ставил своей задачей успокоить ситуацию на Северном Кавказе». О планах переворота Лужков, по его словам, «что-то слышал», и не более[665].

М. Н. Полторанин не верит неведению Лужкова. По его мнению, Рохлин планировал поставить его во главе «Комитета национального спасения», т. е. государства. «И Лужков об этом, конечно, знал. А насчёт дальнейшего программа была такая – проводятся настоящие честные выборы, отменяется программа приватизации […]»[666] Но ведь приватизация проводилась и в Москве, правда, по местным правилам. Несколько месяцев спустя Полторанин уточнил: КНС должен был состоять из 5 человек, Рохлин обсуждал его состав с губернаторами-единомышленниками, сам он в него не хотел входить, главой КНС видел Лужкова, чего Полторанин не одобрял[667]. При этом надо отметить, что исходя из его мемуаров, за последние 2 месяца жизни Рохлина Полторанин встретился с ним однажды, так что вряд ли он был хорошо осведомлён о его планах. Кроме того, приведённый им замысел передачи власти предусматривал формирование КНС политическими партиями, представленными в парламенте[668], что не согласуется с подбором кандидатур для него. Н. М. Баталов говорит о координационном совете из нескольких человек без руководителя[669]. Впрочем, генерал мог менять подробности своих планов. Но несомненно, что Высший народный совет, упомянутый Анпиловым – это несколько десятков человек, а Рохлин вроде бы его одобрил. Видимо, идея коллегиального управления витала в воздухе среди кругов левой оппозиции. Рохлин не мог её целиком разделять, считая, например, Государственную Думу или Координационный совет ДПА неэффективными. Поэтому он мог искать некий баланс для коллективного органа власти. И здесь обращает на себя внимание фигура А. Г. Лукашенко.

Слухи о встрече с ним Рохлина ходили при его жизни (см. выше). Сам генерал выражался осторожно: «В Белоруссии и на Украине, в Литве созданы наши организации. Особенно многочисленны наши сторонники в Белоруссии. Они – постоянные участники всех наших крупных совещаний»[670]. В таком случае они могли послужить посредниками между двумя политическими деятелями. В интервью 30 июня Рохлин, в частности, заявил, что никакой встречи с Лукашенко в Минске не было. Думаю, это правда – скрыть приезд Рохлина в Минск было бы трудно. П. М. Хомяков сообщил с чужих слов о встрече Лукашенко с Рохлиным в лесу на границе с Белоруссией, но её скрыть не легче. Авторы романа о Рохлине переносят встречу в ближнее Подмосковье во время периода вегетации[671]. Перед этим эпизодом в романе идут события осени 1997 г., после него – события апреля 1998 г. Поскольку ни о какой густой листве на деревьях между ноябрём и апрелем речь не идёт, ясно, что авторы не соблюдают хронологии, а может быть, вообще выдумали встречу. На то и жанр.

Сам Лукашенко высказался на тему 17 ноября 2000 г. «За двое суток до гибели я предупреждал категорически его: это плохо кончится», к чему Лукашенко сподвигли «определённые факты» [672]. По словам Лукашенко, на следующий день, т. е. 2 июля, Рохлин попросил его об аудиенции в Минске, но президент Белоруссии «попросил на неделю отложить поездку в Минск» в связи со своей плановой поездкой по стране[673]. Лукашенко сделал это заявление в связи с появившимся в СМИ так называемым последним словом Тамары Рохлиной на суде, где она якобы говорила о финансировании белорусским президентом готовящегося Рохлиным бескровного переворота. Лукашенко отверг эти утверждения, как это сделал за 2 дня до него глава его администрации М. Мясникович[674]. Ни о каком разговоре с Рохлиным, кроме телефонного, Лукашенко не упомянул.

Зачем Лукашенко вдруг звонить Рохлину? Если белорусский президент сказал правду, тогда инициатива диалога должна была исходить от генерала. Можно домыслить его содержание: Рохлин предложил Лукашенко стать главой союзного государства России и Белоруссии. Пока что на переходный период после смены власти в России. Ответ Александра Григорьевича очевиден: он не вмешивается в дела братской России, но всегда готов прийти на помощь, а объединение государств – его неизменная цель. Только так и мог ответить политик.

В. И. Алкснис говорит о «выборе народом Учредительного собрания»[675]; может быть, Рохлин не раскрывал ему конкретных планов, а ограничился общим пожеланием созыва оного после установления твёрдой власти.

Каким же образом Рохлин намеревался осуществить свои планы? По мнению Полторанина, основная операция отводилась подпольному движению, параллельному ДПА – генералам на действующей службе в силовых структурах. В ответ на попытку ОМОН разогнать пикет у Горбатого моста они якобы должны были войти в Москву для защиты демонстрантов и изолировать Ельцина, Министерство обороны. «Командующие округами симпатизируют ДПА»[676]. Однако нет объективных данных, могущих подтвердить это суждение.

В. И. Фролов вспоминает, как Рохлин совещался с руководителями РО ДПА по отдельности. Ему он поставил задачу блокировать аэродром, с которого могли быть переброшены в Москву войска МВД[677]. Другие члены ДПА должны были обеспечить массовость протестных выступлений в Москве, в т. ч. для того, чтобы режим вынужден был их подавлять. Видимо, Рохлин сильно надеялся на влияние Н. М. Козицына среди казаков. П. М. Хомяков упоминает в качестве средства подъёма активности масс перекрытие поставок в Москву товаров первой необходимости, в частности, сигарет. Н. М. Баталов утверждает, что план действий после входа войск в Москву был расписан детально[678]. Авторы романа о Рохлине считают, что он задействовал бы для ареста Ельцина и олигархов небольшие силы, скорее всего, из Московского военного округа. Шахтёры, казаки, 8-й корпус отвлекали бы внимание[679]. А. В. Коржаков, наоборот, считает, что 8-й корпус за сутки должен был дойти от Волгограда до Москвы, ворваться в город и штурмовать Кремль; правда, чуть раньше он говорит, что рассматривался и был отброшен вариант… убийства Ельцина Коржаковым[680]. Эта нелепость обесценивает и последующее его свидетельство.

Есть ли возражения? А. А. Волков высказывает догадку, что Рохлин собирался привезти в Москву «миллион, полтора миллиона» протестующих и силами армии охранять их от внутренних войск. Ничего больше[681]. Трудно поверить автору, тут же доказывающему невозможность переброски в Москву 8 гвк[682]. А. В. Морозов утверждал, что около 70 тысяч офицеров в форме без оружия (!) должны были «выступить у стен Красной площади» и «до полной победы» требовать отставки Ельцина. Т. П. Рохлина в ответ подтвердила, что переворот для отставки Ельцина планировался не вооружённый, а мирный[683]. Е. Л. Рохлина говорит, что ничего не знала о военном заговоре, но после смерти отца узнала[684]. Cпустя несколько лет она уточнила: муж ей кое-что рассказывал, но ради своей безопасности она не слишком любопытствовала[685]. По мнению Рохлиной, её отцу удалось бы собрать в Москве полмиллиона протестующих, в т. ч. с Украины, и если бы Ельцин в ответ на требование отставки не ушёл, тогда бы выдвинулись «и 8-й корпус, и другие войска»[686]. Делим число протестующих на 10 и получаем вышеупомянутый план – армия защищает митингующих от разгона. Человек, знавший больше других, - её муж С. В. Абакумов – после убийства тестя сразу заявил: «Военный переворот он не готовил». По его словам, задачей Рохлина было удержать армию в казармах во время беспорядков[687]. В 1999 г. в очень странной статье, о которой речь впереди, он заявил противоположное: «На середину июля 1998 г. были запланированы крупные военные учения. Несколько дивизий в разных городах России готовы были выступить. Начать предполагалось с Москвы. Должны были подтянуться казаки. Ожидалось, что власти примут против горняков крутые меры»[688]. В. И. Алкснис рассказывал: «Рохлин нашёл источники финансирования и рассчитывал привести в Москву около 20 тысяч офицеров (а сколько солдат? – А. З.), которые должны были присоединиться к шахтёрам и устроить в центре столицы беспорядки. В ходе них планировалось захватить правительственные здания, арестовав ельцинское окружение. Кроме того, в Москву предполагали ввести военных, их основная задача состояла в недопущении в город воинских частей, оставшихся верными Ельцину. Для этого командиры подмосковных воинских частей должны были перекрыть дороги в Москву»[689]. По одной из версий, мятеж должен был начаться с ракетной части в Подмосковье[690]. Я уверен: Рохлин намеревался свезти побольше демонстрантов в Москву, чтобы милиция оказалась вынуждена их разгонять, и тут под предлогом защиты мирных граждан в Москву вошли бы воинские подразделения из Московской области.

Многое прояснило бы секретное письмо с упоминанием о заговоре, направленное, по словам Б. С. Хорева, Б. Н. Ельциным после смерти Рохлина[691]. Но автор даже не упомянул, кому Ельцин это письмо разослал, и уж тем более не привёл из него цитат. Свидетельств от Б. Н. Ельцина ожидать не приходится: в главе «Рублёвая катастрофа» своих мемуаров «Президентский марафон» он не упоминает Рохлина по имени, только говорит, что политики делали на визитах к бастующим шахтёрам в Москве рекламу, но безобидность шахтёрской акции на Горбатом мосту была ясна. Вероятно, Хорев имел в виду встречу Ельцина с высшим командным составом силовых ведомств 10 июля 1998 г., на которой президент непонятно о ком заявил: «У нас достаточно сил, чтобы пресечь любые планы захвата власти, которые вынашивают сейчас экстремистские силы. Об этих планах вы хорошо знаете, ничего у них не получится»[692].

А срок выступления? «Советская Россия» цитирует слова Рохлина перед шахтёрами 2 июля: «Мы должны объединиться. Назвать цифру. И объединённый штаб (илюхинский – А. З.) уже назвал эту цифру. Начало протестных акций по всей стране – с 15 июля. А с 23-го собирать со всей России в Москву и стоять до тех пор, пока этот режим не рухнет. Но стоять не двумястами человеками, а десятками тысяч»[693]. Итак, 23 июля?

П. М. Хомяков называл датой решительных действий 20 июля[694], С. В. Абакумов в 1999 г. – 25-26 июля[695], А. В. Морозов – «20-е числа июля»[696], Н. М. Баталов – 15 июля (здесь он мог ориентироваться на нижнюю дату, названную Рохлиным)[697], А. В. Челноков (возможно, ссылаясь на А. В. Коржакова) – 20 июля[698], Е. В. Дроботова – «сразу по окончании спартакиады»[699]. В романе спартакиадой названы всемирные Юношеские игры, проходившие в Москве с 9 по 19 июля. Только Т. П. Рохлина говорила о «считанных днях»[700]. По общему мнению, 3 июля до переворота было ещё далеко.

А может, генерал собирался скрываться перед переворотом? П. М. Хомяков утверждает, что «за два дня до убийства» не сумел убедить Рохлина уйти в подполье[701]. С. В. Абакумов, напротив, в 1999 г. назвал дату готовившегося ухода тестя в подполье – 12 июля[702]. Других свидетельств на эту тему я не нашёл.

Таким образом, делая поправки на недостоверность свидетельств, можно прийти к выводу: Рохлин готовил военный переворот, в котором ДПА играло бы вспомогательную роль. 3 июля до решительных действий было далеко. 

Глава III. ДПА после Л. Я. Рохлина.

9. Убийство генерала Рохлина и его последствия.

Убийство Рохлина остановило подготовку к активным действиям, которую он вёл совместно со своим окружением. Н. М. Баталов считает, что без Рохлина выступление было нереально. «Мы же в вождя верим больше, чем в идею»[703]. Так же считает не близкий ему по взглядам Б. С. Хорев.

Только Е. К. Токарева настаивает на преемстве планов Рохлина и лидеров ДПА после его смерти. По её словам, П. М. Хомякову предложили (кто? – А. З.) прочесть перед войсками фальшивое политическое завещание Рохлина, авторство которого она приписывает вице-президенту компании «Аэрофлот» по связям с общественностью В. З. Вдовенко. Хомяков отказался и на время скрылся[704], поскольку в «завещании» речь якобы шла о передаче власти Рохлиным диктатору-преемнику (кому? – А. З.) «Никто не захотел идти до конца и озвучить фальшивку». Упомянутый документ не процитирован; из предыдущей статьи на эту тему понятно, что сведения о «завещании» предоставил журналистам сам Хомяков[705]. Этим фарсом военный заговор и закончился.

В. А. Ачалов два с лишним года спустя в сердцах сказал (если его слова переданы точно): «Какие силы, если все окружавшие генерала полковники, генералы и адмиралы после убийства Льва Яковлевича побежали на Лубянку закладывать друг друга?!»[706] М. Н. Полторанин более оптимистичен. Он утверждает, что в ходе ликвидации заговора Рохлина были уволены и многие не причастные к заговору офицеры, т. к. власти в точности не знали о составе подполья[707]. Осведомлённость самого Полторанина, как мы уже отметили, вызывает сомнения. Е. Л. Рохлина считает осведомлённым генерала В. Г. Щербакова, которого затаскали по допросам[708]. Действительно, рядом с памятником Рохлину на кладбище находится могила генерала В. Г. Щербакова и его жены, умерших в 1998 г.

С формальной точки зрения не было нужды в завещании Рохлина. Генерал уже в общих чертахпублично изложил план действий: с 23 июля начинать бессрочную акцию протеста вплоть до падения режима. Выступление, как мы увидим, лидеры ДПА отложили до 7 октября! А. А. Волков оправдывается: «контакты с военным руководством, которое замыкалось непосредственно на Льва Яковлевича, были утрачены. Выходить без поддержки армии против вооруженных до зубов омоновцев и войск МВД было самоубийственно - только людей подставить. Пока проводили ревизию наличных сил, революционная волна пошла на спад. Мы потеряли не только Рохлина, но и момент, когда народ готов был выступить по призыву генерала»[709]. Был ли революционный подъём в начале июля 1998 г. – вопрос спорный. Отметим лишь, что автор преувеличил численность людей на похоронах Рохлина в 10 раз[710].

Значимость события очевидна. Что же произошло? В МВД корреспонденту «Независимой газеты» сообщили, что «около восьми утра» в ГУВД Москвы позвонил зять генерала С. В. Абакумов и сообщил, что депутат Государственной Думы Л. Я. Рохлин застрелен в своём доме. «Милиционеры сначала даже не поверили», но выслали оперативно-розыскную группу. Тело Рохлина с простреленной головой лежало на кровати[711].

С. В. Абакумов вскоре сообщил в интервью, что в 6 часов утра ему позвонил охранник Рохлиных А. В. Плескачёв и сказал: «Сергей, срочно бросайте всё и приезжайте на дачу, случилась беда. Не по телефону…» В 2000 г. он чуть иначе привёл слова охранника: «Срочно приезжай, бросай все дела, произошло что-то чрезвычайное»[712]. Итак, охранник не сказал, что Рохлин убит. Абакумов не последовал его совету, т. к. через 20 минут звонок Т. П. Рохлиной застал его дома. Вдова генерала якобы сообщила, что собирается взять на себя убийство мужа в связи с угрозами убийства других членов семьи. С. В. Абакумов и Е. Л. Рохлина приехали в 7.30 – 7.40. Т. П. Рохлина говорила, что надо срочно спрятать сына и внучку, «иначе я вообще ничего говорить не буду, всё возьму на себя, потому что есть угроза семье»[713]. По словам С. В. Абакумова, «следователи приехали после моего вызова в 8.12-8.15», в другом месте интервью: «А я позвонил в милицию, где-то было 8.15 – 8.20»[714]. Корреспондентка «Новых известий» назвала то же время звонка Абакумова – 8.15. (Другая её версия – что наряд милиции прибыл на дачу Рохлиных 2-го вечером – может относиться разве что к наружному наблюдению)[715]. Корреспондентка «Правды» утверждала, будто сигнал о преступлении поступил в городской отдел УВД в Апрелевке в 8.27. Через 20 минут прибывшие на место милиционеры доложили: «Убийство подтверждается»[716]. На съёмке из спальни генерала видно время: 7.44 пополуночи[717], но бывает, что подобная датировка сбита на час[718].

Следователь по особо важным делам В. Н. Соловьёв рассказывает, как «Приходит Емельянов Николай Алексеевич. «Владимир Николаевич, собирайтесь, убили Рохлина». Мы были одними из первых». Далее он уточнил: «В 8 утра как бы все съезжаются, и в 9 мы выехали из Генеральной прокуратуры. Я руководил осмотром места происшествия. Он руководил следствием». Поговорить с Рохлиной было невозможно из-за её состояния: «похоже на медикаментозное опьянение»[719]. C. В. Абакумов недоумевает: не алкогольное, не наркотическое. Экспертизу крови Т. П. Рохлиной на наличие химических веществ провели 10 (!) июля, ничего не обнаружили[720].

В штабе (кабинете Илюхина) об убийстве лидера ДПА узнали около 9 часов утра 3 июля; если на 8 утра была назначена встреча с Рохлиным (см. выше), там уже должны были беспокоиться. К Илюхину зашёл руководитель аппарата Комитета по безопасности Е. Г. Чуганов и передал записку: «Поступила информация, Лев Яковлевич убит»[721]. Б. С. Хорев не заметил этого эпизода. «Около 9 часов» раздался телефонный звонок[722]. После него В. И. Илюхин, ничего не сказав окружающим, также выехал на место происшествия вместе с Чугановым и… А. В. Морозовым. Тот оказался помощником сразу двух депутатов – Рохлина и Илюхина![723] (А Вишнякова?) Морозов вспоминал: «Говорили, что приехала делегация Думы, приехали только мы трое, больше никто не приехал»[724]. По словам и Соловьёва, и Морозова, Емельянов и Илюхин хорошо знали друг друга. Но Соловьёв в своём рассказе игнорирует Чуганова и Морозова, как будто Илюхин приехал один. Илюхин в своём рассказе, в свою очередь, игнорирует Морозова[725]. По словам следователя, Н. А. Емельянов сказал Илюхину: «Вот твоя подруга Рохлина. Вот поговори со своей подругой»[726], что мы назовём нарушением профессиональной этики. Соловьёв утверждает, будто Т. П. Рохлина сказала Илюхину: «Я убила мужа. Я выстрелила из пистолета», признав: «Особо не поговоришь с ней». Илюхин в фильме говорит о беседе с Рохлиной настолько невнятно, что версия Соловьёва их разговора выглядит правдоподобно[727]. Ему дали осмотреть место убийства[728]. А. В. Морозов утверждает, что Рохлина внешне спокойно сказала ему о своём признании: «Саша, я сделала то, что должна была сделать». Вероятно, после этого В. И. Илюхин вернулся в свой кабинет в Госдуме и сказал: убит Рохлин, вина возложена на Тамару[729]. В тот же день он подписал заявление как руководитель штаба. Убийство сразу было названо политическим. «Каковы бы ни были обстоятельства, оно на руку кремлёвским властителям и их тайным пособникам в иных кабинетах власти. […] Призываем всех, кто надеялся, что в критический момент армия будет с народом, осознать, что, как считал генерал Рохлин, без подъёма массового движения трудящихся отстранение нынешнего режима от власти будет невозможно»[730]. По словам же В. Н. Соловьёва, вечером 3 июля Илюхин выступил по телевидению со следующим заявлением: «Сейчас убили моего лучшего друга, который возглавлял движение офицеров, возглавлял всё. Я был на месте происшествия […] Это террористический акт». Н. А. Емельянов так прокомментировал выступление Илюхина: «Да что же он делает» и «слова сказал некоторые непечатные». Дело в том, что уже утром 3 октября обоим следователям всё было ясно. «Мы с Емельяновым посидели – убийство в состоянии аффекта»[731]. Однако одиозный публицист Ю. И. Мухин интерпретировал слова Илюхина в противоположном ключе: «[…] первым, когда ещё не остыло тело «друга», выразил уверенность, что генерала убила именно жена»[732]. Очевидно, Илюхин выражался витиевато.

В 10.10 ИТАР-ТАСС со ссылкой на Центр общественных связей ФСБ сообщило, что в убийстве нет признаков теракта или покушения по политическим мотивам[733]. Точная фраза зам. начальника ЦОС ФСБ Б. Неучева звучала так: «Мы имеем все основания утверждать: гибель генерала Рохлина не связана с его политической деятельностью в качестве депутата Государственной Думы»[734]. Согласно А. Г. Кучерене, ещё до того следователь по особо важным делам Н. Емельянов обвинил в убийстве Т. П. Рохлину[735]. В тот же день ей было предъявлено официальное обвинение в убийстве. В таком случае Н. А. Емельянов сделал вывод о виновнике преступления до начала следственных действий.

8 июля «Коммерсантъ-Daily» сообщил, что Н. Емельянов готов рассмотреть также политическую и «чеченскую» версию убийства. Официально же Генпрокуратура заявляла: «Несмотря на кажущуюся очевидность преступления, следствие не намерено зацикливаться на какой-либо одной версии»[736]. Тем не менее 25 июля «Новые известия» удивлялись: «Ещё ни разу генеральный прокурор Юрий Скуратов лично не отстаивал конкретную версию по уголовному делу задолго до окончания предварительного следствия. […] Публичные выступления генпрокурора однозначны: Тамара Рохлина убила своего мужа, а всё остальное от лукавого»[737]. Ю. И. Скуратов отстаивал версию Генпрокуратуры и после перехода в оппозицию к Кремлю. Незадолго до суда он высказывался по поводу частого изменения показаний Т. П. Рохлиной: «[…]Первоначальное признание своей вины, причём признание ведь не одному человеку, а нескольким, что подтверждено материалами дела, последующая линия, связанная, может быть, ну, с некоторыми ошибками следствия, не сумевшим (сумевшего? – А. З.) установить правильный психологический контакт. Дальше – это и позиция адвокатов, которые рекомендовали такой способ защиты, дальше – это и позиция других членов семьи, дочери прежде всего, которая также считала, что мать не в состоянии <совершить убийство> […]» О других версиях убийства Скуратов сказал, что они изучались, «но всё же те доказательства, которые были собраны в пользу основной версии, они конечно, оказались превалирующими и привели нас к выводу, что эта линия является доминирующей […]»[738] По его мнению, с В. И. Илюхиным у него был «один пункт разногласия. Это дело Рохлина. Илюхин и многие другие нас упрекали, что прокуратура до конца не разобралась, что мы не увидели политические корни этого преступления»[739]. Так же, как Генеральному прокурору, Илюхин доверял его заместителю. «Скуратов, Катышев – честные, порядочные люди»[740]. 3 февраля 1999 г. М. Б. Катышев отчитывался перед Госдумой о ходе расследования убийства депутатов. По его словам, 4 июля 1998 г. Т. П. Рохлина созналась в убийстве мужа после употребления ей вина и пива. Мотив – тяжёлый характер мужа. Теперь она от участия в следственных действиях отказывается, но её вина подтверждается показаниями, в частности, охранника и водителя, заключениями экспертов, другими доказательствами. «Выдвигалась версия, что убийство Рохлина совершили три киллера, трупы которых позднее были найдены около деревни, где находилась дача Льва Яковлевича. Удалось раскрыть это преступление, установлено, что это была преступная разборка между двумя преступными группировками. Лица, совершившие данное преступление, установлены». Следователь Н. П. Индюков впоследствии подчеркнул, что Т. П. Рохлина отказалась ехать на опознание этих трупов[741]. Емельянова и Соловьёва к тому времени уже отстранили от следствия за процессуальные нарушения. По воспоминаниям последнего, 3 июля Рохлину допросить было невозможно, «потому что она, как мы понимаем, выпивши». Тем не менее следователь Н. П. Индюков, которому было вскоре передано дело, утверждал, что в тот же день Т. П. Рохлина сказала судмедэксперту Наро-Фоминской прокуратуры Новикову: «Я виновата, я застрелила мужа. Ночью. В начале четвёртого […] Он спал». А у Новикова «включён диктофон»[742]. Адвокат Рохлиной не отрицает существования такой аудиозаписи, лишь называя её юридически ничтожной[743]. Произошедшее 4 июля Соловьёв представляет как безобидный недочёт. Он якобы говорил Рохлиной: «Вы сейчас должны быть заинтересованы, как Вам всё-таки из этих стен выйти побыстрей». «В течение часа беседовали […] Потом приходит Емельянов. Я иду к камере, смотрю, ёлки-палки, камера у меня включена. Я выключил камеру». В этих повторяющихся условиях Т. П. Рохлина повторно «созналась» в убийстве мужа. Потом в кабинет приходит её дочь и якобы говорит: «Если ты скажешь, что ты убила папу, адвоката тебе никакого не будет. […] Как ты опозорила нашу семью». Далее, по словам Соловьёва, С. В. Абакумов и Е. Л. Рохлина стали давать интервью с предположением, что он пытал Т. П. Рохлину[744]. На самом деле 5 июля Е. Л. Рохлина в интервью НТВ и ТВ-6 сообщила от имени матери, что та под угрозой физического уничтожения семьи вынуждена взять вину на себя, что следствие навязывает ей свою версию, оказывая давление[745]. «В общем, сначала отстраняют Емельянова от этого дела, а потом отстраняют меня»[746]. Соловьёв скрыл другое нарушение Емельянова: тот заявил о принадлежности отпечатков пальцев на орудии убийства Т. П. Рохлиной, после чего выяснилось, что никаких отпечатков не обнаружено[747]. В конце августа Катышев распорядился передать дело Индюкову. Адвокат Рохлиной М. Бурмистров отметил: в 1996 г. тот вёл дело Зеленько из корпуса Рохлина. Индюков не считал себя ангажированным, т. к. Рохлин проходил по тому делу как свидетель[748]. Но нет худа без добра: на суде «с удивлением все увидели, что Тамара Павловна бьёт себя в грудь и говорит «Я убила»» […] Никаких там пыток и близко не было […] Обстановка нормальная, доброжелательная […] Следователь не имеет права вести приватные разговоры с подследственным», зато «такое нарушение, скажем так, наших правил следственных, оно косвенно подтвердило вину Рохлиной»[749]. Индюков, судя по всему, тоже не придавал нарушению большого значения: 4 июля Рохлину допрашивали без адвоката, но она на это согласилась[750]. Её адвокат, напротив, считает следственные действия 4 июля апофеозом беззакония[751].

30 декабря 1999 г. Т. П. Рохлину освободили из-под стражи под подписку о невыезде[752]. 4 мая 2000 г. было решено рассматривать её дело не в суде присяжных, т. к. ей не грозило пожизненное заключение[753]. 14 июня её адвокатом наряду с М. Бурмистровым стал А. Г. Кучерена, в связи с этим начало процесса было перенесено с 15 июня на 25 сентября[754]. 5 сентября в заявлении от её имени сообщалось, что В. И. Илюхин посетил Рохлину после освобождения только раз, и ей не нужен предложенный Илюхиным общественный защитник[755]. 15 ноября 2000 г. Рохлину приговорили к 8 годам лишения свободы и, очевидно, взяли под стражу в зале суда; обвинение просило 10 лет[756]. Она утверждала, что оговорила себя под угрозой расправы над семьёй[757].22 ноября2000 г. Московский областной суд по кассационной жалобе сократил срок наказания Рохлиной до 4 лет лишения свободы, т. е. ниже нижнего предела, полагающегося за умышленное убийство. Воодушевлённая этим защита внесла в Верховный суд протест на решения городского и областного судов с целью их отмены. Верховный суд поддержал протест, но Президиум Мособлсуда 28 марта 2001 г. его отклонил[758]. 7 июня 2001 г. Верховный Суд РФ отменил приговор, отправил дело на новое рассмотрение в Наро-Фоминский городской суд; мера пресечения Рохлиной была заменена подпиской о невыезде. В конечном счёте 29 ноября 2005 г. Т. П. Рохлину приговорили к 4 годам тюрьмы условно. Она не обжаловала этот приговор, т. к. по её словам, больше не было сил жаловаться. Скуратов прокомментировал: «Приговор устоял […] здесь наша совесть чиста»[759]. Однако решения судов свидетельствуют о неуверенности судей в корректности проведения следствия.

Теперь попробуем представить, что случилось ночью 3 июля на даче Рохлиных. Относительно событий, непосредственно последовавших за отходом генерала ко сну, защитники и противники Рохлиной сходятся – она начала звонить по телефону[760], а вовсе не убираться на кухне, как якобы обещала мужу. Одним из адресатов, по его же словам на суде, был А. В. Морозов! Он заявил, что разговор продолжался от 2 до 2.40 – крайне важное свидетельство, которое А. Г. Кучерена принял на веру, несмотря на странное поведение Морозова во время следствия[761]. Далее (или ранее?) Рохлина звонила секретарю комитета Государственной Думы по обороне Константиновой. Оба собеседника утверждали, будто Т. П. Рохлина была совершенно спокойна[762]. Интересно, посмотрела ли Константинова на часы? Во время столь позднего разговора это было бы логично. Н. П. Индюков считает, что разговор с Морозовым был последним и закончился ранее 2.20[763]. Авторы одного из фильмов об убийстве, вышедшего в 2000 г., ссылаются на «высокопоставленного сотрудника МВД», заявившего, что за несколько минут до убийства некто позвонил Т. П. Рохлиной. Разговор был очень коротким, расшифровку забрало министерство обороны и не предоставило следствию[764]. Спрашивается, откуда стало известно точное время убийства, если экспертиза его не установила[765]?

Затем Рохлина стала читать «книгу Розенберга»[766]. Увы, похоже, это был «Миф ХХ века». С. В. Абакумов подтверждает: следствие предполагало, будто раз она читает Розенберга, Макиавелли «в ночь перед этим», это навело жену генерала на преступные мысли. Абакумов отпарировал: сказка про Колобка в этом смысле ничуть не лучше[767]. После этого подозреваемая пошла на кухню. Т. П. Рохлина говорила, что увидела, выходя с кухни, человека в маске «часа в 2 ночи», и от испуга уронила пепельницу и чайник[768]. Это противоречит хронологии Морозова и Индюкова. Далее сразу же начинаются расхождения между кратким пересказом показаний Рохлиной, сделанным в программе Н. Николаева, и картиной, нарисованной С. Грибинюченко, с которой согласен А. Г. Кучерена. По Николаеву, Т. П. Рохлина увидела сразу трёх людей в масках, которые, очевидно, заставили её подать им пистолет. Когда она поднималась по лестнице, её пинали, она падала. После совершения убийства в её присутствии убийцы заставили Рохлину вымыть пистолет и выбросить его на улицу. Потребовали подождать по крайней мере 1,5 часа, прежде чем поднять тревогу, после чего взять убийство на себя под угрозой расправы с членами семьи[769]. С. Грибинюченко озвучил окончательную версию показаний Рохлиной: человек в маске первоначально был один, спросил, где пистолет, когда Рохлина подала его, раздался выстрел[770]. На этом основании авторы одного из фильмов об убийстве делают выводы: первый выстрел был сделан на 1-м этаже – либо самопроизвольно (!), либо убийца просто опробовал пистолет (!)[771] Но гораздо логичнее предположить, что выстрел на 1-м этаже был сделан после убийства с целью запугать вдову. С. В. Абакумов сразу предположил, что пистолет перед выстрелом вложили в её руку, чтобы следы пороховых газов остались на ней, но, судя по всему, экспертиза ничего не показала на этот счёт[772]. По словам Рохлиной, после выстрела появился второй убийца и сказал: «Спят», чего странно было бы ожидать после выстрела из пистолета без глушителя. Правда, А. В. Морозов сразу заявил, что оба выстрела были произведены из пистолета с глушителем[773], но я больше доверяю экспертам из передачи «Независимое расследование», считавшим, что установить глушитель на пистолет было невозможно. Убийцы заставили её выпить водку, смешанную с «Фантой» (и с чем-то ещё? – А. З.). Пошли на второй этаж, где на лестнице встретили третьего убийцу, сказавшего «Спят». В спальне заставили её включить телевизор (!) и подойти к мужу[774]. Первый убийца выстрелил в Рохлина один раз, после чего вдову вытолкали из комнаты и велели спуститься. На спуске (а не на подъёме, как в программе Николаева) её толкнули, потом пинками заставили подняться. Далее совпадение: Рохлиной велели сидеть «час-полтора», потом позвать охрану, позвонить детям и сказать, что она убила мужа[775]. И принципиальное расхождение с программой Николаева: в ходе следствия Рохлина якобы сообщила, что с пистолетом после передачи его убийцам дела не имела, не мыла и не выбрасывала[776]. С. В. Абакумов, напротив, утверждает, что Рохлину заставили помыть пистолет, выйти на улицу, перелезть через забор и выкинуть пистолет. «Как была открыта железная дверь, Тамара Павловна не говорила»[777].

А. В. Морозов почти сразу заявил, что в спальне генерала двое держали Т. П. Рохлину, третий включил свет и выстрелил из пистолета с глушителем в голову её мужу[778]. В 2000 г. он пересказал якобы первые показания Рохлиной, данные в присутствии адвоката, довольно кратко: «Трое в масках появились за её спиной. […] Подняли мгновенно её наверх, зажали рот, нос, подняли её наверх, из-за её спины в висок был произведён выстрел. То есть когда его был разбудили, он увидел её». – «То есть, его разбудили перед смертью?» - «Его разбудили перед смертью. Из-за её спины в висок был произведён выстрел. И после этого ей подробно просто объяснили: ты уже потеряла всё. Значит, если ведёшь себя нормально, твои родственники останутся живы, нет – всё будет сделано точно так же. И они исчезли»[779]. Рассказ взывает к чувствам, но он лишён многих деталей, свидетельствующих в пользу обвиняемой: не упомянуты ни выстрел на первом этаже (о котором Морозов знал), ни побои, ни требование сидеть тихо полтора часа и потом взять вину на себя, ни открытая дверь, ни судьба пистолета, ни версия наркотического или гипнотического воздействия на Рохлину. Зато председатель думского комитета по надзору за расследованием убийства Рохлина Г. И. Райков внёс новую деталь в… показания Т. П. Рохлиной: «Она стоит на жёстко на одной версии». Далее о трёх убийцах. «Предложили три дня молчать, иначе убьют сына. Она три дня молчала, после чего отказалась от признательных показаний»[780]. Похоже, вдова генерала меняла показания.

Далее рассказы опять сходятся: «Спустя некоторое время» Рохлина сообщила Плескачёву, что она убила мужа, но тот не поверил[781]. Версия, что охранника не было в те часы на даче[782], возможна только при условии, что государственный обвинитель извратил слова Рохлиной. Плескачёв сначала говорил, что Рохлина подняла его с банкетки в 4.20[783] или «в четыре часа»[784]; был даже рассказ о том, как он видел Рохлину спускающейся со 2-го этажа с пистолетом в руке (!)[785] Потом охранник, видимо, стал держаться одной версии. Согласно ей, он смотрел фильм по телевизору примерно до 2.20, слушал раздражённый монолог Т. П. Рохлиной примерно до 3 часов и пошёл спать. Около 3.30 Игорь Рохлин разбудил Плескачёва и сказал, что мама упала и ей плохо. Убийство к тому времени уже совершилось[786]. В. Н. Соловьёв, ссылаясь, очевидно, на Плескачёва, утверждал: «Все вот эти события[787] – они происходили примерно в 3 часа ночи»[788]. А. Г. Головенко, не доверяющий ему, согласен с датировкой: «Убийство полтретьего-полчетвёртого, вот между тремя и четырьмя»[789]. Интервал в полтора часа велик. Авторы фильмов об убийстве относят убийство то к 2 ч[790], то к 4 ч[791], никак не обосновывая своей хронологии.

Плескачёв, с его слов, обнаружил, что входная дверь открыта настежь[792]. Этот факт бросает на него тень, поэтому сообщение вызывает доверие. Грибинюченко заявляет, что дверь была закрыта в 3 ч, точнее, после первого признания Рохлиной (а это не ранее 3.30, по официальной хронологии) и открыта в 4 ч[793]. Это может пролить свет на время убийства. Напомним, что, по версии Рохлиной, убийцы велели ей молчать полтора часа. Плескачёв якобы нашёл Рохлину сидящей на ступеньках, ведущих во двор[794].

По словам Плескачёва, несмотря на неоднократные заявления Рохлиной, он фактически бездействовал примерно до 5.30, когда всё же обнаружил труп генерала, разбудил водителя Ю. Крысанова, спросил Рохлину, где пистолет. Он якобы услышал, что она вымыла (зачем об этом упоминать? – А. З.) и выбросила пистолет, так что его теперь никто не найдёт, после чего указала место, куда его выбросила[795]. Обстоятельства нахождения пистолета остались непрояснёнными[796]; версия, будто Рохлина, убив мужа, вымыла и выбросила оружие с балкона в мусорный бак[797], выглядит неправдоподобно. В. Н. Соловьёв говорит о кустах за забором дома[798]. Во всяком случае, нашедшие не оставили на нём отпечатков пальцев. Сказав водителю: «Сиди карауль этот пистолет»[799] и позвонив другому водителю - полковнику В. Кискину и С. В. Абакумову, не раскрывая сути произошедшего, Плескачёв занялся свидетелем. Выяснив у солдата Р. Н. Маликова, что тот, находясь снаружи дома, ничего не видел и не слышал, охранник Рохлина позаботился о том, чтобы убрать Маликова со сцены[800]. В. Кискин, уже генерал в 2000 г., признался, что это он велел увезти Маликова[801], тем самым затрудняя расследование в сговоре с Плескачёвым. На суде следователь по особо важным делам В. Н. Соловьёв впервые услышал о солдате Романе[802]; впрочем, Р. Н. Маликов заявил, что в ту ночь ничего не видел и не слышал[803]. Н. П. Индюков настаивает на том, что «Плескачёв, Крысанов, Маликов спали и выстрелов (в том числе выстрела на 1-м этаже! – А. З.) не слышали. Это подтверждается следственным экспериментом»[804]. В. Н. Соловьёв тоже считает: патрон маленький, могли не слышать; но выстрела на 1-м этаже не упоминает.

Далее Рохлина опять говорит по телефону. О звонке родным в седьмом часу утра мы знаем, но был и более ранний звонок. Лечащий врач Рохлиных на следствии сообщил о звонке ему Т. П. Рохлиной «около 6 часов утра». По его словам, она сказала: «Эти мерзавцы заставят меня признаться, я боюсь за Игоря, я всё возьму на себя». На суде он изменил показания: «В начале шестого (! – А. З.) был звонок». Т. П. Рохлина рыдала, кричала и наконец сказала: «Эти мерзавцы заставят меня признаться или (так! – А. З.) взять вину на себя». И далее об Игоре. Кучерена риторически спрашивает: «Зачем бы этому интеллигентному человеку, дорожащему своей репутацией, лжесвидетельствовать?»[805]. Но если врач Шпрехер не выдумал звонок Рохлиной и не исказил его содержания, значит, покрывал преступление! В милицию-то он не позвонил. Впоследствии в беседе с А. Г. Кучереной Ю. И. Скуратов совсем иначе трактует приведённые в книге Кучерены факты: «На первоначальном этапе она позвонила сразу после убийства, и в материалах дела это есть. Она позвонила людям совершенно объективным, ей сочувствующим, которые дали показания по поводу этого. Никто ещё не давил, даже никто ещё не приехал на место происшествия, она признала свою вину»[806]. А. Г. Кучерена не обвинил собеседника в искажении фактов, хотя согласно его книге Т. П. Рохлина не говорила телефонным собеседникам о своей вине, но что возьмёт вину на себя.Возможно, Ю. И. Скуратов имел в виду что-то ещё. Впоследствии он добавил: «Об этом не пишут, но она сделала несколько звонков своим ближайшим подругам, где сама призналась по горячим следам, не следствию, заметьте, а своим ближайшим подругам, позвонила и сказала: «Это я убила Лёву»»[807]. В. Н. Соловьёв ни о каких звонках подругам не упоминает: «Если бы посторонние люди убили, что я понимаю – тут же звонки в милицию, всюду, помогайте, спасайте. До 8 утра Тамара Павловна перезванивается. Она звонит дочери и зятю, приезжают дочь и зять, смотрят вот на труп Рохлина, думают, что им делать. Она отзванивает врачу, который пользовал её сына, говорит, вот, меня посадят, вы за ним там присмотрите. Они думали, думали и в конце концов позвонили в милицию»[808]. Не имея решающих аргументов в пользу одной из сторон, присоединяюсь к словам Ю. И. Скуратова: «Истина, пусть она даже кому-то не нравится, она должна быть истиной всегда при любых условиях»[809].

Также, по словам государственного обвинителя, «около 6 утра» Рохлина сказала Ю. Крысанову «Юра, как ты крепко спишь. Я ночью к тебе заходила». – «Зачем?» - «Меня Бог отвёл, я чуть-чуть не перепутала»[810]. Н. П. Индюков так пересказывает её слова: «Юра, а ты не слышал, как я зашла к тебе в комнату, присела на кровать? Я ведь тебя чуть с Лёвой не перепутала, чуть грех на душу не взяла»[811]. А. Г. Кучерена цитирует слова подозреваемой иначе: Рохлина чуть было не (!) направилась в его комнату «и не взяла грех на душу»[812]. Если первая и вторая версия похожи на признание в убийстве мужа, то третью можно истолковать и за, и против Рохлиной. Кучерена полагает, что Рохлина хотела позвать Крысанова на помощь, подвергая его опасности[813]. По-видимому, для разрешения проблемы необходима аудиозапись показаний Крысанова. При этом Рохлина вроде бы говорила ему и о неизвестных в масках, ходивших по дому бесшумно[814].

Итак, аргументами в пользу официальной версии остаются признания Т. П. Рохлиной, поздний вызов милиции, разночтения в её показаниях и свидетельства третьих лиц о якобы неприязненных отношениях между супругами. Доказательством последнего могли бы стать найденные на теле Т. П. Рохлиной уже 3 июля повреждения числом около 29[815]. В. Н. Соловьёв справедливо поинтересовался, когда они были нанесены, и ответил: задолго до убийства. Чем нанесены, для него вопрос не стоит: «От кулаков, понятно». Соловьёв объясняет: «Она пытается сейчас изобразить, что у них идиллия сплошная […] Если бы Рохлин дал самолёт, вертолёт, хотя бы машину, сын не стал бы калекой. […] Она выпивает […] ну, и в конце концов, преподал он ей»[816]. Н. П. Индюков приводит объяснение Рохлиной: после того, как застрелила мужа, спустилась по лестнице и упала[817]. Классическая отговорка созависимой жертвы мужа-садиста. Отказавшись от признания в убийстве, Рохлина по-прежнему, как мы видим, говорила о падении с лестницы, а также о пинках. После освобождения Рохлина сказала, что её били и по голове, хотя следов этого эксперты не обнаружили[818]. С. В. Абакумов утром 3 июля обнаружил у Т. П. Рохлиной синяки на ногах и предплечье[819]. Несомненно, нужно было выяснить, когда повреждения нанесли. А. Г. Кучерена, ссылаясь на водителя Ю. Крысанова, утверждает, что вечером 2 июля синяков не было[820]. Однако экспертизу провели «только через неделю» по настоянию адвокатов. Эксперт В. В. Колкутин утверждает: «Эти кровоподтёки имели различную давность», что свидетельствует в пользу гипотезы об избиении мужем, но не исключает и избиения убийцами. Нанесены не менее, чем 17-ю предметами. Не могли образоваться при падении с лестницы[821]. Сама себе Рохлина не могла их нанести. Но экспертов, в т. ч. Колкутина, по этому поводу в суд не вызвали[822].

По словам адвоката М. Бурмистрова, первоначальные заявления Рохлиной сводятся к следующему: «Я поднялась на 2-й этаж, открыла дверь и произвела выстрел»[823]. Никакого обоснования произошедшему, никакого объяснения, почему выстрел был сделан не с порога, а в упор. 2 года спустя версия первоначальных показаний Рохлиной обросла подробностями: она застрелила спящего мужа, потом попыталась застрелиться (!), но отвела руку, и пуля попала в стену(!), потом помыла пистолет и выбросила за забор[824]. Как же она открыла дверь? Создаётся впечатление, будто следователь, не удовлетворённый признанием, спросил: «А пуля в стене откуда?» С. М. Грибинюченко утверждал, будто Т. П. Рохлина ранее при свидетелях угрожала убить мужа, сына и себя[825]. Но 3 июля никакой попытки убить Игоря Рохлина не было. Корреспондентка «Российской газеты» утверждает, будто «за несколько лет» до убийства Рохлин «нам (кому? – А. З) рассказал сам», что «его застрелит жена после очередной выпивки и скандала»[826]. Но в таком случае пистолет хранился бы им в надёжном месте, а не где попало; кроме того, говоря в сентябре 1997 г. о своём возможном устранении, Рохлин наверняка прибавил бы: «замаскированном под бытовую ссору». Основательнее выглядит претензия обвинителя (и следователя Индюкова) к показаниям Рохлиной относительно пепельницы, чайника и разлитой воды. А. Г. Кучерена не отрицает, что его подзащитная не сказала, будто поставила вещи на место и вытерла воду; он лишь неубедительно восклицает, что «эту пепельницу и чайник тысячу раз мог поставить на место любой из тех, кто был в доме»[827]. Но если так и было, то никто из спрошенных свидетелей в этом не сознался. Значит, либо Т. П. Рохлина солгала, либо порядок навели убийцы (это сомнительно – им пришлось бы задержаться на протирку пола. И что использовали в качестве тряпки?), либо их прямой пособник в доме. В. Н. Соловьёв много лет спустя так решает проблему мотива преступления: умысла не было. «Рохлина, скорее всего, хотела его напугать», самовзвод, выстрел[828]. Дерзну предположить, что спокойный вид умершего исключает возможность предсмертного конфликта с женой и ставит под сомнение слова Морозова, будто генерала разбудили.

На наш взгляд, решающим свидетельством в пользу Т. П. Рохлиной становятся угрозы участникам дела. Так, Г. И. Райкову в январе 1999 г. позвонил неизвестный и предупредил, чтобы тот не активничал <в контроле над делом>[829].

У противников версий следствия и Т. П. Рохлиной оказалась своя: Рохлина якобы покрывала реального убийцу – сына Игоря. Мотив – месть за якобы издевательства над матерью. Старший следователь по делу об убийстве Рохлина Н. П. Индюков полагал, что Игорь не знал, где хранится пистолет, не умел с ним обращаться. Но он считает, что сын Рохлиной мог не спать в ту ночь, и отмечает упорное молчание матери по этому поводу[830]. Со своей стороны, мы считаем эту версию невозможной из-за характера пулевого ранения Рохлина, странного поведения охранников, выстрела на первом этаже и многих других деталей.

В одном защитники Т. П. Рохлиной сходились с её противниками: ни те, ни другие не искали людей в масках. Если противники Рохлиной считали, что их не было, то защитники были уверены, что убийц генерала сразу же убили, и ограничивались гаданиями о заказчике. По их мнению, 3 обгорелых трупа, найденные в лесу под Наро-Фоминском (см. выше), и были 3 убийцами, напавшими на Т. П. Рохлину[831]. Тождество 3=3 завораживает. По мнению С. М. Грибинюченко, милиционеры на даче у Рохлиных 3 июля могли разговаривать об обнаружении трупов при С. В. Абакумове и ещё нескольких посторонних лицах (!); в результате кто-то из них подсказал Т. П. Рохлиной линию защиты[832]. Действительно, 3 июля Рохлина, судя по всему, не называла числа убийц; впрочем, в тогдашнем её состоянии трудно было что-то сообщить отчётливо. О 3 убийцах она заговорила «на четвёртый день заключения»[833]. По версии А. А. Волкова, Рохлина сказала дочери, что это были те же лица, которые похищали её зимой[834]; С. В. Абакумов утверждал с её слов, что не те же[835]. Но тождество оказалось нарушено. «Был и ещё один труп в том же лесу, также, по мнению Генпрокуратуры, не имеющий какого-либо отношения к рассматриваемому делу». А. В. Морозов живописал произошедшее в его воображении, разумеется, со ссылкой на конфиденциальный источник: «цитирую слова следствия – провалялись там порядка месяца и вот только сейчас их случайно обнаружили […] Четвёртый человек найден в двух километрах […] c другими документами […] Группа состояла из пяти человек […] Три непосредственных исполнителя, которые проникли в дом. Эти трое и были сожжены в этой опушке. […] Помощник, после того как они вдвоём ликвидировали первых троих, был уничтожен в двух километрах от дачи […]»[836]. Мнение, что непосредственных убийц было больше трёх, высказывалось и ранее[837]. Мы склонны доверять официальной версии появления трупов в лесу[838]. Трудно поверить, что профессиональные убийцы дали себя сразу убить.

А. Г. Кучерена считает причиной убийства Рохлина расследование им коррупционных сделок. Он назвал, в частности, «незаконный экспорт редкоземельных и трансурановых элементов или поставки оружия в Чечню или другие горячие точки»[839]. На заседаниях Госдумы Рохлин огласил только факты касательно поставок оружия в Армению. В связи с этим сразу привлекло внимание прессы синхронное с убийством покушение на главу юридической фирмы «Профит» Ю. Маркина, ехавшего по запросам Рохлина в Ханты-Мансийск для расследования нелегальных поставок оружия в Чечню[840]. Кучерена полагал версию «нефть в обмен на оружие» несовместимой с виновностью Кремля[841], другие комментаторы не считали их взаимоисключающими[842].

Другая разновидность коррупционной версии – расследование Л. Я. Рохлиным так называемой ядерной сделки между США и РФ, во исполнение которой с 1995 по 2013 г. в США было продано 500 т оружейного урана по, скорее всего, сильно заниженной цене. По словам физика Л. Н. Максимова, Рохлин передал ему документы о сделке, сообщив, что за ним следят и угрожают физической расправой. Он пытался в связи с расследованием выйти на советника и дочь Президента России Т. Б. Дьяченко-Юмашеву, но после безуспешности попыток передал досье на министра атомной энергетики России Е. О. Адамова в ФБР[843]. Напомним, Адамов стал министром только 4 марта 1998 г. И. Н. Родионов, с которым Рохлин вроде бы разошёлся в конце 1997 г., утверждает, что генерал собирался на заседании Госдумы обличить В. С. Черномырдина, А. В. Козырева, Г. Э. Бурбулиса, Е. О. Адамова[844]. Е. Л. Рохлина вначале не сомневалась: «Если Ельцин сказал: «мы сметём этих Рохлиных», значит, так тому и быть»[845]. В 2016 г. она высказалась осторожнее, по-прежнему считая основной версией убийства отца борьбу за власть, но упоминая и ядерную сделку. Якобы Л. Я. Рохлин должен был выступить на эту тему в Госдуме «через один-два дня»[846]. Это маловероятно, т. к. следующее после 3 июля открытое заседание Госдумы состоялось 15 июля[847], а на закрытое обсуждение Рохлин вряд ли согласился бы.

Л. Н. Максимов в 2000 г. утверждал, что 3 июля 1998 г., уже узнав об убийстве Рохлина, он около 18.20 по новосибирскому времени получил телефонный звонок. Аноним передал, что если Максимов будет продолжать заниматься тем, чем занимался Рохлин, он будет следующим[848]. В 2005 г. Максимов сообщил корреспондентке «МК», что звонок поступил утром, когда он ещё не знал об убийстве Рохлина, и генерал был назван покойным, что удивило Максимова[849]. Считаем правильной первоначальную датировку, а следовательно, звонок не может служить доказательством «урановой» версии убийства Рохлина – лишь аргументом в её пользу. Можно допустить и такое: убийством генерала по неизвестной шантажисту причине воспользовались для запугивания Максимова. Но комментаторы отмечают целый ряд странных смертей расследователей «ядерной сделки»[850].

Т. П. Рохлина подтверждает: «Мой муж занимался и ураном, и нефтью, и делом Холодова. Чем он только ни занимался»[851]. Е. Л. Рохлина полагает, что прибывшие на дачу сотрудники МВД и ФСБ искали не улики, а компрометирующие материалы, и были раздосадованы их отсутствием. Забрали только записные книжки[852]. Кабинет Рохлина в Госдуме сразу после убийства был опечатан, но компрометирующих материалов не нашли и там[853]. С. М. Грибинюченко заявил, что следствием рассматривались версии, связанные с политической деятельностью покойного, с «чеченским следом». Проверялись урановая сделка, поставки оружия в Армению. Нефтяной версии обвинитель не упомянул[854].

На чрезвычайном съезде ДПА, избравшем его преемником Рохлина, Илюхин не выдвинул своей версии убийства: «Имеется информация, но преждевременно её обнародовать»[855]. В 1999 г. на преcc-конференции, приуроченной к годовщине убийства Рохлина, В. И. Илюхин сказал: «Мы знаем точно, что здесь нет экономической подоплёки, хотя как депутат Рохлин занимался проблемами незаконной продажи урана и нефти»[856]. Итак, новый лидер ДПА что-то знал? Но никаких разоблачений не последовало. В конце 2000 г. Движение сделало заявление в связи с приговором Т. П. Рохлиной. В. А. Ачалов возмущался: Илюхин вроде не согласен с приговором, дескать, мы по-прежнему считаем убийство Л. Я. Рохлина политическим «независимо от того, чьими руками оно совершено». - «Представляете? Это же почти прямое согласие с официальной бытовой версией»[857]. Не совсем так, но Илюхин загнал себя в угол, отвергнув экономическую подоплёку убийства. В 2002 г. официальная брошюра ДПА признавалась в отсутствии у движения доказательств своей версии преступления: «Мы убеждены: власть руками спецслужб организовала убийство»[858]. Многие руководители РО ДПА высказались в том же духе[859].

Г. А. Зюганов так и не сделал резкого заявления об убийстве Рохлина. Его биографы сетовали: «Может быть, следовало бы выступить насчёт роста преступности и экстремизма в стране»[860]. Противник Зюганова «слева» выразился иначе: «Почему в день убийства лидера ДПА 3 июля 1998 г. «первый коммунист страны» стал «героем дня» на Гусинском НТВ? Случайно ли? По чьему приказу он начал рассусоливать о «бытовой версии», фактически обеспечив информационное прикрытие киллеров и заказчиков из «семьи»?»[861] Через несколько дней после 3 июля Зюганов обвинил в произошедшем «беспредел и насилие, которые творятся в стране». Мы не стали бы придавать большое значение его словам, т. к. они не влияли на мнение однопартийцев. Одновременно с этим заявлением ведущая журналистка «Правды» писала: «Кто и за что убил генерала, понятно»[862].

Пресс-служба мэрии Москвы после отъезда Ю. М. Лужкова с церемонии прощания с Рохлиным распространила заявление: мэр считает убийство бытовым[863].

С самого начала расследования бурную деятельность по дискредитации версии следствия развил столь неожиданно ставший заместителем Рохлина А. В. Морозов[864]. Ещё до чрезвычайного съезда ДПА 8 июля, т. е., одновременно с борьбой за власть в ДПА, он от имени Движения и родственников генерала заявил о намерении подать в суд за клевету на министра внутренних дел С. В. Степашина, депутатов А. И. Чилингарова, В. П. Лукина, а также Б. С. Неучева, назвавших преступление бытовым[865]. Вскоре старшего помощника Генпрокурора РФ А. Г. Звягинцева даже спросили: «Что вы можете сказать по поводу его заявления, что жену генерала готовила к убийству ФСБ?» Ответ: «Ничем серьёзным он это подтвердить не смог. Мы вызывали его по этому поводу и достаточно долго с ним беседовали»[866]. Журналисты комментировали его поведение: «Среди окружения Рохлина хватало странных людей. Один Александр Морозов чего стоит со своим чудом попавшим в руки «совершенно секретным документом» с рекомендациями устранить Тамару Рохлину «методом доведения до самоубийства»»[867]. Вместе с тем он проявлял непонятную осведомлённость в деле, напечатав в газете «Андреевский флаг» подробности задержания и первого допроса Т. П. Рохлиной. Её дочь говорила: «Не знаю, как ему удалось добыть эти данные»[868]. По мнению противников Морозова в ДПА, он «профессионально разваливал уголовное дело»[869]. О. Н. Чеботарёв пишет, что Морозов отказался давать сведения о ходе расследования газете «Дуэль», зато предоставил их «МК» через свою знакомую в газете[870].

Такими действиями Морозов привлёк к себе внимание журналистов, и центральные газеты вынесли на свет данные о его прошлом, включая уголовные дела, связь с Б. А. Березовским и публикацию в газете «Завтра» о том, что Ельцин давно умер[871]. Его это не смутило. 7 августа 1998 г. Морозов как член (не председатель!) комитета по защите Тамары Рохлиной вместе с ещё 2 членами комитета подал заявку на митинг у здания МВД 22 августа. Требования: освободить Т. П. Рохлину, не препятствовать акциям протеста населения, оказать давление на Б. Н. Ельцина с целью отставки и предать суду создателей пирамиды государственных краткосрочных облигаций[872]. В октябре (?) 1998 г. Морозов созвал пресс-конференцию в Госдуме с участием адвоката Рохлиной М. Бурмистрова, где председатель комитета по защите Тамары Рохлиной А. Ушанев (почему не он организовал пресс-конференцию? Или он был подставным лицом?) заявил о нападении работников милиции, которые потребовали от него прекратить заступничество за Рохлину[873]. 15 ноября 2000 г. на процессе Т. П. Рохлиной слушалось её последнее слово. «Неизвестный в серой кожаной куртке, представившийся активистом группы поддержки госпожи Рохлиной, передал журналистам текст её заявления»[874]. В нём в убийстве Л. Я. Рохлина обвинялись охранники, целью убийства называлось ограбление, говорилось о передаче А. Г. Лукашенко денег Л. Я. Рохлину для подготовки военного переворота, утверждалось, что новая встреча Рохлина и Лукашенко была назначена на 3 июля, ряд политиков и военных обвинялись в доносительстве, выражалась симпатия к В. В. Путину[875]. А. Г. Кучерена назвал текст фальшивкой, заявил, что конкретных имён не называлось, охрана упоминалась в связи с зацикленностью следствия на одной версии. Адвокат предположил авторство кого-то из представителей ДПА, что В. И. Илюхин отверг[876]. Думаю, в упомянутой распространителем текста «группе поддержки Рохлиной» состоял А. В. Морозов. В 2011 г. он составит текст совсем другого содержания.

Конфликт Т. П. Рохлиной с В. И. Илюхиным общеизвестен; правда, большинство критических интервью с его вдовой опубликованы А. Г. Головенко, сразу же после смерти В. И. Илюхина ставшего его апологетом. Возможно, дело не дошло до таких оскорбительных сцен, что описывает довольно сомнительный источник[877], но факт конфликта признавал сам В. И. Илюхин. В 2000 г. от имени Рохлиной был распространён текст, более правдоподобный, чем «последнее слово на суде». В нём она обвинила Илюхина в обессмысливании существования ДПА, оторванного от нужд армии и ВПК путём изгнания из движения всех военных, и предательстве дела и семьи генерала Рохлина (см. ниже)[878]. Итак, обвиняемая в убийстве не стала союзником ДПА.

Вспомнив, кого подозревал сам Рохлин, обозреватель газеты «Завтра» отметил: «Савостьянов за несколько дней до убийства Рохлина вдруг через голову Сергеева лично занялся подбором генералов в Москве и Подмосковье»[879]. Спустя 11 лет скандальный автор уверенно заявит о невиновности Е. В. Савостьянова и укажет на другого заместителя главы администрации Президента Российской Федерации.

Осенью 1999 г. в газете «Версия» появилась странная статья. По словам журналиста, в редакцию явился С. В. Абакумов и сделал ряд заявлений. В частности, у него якобы имелась информация о том, что в прошлом году глава администрации Президента РФ В. Б. Юмашев в присутствии Т. Б. Дьяченко предложил своему заместителю В. В. Путину организовать убийство Л. Я. Рохлина, обещая в случае успеха пост директора ФСБ. Абакумов задавал риторический вопрос Путину, правда ли это[880]. Никакого продолжения эта статья не получила, никаких доказательств этой версии в дальнейшем не было предоставлено.

В статье Г. Мкртчяна С. В. Абакумову приписывается совсем не тот рассказ о планах его тестя, что в интервью той же газете годичной давности. Тогда, как мы помним, Рохлин якобы не готовил переворота, теперь якобы готовил. Статья появилась не по горячим следам, а в августе 1999 г., когда В. В. Путин перестал быть директором ФСБ и стал председателем правительства России и потенциальным преемником Б. Н. Ельцина. Автор статьи характеризуется в политологической литературекак медиа-киллер группы Лужкова[881]. С сентября в предвыборной борьбе стала гораздо эффективнее тема «ФСБ взрывает Россию», отражённая в т. ч. и на страницах газеты «Версия». Представление о том, что невинной жертвой пропагандистской борьбы в 1999 г. стал только блок «Отечество - Вся Россия», односторонне. С. Л. Доренко тогда вполне симметрично обвинил Ю. М. Лужкова в убийстве бизнесмена П. Тейтума, «вспомнив» о преступлении через 3 года после совершения. В телепередачах о Рохлине Абакумов не упоминал Путина.

В 2006 г. П. М. Хомяков в мемуарах обвинил В. В. Путина в организации убийства Л. Я. Рохлина, намекнув, что Путин был специалистом по щекотливым заданиям. Хомяков не назвал фамилии Путина, но уничижительно отозвался о его внешности. Никаких доказательств он не привёл, кроме резкого роста карьеры Путина[882]. П. М. Хомяков в своих мемуарах обвиняет окружавших Рохлина генералов в доносительстве, пишет о том, что Рохлин не хотел удалять известных ему агентов спецслужб в ДПА, но с уважением отзывается о наиболее вероятном, по мнению руководства ДПА, кандидате в агенты – А. В. Морозове. Сама биография П. М. Хомякова заслуживает отдельного исследования (скажем, в жанре плутовского романа), и вывод из неё напрашивается: «Запутался в связях со спецслужбами». Вскоре после опубликования автобиографии он бежал на Украину, чтобы оттуда вести антироссийскую пропаганду. Как можно доверять не подкреплённому доказательствами высказыванию такого автора?

В 2009 г. М. Н. Полторанин дал интервью О. В. Кашину, в котором рассказал об организации Рохлиным государственного переворота и выразил свою симпатию к этой идее. Ещё 23 ноября 1999 г. в интервью по случаю своего 60-летия он объяснил, почему не хочет заниматься вопросами собственности на СМИ: «Я не хочу получить пулю в спину! […] Рохлин – единственный политик, который хотел что-то сделать по-настоящему. Его не жена убила, я знаю, кто его убил! Ну и что? И поднялась Россия ради Рохлина?». О Ельцине Полторанин говорил в интервью скорее положительно, о Путине – «Он всегда всё берёт на себя. И это мне импонирует. Но в принципе я его не знаю. Как он поведёт себя по отношению к демократии, к средствам массовой информации, если станет президентом, сказать не могу»[883]. В 2010 г. вышла книга его мемуаров, в которой он наконец-то разглашал всю вроде бы известную ему секретную информацию. По его словам, во время последней (видимо, июньской) встречи с Рохлиным, генерал сообщил ему о совещании в Кремле Б. Н. Ельцина с В. Б. Юмашевым, Т. Б. Дьяченко и А. С. Волошиным. На этой встрече было решено убить Рохлина, кандидатура Е. В. Савостьянова как организатора была отвергнута из-за приверженности последнего правам человека, и было решено задействовать другого чиновника по кличке «Тихий». Рохлин якобы не сумел раскрыть псевдоним. Полторанин считает, что генерал сообщил то же самое С. В. Абакумову, и полагает, что «Тихий» - это Путин; более того – он «вычислил» и непосредственного организатора убийства, Р. И. Цепова, в связи с его насильственной смертью в 2004 году[884].

М. Н. Полторанин высказался о Рохлине также во время предвыборной кампании 1999 г., а не по горячим следам. Его возвращение к теме именно в 2009 г. связано, конечно, с изменением статуса В. В. Путина. Его книгу можно рассматривать как оружие для кампании «Путин должен уйти», развернувшейся в 2010 г. Дальнейшие высказывания Полторанина вроде того, что государственная измена в Госплане СССР началась с Н. А. Вознесенского[885], словно призваны подорвать доверие ко всем его заявлениям. В интервью одиозному украинскому журналисту Д. И. Гордону, данном в 2021 г., Полторанин дезавуировал сказанное в мемуарах о «Тихом» и Цепове, т. к. назвал свои обвинения по адресу Путина лишь предположением, основанным на якобы скоропалительном его назначении директором ФСБ[886]. Если учесть, что в том же интервью Полторанин обвинил Путина в желании захватить Прибалтику, если бы она не входила в НАТО, то понятно, что он отказался от своих слов не из внезапно вернувшегося уважения к Путину, а из-за недостатка доказательств.

Внутренняя достоверность текста невелика. Рохлин якобы может подслушать разговор в президентском кабинете, но не может «вычислить» первого заместителя администрации Президента РФ, назначенного за месяц до беседы. Что проще – перебрать несколько кандидатур, равных по рангу Е. В. Савостьянову? Кроме того, во время кризиса осени 1993 г. Савостьянов проявил себя как сторонник провокаций и не задумывался о правах человека. Текст не согласуется с содержанием статьи Г. Мкртчяна, хотя в обоих случаях информация у С. В. Абакумова должна быть одна и та же. Конечно, можно предположить, что затем удалось подслушать и самого Путина, но почему при такой успешной разведке Рохлин оказался беззащитен? А вот Р. И. Цепова и вправду отравили в 2004 г. Но в марте 1998 г. он обвинялся в вымогательстве и на время скрылся в Чехии. Ю. Г. Фельштинский датирует его отъезд 1999 г., но трудно представить, как администрация Президента поручает сорвать государственный переворот человеку, находящемуся под следствием. Е. Л. Рохлина к откровениям М. Н. Полторанина относится критически, считая, что он скрывает часть сведений, которыми обладал[887]. Однако в 1997-1998 гг. Полторанин уже не был влиятельным чиновником – обладателем государственных секретов.

10 февраля 2011 г. В. И. Илюхин в ходе импровизированного «трибунала» над В. В. Путиным обвинил его в последовательном подрыве обороноспособности страны и вскользь бросил: «Убийство Рохлина находится в ряду внешне не связанных между собой смертей в окружении Путина после его выхода на большой Олимп власти». Он упомянул смерть А. А. Собчака и ещё кого-то неназванного в Санкт-Петербурге[888]. Разумеется, никаких доказательств этой версии на «трибунале» не приводилось. На пресс-конференции после его выступления эта тема не поднималась. В последний день жизни перед инфарктом, 18 марта 2011 г., Илюхин распереживался вовсе не из-за Путина, а из-за атрибуции убийств в Катыни[889]. Судя по дате и тексту выступления Илюхина, он опирался на книгу М. Н. Полторанина.

Вскоре после его смерти в Интернете появился текст обращения к Путину, напыщенно подписанный «Александр Морозов, Бывший заместитель генерала Л. Рохлина по Движению «В поддержку Армии…»». Он фигурирует на разных сайтах, но самая ранняя дата появления – 29 апреля 2011 г. В нём премьер-министру России предлагалось уйти в отставку. Путин обвинялся чуть ли не во всех политических убийствах и несчастных случаях в стране, в т. ч. в убийстве… своих родителей, В. Н. Листьева, Г. Н. Трошева и т. д.[890] Рохлин в этом списке смотрелся скромно, можно было даже подумать, что автор намеренно спрятал правдоподобное обвинение в куче неправдоподобных. Никакой реакции вне соцсетей этот текст не вызвал. В 2014 г. А. В. Морозов эмигрировал на Украину, где говорил о желательности убийства Путина, угрожал трибуналом «предателю» П. А. Порошенко и вынужден был скрываться[891]. В начале 2016 г. он заявил, что входит в «Правый сектор» (организация признана экстремистской в Российской Федерации) и причастен к политическим убийствам на Украине, в частности, писателя О. Бузины. Бегство из России Морозов объяснил открытием против него уголовного дела по обвинению в экстремизме и попытке свержения государственной власти[892]. 14 октября 2019 г. в контакте появился очередной бредовый текст от его имени, где доверять можно сообщению, что до 2009 г. Морозов «отошёл от дел», а потом был на Украине 1,5 года, т. е. вернулся в Россию в 2016 г. Интересно, на каких условиях ему простили все человеконенавистнические высказывания? Помимо характерных для неоязычника выпадов против еврейской власти над капиталом, Морозов повторил обвинения против Путина (относительно убийства Рохлина ссылаясь на Полторанина), добавив, что в результате переворота к власти должен был якобы прийти Немцов, о чём Рохлин договорился с Н. И. Ельциной (!) в 1996 г. (!) С этим якобы смирились Березовский и Путин (!), но за два дня до убийства Рохлин сообщил Немцову (с которым они «редко встречались»), что по плану возглавит страну не он, а В. Е. Семичастный (!)[893] Источник информации полностью дискредитировал себя.

Итак, все обвинения против Путина в убийстве Рохлина не подкреплены доказательствами и могут быть объяснены краткосрочными обстоятельствами политической борьбы в 1999-2010 гг. Можно предположить, что после объявления В. В. Путина кандидатурой Кремля на президентских выборах 2000 г. С. В. Абакумову и М. Н. Полторанину преподнесли «очень убедительную информацию» якобы из Кремля, обличающую Путина.

Другие конфиденты генерала не поддержали версии Полторанина. А. В. Коржаков обвиняет в убийстве Рохлина его вдову[894], Ю. М. Лужков осторожно выразился, что не считает убийство политическим[895]. А. С. Куликов пишет, что «поначалу» склонялся к политической либо коррупционной версии, но затем перестал бессмысленно гадать[896].

В вышеупомянутой статье В. Смоленцева приведена ещё одна версия заговора: «Олигархи, Березовский и компания, хотели заменить Ельцина на (условно) Лебедя, но Рохлин мог блокировать переворот»[897]. 21 июля корреспондент «МК» перечислил появившиеся в СМИ гипотезы: «Одни видят здесь руку Березовского, другие – кровную месть горцев»[898]. Для «мести горцев» Рохлин не был ключевой фигурой; первоочередными объектами для охоты, по логике, должны были стать сторонники федерального центра в войну 1994-1996 гг. – Д. Завгаев, С. Хаджиев, Н. Кошман, У. Автурханов, Б. Гантамиров. А вот насчёт Березовского ситуация иная. По словам В. И. Скурлатова, во время визита Рохлина в Санкт-Петербург (вероятно, 13 сентября 1997 г., а не в июле) депутат Госдумы и журналист А. Г. Невзоров (признан иноагентом в Российской Федерации) предложил Рохлину сотрудничество с Березовским. Тот отказался – «Не хочу связываться». Автор критикует это решение Рохлина, что придаёт достоверности его свидетельству[899]. Авторы романа о Рохлине описывают его встречу с Березовским якобы сразу после освобождения последним трёх солдат из 8 гвк, находившихся в плену с 1995 г. По версии Е. Дроботовой, Березовский предложил генералу союз против Чубайса, от чего Рохлин отказался[900]. Деталь с Чубайсом правдоподобна, однако Б. А. Березовский в основном устраивал спектакли с освобождением только что захваченных заложников[901]. Как бы то ни было, А. В. Челноков в 1998 г. доказывал, что летом 1998 г. ДПА через А. В. Морозова, Н. М. Козицына оказалось под контролем Березовского, и лишь непредсказуемый Рохлин мог спутать карты. А. В. Морозов уже на учредительном съезде 20 сентября 1997 г. был избран в исполком ДПА[902], но возвышение его в организации В. И. Скурлатов (и не только он) относит к ноябрю 1997 г., когда тот стал помощником вполне респектабельного депутата Госдумы от ЛДПР В. Г. Вишнякова[903]. Выглядит естественным, что в ответ на отказ от сотрудничества Березовский внедрил в движение своего человека и постепенно привёл к власти. Радикальный коммунист А. Г. Головенко, однако, утверждал в 1998 г., что именно он познакомил Рохлина с Морозовым в редакции газеты «Правда-5»[904], к сожалению, не упоминая даты.

Есть и другие намёки. Откуда Е. Г. Чуганов так рано узнал об убийстве Рохлина? По воспоминаниям Е. Л. Рохлиной, «телевидение прибыло раньше следственной бригады»[905]. С. В. Абакумов говорит, что его водитель въехал на дачу Рохлиных около 8.40, и этот момент показали, со слов водителя, по телеканалу ОРТ[906]. Неофициальным владельцем крупного пакета акций телеканала тогда был Б. А. Березовский. С другой стороны, будь он во главе заговора против Рохлина, он вряд ли стал бы выдавать себя, показывая осведомлённость о ЧП на даче.

Если рассказ А. Г. Лукашенко о предупреждении Рохлину правдив, можно предположить, что источник угрозы для генерала был знаком Лукашенко. Это мог быть Б. Н. Ельцин, либо член администрации Президента России, либо член правительства, либо исполнительный секретарь СНГ Б. А. Березовский. Интересно, что 25 февраля 1999 г. Лукашенко выступил против возможной отставки Березовского с этого поста, назвав его невиновным в развале СНГ[907]. Спустя неделю Березовского сместили.

А. В. Хинштейн перечисляет 11 насильственных смертей, с которыми мог быть связан Березовский[908]. Рохлина среди них нет.

Одно из слабых мест этой гипотезы – мотив. Б. А. Березовский, конечно, не был заинтересован в свержении Ельцина кем бы то ни было, он хотел сместить «младореформаторов». Но если он желал предотвратить выступление Рохлина, проще было не финансировать ДПА через А. В. Морозова. Если же олигарх хотел использовать Рохлина втёмную, он должен был позволить ему идти до конца. Мнение, будто Березовский слишком поздно распознал истинную цель Рохлина, несостоятельно. Рохлин уже в 1997 г. дал понять, что правительство народного доверия его не удовлетворит, и он будет добиваться отставки президента. Можно, конечно, принять гипотезу анонимного информатора «Независимой газеты», что чашу терпения заказчиков убийства переполнило выступление Рохлина по «Народному радио» 1 июля 1998 г.[909] Принципиально новым в нём для Рохлина было предостережение об угрозе прихода к власти А. И. Лебедя, что подкрепляет версию В. Смоленцева. С. В. Абакумов тоже полагал, что за протестным движением 1998 г. стоял Б. А. Березовский, рассчитывавший привести к власти А. И. Лебедя, при этом рискуя развалом России. Правда, он не заявил прямо, что Рохлин старался этому помешать[910]. Но Лебедь, как мы помним, открыто конфликтовал с Рохлиным уже в начале 1998 г., однако Березовский не прекратил после этого скрытое финансирование ДПА.

 С. К. Комков[911] считает мотивом убийства Рохлина месть за критику Березовского, когда тот был заместителем секретаря Совета Безопасности[912], т. е. не позднее 4 ноября 1997 г. Слишком мелко для основной причины. Будь Березовский столь мстителен, он бы истребил сотни политиков. Как видим, и эта гипотеза не обладает всеми признаками убедительности.

Версия Генпрокуратуры подробно раскритикована в книге А. Г. Кучерены: нет мотива преступления, неубедительны показания свидетелей обвинения, не собраны вещественные доказательства. Он же отвергает и мнение о виновности Кремля на том основании, что Рохлина держали под контролем и для пресечения его планов не нуждались в политически рискованном убийстве[913]. В пользу этого можно упомянуть и срыв его деятельности в 8 гвк, и смещение с поста председателя комитета Госдумы по обороне, и наружное наблюдение ФСБ[914], и инфильтрацию ДПА агентами спецслужб. Возражение состоит в том, что арест Рохлина могли счесть политически более рискованным, чем убийство. Вспомним беседу генерала с А. С. Куликовым.

Подытоживая открытые на нынешний момент источники, констатирую: ни одна из гипотез убийства Л. Я. Рохлина пока не может считаться основной. Я верю рассказу Т. П. Рохлиной, но её сторонники допустили ошибки, затянув со звонками в милицию, не объяснив порядок на кухне. Несомненно то, что ДПА понесло ущерб не только от смерти своего лидера, но и от расследования убийства, не сумев выстроить линию поведения, которая могла бы сохранить или повысить авторитет движения.

10. Новый курс ДПА под руководством В. И. Илюхина. Неудача протестных выступлений осени 1998 г.

3 июля на заседании Госдумы В. И. Илюхин от имени исполкома ДПА предостерёг неназванных лиц в окружении Президента от экстремистских действий и гарантировал обеспечение организации похорон Рохлина. Илюхин уже действовал как его преемник.

Генерала хоронили 7 июля. На похороны Рохлина приехали маршал Язов, генералы Ачалов, Моисеев, Родионов, Шпак, Стаськов, Квашнин. Сергеев сослался на болезнь. При появлении Лужкова и Полторанина анпиловцы начинали кричать «Ельцин – убийца!»[915] Раздавались призывы – видимо, от анпиловцев - прорываться с гробом Рохлина к Кремлю и разоружать охрану[916]. От фракции НДР были только коллеги по думскому комитету во главе с Р. С. Попковичем. Селезнёв прислал венок[917]. Пришли также Шанцев, Н. И. Рыжков, Лукьянов, Проханов. Лужков и Зюганов обменялись рукопожатиями; после пары фраз о Рохлине Зюганов вдруг спросил о Юношеских играх[918].

8 июля на III съезде ДПА не было ни приглашённых, ни прессы. Присутствовали более 40 (т. е. примерно половина) руководителей региональных организаций[919]. По версии сторонников В. И. Илюхина, шла «острая борьба рохлинцев и примазавшихся. Кто-то хотел использовать потенциал ДПА в корыстных целях, кто-то агрессивно внедрял кремлёвские заготовки»[920]. Но основной вопрос решился заранее.

Преемником генерала на посту председателя исполкома ДПА стал В. И. Илюхин, по словам его критика М. Н. Полторанина, не посвящённый в заговор[921]. Кроме того, он формально не входил в Движение. А. А. Волков называет его объективно вторым лидером ДПА, замыкавшим на себя не только армейских товарищей Рохлина, но и спецслужбы[922]. Как он тогда мог не знать о заговоре? Сам Илюхин сказал А. А. Проханову, что работу с армией и спецструктурами Рохлин замкнул на себя, и что-то «с ним, возможно, навсегда ушло»[923]. Б. С. Хорев согласен: «Организации не было, всё сам и сам»[924].

Почему же в это время ДПА возглавил не военный? В. А. Ачалов вспоминал, не называя фамилий: «мы обсуждали кандидатуру нового председателя. И фактически единодушно сошлись на том, что Движение должен возглавить военный, генерал. Кандидатур было несколько. И сегодня нет смысла всех их перечислять. Но буквально в ночь перед голосованием группа сторонников Илюхина провела «необходимую» работу, и когда утром мы пришли на внеочередной съезд, оказалось, что дело было сделано. У нас не было опыта интриганства, и мы не стали возражать, считая, что главное — это работа. Тем более что Илюхин был главой думского Комитета по безопасности, что будет способствовать работе. Последнее было едва ли не основным»[925]. А. М. Макашов говорит, что рассматривалась и его кандидатура: «ко мне пришли офицеры, предложили возглавить ДПА. Согласился». По его словам, ему неинтересна была эта номинальная должность, дублирующая его обязанности в Госдуме, но «меня выдвигали «региональщики»». На съезде, «чтобы не было раскола, я снял свою кандидатуру. Тогда Илюхин встал и сказал, что просит меня быть моим заместителем»[926]. Кто мог рекомендовать Илюхина? И. М. Братищев вспоминает, что ещё до похорон Рохлина «собрались с исполкомом, совещались с Зюгановым». Нетрудно догадаться, кого он видел руководителем движения. «Хотели возглавить ДПА Родионов, Ачалов, Макашов. Рвался перехватить руководство А. Морозов […] В малом кругу единогласно решили избрать Илюхина»[927]. По другой версии, в списке кандидатов был не Родионов, а Варенников. Спонсоры ДПА якобы выбрали Илюхина как наиболее перспективную фигуру на выборах в Госдуму[928]. Кто платит, тот и заказывает музыку. В связи с этим уместно вспомнить, что финансист КПРФ В. И. Видьманов знал Илюхина с советских времён[929]. Правда, В. И. Фролов утверждал, что после 20 мая Рохлин предчувствовал близкую смерть и называл преемником Илюхина[930], но сказал он об этом спустя почти 2 года.

По впечатлению В. И. Анпилова, Илюхин был избран в считанные минуты. От имени «Трудовой России» Анпилов выступил с предложением начать поход на Москву 14 августа, «забыв» про 23 июля. В. И. Илюхин ответил: «Ну, зачем спешить с необдуманными декларациями. Приходи на заседание исполкома ДПА (оно скоро), там обсудим»[931]. Анпилов ответил обращением к народу, где констатировал: «Пока ни съезд ДПА, ни его новый председатель В. И. Илюхин не подтвердили курс на народное восстание» и призвал к походу на Москву 14-23 августа[932].

В. И. Скурлатов смело утверждает, что Илюхина избрали «по его настоянию», но этот автор склонен выпячивать свою роль и в рассказе о событиях осени 1993 г. Более достоверны его слова, что «были генералы Юрий Панкратов, Игорь Мальцев, Владимир Морозов и другие. Никакого Александра Морозова не помню»[933]. Можно предположить, что А. В. Морозов сразу после убийства Рохлина проиграл закулисную борьбу за власть и на съезд не пришёл.

Несмотря на закрытый режим собрания, «Независимое военное обозрение» сразу сообщило об избрании Илюхина и его заместителей – Макашова и Козицына, что вызвало подозрения в намеренной утечке информации[934]. «Новые известия» писали ещё подробнее: съезд начался в 9 ч. Прошёл дисциплинированно. Макашов принял предложение Илюхина стать его первым заместителем, голосовали только по Илюхину. Тот объяснил своё назначение – я председатель думского комитета по безопасности, наши с Рохлиным взгляды совпадали. Штатские члены ДПА были довольны, «ведь военные поднимают руки перед режимом» [935].

Для СМИ вскоре выпустили невнятное сообщение, из которого следовало, будто у Илюхина оказались сразу 5 первых заместителей – Макашов, Козицын, И. М. Братищев, В. И. Морозов, А. Н. Шулунов. (Так и было). «В общем, заместители на все вкусы. В стиле соглашательской партии, оседлавшей Движение»[936]. Также «Обновлены руководящие органы движения»[937], что вполне могло означать исключение А. В. Морозова из ДПА.

Итак, политическое крыло ДПА ждало от Илюхина радикализации деятельности. Казалось бы, исполнилось пожелание Б. С. Хорева: «Возглавить протестное ядро могут Илюхин, Макашов – это только в КПРФ»[938]. Но он вскоре разочаровался в выборе. О. Н. Чеботарёв сразу же выразил пессимизм: съезд выразил поддержку курсу ДПА, принятому на 1-м и 2-м съездах, принял решение добиваться отстранения режима от власти конституционными методами[939]. Но это возвращение к беззубому курсу 1997 г., от которого Рохлин справедливо отказался весной 1998 г. Старый курс Чеботарёв определил как досрочное смещение Ельцина конституционным путём, создание пассивного силового противовеса правительству и отказ от притязаний на власть[940]. М. Н. Полторанин выразился метафорично: «Илюхин […] спустил ДПА в канализационную трубу»[941]. На съезде была принята резолюция о мерах по обеспечению единства движения, опираясь на которую, Исполком впоследствии исключил из ДПА «многих»[942], и главное - А. В. Морозова. Тот вовсю ругал В. И. Илюхина[943]. Насколько правы все критики нового лидера движения, должен выяснить анализ его деятельности.

Спустя годы председатель Удмуртского РО ДПА В. В. Ходырев дал определение перемене: «Первый этап (при Рохлине) – активно - наступательный, второй – последовательные протестные действия»[944].

В. И. Илюхин сразу дал понять, что немедленного выступления не будет. «Когда мы создавали штаб, я сказал, что полностью замыкаю ряд направлений на генерала Рохлина. […] Приморье по-своему, Кузбасс по-своему, Воркута по-своему, Ростов по-своему. Когда из всех регионов скажут «готово», тогда и определим время «Ч». Нужны жёсткие действия на грани фола. Зюганов не готов, Бабурин, может быть, более готов, Анпилов готов, но не понимает значения подготовки. Поэтому я говорю: не 23 июля! С 23 июля начнём широкую активную подготовку». Илюхин выступил за продолжение вялотекущей формы протеста: «Пусть она идёт, но мы не всколыхнули ещё основную массу. […] Рохлину, может быть, не хватало опыта организационной работы вне армии. […] Давно пора обнародовать проект конституции, создать теневые правительства по 10-12 человек в каждом регионе […] Руководству партии (КПРФ – А. З.) уже труднее говорить, что вот давайте 6 октября […]»[945]. Новый лидер ДПА имел в виду дату всероссийской забастовки, которую счёл слишком отдалённой.

Появилась она следующим образом. С 30 июня перекрытия железных дорог в Кузбассе возобновились. На этот раз пикетчики пропускали пассажирские поезда. Полная блокада товарных составов продолжалась лишь с 3 до 6 июля[946], но блокада Томской области затянулась на 2 недели[947]. Руководство КПРФ отдало инициативу в переговорах с пикетчиками А. М. Тулееву. В результате и этот кризис был погашен вливанием денег. 8 июля в Москве бастовали сотрудники предприятий ВПК под девизом «Ельцина в отставку!». Председатель Федерации независимых профсоюзов России М. В. Шмаков сообщил им, что на селекторном совещании решено начать всероссийскую забастовку в первой декаде октября. Ему отвечали: «Какой октябрь! В августе народ поднимется! Шмакова в отставку!»[948] Но в 1998 г. «больше всех могли собрать профсоюзы»[949]. Левой коалиции пришлось продолжать временный союз с ФНПР для обеспечения массовости, что снижало радикализм акций. В. Семёнов с Горбатого моста был готов ко всеобщей стачке с 1 августа, но представитель Росуглепрофа И. Мохначук отказывался проводить какие-либо акции до 7 октября[950]. В августе создалась «коалиция умеренных»: ФНПР, КРО, РОС, Аграрная партия России, социал-демократы[951]. Коммунистам нужно было срочно перехватывать инициативу.

17 августа правительство объявило дефолт по государственным краткострочным облигациям. За этим последовала девальвация рубля и отставка правительства – события, на которые левые возлагали большие надежды. 19 августа НПСР созвал совещание оппозиционных организаций, на котором, в частности, было решено поддержать заявленную профсоюзами всеобщую стачку 7 октября. Приглашённый на совещание лидер ФНПР А. К. Исаев проинформировал собравшихся о ходе подготовки к стачке, но жёстко заявил, что руководить ей будут только профсоюзы[952]. В разгар кризиса, 25 августа 1998 г., наконец стал выходить «Боевой листок ДПА» с периодичностью раз в две недели. Первые 10 номеров шли под названием «Приложение к газете «Око планеты»», хотя конспирация уже была не нужна. Выглядел листок предельно скромно: 1 лист, 2 страницы.

В тот же день, 25 августа, НПСР объявил о собственном наступлении на власть, которое должно было достичь апогея 7 октября. «К сотрудничеству привлечены профсоюзы, движение Андрея Николаева, ДПА. Надо добиться добровольной отставки Ельцина под угрозой импичмента»[953]. 1 сентября ДПА призвало законодательные собрания субъектов федерации к сотрудничеству с оппозицией для смены власти в стране. В случае досрочных выборов Движение обещало государственную монополию на торговлю сырьём, спиртными напитками, пресечение русофобии, деятельности сект, пересмотр международных договоров России[954].

При этом массовых выступлений не случилось. 26 августа Б. С. Хорев констатировал полный упадок в штабе и уныние у шахтёров[955]. «Поход на Москву» анпиловцев 14 - 22 августа прошёл в штатном режиме без участия ДПА, хотя Анпилов не терял надежды его привлечь[956]. Объяснение кроется в реальных силах ДПА. «В Туле с 21 августа круглосуточный пикет. Постоянных протестующих было двое, сейчас уже пятеро»[957]. Возможность народного протеста открывалась в случае внесения Ельциным в Госдуму кандидатуры В. С. Черномырдина на пост премьер-министра в третий раз. Но 9 сентября случилось то, что предсказывал Рохлин в конце 1997 г.: Ельцин согласился создать «правительство народного доверия», предложив Госдуме кандидатуру Е. М. Примакова на пост премьер-министра.

Более радикальные, чем КПРФ, организацииотреагировали на такой удар по-рохлински. «Трудовая Россия», ДПА, Национал-большевистская партия Лимонова, Союз офицеров СССР, Комитет советских женщин выпустили весьма любопытное воззвание со следующими призывами:

«Законодательным собраниям, начиная с Государственной Думы, профсоюзным и стачечным комитетам требовать отмены института президентства. Государственной Думе инициировать референдум по этому вопросу. Не дожидаясь всеобщей стачки, к 7 октября на сходках в основном завершить избрание делегатов Высшего народного собрания России, к которому должна перейти вся власть в стране. Все протестные акции, начиная с 14 сентября, включая 3, 4 и 7 октября, должны способствовать раскрепощению народа и формированию ВНС. Мы, нижеподписавшиеся, делегаты Высшего народного собрания» - следовали подписи самоназначенных первых лиц будущего государства, среди них Анпилов, Терехов, Илюхин, от стачкома на Горбатом мосту В. Семёнов[958]. А. А. Сергеев, наоборот, уже считал ненужными митинги 7 октября, т. к. правительство станет левоцентристским[959].

В. И. Илюхин разъяснил свою позицию в новых условиях: «Правительство Примакова дееспособно, пока это выгодно Ельцину. Он ждёт момента, чтобы вернуть команду Чубайса. Лебедь прилетел в Москву и кружится чёрным вороном, готовый продолжить дело Ельцина». Он также предложил провести Всеармейское офицерское собрание[960].

В следующем номере листка связанные с ДПА генералы в открытом письме напомнили личному составу ВС, ФСБ, ВВ МВД о событиях 5-летней давности и призвали не допустить их повторения, поддержав импичмент. Это письмоподписали 18 человек, в т. ч. генералы Ачалов, Макашов, И. М. Мальцев, Ю. И. Панкратов, Б. В. Тарасов[961]. Там же была обнародована программа протестных мероприятий. 30 сентября учёные в Подмосковье блокируют железную дорогу. 1 сентября в Москве выходят на акцию протеста студенты. С 1 по 3 октября московское отделение ДПА пикетирует Дом правительства. 3 октября демонстрация у «Останкино», 4 октября – по всей Москве, с 7 октября начинается бессрочная забастовка[962].

Промежуточные итоги массовых протестов 4 октября обнадёжили власть. Беспорядков не произошло, даже Анпилов вёл себя спокойно[963]. Отличился лишь член КПРФ и ДПА А. М. Макашов. 4 октября в Москве он пообещал в случае смерти - своей или кого-то из товарищей – смерть 10 заложникам по списку. 7 октября в Самаре он повторил угрозу, разъяснив, что употребляемое им неприличное слово не относится к «настоящим евреям»[964]. Такая угроза – признак слабости - выглядела моральной капитуляцией ДПА. Комментатор считает, что при еврее Рохлине Макашов так не выступал бы[965].

Интересно, что юдофобские высказывания лидеров движения навлекали критику прежде всего на КПРФ, а не ДПА. В ноябре 1998 г. в связи с очередными выпадами Макашова Е. Т. Гайдар, Б. А. Березовский призывали запретить КПРФ. Д. Ф. Аяцков предсказывал ей естественную смерть. В декабре 1998 г. в ответ на высказывания В. И. Илюхина о еврейском окружении Президента России пресс-секретарь Б. Н. Ельцина Д. Д. Якушкин связал слова Илюхина с агрессивным национализмом КПРФ, а Российский еврейский конгресс осудил «антисемитский курс лидеров КПРФ, ведущий к национальной розни и гражданской войне»[966]. Скорее всего, критики юдофобства не считали ДПА достаточно серьёзной силой, чтобы с ней бороться. Подобные неприятности могли усилить желание «умеренного крыла» в руководстве компартии отмежеваться от ДПА на выборах 1999 г.

Перед акцией 7 октября А. С. Ципко успокаивал: народ деполитизирован, бунтаря-героя нет, вожди протеста – Шмаков (ФНПР) и Зюганов не хотят умирать[967]. Г. А. Зюганов из-за соперничества с М. В. Шмаковым вообще до 6 октября не решил, будет ли он на следующий день в Москве. Тем не менее в Москве на Васильевском спуске ожидалось 150 тыс. человек, а по России на митинги могли выйти десятки миллионов[968]. В связи с этим Е. М. Примаков обратился 6 октября по телевидению к гражданам России с отчётом о деятельности правительства и программой действий. Он решительно заявил: «Пусть никто из банкиров не подталкивает правительство на национализацию неплатёжеспособных банков. Это не наш путь», назвал происходящее в водочной промышленности не национализацией, а усилением контроля, гарантировал сохранность вкладов населения. Продолжение приватизации, по его мнению, должно служить научно-техническому прогрессу, а не просто пополнению бюджета. Примаков обещал отдать ветеранам все долги до копейки. Закончил он так: «Я в принципе понимаю, что многие из тех, кто завтра выйдет на демонстрации, имеют основание для недовольства, но хочу призвать всех не раскачивать нашу общую лодку в сегодняшнем бурном море»[969]. Об армии речь не шла. ДПА могло расценить политику правительства в лучшем случае как половинчатую.

7 октября в России состоялась крупнейшая за последние десятилетия протестная акция. На улицы вышло втрое больше людей, чем 9 апреля. ДПА могло лишь со стороны наблюдать за соперничеством ФНПР и КПРФ, устроивших «гонки» к Васильевскому спуску. Журналисты насчитали на главном митинге 200 тыс. человек[970], но правдоподобнее оценка Э. В. Лимонова: «Однажды профсоюзы собрали на Васильевском спуске до 70 тысяч человек и не знали, что с ними делать»[971]. Г. А. Зюганов явился, но по договорённости с профсоюзными лидерами не выступал[972]. М. В. Шмаков прежде окончания митинга уехал на передачу «Герой дня». «Ораторы профсоюзов дожевали слова в 16.40, тогда как планировали закончить в 18.30»[973]. Закончили ораторы ФНПР призывом «Лужкова в президенты!», на что последовал свист и крики «Предатели!»[974] «Профсоюзы свернули трибуну» в 17.15, В. И. Анпилов подошёл в 17.30. Некоторое время после митинга толпа была предоставлена сама себе, но обошлось без серьёзных инцидентов[975].

ДПА своей частной задачи не выполнило[976]. 3-4 октября, по их подсчётам, 3 тысячи активистов в общей сложности перекрывали в Подмосковье 7 шоссе на несколько часов[977]. Статистика участия ДПА в акциях 7 октября велась лишь в отдельных регионах, но общая оценка в 40 миллионов протестующих по стране[978] явно преувеличена, как, например, и 7 тыс. в одной только Дубне. Ответственность за провальный финал главного митинга ДПА возложило на ФНПР, не давшую оппозиционерам выступить. Когда же профсоюзники ушли, у радикалов не оказалось мегафонов. С такой организацией исполком ДПА призвал теми же средствами «создать режиму невыносимые условия до конца октября», а пока пикетировать Госдуму в поддержку выходок А. М. Макашова[979]. В то же время Г. А. Зюганов и корреспонденты «Правды» 8 октября 1998 г. желали правительству Е. М. Примакова выполнить обещания по выплате долгов бюджетникам, а парламенту – поскорее успешно завершить свой этап процедуры импичмента Президента РФ. Как видим, руководство ДПА, в отличие от КПРФ, не удовлетворилось итогами протеста.

Вскоре В. И. Илюхин потребовал срочного медицинского освидетельствования Б. Н. Ельцина, чтобы импичмент прошёл поскорее – по медицинским показаниям[980]. В то же время анпиловцы обвинили его в начале собственной президентской кампании[981]. Но главный сюрприз левые радикалы обнародовали 16 октября. «Обращение к трудящимся» констатировало, что «мировая реакция готова не допустить восстановления социализма в России». Поэтому трудящимся предлагалось «во всех населённых пунктах России требовать упразднения поста президента на вечные времена. Одновременно выдвинуть и избрать на местах депутатов Народного собрания России от коллективов, стачкомов». И, наконец, 7 ноября прийти в Москву с двухдневным запасом пищи, «в 12 часов с трибуны Мавзолея открыть Народное собрание России и обсудить вопрос о переходе армии и милиции на нашу сторону». Подписался 31 человек, в т. ч. Анпилов, Братищев, Варенников, Илюхин, Костин, А. В. Крючков, Макашов, Терехов, В. И. Шандыбин[982]. «За» высказалась НБП Лимонова, «против» - КПРФ и РКРП Тюлькина[983].

Руководство Движения само не верило в демагогию, под которой подписалось, поскольку участники заседания исполкома ДПА 3 ноября «выступили против экстремизма, авантюризма, за активную подготовку к выборам»[984]. И в самом деле, почему 7 ноября должно было получиться то, что провалилось 7 октября? Демонстрация 7 ноября превратилась в фарс: милиция не пропустила радикалов с Калужской площади по Большой Якиманке к центру Москвы. Демонстранты разделились, представители ДПА поехали на метро на Лубянскую площадь. «Мы с РПК (А. В. Крючкова – А. З.), НБП и Союзом офицеров СССР остались на Калужской площади и пошли к Васильевскому спуску. Макашов на Лубянке с КПРФ» опять говорил о евреях, чем дал повод Лужкову, осудив его, откреститься от связей с КПРФ. Лидеры КПРФ также открестились от Макашова. «Депутаты от ДПА с нами не остались»[985].

Таким оказался бесславный финал последней в ХХ в. попытки свергнуть власть в России с помощью массовых выступлений. Почему народ оказался пассивнее, чем ожидали противники режима? Э. В. Лимонов констатировал недостаточность протестной активности для уличной революции в конце 90-х. По его очень завышенной оценке, в 1992-1993 гг. на митинги в Москве выходили до полумиллиона человек. «Осенью 1997 г. Анпилов втайне мечтал о 20 тысячах для прорыва в Кремль. Сейчас, как я полагаю, он мечтает о 5 тысячах»[986]. Лимонов объясняет это испугом после стрельбы в октябре 1993 г., но во время кризиса каждая из сторон смогла вывести на улицы не более 25 тыс. человек[987]. Многие сторонники Рохлина сожалели: «Эх, доживи генерал до дефолта, режиму бы не устоять». Сам Рохлин связывал падение режима в том числе с экономическим крахом. Но после краха народ не восстал. Последователи Н. Ленина (В. И. Ульянова) объясняли это отсутствием массовой подлинно революционной организации в стране. Но есть и дополняющая гипотеза, высказанная А. В. Шубиным: экономический кризис не ослабляет, а укрепляет позиции работодателей в классовой борьбе, т. к. в этом случае забастовки бесполезны – денег всё равно нет. Лозунги ДПА в июле-октябре 1998 г. нельзя считать недостаточно революционными, но неадекватность тактики движения ситуации, сложившейся после дефолта осенью 1998 г., во многом определила его узость.

11. Кампания ДПА по выборам в Государственную Думу 1999 г. и её результаты.

В. И. Илюхин в ответ на неудачу осенних протестов решил немедленно продолжить борьбу за смену режима в правовом поле. Сразу после провала в «Боевом листке ДПА» вышла его программная статья «Пятое колесо в телеге», где он развивал тезисы своего выступления 7 ноября. По его мнению, существование поста президента страны было вредно для СССР и РФ. Он предлагал проголосовать на референдуме за свою модель парламентской республики: «сильный парламент и сильное правительство, подотчётное парламенту»[988]. Отметим, что в большинстве парламентских республик пост президента страны существует. Илюхин, очевидно, предпочитал редкую модель, сложившуюся, например, в Белоруссии с 1992 г. Но там от неё быстро отказались и ввели пост президента страны. Ставший им А. Г. Лукашенко в 1996 г. добился пересмотра конституции в сторону российской модели власти. Несмотря на это, КПРФ и В. И. Илюхин постоянно декларировали полную поддержку политики Лукашенко. Во всяком случае, последовательнее был В. И. Анпилов, предлагавший Лукашенко назваться председателем Совета народных комиссаров. Б. С. Хорев, напротив, видел в А. Г. Лукашенко диктатора со знаком «плюс», каким, по его мнению, должен был стать для России Л. Я. Рохлин.

Идея Илюхина встретила противоречивые отклики среди его приверженцев[989]. Была ясна необходимость победы левых на выборах для проведения такого референдума.

Другим способом борьбы за смену власти стала для В. И. Илюхина работа в думской комиссии по импичменту президенту. «Боевой листок ДПА» регулярно уделял вторую страницу стенограммам слушаний комиссии. Как известно, заседания комиссии начались ещё до летних парламентских каникул, 29 июня 1998 г.[990] Государственной Думе удалось отвергнуть требование президентской стороны назначить предельный срок её работы[991]. Сам Илюхин назвал самым сильным пунктом обвинения 1-й, за ним 2-й и лишь за ними упомянул «события в Чеченской Республике»[992], не желая принести свои пристрастия в жертву политической целесообразности. Перспектив успешного прохождения всех этапов у импичмента не было[993]. Тем не менее после передачи комиссией 15 февраля 1999 г.[994] материалов в Думу для подготовки голосования в администрации президента забеспокоились. Началась «работа» с депутатами[995]. Голосование было назначено на 15 апреля, но в начале месяца Центр общественных связей ФСБ России указал на правовые ошибки в заключении комиссии. 12 апреля лидеры думских фракций решили не рассматривать вопрос 15 апреля. 11 мая после их встречи с Е. М. Примаковым датой голосования было назначено 15 мая. Вечером 11 мая А. С. Волошин, В. Б. Юмашев, Б. А. Березовский убедили Б. Н. Ельцина отправить в отставку Е. М. Примакова, что и было сделано на следующий день без объяснения причин[996]. Тем не менее на заседании 13 мая 1999 г. Госдума проигнорировала эту форс-мажорную ситуацию и продолжила подготовку к голосованию 15 мая. В. И. Илюхин остановился на всех пунктах обвинения, но подробнее всего на 1-м, 2-м и 5-м. Назвав, в частности, Россию главной виновницей в уничтожении СССР и предсказав его восстановление, если бы не «многие политические элиты бывших союзных республик, и прежде всего Российской Федерации», он так объяснил пункт обвинения «геноцид»: «Причины кроются в стремлении Президента в кратчайший срок вытравить из сознания людей ранее сформировавшуюся идею патриотизма[997] и предшествовавшую концепцию развития общества. Вытравить через уничтожение определенных групп людей - носителей этих убеждений. Вот почему геноцид в первую очередь обрушился на людей пенсионного, предпенсионного возраста, на работников культуры, искусства и образования». Непонятно, почему в таком случае пенсии, в отличие от зарплат, выплачивали регулярно. Оратор счёл признаком геноцида коренных народов Севера запоздание северного завоза на Камчатку. На следующий день Г. В. Костин сосредоточился на 4-м и 5-м пунктах обвинений, приукрасив демографическую ситуацию в СССР. Те же пункты упоминал и В. И. Варенников. В. И. Илюхин отверг обвинение в том, что процедура импичмента – гарантия от роспуска Госдумы, и защитил Ленина от упрёков в потворствовании сепаратизму. Относительно русского народа Илюхин выразил пессимизм, назвав его умирающим. Вообще 14 мая председатель исполкома ДПА говорил в основном о 1-м пункте обвинения – развале СССР и немного о 2-м – перевороте 1993 г. Отметим, что вожди ДПА обошли как раз тот пункт, по которому можно было собрать требуемое число голосов – Чечню. Впрочем, в этом они были не одиноки.

15 мая на первую роль в Думе выдвинулся член КПРФ и ДПА И. М. Братищев, но лишь как председатель Счётной комиссии. Как известно, ни один из пунктов обвинения Б. Н. Ельцину и близко не набрал необходимых для продолжения процедуры импичмента 300 голосов. Комментаторы утверждали, что депутаты скорее боялись непредсказуемых последствий успеха, чем желали их[998]. Что же, вся деятельность В. И. Илюхина в поддержку процедуры импичмента была бессмысленной?

Прояви Б. Н. Ельцин хладнокровие в случае успеха думской оппозиции, импичмент заглох бы в Совете Федерации. Но нет никакой гарантии, что Президент не попытался бы распустить Думу. Есть версия, что он был готов объявить на части территории страны чрезвычайное положение и возложить ответственность за поддержание порядка на С. В. Степашина и А. И. Лебедя[999]. По другой версии, Кремль намеревался остаться в рамках Конституции, но это не исключало роспуска Думы[1000]. В любом случае депутаты могли спровоцировать Кремль на необдуманные действия, дающие повод для отрешения Б. Н. Ельцина от власти, так что В. И. Илюхина и его сподвижников нельзя упрекать в имитации борьбы с режимом. Другое дело, что депутатский корпус оказался совершенно не готов к целенаправленной работе по обеспечению 300 голосов «за» при голосовании по 3-му пункту обвинения – развязыванию войны в Чечне. В итоге дляДПА остался лишь чисто парламентский путь борьбы за свою позицию.

В октябре 1998 г. на пленуме КПРФ было принято решение участвовать в выборах, не входя в коалиции. Лидер «Духовного наследия» А. И. Подберёзкин обвиняет в этом левых радикалов во главе с В. А. Купцовым[1001]. В конце 1998 г. Г. А. Зюганов предложил левым идти на выборы 3 колоннами: НПСР (включающий КПРФ), АПР и блок «Патриоты России», куда вошло бы и ДПА[1002]. В. И. Илюхин в декабре 1998 г. дал указание идти отдельно[1003]. Макашов впоследствии утверждал: «Мы никогда не поддерживали идею идти на выборы «тремя бреднями»»[1004]. 16 января 1999 г. ЦИК зарегистрировала ДПА как одно из 141 избирательного объединения. Практически сразу после этого, 21 января, Илюхин признал, что название «Движение в поддержку армии» может оттолкнуть некоторых избирателей, и предложил придумать новое название для возможного блока ДПА с РОС Бабурина, РКРП Тюлькина и некоторыми другими партиями[1005], однако С. Н. Бабурин назвал КПРФ своим противником[1006]. В феврале А. М. Макашов опять отличился, предложив в Новочеркасске переименовать движение в ДПЖ («Движение Против Нехороших Людей», по его расшифровке). Атаман М. Филин его поддержал, столичные региональные общества осудили[1007]. В. И. Илюхин его не поддержал.

 16 февраля Илюхин предложил запретить в течение последующих (скольких? – А. З.) лет участие в выборах «Гайдару, Немцову, Лужкову, Лебедю и их движениям»[1008]. Подобные заявления словно ставили целью сформировать негативное отношение к ДПА среди политически активных граждан.

В марте Илюхин ответил деятелям ДПА из южных РО, что помимо угрозы раскола левых есть и угроза перехода электората к противникам, поэтому ДПА должно идти «самостоятельным блоком»[1009]. Это был оксюморон, т. к. избирательный блок в России определяется как объединение движений или партий, у которых программа и избирательный список общие, для участия в выборах. 28 марта руководители северокавказских РО постановили сформировать «самостоятельный избирательный блок вместе с другими патриотическими объединениями в рамках НПСР»[1010]. Илюхин утверждал, что к апрелю были достигнуты договорённости с Русской партией и движением «Союз»[1011].

В КПРФ не было согласия по поводу формирования самостоятельного избирательного списка. Большинство высказывалось за общий список левых. Секретарь ЦК КПРФ по идеологии А. А. Кравец объяснял приверженность идее трёх колонн необходимостью считаться с амбициями мелких деятелей НПСР[1012]. Автор статьи, где цитировалось это мнение, счёл его слова хорошей миной при плохой игре. Сам он считал, что с весны 1999 г. КПРФ активно агитировала других левых войти в свой единый список, но оттолкнула Аграрную партию России пренебрежительным отношением[1013].

А. М. Макашов представляет дело так, что левым партиям всё-таки «приказали построиться в три колонны. Подберёзкин […] строил свою колонну, компартия была уже готова, встали и мы в строй». Как видно, состав колонн не был чётко определён. «К июню мы построились в три колонны, и тут последовала команда «Разойтись!» Будто бы мы отбираем голоса у компартии»[1014]. Возможно, Макашов неточно назвал месяц. Во всяком случае, в июне с ДПА готовы были блокироваться Исламский комитет Гейдара Джемаля и Российское общенародное движение А. В. Коржакова[1015] – неудивительно, если учесть связи их лидеров с Рохлиным.

На IV съезде ДПА 3 июля 1999 г. мнения по поводу блокирования с КПРФ разделились примерно поровну. Сторонники блока с КПРФ грозили выйти из ДПА. В. Костюченко потребовал от Илюхина и Макашова, если они хотят идти отдельно от КПРФ, не баллотироваться по федеральному списку. А. М. Макашов отстаивал решение идти отдельно, скептически оценивая шансы конкурентов[1016]. Принятую на съезде резолюцию можно было толковать как согласие с северокавказскими РО: «Идти самостоятельным блоком в рамках НПСР»[1017]. Постановили к 31 июля согласовать список одномандатников с КПРФ и другими левыми силами[1018].

Илюхин отложил принятие решения примерно до 19 августа, когда, как ожидалось, Б. Н. Ельцин издаст указ о назначении выборов[1019]. Он раскритиковал программы ДПА и НПСР и дал понять, что ДПА устроят 40-60 мест, выделенных для него в общем списке[1020]. Это было, пожалуй, раза в 3 больше, чем КПРФ готова была выделить, а нужно ещё оставить места и для «Духовного наследия» А. И. Подберёзкина. По свидетельству последнего, он хотел «не более 30-35 мест, но согласен был и на 10» - приём торга. Коммунисты кричали ему из зала «Ни одного!»[1021] Одновременно из КПРФ раздались голоса: если нас запретят, ДПА представит наши интересы на выборах[1022]. В то время министр юстиции П. Н. Крашенинников высказал мнение, что КПРФ нарушает законы, создавая первичные организации на предприятиях. В действительности никто не собирался запрещать КПРФ[1023]; упомянутое заявление было отговоркой, оправдывавшей неприятие предложения Илюхина выделить ДПА несколько десятков мест в общем списке НПСР. 27 июля вмешался В. И. Варенников, предложив создать широкую коалицию «За победу!» (своего рода ответ Илюхину на его критику названия ДПА). Формально его поддержали все левые, но маршал хотел видеть в блоке Лужкова, Жириновского, Тулеева, Шаймиева, генерала Николаева[1024]. Илюхин, в свою очередь, сделал Лужкова чуть ли не главным объектом критики и даже заставил Зюганова оправдываться за общение с ним[1025]. Сам Варенников пишет, что желал бы видеть в едином списке левых места, зарезервированные для ДПА, РКРП и «Трудовой России». «Когда согласовывали список, руководство КПРФ решило, что другие лидеры слишком много просят»[1026]. Те урезали пожелания, но КПРФ всё равно решила идти самостоятельной колонной. Варенников пытался отстоять места для ДПА и РКРП, но услышал в Госдуме от членов фракции КПРФ: «Что такое ДПА? Что они могут без нас? Они только растаскивают наш электорат». Маршал назвал ложью заявление об общем электорате у ДПА и КПРФ[1027].

У корреспондента «МК» А. Зверева создалось другое впечатление о виновнике разрыва среди левых. По его мнению, с конца 1998 г. руководство КПРФ рассчитывало, что ДПА не пройдёт в Госдуму, но в самой КПРФ у ДПА оказалось неожиданно много сторонников. В июле 1999 г., как считал журналист, Зюганов был готов к компромиссу с ДПА, но тут Илюхин и Макашов стали выдвигать претензии к КПРФ вроде требования отмежеваться от Примакова и Лужкова. Зверев предсказывал скорейший созыв нового съезда ДПА, где лидеры движения поспешат объявить об отсутствии договорённостей с КПРФ. По его мнению, Кремль дал Илюхину гарантии набора движением 5% голосов на выборах по партийным спискам в качестве компенсации за непрохождение в Думу II созыва «Трудовой России». (Эта фантастическая версия, скорее всего, придумана пропагандистами ДПА). В случае успеха Илюхин якобы планировал захватить лидерство среди коммунистов, опираясь на поддержку СКП-КПСС О. С. Шенина[1028].

В августе начал разваливаться НПСР. 16 августа Подберёзкина вывели из думской фракции КПРФ. 27 августа Аграрная партия вступила в лужковское «Отечество». 2 сентября Лапшина и Подберёзкина на президиуме исключили из НПСР. 11-12 сентября «Духовное наследие» Подберёзкина решило идти на выборы самостоятельно[1029].

В 20-х числах августа коржаковцы, союз «Христианское возрождение» В. Н. Осипова и союз соотечественников «Отчизна» вроде бы согласились образовать с ДПА избирательный блок народно-патриотических сил[1030]. Пока блоку придумывали название «Русский дом», 27 августа исполком ДПА решил идти на выборы отдельно, предоставив места в федеральном списке некоторым кандидатам от союзных движений[1031]. 4 сентября аналогичное решение принял VI (чрезвычайный) съезд КПРФ[1032]. 2 сентября Илюхин и Макашов огласили свою позицию – идти самостоятельно.

При всём том Сталинский блок Анпилова-Терехова шёл на выборы отдельно, РКРП В. А. Тюлькина образовала блок с РПК А. В. Крючкова[1033]. Ю. Г. Коргунюк считает, что крайние левые требовали обязательного присутствия в названии блока слова «коммунистический», Илюхин же не хотел этим оттолкнуть некоммунистически настроенных патриотов[1034].

7 сентября Зюганов, Илюхин и В. И. Зоркальцев от НПСР, оправдываясь за развал левой коалиции, сообщили, что хотя ДПА и КПРФ идут 2 колоннами, но помогать они друг другу будут в рамках варенниковского «За победу!»[1035] 11 сентября на V съезде ДПА разъяснили смысл этой фразы: кандидатуры ДПА и КПРФ по одномандатным округам будут согласовываться[1036].

Подведя нерадостные итоги, В. И. Илюхин обвинил в расколе левых вождистские амбиции, в частности, А. В. Коржакова (?), и подчеркнул, что без поддержки КПРФ ни один левый блок не наберёт 5% голосов[1037].

 В. И. Варенников утверждал, что функционеры КПРФ смотрели на других левых как на главных противников[1038]. Того же мнения и А. М. Макашов[1039]

Тем не менее кое-какие организации всё же пошли на выборы в составе Движения: Межрегиональное казачье братство М. Филина, «Русский союз» В. Филина, «Союз Михаила Архангела» А. П. Солуянова (православный). Всевеликое войско Донское и Исламский комитет пытались идти самостоятельно, но в конце концов влились в список ДПА[1040]. Федеральный список кандидатов был утверждён на V съезде и 1 ноября зарегистрирован Центризбиркомом[1041]. Возглавляли список Илюхин, Макашов и ракетчик Ю. П. Савельев[1042]. Также узнаваем в первой пятёрке был помощник депутата Госдумы В. Илюхина Гейдар Джемаль, по-прежнему отвечавший в ДПА за работу с мусульманами[1043].

Многие, в. т. ч. Илюхин, утверждали, что некоторые сторонники ДПА никогда не проголосовали бы за единый список КПРФ, даже с Макашовым в первой тройке[1044]. Тем же образом многие сторонники КПРФ, возможно, не стали бы голосовать за единый список с националистами. Более того, по мнению Б. Ю. Кагарлицкого (признан иноагентом в Российской Федерации), наличие колонны «патриотов» помогло большой части руководства КПРФ скрывать от международного левого движения свои националистические взгляды, но ненадолго. Он считал, что успех левых могли обеспечить не «националисты» (в их числе ДПА), а «умеренные», если бы их возглавил Г. Н. Селезнёв[1045]. Но большинство левых сочли отказ от единого списка общей неудачей.

На предвыборную кампанию ДПА получило от юридических лиц около 15 млн. рублей, что в 2-2,5 раза меньше полученного фаворитами выборов. От физических лиц ДПА получило 62800 рублей, тогда как «Медведь» - более 10 млн., ОВР – 1,6 млн. и только ЛДПР, по её документам, ни копейки от физических лиц не получила[1046].

Перед выборами ДПА более конкретно рассказало о своих планах. Документ назывался «С чем мы идём на выборы». Вот его основные положения:

Принять новую Конституцию[1047]. Упразднить посты президента России и республик. Правительство подчинено парламенту. Отменить выборы глав регионов – они слишком часты и дорого обходятся. Прежде всего национализировать ТЭК, оружейный и спиртовой бизнес. Частная собственность допустима в торговле, строительстве, бытовом обслуживании, сельском хозяйстве, мобильной связи и народных промыслах. Вместо частной собственности на землю – бессрочная аренда с правом передачи по наследству. В России нет еврейского вопроса, но есть тлетворное влияние сионизма. Чечню изолировать, террористов уничтожать. В армии приоритет ПВО, РВСН и войскам быстрого развёртывания. Альтернативная служба допустима на объектах, не оснащённых оружием. Жильё военным за счёт конфискации излишков у чиновников. Союз России с Белоруссией – костяк могучего Союзного государства. Восстановим связи с мусульманскими государствами, Индией, Китаем, Кубой. Приоритет массовым протестным действиям народа, которые мы будем организовывать и возглавлять, перед парламентской борьбой[1048].

По мнению аналитика, «ДПА выступило по сути с консервативно-государственническими требованиями восстановления сильной армии и сильного государства. Таким образом движение ещё раз подтвердило, что по своим установкам оно является не левым, а правым, националистическим объединением»[1049]. Как отметил А. В. Шубин, среди требований ДПА было упразднение единоличного руководства, ограничение частной собственности – левые установки, так что можно говорить лишь об отдельных правых лозунгах движения. «По установкам, лозунгам и требованиям это объединение вовсе не является левым. Однако проблема в том, что избирателям оно представляется гораздо более левым, чем КПРФ, поскольку лидеры ДПА формально связаны с КПРФ и при этом гораздо радикальнее»[1050]. Проблема ещё и в том, что руководство ДПА искренне разделяло левые настроения в обществе и очень удивилось бы, услышав, что высказывает правые взгляды. В. В. Прибыловский назвал ДПА национал-коммунистическим и имперским одновременно[1051]. Ю. Г. Коргунюк писал, что движение проделало вполне закономерный путь от «корпоративной организации консервативной части офицерского состава» до объединения, ориентирующегося «на наиболее маргинализированные и люмпенизированные слои электората»[1052].

Телереклама ДПА зиждилась на культе Рохлина. Илюхин – наследник на фоне танка. Цветные вожди и чёрно-белая масса. Кандидаты изображены в рабочей обстановке. Г. Джемаль обращается к мусульманам, рассказывая о торжестве мирового заговора после краха СССР. Призывает их создать общий фронт с русскими против общего врага. Макашова на экране нет, только на эмблеме ДПА: 5-конечная звезда, внутри солдат, снизу надпись «ДПА», слева сбоку «В. Илюхин», справа сбоку «А. Макашов»[1053]. А. Г. Кучерена счёл рекламную кампанию ДПА весьма мощной[1054].

Руководство ДПА продолжало скандалить. В конце июля Гейдар Джемаль, заявив от имени Исламского комитета, что, скорее всего, пойдёт на выборы с ДПА, воспел ваххабитов Кадарской зоны Дагестана. «Мы должны гордиться, что в России есть село Карамахи, источник светлого идеализма […] Шахтёры, борясь за свои права, стучат касками, а они реально противостоят власти»[1055]. В конце августа или начале сентября 1999 г. он дал интервью корреспонденту газеты «Завтра», предусмотрительно не открывшему своей личности. Комментируя бои с отказавшимися сдать оружие ваххабитами в Кадарской зоне, он поддержал их «право» на вооружённое неповиновение региональным властям. «На Кавказе накапливается уникальный опыт народного сопротивления социальному угнетению, криминальному беспределу, унизительному бесправию. Необходимо понять, что Магомедали Магомадов не многим отличается от Немцова или Чубайса на своём дагестанском уровне. И опыт Дагестана явно может быть востребован в других российских регионах». Далее он якобы процитировал бывшего муфтия Республики Татарстан Габдуллу Галиуллина: «Если режим Шаймиева и дальше будет управлять диктаторскими методами и отнимать у народа последний кусок хлеба, то через год может возникнуть освободительная армия, как в Дагестане»[1056]. Последняя фраза уже была поддержкой вторжения Басаева и Хаттаба, и странно, что Гейдар Джемаль не был после публикации интервью задержан. О реакции муфтия Галиуллина (в частности, опровержении сказанного Г. Джемалем) неизвестно, однако исламовед Р. А. Силантьев в своих работах не обвиняет его в поддержке ваххабитского мятежа.

После взрыва в торгово-развлекательном комплексе под Манежной площадью В. И. Илюхин заявил следующее: «Не думаю, что это чеченцы, 150 грамм в тротиловом эквиваленте — не их почерк. Они устраивают взрывы посерьёзнее. Также не думаю, что это ваххабиты или какие-то крайне радикальные исламские организации. Я боюсь, что этот взрыв не последний. И он предвещает нам начало целой серии терактов. Главная цель таких взрывов — нагнетание обстановки, с тем чтобы ввести ЧП и отменить парламентские выборы»[1057]. 9 сентября в связи со взрывом дома в Москве Илюхин продолжил тему: «Взрыв жилого дома в Москве связан с передрязгами предвыборной кампании. Несомненно, дестабилизация в связи со взрывом будет нарастать, и не только политическая.
 Как человек, обладающий определённым опытом в сфере криминалистики и имеющий политический опыт, я обращаюсь персонально к мэру Москвы Юрию Лужкову. Если господин Лужков чувствует небезразличие к себе москвичей, он должен отказаться от участия в предвыборной борьбе. Та напряжённость, которая создалась между Лужковым и Кремлем, может повлечь за собой огромные человеческие жертвы.
 Ещё один-два взрыва, и президент вынужден будет объявить об особой форме управления в стране и чрезвычайном положении в связи с Дагестаном и событиями в Москве»[1058]. Лужков назвал Илюхина больным[1059]. Как известно, «один-два» взрыва, в т. ч. в Москве, и вправду произошли, но никакого чрезвычайного режима управления в стране не ввели. 9 декабря в Санкт-Петербурге В. И. Илюхин потребовал… отменить парламентские выборы как незаконные, в т. ч. из-за участия в них «губернаторских» блоков[1060]. 10 декабря ДПА вместе с ВОС, Союзом советских офицеров, казаками потребовало от Минобороны и Генпрокуратуры лишить В. В. Жириновского офицерского звания, в частности, за злобные выпады по адресу Ленина[1061].

12 декабря произошло покушение на В. И. Илюхина. По его словам, в него стреляли, когда он выносил мусор, и он успел скрыться в квартире. Преступника не нашли. По общему мнению, цель убить Илюхина не ставилась. Высказывалась версия об инсценировке[1062]. Другого мнения А. И. Гусак, получивший скандальную известность в конце 1998 г. после пресс-конференции, на которой несколько сотрудников ФСБ рассказали, как отказались убить Б. А. Березовского. По его позднейшему рассказу, Илюхин позвонил ему со словами: «Мне доложили, что ты принял на меня заказ». – «Виктор Иванович, мы же коммунисты». – «Ну хорошо». Гусак понял, что против Илюхина готовится провокация, и ради собственной безопасности нашёл способ на 30 суток… попасть в тюрьму, где и услышал о покушении на Илюхина. «Кто-то сказал, что срежиссировано, кажется, это был сотрудник ФСБ». По мнению же А. И. Гусака, «там что-то не сработало. Это происходит тогда, когда проходит много ступеней согласования. Человек стрелял в дверь, ну, может быть, Виктор Иванович проявил особую прыть». После освобождения он общался с Илюхиным дружески[1063].

Результат выборов оказался предсказуем. ДПА набрало 0,58% голосов. Максимум в Пензе – 1,62%, Липецке – 1,28%, Рязани – 1,09%[1064].

Лишь 2 члена ДПА прошли в Госдуму по одномандатным округам: В. И. Илюхин и Г. В. Костин. Близки к победе оказались И. М. Братищев, Ю. П. Савельев, В. А. Борученко, но не победили. Н. М. Козицын получил 3% голосов. А. М. Макашова 15 декабря сняли с регистрации за оплату рекламных услуг наличными (подозрительная принципиальность). На дополнительных выборах 26 марта 2000 г. он занял 3-е место, как и Ачалов[1065]. По мнению В. А. Ачалова, лидер ДПА к тому и стремился. Ачалов утверждал, что В. И. Илюхин агитировал в Тульской области за его противника на выборах, не имевшего отношения к ДПА, а в Москве вообще подписал листовку в поддержку Р. С. Попковича, на которого НДР заменил Рохлина! Также, по словам Ачалова, Илюхин бросил ресурсы ДПА на собственную предвыборную кампанию, во время которой не встречался с военными[1066].

По оценке политологов, выборы показали резкое сокращение электората национал-патриотов (КРО, РОС, ДПА, «Духовное наследие») – в отличие от КПРФ, чей электорат не уменьшился[1067]. Несмотря на увеличение числа объединений, прошедших в Думу по партийным спискам, с 4 в 1995 г. до 6, тенденция оказывалась неблагоприятной для некрупных партий[1068]. О ДПА Ю. Г. Коргунюк писал, что оно проделало вполне закономерный путь от корпоративной организации консервативной части офицерского состава

Я считаю, что В. И. Илюхин не отказывался от курса Л. Я. Рохлина на смещение с поста Б. Н. Ельцина. Наоборот, новый лидер ДПА не упустил ни одного случая для содействия смене власти в стране, но возможности движения оказались слишком слабы. Кампанию же по выборам в Думу руководство ДПА, прежде всего В. И. Илюхин и А. М. Макашов, провалило. Постоянные скандальные заявления вождей только ухудшали положение ДПА. Попытки усидеть на двух стульях, придумав некий «самостоятельный блок», свидетельствуют о всеобщей нерешительности в движении.

Не может поставить себе в заслугу предвыборную кампанию 1998-1999 гг. и руководство КПРФ. Оказавшись в довольно тепличных условиях, оно не смогло сколотить никакой коалиции левых сил. Создаётся впечатление, что КПРФ как раз и заботилась об устранении потенциальных альтернатив на левом фланге. В таком случае компартия добилась успеха, но её победа «по очкам» на выборах 1999 г. оказалась пирровой, поскольку в начале нулевых движения «Единство» и «Отечество – Вся Россия» нашли общий язык, оттеснив КПРФ на парламентскую обочину.

12. Маргинализация ДПА и отказ от политического статуса движения.

В. И. Илюхин отозвался на результаты выборов предсказуемо. Он обрушился на «Единство» и ОВР, в частности, за отсутствие предвыборной программы, и заявил о разочаровании в парламентских методах политической борьбы[1069]. Уже тогда было понятно, что никакого беспокойства для властей его заявления не создадут.

Катастрофой для движения стало не то, что оно не набрало 5% голосов, а то, что оно не набрало 2% и поэтому должно было заплатить в казну за предоставленное эфирное время свыше 31 млн. рублей[1070]. Вероятно, во избежание банкротства ДПА пришлось пойти на поклон к КПРФ.

Шок оказался настолько силён, что исполком ДПА решил не участвовать в президентских выборах 2000 г.[1071] О будущем президенте Илюхин 25 ноября 1998 г. отозвался благосклонно: «Березовский пытается убрать руководителя контрразведки Путина, заменив Степашиным»[1072]. Пришлось убеждать многих членов Движения в необходимости сохранить ДПА[1073]. Конференция Новгородского РО потребовала переименовать Движение в политическую партию[1074]. Председатель Ленинградского РО В. Г. Зорченко отказался подчиняться исполкому[1075]. На VI съезде движения (о нём см. ниже) он пояснил свою позицию: «расколом с КПРФ ДПА подписало себе смертный приговор»[1076].

В преддверии съезда ДПА предложило наконец более оригинальную, чем «прекратить воровство и собрать налоги», программу экономического развития, основанную на идеях И. М. Братищева. Он собирался бросить огромные средства на то, что в дальнейшем называли национальными проектами. Конкретно: обеспечить каждую семью коттеджем или 5-6 комнатной квартирой площадью 160-250 кв. м., дешёвым автомобилем, бытовым электрооборудованием и персональным компьютером с выходом в Интернет. Для финансирования проектов ввести безналичные инвестиционные рубли в форме электронных денег, пластиковых карточек, векселей и др. По его мнению, это дало бы бюджету развития $250-400 млрд. Для обеспечения покупательной способности населения он предлагал повысить зарплаты (очевидно, в госсекторе) в 7 – 10 раз[1077].

Перед съездом состоялось заседание Координационного совета (вы не забыли о такой структуре?) В. А. Ачалов утверждал, будто генералов туда не пустили[1078]. Сторонник В. И. Илюхина, напротив, пишет о попытке генерала И. М. Мальцева сместить Илюхина[1079].

17 июня 2000 г. на VI съезде ДПА Илюхин признал некоторые ошибки предвыборной кампании: надо было определиться с числом «колонн» уже в январе 1999 г., больше выезжать в крупные города, лучше использовать агитационный материал. «Я не создал фанатичных единомышленников». По впечатлению Илюхина, 6 федеральных телеканалов работали против… ДПА и прочих левых, не трогая КПРФ. «Нельзя победить, если выборы проходят под лозунг президента[1080] «надо иметь лишь две крупные партии» […] Не хочется верить в сговор администрации президента с КПРФ, смертельно опасный для последней». Илюхин вернулся к своему идефиксу – начать кампанию за упразднение поста президента РФ. Поэтому он счёл ошибкой участие Г. А. Зюганова в президентских выборах, но подготовка проекта новой Конституции и референдума о президентстве, по его мнению, «уже с осени будет приносить успех». Пока что он был готов поддержать Путина в возможных правильных шагах, «но приглашение в правительство гайдаровца Грэфа (так! – А. З.) настораживает».

Лидер ДПА выступил против самороспуска движения. Даже если Путин поддерживает оборону страны, ДПА всё равно понадобится. Относительно его статуса у Илюхина не было уверенности. Стать военным отделом при ЦК КПРФ? «Для партии у нас нет мощной социальной базы, но мы готовы сформировать идеологию». Не удалось сделать надпартийного движения из-за амбиций функционеров КПРФ на местах. Нельзя всем командовать коммунистам. «Почему бы ДПА не войти в союз России и Белоруссии и в НПСР?»[1081]

В разделе о благотворительной деятельности ДПА Илюхин как бы невзначай отметил, что на счету фонда им. Рохлина 30 тыс. рублей, а расходы на содержание аппарата фонда и оплату помещений превысили 200 тыс. рублей. Возглавлял фонд генерал И. М. Мальцев, так что слухи о его конфликте с Илюхиным получают подтверждение[1082]. Главный скандал на съезде оказался связан с генералами. В. А. Ачалов обвинил ДПА в потере лица. «Где генерал Яшкин, атаман Козицын? […] Спекулируют, будто Ачалов хочет возглавить ДПА. Нет, оно отходит от своих принципов, и ВОС из него выходит»[1083]. Вместе с 5 членами ВОС он покинул зал[1084]. А. Петров из Красноярска отозвался: «у Ачалова там 3 человека – бичёвники»[1085]. Это означало, что у ВОС нет отделения в Красноярске. Недовольный генерал сразу дал интервью, где пожаловался, что после смерти Рохлина ДПА «потеряло своё лицо и сломя голову бросилось в голую политику, став в глазах общественности левее всех левых». В. И. Илюхин голословно ответил, будто Ачалову предложили место в Совете Безопасности России[1086].

Спустя несколько недель Ачалов в интервью газете «Завтра» изложил недовольство пространнее. По его впечатлению, В. И. Илюхин последовательно отказывался от всякого союза с военными. Тем не менее Ачалов якобы готовился к дальнейшей работе в ДПА, но перед съездом выяснилось, что из руководящих структур движения исключены все представители ВОС, «Союза офицеров». «ДПА превратилось в организацию одного человека», и не себя, а Илюхина В. А. Ачалов счёл раскольником[1087]. Ответ сторонников Илюхина был убийствен. Корреспондентом «Завтра» М. Георгиевым, взявшим интервью у Ачалова, оказался… генерал Михаил Георгиевич Титов. По мнению автора, «ВОС существует только в воображении Ачалова и 78-летнего М. Г. Титова»[1088]. А. М. Макашов постарался всех примирить: «Сегодня ДПА Илюхина, «Офицерское собрание» - Ачалова, Союз офицеров и Союз советских офицеров – полудохлые организации на бумаге»[1089]. Противник генералов уже прямо обвинил И. М. Мальцева в расхищении возглавляемого им фонда и подписал статью «Михаил Георгиев-2»[1090].

Ответ генералов последовал от лица Т. П. Рохлиной. Согласно приписанному ей тексту, Илюхин «изгнал из общероссийского движения всех военных и превратил его в партию имени себя и в личную кормушку. С навязчивостью параноика Илюхин повторяет требования упразднить институт президентства в России, как будто от этого облегчится судьба многострадального и голодного народа.

Вот почему я считаю, что нынешнее ДПА, сознательно оторванное от армии и ВПК, нужд солдат и офицеров, должно самоупраздниться, а скомпрометировавший себя Илюхин - сложить депутатские полномочия и начать политическую карьеру с нуля»[1091].
Несмотря на взаимные оскорбления, Ачалов в следующем году подписал вместе с Илюхиным заявление оппозиции, выражающее недоверие Госдуме[1092].

Лишь с 50-х номеров «Боевой листок ДПА» стал многостраничным. Виденные мной «Боевые листки» региональных отделений датировались второй половиной 2000-х и имели тираж 250 экз. Для центрального листка предполагаю вероятным тираж 1000 экз.

В январе 2001 г. Кремль потребовал от ДПА и подобных ему организаций самоопределения. Согласно проекту закона «О политических партиях», общественно-политическое движение могло в 2-летний срок преобразоваться в политическую партию. В противном случае через 2 года после принятия закона оно автоматически регистрировалось как общественное. Одновременное членство в региональных отделениях 2 партий (например, ДПА и КПРФ) запрещалось[1093]. Многие члены ДПА выступили за преобразование[1094]. Лидер движения, как и следовало ожидать, раскритиковал сам законопроект. «От партии требуется иметь 10000 членов и отделения в 50 регионах, раз в 5 лет идти на выборы». Видимо, памятуя о неприятностях 1999 г., Илюхин отстаивал право партий не участвовать в выборах. «Зачем искусственный отбор?» Забыв о собственных призывах запретить участие в выборах то одному, то другому блоку и кандидату, Илюхин сетовал на «обеднение палитры» политической жизни и пророчил замещение партий союзом власти с Русской Православной Церковью[1095]. Антиклерикализмом он отличался от Г. А. Зюганова и генералов в ДПА.

Вскоре за отказ от партийного статуса высказалось руководство Башкирского, Кабардино-Балкарского, Саратовского, Рязанского РО ДПА[1096]. Председатель Краснодарского РО А. Максимов обосновал эту точку зрения разногласиями в левом движении. «Никто (из активистов ДПА в крае – А. З.) не жалуется на отношения с партией власти, все жалуются на КПРФ»[1097]. В Воронежской области при «красном» губернаторе левые организации перессорились[1098].

11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях» был принят. В. И. Илюхин уклонялся от решения проблемы. Чтобы выиграть время, он убедил исполком ДПА ввести движение в НПСР, из которого к концу 2001 г. уже вышли В. И. Варенников, Н. И. Рыжков, А. Г. Тулеев[1099]. Сам же Илюхин попытался стать губернатором Пензенской области, но 14 апреля 2002 г. проиграл выборы действующему губернатору В. К. Бочкарёву. Гейдар Джемаль якобы порвал с Илюхиным, поскольку тот брал деньги на кампанию у еврея М. Б. Ходорковского[1100]. Авторы истории КПРФ недоумевают, почему сверхбогатые спонсоры не помогли лидеру ДПА победить непопулярного губернатора[1101]. 29 апреля 2002 г. исполком ДПА вновь отложил решение вопроса до съезда. К тому моменту 60% РО высказалось против преобразования движения в партию, 20% - за[1102].

В интервью по поводу 5-летия ДПА лидеры РО не затрагивали неприятной темы[1103], видимо, дожидаясь съезда. 19 октября 2002 г. на VII съезд ДПА собрались Ачалов, Родионов, Терехов, Анпилов, Глазьев, от ЦК КПРФ - А. А. Куваев. Делегаты постановили исключить из названия движение слово «политическое». Теперь оно стало общероссийским общественным движением «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» им. Л. Я. Рохлина. «За» проголосовали 68 делегатов, «против» - 5[1104]. Соответствующие изменения были внесены в устав и в следующем году зарегистрированы Минюстом (см. выше). После драки участники усердно махали кулаками. Г. В. Костин предлагал идти на выборы 2003 г. единым списком, а на президентские выборы выставить «командира», которого пока не видно, вместо Зюганова. С. Ю. Глазьев готов был идти с КПРФ и НПСР единым фронтом. А. И. Топчий из Краснодарского края отметил, что Глазьев защищает в НПСР интересы анархистов и монархистов, так что широкий охват избирателей обеспечен. И. Н. Родионов предсказал, что в обществе ещё долго не будет оппозиционной силы, кроме КПРФ. Л. Г. Ивашов раскритиковал её за нежелание брать власть[1105].

Почти сразу после съезда произошёл захват заложников в Москве. Подводя его итоги, В. И. Илюхин обвинил президента РФ в том, что он «вопреки нашим предостережениям пристегнул страну к американской военной машине в Афганистане, чем обострил православно-исламское противостояние в России» и «по сути, поставил страну на грань войны с Грузией»[1106]. Интересно, кому ещё пришло в голову связать теракт с движением «Талибан» (признано террористическим в Российской Федерации) ? От имени исполкома ДПА он предложил В. В. Путину добровольно подать в отставку, а Госдуме – начать процедуру отрешения правительства[1107]. Получалось, что руководство ДПА требует ответственности от других, но не от себя.

На этом история ДПА как политической силы должна была бы закончиться. В дальнейшем В. И. Илюхин отверг предложение тверского РО всё-таки создать партию на основе ДПА, объяснив, что созданные по профессиональному признаку партии проваливаются на выборах – партия пенсионеров, военных пенсионеров (ген. М. А. Моисеев)[1108]. Тем не менее ДПА попыталось участвовать в думских выборах 2003 г., каким-то образом войдя в блок КПРФ и партии «Родина». Как известно, блок не состоялся. В. И. Илюхин обвинял в неудаче амбиции С. Ю. Глазьева и, конечно, «режим». ДПА осталось только поддержать избирательную кампанию КПРФ[1109].

Можно было ещё использовать членство в НПСР. В 2003 г. командование в нём захватил Г. Ю. Семигин. Г. В. Костин поддержал его в конфликте с Г. А. Зюгановым, и одобрил выдвижение Н. М. Харитонова кандидатом от КПРФ на выборах президента 2004 г. Воронежский обком КПРФ осудил Костина; его отношения с ДПА в то время неясны[1110]. Исполком ДПА предложил возродить рыхлый союз, введя в него «более активные организации». Не договорившись с Координационным советом НПСР, исполком ДПА предлагал распустить союз и создать новый. По словам Илюхина, предложение «ещё рассматривают» в КПРФ[1111]. Они бы рады, но с 2004 г. КПРФ потеряла всякий контроль над НПСР, ставшим личным проектом Г. Ю. Семигина[1112].

Структуры движения оставлись прежними. Как бодро сообщил зампред ЦК КПРФ В. И. Кашин, «штаб протестных действий эффективно работает более десяти лет»[1113]. Но он уже ставил себе не политическую задачу – смену режима, а чисто экономические. Генерал Л. Г. Ивашов, поссорившийся с В. И. Илюхиным в 2003 г.[1114], в связи с делом полковника В. В. Квачкова заявил о руководителе ДПА: «Он выбрал свою стезю – добиваться увеличения пенсий нескольким пенсионерам». Илюхин, в отличие от Ивашова, не стал участвовать в деле Квачкова[1115], но до конца жизни говорил о необходимости смены режима непарламентскими методами.

Отношение Илюхина к Путину непрерывно ухудшалось. В 2009 г. он даже призвал в союзники по борьбе с В. В. Путиным и А. Э. Сердюковым… президента Д. А. Медведева[1116]. Скоропостижная смерть, как мы знаем, застала его за любимым делом – политической борьбой.

9 июля 2011 г. председателем исполкома ДПА был избран член КПРФ адмирал В. П. Комоедов. При нём движение оказалось под полным контролем КПРФ. ДПА не участвовало в «болотных» протестах 2011-2012 гг. Комоедов лишь заявил о поддержке Зюганова на президентских выборах 2012 г. Контактов с Рохлиными не наладилось[1117]. Е. Л. Рохлина стала поддерживать радикальных националистов, прежде всего В. В. Квачкова. ДПА провело в 2014 г. XII съезд, существует оно и в 2024 г.

Деятельность ДПА в 2000-х годах можно рассматривать и как затянувшуюся агонию, и как переход от несбыточных мечтаний к профессиональной защите прав военнослужащих. В. И. Илюхин неизменно подчёркивал эффективность последней, но этот вопрос требует изучения. С точки же зрения тех, кто хотел бороться за власть (а это не один Илюхин), ДПА следовало распустить в 2001 г., когда руководство проявило нежелание снова идти на парламентские выборы. Но В. И. Илюхин, как и многие политики, уже не мог признать своё бессилие и отказаться от не соответствующей делам риторики ниспровергателя режима. Для него это была «роль, ставшая жизнью».

Заключение.

В России 90-х имелось множество общественных организаций военнослужащих, в том числе политической направленности. Попытки создания влиятельной военной оппозиции предпринимались неоднократно. Генерал Л. Я. Рохлин лучше всех подходил на роль объединителя военной оппозиции, т. к. уже во время успешной воинской карьеры выработал в себе качества политика. Его политические взгляды эволюционировали в сторону радикализма, оставаясь нечёткими и во многом противоречивыми, что на первом этапе помогало привлечь союзников. Власти не хотели конфликта с генералом, но лишь серьёзные уступки его взглядам на военную реформу могли бы предотвратить столкновение. За краткий период от декларации о создании (28 июня 1997 г.) до учреждения (20 сентября 1997 г.) ДПА превратилось усилиями Рохлина из политического профсоюза в инструмент по свержению режима. С самого начала оно рисковало попасть под контроль КПРФ в связи с партийными убеждениями большинства его членов. Статус организации – общественный или политический – всегда оставался в движении предметом для дискуссий. Власти не противодействовали регистрации ДПА, поскольку радикально оппозиционных организаций, неопасных для режима, было довольно много. Отличие Рохлина от прочих оппозиционеров состояло в намерении задействовать в протестных действиях воинские части. Попытка генерала поднять войска на выступление в апреле 1998 г. была пресечена на стадии замысла. Его дальнейшие планы использовать войска в качестве поддержки протестных выступлений лета 1998 г. на момент смерти были ещё дальше от реализации, чем в апреле. Шансов на успех у него практически не было, а одной риторикой он не хотел ограничиваться. Поэтому останься Рохлин в живых, он, скорее всего, был бы арестован.

Смерть Рохлина нанесла сильнейший удар по ДПА, лишившемуся многих связей с военными. Движение, как это ни цинично звучит, не сумело извлечь из расследования убийства своего лидера никакой политической выгоды. Выбор профессионального политика в качестве нового руководителя был логичен. В. И. Илюхин не оставил курса Рохлина на смещение власти, но реальных сил у него было ещё меньше, чем у генерала. Протестное движение 1998 г. не привело к свержению режима, т. к. массы, в т. ч. наиболее массовые протестные организации – КПРФ и ФНПР – не были революционно настроены. Оказавшись перед необходимостью вести предвыборную борьбу, ДПА не смогло найти свою идентичность. Движение с идеологией, в которой существенную роль играли правые ценности, оказалось в руках политиков, позиционировавших себя как левых. В итоге КПРФ и ДПА так и не смогли решить до выборов, союзники они или конкуренты.

На выборах 1999 г. малые партии, особенно на левом фланге, потерпели крах. Движению пришлось признать несоответствие амбиций социальной базе, но часть руководства уже не могла отказаться от риторики конца 90-х. Поставленное перед выбором – стать политической партией или общественным движением, ДПА превратилось в профсоюз. Шумная оппозиционная риторика ДПА продолжалась в течение всей жизни В. И. Илюхина. После его кончины движение согласовывало с КПРФ все свои действия.

Какие можно сделать выводы из истории ДПА? Она подтверждает давно высказываемый тезис об относительно слабом участии военных в публичной политике России, что неожиданно сближает нашу страну с «цивилизованным миром». Кроме того, характерно смешение правых и левых убеждений. зачастую бессознательное, в установках партий и головах политиков и прочих граждан. Многие (не все) из наших левых имеют в своём идеологическом багаже больше правых, чем левых идей.

 

---

Поделиться:

Отправить по email